Варвар

Киришима держался третьи сутки подряд, но жажда крови или же дикое желание заставляли дракона выходить наружу. Он, вроде как, уже давно перестал бороться с этими позывами, но в этот раз все было совсем по-другому. Его нутро рвалось к дикому племени на востоке. Дракону нужен был Бакуго и Киришиме такая перспектива никак не нравилась. Нужно было улетать как можно дальше от этого места, обманывать дракона и не слушать звериный рык внутри. Держаться-держаться-держаться. Киришиме уже давно следовало понять, что его жизнь ему не принадлежит и не сбегать от своей Королевы, которая хоть как-то могла его утешить. Утешить, но ему всегда хотелось обрести душу, которая смогла бы понять. И опять в голове возникал образ опустошенного Бакуго, обвиняющего весь мир в своих проблемах, но все еще пытающегося стать лучшим. Да, такой родной и до боли знакомый, но такой давящий, что заставляет внутренний огонь сжигать человеческие легкие и травиться дымом собственного тела. Его левая сторона уже обрела красноватый оттенок чешуи, белок глаза залился черной краской, а рог с невыносимой болью начал выходить из человеческого черепа, уродуя его лицо. Киришима кричал, его звонкий голос разносился по всему логову диких драконов Севера, что когда-то прятались от людских глаз в жерле действующего вулкана. Но сейчас он был один и одиночество это заставляло грудную клетку разрываться от еще большей боли, не только физической, но и моральной — он был практически уничтожен как личность, не имея и права на близость даже с обычным человеком. От адской боли он с каждой секундой терял сознание и проклинал себя за эту слабость. Но Киришима был готов утонуть в обжигающе-нежной лаве, лишь бы больше не мучаться от боли хрустящих костей, дикого жжения и жара по всему телу. Он больше не мог терпеть, рассудок покидал его с каждой новой, изнуряющей до лопающихся пузырях на руках, секундой. Киришима полетел вниз, краем уха услышав детский голос в сотнях милях отсюда перед своим приземлением. На мгновение в глазах его показался азарт, но неведомая сила, что несла его прямиком к всепоглощающей лаве, опередила ход мыслей Чужака. Киришима погрузился в долгий сон раньше, чем смог понять, что это неизбежно. В книжке было много неизвестных слов, о которых ему не успел рассказать Киришима, но Бакуго довольствовался уже тем, что мог самостоятельно прочитать предложение и понять его суть. Это была не просто книга, а целый путеводитель Чужака, рассказывающий о местах его обитания и о том, как следует себя вести в тех или иных обстоятельствах, что можно есть и как правильно разговаривать с теми или иными людьми. Также были и самодельные карты, указывающие короткий путь к прилежащим Королевствам, а еще очень много информации по воспитанию малышей-драконов. Кстати о них. После их первой встречи Бакуго показал, кто тут главный, чем смог приструнить самого дикого из них — это был серебристый дракон с мощной боевой силой и яростью внутри. Бакуго назвал его Тецу-Тецу. По рассказам Киришимы у драконов должны были быть клички, но этот род уже давно процветал без вмешательства Королевы и плодились они естественным образом, а значит никто не именовал и не обучал их. Голые инстинкты. Тецу-Тецу Бакуго оседлал первым и назвал его своим единственным верным драконом, что будет защищать его во время битв. Второй дракон — Кендо — рыжеватая бестия, что породила на свет двух мелких тварей, являлась спутницей Тецу и выхаживала их детей, за что Бакуго был ей премного благодарен и менее суров, чем с остальными. Джиро и Монома, слишком умные для своих лет да и вообще для драконов в целом, отличались от остального племени, что когда-то убил Бакуго, своей окраской. Как и было сказано, фиолетовые драконы — посланники Королевы, создания более умные и хитрые, болееочеловеченные,, но по-настоящему жестокие и рациональные. Таким драконом он видел еще совсем маленькую, но уже покрытую мутной, темной краской фиолета, отражающей ее будущую судьбу и нрав, Джиро. В то время как Монома, бледный, склизкий и еле заметный, сливался со всеми видами и мог напасть в любое время дня и ночи. Он был отличным шпионом в неравной схватке Бакуго с судьбой, что отдалилась от него за тысячи верст и не хотела, чтобы ее находили. Бакуго поселился в пещере, что находилась вблизи южного городка Хатхи, славившегося своими изысканными и дорогостоящими услугами, но те не были напрасны. Каждый, кто имел в запасе пару мешков золота, всегда уходил довольным. Благодаря своей стае, Варвар мог не волноваться о цене, но оставалась одна проблема — он не имел ни малейшего понятия кого и зачем ему надо отыскать. На этой случай в заветной книжке было выделено одно имя, обведенное несколько раз углем для пущего эффекта, та самая личность, что знала о каждом пророчестве и с легкостью могла подсказать и указать верный путь. Спрыгнув с горы, Бакуго тут же подхватил величественный, переливающийся тысячами ослепительно ярких оттенков, серебристый дракон, что умчал его в глубь леса, близ нужного поселения. Сегодня должен был настать день икс. Оголенное дитя, покрытое защитной чешуей от обжигающей лавы, вскарабкивалось на четвереньках, не в силах больше терпеть. Боль все еще раздирала его позвоночник и ребра, заставляя рваться хрупкую кожу от напряжения и наращивать адские крылья, созданные на крови и выращенных за считанные секунды костях. Копчик с корнем разорвал его тело напополам, что бедный мальчик даже не мог подняться. Он весь истекал кровью, а болевой порог превышал все пределы разумного, но разум его уже давно был затуманен. Из дьявольского пламени вышло дьявольское отродье, в глазах которого читалось лишь желание пролитой крови тысячи невинных жителей, и от него уже никому не суждено было сбежать. Как только хвост и крылья приобрели желаемую форму, дракон тут же взлетел, оставляя остальное превращение на дорогу до небольшого поселения. Зверь ощущал долгожданную свободу и рвался наружу всевозможными вариантами быстрее и яростнее, что заставляло его человека мучиться в изнурительных потугах при сдирании собственной плоти и истекании в реках крови.