***
Приходить к Бомгю за советом было явно лишним. Енджун флегматично рассматривает стоящую в дверях запыхавшуюся Чо Хасыль и хочет сбежать. Он уже разворачивается на пятках и говорит ехидное: — Звиняй, потом зайду. Цепкие девчачьи пальцы ловят его за футболку и тянут в дом. На щеках у подруги он замечает появившийся от его догадок румянец; Хасыль закатывает глаза и машет в сторону большой гостиной. Енджун вытягивает шею: рядом с теликом растелен коврик для фитнесса, а на нем кверху задом корячится Бомгю, пытаясь повторить неповторимые элементы йоги, показываемые тренерами на ютубе. Енджун переводит вопрошающий взгляд на Хасыль. — Парная йога. Не спрашивай. Через несколько минут он находит себя торчащим у Бомгю дома и дожидающимся окончания специального занятия по парной йоге для чайников. Чайники из Бомгю и Хасыль просто максимальные, поэтому Енджун не выдерживает и тяжело вздыхает. Теннисный мячик, который он нашел валяющимся на полу рядом с диваном, отскакивает от стенки напротив и прилетает обратно Енджуну в ладонь. — Раз уж вы оба здесь, выслушаю два мнения, — тянет он и снова бросает мячик. Ждать он больше не намерен. — Когда тебе кто-то снится, это что-то значит? — Из-за этого вопроса ты пришел ко мне домой? — пыхтит Бомгю в ответ, пытаясь всеми силами удержать ноги своей девушки в висящем состоянии. — Смотря кто снится. Мне вот иногда снится наш тренер, это значит что скоро соревнования и он уже задолбал меня своим ором. Енджун понимающе фыркает, поглаживая теннисный мяч большим пальцем. Тренер ему тоже снится, и даже слишком часто, чтобы это считалось нормальным. Перед соревнованиями подобные цветные картинки учащаются, вся баскетбольная команда страдает от кошмаров и бессонницы, стараясь как можно реже смотреть мужчине в глаза на тренировках. Только вот, если бы Енджуну сегодня ночью (и вчера тоже) приснился их тренер, он бы сюда точно не пришел. — Девушка? — интересуется Хасыль как бы между прочим, но Енджун чувствует, что она и так уже знает ответ, и спросила это просто чтобы утолить свою жажду типичной девчонки сплетницы. Поэтому он закатывает глаза и кидает мяч в стену. Семейный портрет семьи Чхве грозится упасть, если рядом с ним продолжится эта бессмысленная долбежка. Несмотря на свою безоговорочную ненависть к распространению сплетен, Енджун все-таки дает ответ в виде короткого кивка, надеясь даже, что Хасыль его не заметит. Но та замечает и улыбаться начинает, как больная. — Ну вот видишь, это совершенно меняет курс разговора! — Вообще не меняет, — возмущенно отрицает он. — Перестань, — обрывает Хасыль и закидывает руку за голову, чтобы ухватиться ей за чужое колено. Парная йога в глазах Енджуна выглядит очень странно. — Я уже словила, про кого ты говоришь. Ну-ну, и в каком же сне тебе приснилась наша ледяная принцесса? Слышать слово «наше», хоть сколь нибудь относящееся к Сон Хеджу, кажется для Енджуна чем-то необычным, но отчего-то приятным. Он даже на одно маленькое мгновение задумывается над этим и пропускает отскочивший от стены мячик. Тот благополучно прилетает прямо своему противнику в лоб, неприкрытый челкой, и Енджун громко айкает, привлекая внимание друзей. Ему приходится отвлечься на заданный вопрос. — Какая разница? Просто приснилась. Вам разве ни разу не снился кто-то из друзей? — Друзей, — иронично повторяет Хасыль и вызывает у Енджуна неконтролируемое раздражение. Он снова закатывает глаза, оставляя ремарку без ответа. Подруга дает своему парню возможность выгибаться на коврике самостоятельно, вытирается припасенным полотенцем и заваливается на диван рядом с Енджуном. Бьет его по плечу «по-братски», смотрит понимающе: — Айгу. Малыш Енджун влюбился. — Бред, Хасыль, ты несешь бред. — Чем докажешь? Енджун возмущенно открывает рот, чтобы парировать, но не находит, что сказать. Ему даже и доказать нечем, кроме как дать Хасыль послушать свое сердце, когда воспоминания о сне возвращаются. И ничего такого ему, если что, не снилось; просто обычный сон из разряда «вау, оказывается, Сон Хеджу такая симпатичная, что я не против посмотреть на нее еще и с закрытыми глазами», но Енджуна отчего-то так торкнуло, что вон до сих пор не отпускает. Он все понимает, подумаешь, один раз приснилось. Но нет же! Целых два, да еще и день за днем, а вот это уже нехороший знак. Он чувствует себя таким потерянным и преданным самим собой и своим сердцем. Ведь совсем недавно он слюни пускал на сестренку своего лучшего друга, а уже сегодня просыпается с приятным чувством удовлетворения после любования девочкой-ледышкой, с которой месяц назад даже здороваться не думал. От непонимания и ненависти к себе Енджун подбирает несчастный мяч и снова кидает в стену. — Да ничем, — говорит он расстроенно, — ничем не докажу.***
