Город

      Без двадцати минут полдень третьего октября встретил выходящего из университета и воровато оглядывающегося Джона, как и месяц назад, голубым небом, прохладным ветром и листопадом. Солнце било в глаза и заставляло улыбнуться, а ветер тут же растрепал волосы и надул в уши. Джону на какой-то момент стало весело и легко, и он побежал на остановку, стараясь не думать о паре, с которой сбежал, и что творит невообразимую херню, заявляясь прямо к Фредди. Как незваный гость. Мало ли что… «А его что, ждали, когда он чуть не в окно полез?» — подумал Дикон и тихонько засмеялся. В конце концов, он снимет с души каменюку-обещание, а дальше — будь что будет. Хоть бы он еще в кого-нибудь влюбился, а то физик с ума сойдет, если Фредди и в городе будет за ним мотаться. Внутри неприятно защипало.       Вот подошел полупустой автобус-«четверка». Джон уселся около окна, воткнул наушники и помчался куда-то в неизвестность, за пределы привычного маршрута «дом — университет — магазин». На другой конец города, на окраину города. В мир неизвестного художника.       Дикон очнулся лишь тогда, когда автобус доехал то ТЭС-4, то есть до конечной. Медленно он вышел из автобуса и сразу увидел его.       ГИКиСИ поднимался серым остовом над городом. Лишь флаг над парадным входом и застекленные окна давали понять, что это не очередная заброшка, коих на окраинах Сент-Максвелла пруд пруди. Сходство с заброшенным домом ему придавали еще и куча граффити, теснившихся на уровне первого-третьего этажей. Джон окинул взглядом все здание и сердце его заколотилось, как бешеное: на уровне седьмого этажа, цепляясь тонкими руками за подоконник, висела девушка. Ее темно-русые волосы были растрепаны, джинсы порваны, а беспомощно согнутая правая нога была без кроссовка. У физика перехватило дыхание. Он судорожно завертелся, удивляясь, почему вышедшие на улицу студенты, да и простые прохожие не обращают на нее никакого внимания. Спокойно, будто ничего не происходит, они хохочут, курят и весело общаются, не подозревая, что буквально через минуту станут свидетелями ужасной смерти. «Да они сумасшедшие!» — пронеслось в голове Джона. Он заметил двух девушек, что шли мимо него, и подскочил к ним, активно размахивая руками.  — Девушки! Там человек висит, на седьмом этаже! — крикнул Джон им в лицо. Они удивленно переглянулись.  — Да вон же! — Джон чуть не плакал, удивляясь бесстрастности художниц. Он дрожащим пальцем ткнул в висящую девушку. — Вон она, висит! Вызывайте спасателей, или сами сделайте что-нибудь, ну же! В ответ на эту пламенную речь они захохотали. Дикон потрясенно смотрел на них. «Точно сумасшедшие». Что же это такое с людьми?..  — Мальчик, — сквозь слезы выдавила из себя одна из студенток, — ты новенький? Это же рисунок, дурачок! Тут и окно нарисовано… Ты что, не видишь? Джон вгляделся. И правда, волосы не колышутся, рубашка тоже, ноги абсолютно неподвижны… С ума сойти.  — Это ж как так нарисовать смогли? — пробормотал физик, покраснев. Девушки все еще смеялись. — Извините, я не разглядел…  — Постой, — перестала смеяться вторая, — а ты случайно не тот парень, которого…  — Нет, не тот! — крикнул Джон и бросился за группкой студентов, возвращающихся с перекура. Он затесался среди них и проскользнул мимо охранника. Да тот особо и не пекся, кто там заходит — что-то увлеченно чиркал на листочке.       Джон прислонился к стене и глубоко задышал. Вот так так! Это что, студенты рисуют? И как их не ругают за такое? Андромедовцам, во всяком случае, таких пенделей бы уже отвешали, что… Джон не смог придумать, с чем сравнить пенделя от руководства университета, нарисуй физики что-то подобное на стене. Он посмотрел на часы, отыскал лестницу и бодро зашагал на шестой этаж (все правильно высчитал!), не переставляя удивляться контрасту внешнего и внутреннего видов ГИКиСИ. Если снаружи он выглядел как полузаброшенная советская больница, то внутри была полная гармония: серый пол, кофейные стены и бежевые колонны, поддерживающие потолок. В коридорах стояли кресла-мешки и даже кофейные автоматы. Некоторые стены были украшены причудливыми и не очень орнаментами, около «пустых» же стояли люди и, хохоча… Ладно, чего уж там. Рисовали на стенах. Физик удивился, как это у него от такого еще не выпали глаза. Он жадно смотрел по сторонам и заметил, что преподаватели даже не ругали своих студентов, а какой-то лихой дедуля — в косухе и с хвостиком из седых волос — сам малевал что-то на стене, пообещав показать настоящего Марка Шагала. Дикон ощутил себя единственным здравомыслящим человеком во всей этой людской какофонии. Все бегают, орут, смеются, рисуют на стенах, хлещут кофе и, казалось, живут, подхваченные каким-то потоком. Какой-то силой, которую Джон не может ощутить, не может высчитать, потому что она на него не действует. Она лишь отдаляет его от них. Физика от художников.       