'Natural' кричат в наушниках Imagine Dragons, пока Чонгук прыгает по ступеньках, ведущим в огромный офисный центр. Улыбка замирает на его губах от мысли, что он наконец с этим покончил. Пару часов назад учитель литературы принял его многострадальное эссе, которым Чонгук, в общем-то, очень даже доволен. Несмотря на предложенную Ким Тэхеном редактуру, Чонгук в последний момент внес свои поправки, которые ему казались наиболее важными. Индивидуальность неожиданно встала на первое место, вытолкнув с него разум. Не вынимая наушников, он здоровается со всеми, кто приветствует его в офисе Ким Тэхена. С удивлением и не без удовольствия отмечает для себя, что почти все, кроме новых работников, узнают его даже без школьной формы и уважительно относятся. Кажется, даже принимают за официального стажера компании, что льстит Чонгуку очень, несомненно. Он салютует секретарше двумя пальцами, стучится в дверь и, не дождавшись ответа (который он все равно не услышит), заходит в кабинет. Ким Тэхен не отвлекается от работы, только дергает подбородком в приветствии и что-то говорит. Лямка чонгукова рюкзака мягко сползает с его плеча, пока он медленно отходит от порога и рассматривает занятого своими делами человека за столом. Чонгук хмыкает неслышно, замечая для себя мелкие детали, вроде разбросанных по всему столу бумажек (наверняка, важных документов), кучки скрепок на самом краю, взъерошенных ладонью волос на затылке, пятна от маркера на среднем пальце правой руки. Из-за кричащего солиста в своих ушах Чонгук чувствует себя почти полностью лишенным страха, поэтому дает себе немного времени, чтобы напялиться вдоволь, пока разбирается с рюкзаком и накинутой поверх футболки рубашки. Он даже позволяет себе подойти ближе, делая вид, что рассматривает что-то в своем телефоне, на самом деле почти в открытую глядя на чужое красивое лицо. Из-за хорошего настроения он становится совершенно бесстрашным. Но все же выключает музыку и вытаскивает из ушей наушники. — Теперь ты, наконец, обратишь на меня внимание? — встречает его спокойный голос. Тэхен поднимает на него взгляд и левый уголок рта. — Хороший выбор саундтрека для этого вечера. — Я сдал эссе, — говорит Чонгук в ответ и улыбается на удивленное «вот как». — Можно сказать, у меня сегодня праздник. — В праздники обычно устраивают себе выходные, — чужой голос звучит, как сладкая патока, и Чонгук заслушивается. — Сделаешь себе такой, Чонгук? — Я не привык отдыхать. — Как жаль, — Тэхен поднимается из-за стола, и на губах его расплывается улыбка, — а я хотел отдохнуть вместе с тобой. Чонгук охает. А потом находит себя в «Тойоте», качающего головой под все тот же сумасшедший бит и выглядывающего в открытое окно машины с идиотской улыбкой на лице. Тэхен смотрит на него не осуждающе, сам подпевает беззвучно и совсем не говорит ничего против открытого окна. Они ужинают в KFC, запивая бургеры колой зиро, а потом Чонгук не придумывает ничего лучше, чем потащить согласного абсолютно на все («только сегодня, хорошо?») на баскетбольную площадку, на которой они обычно с парнями страдают фигней по выходным и на каникулах. Находит там запрятанный в кустах мяч и шкодливо улыбается, отбивая им по застеленной специальным покрытием площадке. — Будешь учить меня играть? — ехидничает старший, стягивая с шеи надоедливый за долгий рабочий день галстук и укладывая его поверх пиджака на скамью. — Мистер «будущий ученик спортивной академии». Чонгук жмет плечами и с легкостью закидывает мяч в корзину. Он не хочет сейчас ни о чем думать, он устал это делать, и поэтому расслабляется, отдаваясь моменту с головой. — Если хотите, могу научить, — говорит он, — только учитель из меня никакой. Мужчина забирает мяч из его рук и рассматривает: — Думаю, не случится ничего плохого, если ты решишь откинуть формальности. Чонгук вопросительно склоняет голову и выдает глупое «а?». — Можешь не выкать больше, зови меня хеном, мальчик, — слова так просто льются из Тэхена, пока он бьет мячом по земле и выглядит при этом так хорошо в лучах закатного солнца. Его загорелая кожа кажется совсем золотистой, белая рубашка так идеально контрастирует с ней, что Чонгук практически задыхается, забывая, что такое дышать. Хен. Он теперь может звать Ким Тэхена хеном. Не то чтобы, он не мог делать это раньше, но Чонгук с самого начала их более тесного общения решил придерживаться своей линии и постоянно обращался к старшему никак, кроме «вы». Наверное, Тэхену это надоело. А возможно, он просто захотел услышать дружеское обращение со стороны Чонгука к себе. Чонгук предпочитает думать именно так, ведь так приятнее, верно? — Как скажешь, хен. Мяч из рук Тэхена легко выбивается, но тот только смеется, к удовольствию младшего. Ему хочется обозвать себя глупым школьником, но, как бы это не было смешно, он таковым и является. Поэтому он не находит ничего лучше, чем начать виться вокруг застывшего на месте мужчины и щелкать мячом по земле. Щелк-щелк-щелк. — Думаю, нужно начать с азов. Отбери у меня мяч, хен. — Ты и правда думаешь, что я совершенно не умею играть? Чонгук хмыкает, дергает бровью и жмет плечами, мол, мне то откуда знать. Тэхена это очень забавит; он еще раз издает смешок и протягивает руку, чтобы отобрать мяч. Выходит у него с третьего раза. Чонгук не удерживается от смеха. — Что смешного, Чонгук? — мягко интересуется Тэхен, отходя от него подальше вместе с мячом. Голос его словно проникает Чонгуку в легкие. — Это так странно, — отвечает он со смешком, — очень странно. Ощущать нас играющими в баскетбол. Несколько шагов вперед, и он уже пытается снова забрать мяч себе, но Тэхен, неожиданно, достаточно хорошо справляется с защитой. — Разве это странно? Мы же столько лет знакомы. И правда. Они знакомы так долго, но впервые играют вместе в баскетбол. Чонгук снова смеется и тянется за мячом, но Тэхен поднимает его у себя над головой и смотрит так хитро и вызывающе; «попробуй, отбери, малыш». Он не намного Чонгука выше, но младшему все равно приходится чуть ли не подпрыгивать за мячом. Скакать зайчиком он продолжает еще какое-то время, пока внезапно не понимает. Тэхен же специально это делает — мяч ему не отдает. Забыв про мяч, Чонгук опускает взгляд и теряется в жидкой карамели. Баскетбольное кольцо и кусты позади Ким Тэхена расплываются, и видит Чонгук только чужие глаза напротив с длинными, дрожащими ресницами. Тэхен смотрит на него, в него, и у Чонгука не остается в голове совершенно никаких мыслей. Только красным горит одно единственное слово, которое он всеми силами пытался откидывать всю прошедшую неделю. Ему так сильно не хотелось к нему приходить, поэтому он, как полный глупец, пытался не обращать на красный, опасный цвет внимания. В английском языке есть фраза, отражающая его состояние. Чонгук смотрит в чужие глаза, а время будто замирает. Он чувствует это 'into you' всем своим телом, когда выбивает мяч Тэхену за спину и тянется вперед. Щелк-щелк-щелк. Мяч отскакивает от них далеко-далеко, а Чонгук чувствует сердце, свое сумасшедшее сердце где-то в глотке. Его губы касаются чужих, а пальцы притягивают чужую рубашку ближе к себе. Чонгук целует боязливо, совсем не понимая, какая последует реакция. Пальцы на ткани рубашки дрожат. Но когда Тэхен опускает руки и тянет одной Чонгука к себе за пояс, его крышу совсем сносит. Целует, целует как будто пытается надышаться чистым кислородом, трогает идеально подстриженные волосы на затылке, тянет к себе ближе. Воздуха, ему так сильно не хватает воздуха прямо сейчас, но он ни за что не прекратит, пока Ким Тэхен не оттолкнет его сам. Но Тэхен вовсе не собирается отталкивать его. Целует глубоко и влажно, из-за чего у младшего дрожат уже коленки, и если бы не чужая уверенная рука, он так бы и свалился здесь без сил. Почему в близости к Тэхену его так ведет? Почему он чувствует себя, словно тряпичная кукла, с которой можно делать все, что угодно? Чонгук который раз за вечер решает отключить мозг и не думать. Он ведет ладонью по тэхеновым широким плечам и, как самый прилежный студент, досконально изучает чужой язык своим. Что они делают, зачем и почему Чонгука сейчас совсем, совсем не интересует… Когда Тэхен останавливается, младший открывает глаза и пугливо отстраняется. Тот смотрит вперед и улыбается своими опухшими губами. Чонгук решает не медлить и поворачивает голову: умилительная девочка лет семи смотрит на них настолько широко открытыми глазами, что Чонгук пугается и отворачивается обратно, глядя Тэхену в глаза. — Поехали домой, — говорит тот, не прекращая улыбаться, — Чонгук.***