Парень, подходя к нужной аудитории, сразу заметил объект своего поиска. Сердце ухнуло в пятки. Джон сначала даже глазам не поверил. Объект поиска стоял, прислонившись в стене и отрешенно глядя перед собой. Его будто постаревшее за эти два месяца лицо выражало всемирную тоску, так выбивающуюся из этого веселого бардака. Джон еле переборол непонятное желание броситься на шею «своему» художнику, обнять, сказать, что это он, Джон, и все будет хорошо. Не сейчас. Не в этом месте. И вряд ли уже когда-нибудь — Дикон помнил, что Фредди к нему неравнодушен, и вот так обнять его, а потом снова исчезнуть — это опять дать ложную надежду. Поэту физик подошел к окну, находящемуся напротив аудитории, уселся на подоконник, опустил голову и стал исподлобья глядеть на Фредди.       Смотреть, надеясь непонятно на что — то ли чтобы заметил, то ли чтобы не заметил… Фредди Меркьюри изменился: под глазами пролегли синячки, огонек, всегда теплившийся в них, исчез, скулы стали выделяться еще больше, губы были плотно сжаты, между бровей пролегла складка. А может, он был таким и в лагере, когда Джон не видел?  — Какой же я говнюк, — помотал головой Дикон, — какой же я все-таки говнюк…       Коридоры пустели. Начиналась следующая пара, а Фредди все стоял, облокотившись на стену, руки за спиной, ноги скрещены. Джон заприметил боковым зрением веселую компанию, направляющуюся к аудитории 609, и решился. Тело отозвалось дрожью, адреналином в крови и гадскими бабочками. Он спрыгнул с подоконника и, когда от него до ребят оставалось буквально три метра, выпалил:  — Привет! Фредди… Тот поднял голову.  — Я нашел тебя, — улыбнулся Джон и заглянул прямо в темные, будто отупевшие, глаза художника.       Те расширились. Меркьюри вздрогнул, зажмурился, помотал головой и снова вытаращился на Джона. Но ничего сделать не успел: так вовремя подошедшие девушки и парни лихо запихали его в кабинет и закрыли дверь.       Джон сорвался с места, быстро слетел по лестнице, промчался мимо рисующего охранника (у него идеальное место работы!), выскочил на аллею перед институтом, запрокинул голову вверх и счастливо захохотал. Как легко ему сделалось, как весело! Жизнь прекрасна! Дикон ощутил себя прямо-таки наглотавшимся воздушных шариков. Еще чуть-чуть и взлетит.       Внутренние шарики иглой пронзила мысль, или термоядерные бабочки пробили их. Джон остановился. Ну нашел он его, а что дальше? И тут память услужливо подбросила эпизод почти месячной давности… Джон достал телефон, что-то посмотрел и бодро зашагал через дорогу и налево от «больницы». Пора начинать новый лист.

***

      Последняя пара закончится через семнадцать минут. Джон сидел на лавочке перед «больницей» и никак не мог привыкнуть к новым ощущениям. Шее холодно. По щекам не струятся волнистые волосы. А еще он в белом кепарике. Теперь его Фредди точно не узнает. Наверное. Если он своим чутьем не вычислит элемент, создающий вакуум среди движущихся воздушных масс, то есть физика в толпе художников, и не налетит на него, скажем, со спины, пытаясь поцеловать. Джон усмехнулся и хотел было накрутить на палец каштановый локон, но нащупал лишь короткую стрижку. «Родителям точно не понравится» — сделал вывод парень и тут же разозлился на себя. Ну что ему, пять лет, что ли, чтобы отчитываться за каждый свой шаг? В кармане пиликнул телефон. Сообщение от Брайана: «Тебе задание сказать?» Потом, спустя минуту: «Кстати, почему ты свалил?» «Искал одного человека» В ответ Джон получил недвусмысленное «А-а-а…)))» и раздраженно сунул телефон в карман. Потом опять достал, посмотрел время. Еще десять минут тут торчать… «Ладно, давай свое задание»