Енджун скидывает кроссовки в прихожей и замирает, увидев пару женских туфель у порога. Мать встречает его в гостиной при полном параде и с чашкой чая в руке. Элегантность прет со всех щелей, думается ему ехидно, но, как и всегда, он молчит. — Добрейший вечерочек. — Не язви, — обрывает его женщина и беззвучно ставит чашку на блюдце. — Ты уже выбрал университет? Мы разговаривали об этом на прошлой неделе, если ты вдруг забыл. Енджун закатывает глаза так сильно, как только может. Снова одна и та же песня про университет, который для родителей оказывается важнее, чем для самого Енджуна. Почему всем родителям кажется таким важным устроить своего ребенка в лучший университет города, страны, мира? Неужели для людей, проживших намного дольше своих детей, учеба в университете кажется самым лучшим подарком жизни? — Нет, матушка, не выбрал. Не было на это времени. Он знает, что делает только хуже, но, если честно, ему уже давно наплевать. Родители не сказать что слишком сильно интересовались любой другой сферой его жизни, кроме учебы, а поэтому у Енджуна выработалась своеобразная защитная реакция на этот бред — учеба стала для него отвратительна. Мать смотрит уничтожительно и вздыхает так, что если бы Енджун был примерным ребенком, то сразу бы понял, что провинился. — Я просила тебя сосредоточиться на своем будущем. Почему ты заставляешь нас с отцом беспокоиться об этом вместо тебя?! — А никто не просил вас об этом, — говорит он тихо и сжимает в пальцах лямку своего рюкзака на плече. — Вы, кажется, забываете, что я не Ким Тэхен, а его младший брат. Или для вас без разницы, кого заставлять делать что-то для вашей пользы? — Ким Енджун! — Если для вас я — просто замена старшего брата, то не надо мне такой заботы, — Енджун не может остановить свой ядовитый язык и не успевает его прикусить, — я и без этого всего отлично справляюсь. Мать еще долго читает гневную тираду о том, какой он неблагодарный ребенок, но он плохо слышит ее сквозь защитный щит, выстраиваемый годами. В конце концов, вздыхает Енджун, наконец оставшись один в своей комнате, они хотя бы в его личную жизнь не лезут.***
— Теперь вы можете занять места в автобусе. И не забудьте после приезда на место убрать весь мусор после себя! Все вокруг шумят и беспокоятся, потому что соревнования, да еще и областные. Даже Енджун, обычно спокойный перед подобными мероприятиями, перекатывается с носка на пятку, заметно переживая. Бомгю рядом что-то восторженно щебечет, пока они стоят в очереди на занимание мест в автобусе. Чонгук слышит это все словно через вакуум. После его ненормального порыва Ким Тэхен совершенно спокойно доставил его домой в целости и сохранности, пожелал удачи на соревнованиях и уехал. Как будто, ничего и не было. Чонгук, если честно, в замешательстве. — Эй, ты тут? Бомгю щелкает перед его носом пальцами и хмурится. — Ага. — Нифига. Случилось что-то? — Ага. То есть нет, — исправляется Чонгук тут же и мотает головой для подлинности своего вранья, заодно пытаясь прийти в себя. Совершенно не нужны ему эти поедающие изнутри мысли сейчас. Ему нужно сосредоточиться на сегодняшней игре и порвать этим зазнавшимся придуркам глотки. Да. — Все в норме, о чем ты говорил? Друг ему, кажется, вовсе не верит, но кивает и машет рукой, забыли. Чонгук плюхается на свое место у окна, вставляет наушники в уши и, на свое горе, снова проваливается в думы. Енджун, сидящий рядом, пытается его расшевелить первые пятнадцать минут, но потом забивает и начинает перекидываться шутками с ребятами из команды. У Чонгука перед глазами все еще одно и то же слово горит красным неоном. Он глубоко и очень сильно в Ким Тэхене.