thirty shots

      Хидан жаждал встречи с Итачи ещё до того, как узнал его короткое и совсем ничего незначащее имя. Сначала кто-то, проходящий по дороге с большущим мешком, тростью и старым лицом, рассказал ему в обмен на жизнь, конечно, что в Канохе какой-то молодой паренёк полностью уничтожил клан Учиха. Тогда Хидан заинтересовался. После, когда он остановился в какой-то малопривлекательной гостинице, девушка, выдававшая ключи, шепнула ему о том, что тот паренёк сам был из Учих. Тогда Хидан этим увлёкся.       Все, кто попадал в его руки, обязательно должны были ответить на вопрос: «Ничего не слышно об этом Итачи Учиха?», — а после — умереть, чтобы не могли никому рассказать о том, что Хидан, ярый последователь Джашина и попросту шиноби-одиночка, интересуется каким-то там Итачи. Какой-то там Итачи вскоре пришёл к нему сам. Стоял позади, светил шаринганом и вообще почти ничего не сказал, но Хидан понял сразу: это он.       Почему в итоге бессмертный уступил смертным? Хидан сам себе сразу в этом не признался и даже бы не посмел рассказать Джашину. Он списал всё на "интересно" и "не помешает", хотя сам знал, насколько эти отмазки далеки от правды.       В штабе Акацуки было холодно до дрожи, поэтому особой любви к этому месту Хидан не испытывал, но изредка, когда был короткий перерыв между бесконечными миссиями, ему приходилось добывать себе пару бутылок саке, запираться в комнате и просить Джашина о том, чтобы стало теплее. Обычно всё это действовало очень и очень плохо.       Один раз, когда перед глазами уже всё плыло от выпитого саке, а в голове всё перемешалось, Хидан решительно встал, отпер свою дверь и, покачиваясь, направился к той, за которой по его расчётом должен был находиться "блядский Итачи". Итачи не повезло, и он там находился, что было определено по свету, пробивавшему из-под двери. Хидан постучал ровно три раза, опёрся об косяк, — конечно, не потому что его ноги не держали от выпитого — дабы произвести хорошее впечатление. Он не слышал, как Итачи прошёл к двери, поэтому, когда дверь начала приоткрываться, Хидану пришлось сделать усилие, чтобы не клюнуть носом прямо в открывшуюся щёлку, откуда на него смотрели эти вечно отсутствующие глаза Итачи Учиха. — Да? — Интересно, у всех Учих голос такой низкий? — Я… — начал говорить Хидан и осёкся. Зачем он, собственно говоря, сюда пришёл? — Я хотел найти компанию, чтобы распить саке. — Не интересует, — сказал Итачи и уже начал было закрывать дверь, но Хидан, имевший очень хорошие рефлексы, которые даже алкоголю было не притупить, подставил ногу в ту самую щёлку, что делало невозможным закрытие двери. — Постой-постой. Я чувствую себя уебанским алкашом из-за того, что пью один, так что выполни свой товарищеский долг и пусти меня, — протараторил Хидан. — Твой напарник — Какузу… — …который сейчас на миссии вместе с Кисаме, — договорил фразу Итачи Хидан и победно ухмыльнулся.       Итачи с мгновение посмотрел на своего названного товарища, еле заметно вздохнул и чуть шире приоткрыл дверь, пропуская в свою комнату, которая ничем не отличалась от десятка остальных в убежище, Хидана, улыбающегося этой сладко-пьяной улыбкой. Когда Итачи закрыл двери и обернулся к Хидану, то тот уже лежал на кровати и напевал что-то про Джашина, и тут Итачи кое-что заметил. — Где саке? — Ты заметил, — сказал Хидан и звонко рассмеялся.       Итачи молча прошествовал к стулу и уселся на него, внимательно смотря на Хидана. — Ты же понял, что всё это — предлог? — успокоившись, ровным голосом, надеясь хоть на какую-то эмоцию на беспристрастном лице Итачи, но всё — впустую. — Сразу, — говорит он тихо, смотря прямо в глаза, но не активируя шаринган. Хидан ухмыльнулся: неужели этому никогда не показывающему эмоции Учихе любопытно? — Так мне о тебе и рассказывали, — сказал Хидан медленно, растягивая слова. — Кто? — Люди, — ответил, откинулся на кровать, задевая головой жёсткую подушку, и добавил: — На самом деле — нет. Эти срази говорили, что ты — сродни мне, что ты — чокнутый монстр, психопат и зверь, жаждущий только крови. Я рад, что это неправда. — Почему? — Хидан поднимает голову и смотрит на Итачи, удивляясь тому, что тот продолжил диалог, а не выгнал сразу. — Потому что, — выдыхает Хидан, — я бы не потерпел ещё одного такого же, как я. Это же ебануться. И Какузу бы точно с ума сошёл.       Хидан протирает кулаками глаза, надеясь, что ему сейчас не привиделась из-за саке полуулыбка Итачи. Он откидывается обратно на подушку, смотрит в потолок, покрытый красивыми узорами паутины, и резко дёргается от голоса Итачи, прозвучащего прямо в голове: — Не привиделась. — Вот ты блядь, — выпаливает Хидан, но не сопротивляется: пусть шарится в его мозгу, если хочет. Да и выпитое саке точно не за сопротивление.       А Итачи молчит, сидит со своими красно-ало-блядскими глазами и не мигает даже. Просто смотрит и копается, не торопясь, а Хидан отчего-то делать ему это позволяет, хотя знает откуда-то, что, если скажет Итачи остановиться, то тот это сделает сразу же, не раздумывая. — Нравится? — скрипя зубами почти рычит Хидан. — Уже нашёл что-то интересное? Например, мои фантазии о нашем с тобой… — Ты сказал правду, — неожиданно говорит Итачи своим самым обыденным из голосов. — Ты рад, что все они ошиблись.       Хидан замечает, как красный потухает в глазах Итачи, заменяясь безнадёжно-чёрным. В тот же момент он перестаёт чувствовать в своей голове чужое присутствие и срывается с места, в один большой прыжок настигая Итачи, который даже не сопротивляется, и хватая его за плечи. Все жаркие поцелуи, страстные шёпотки и остальное он на утро помнит смутно, но дремлющий рядом дьявол из Учих говорит о случившемся лучше всех слов на свете.       Собирая свои пожитки, чтобы тихо свалить, Хидан получает очень лаконичное замечание, звучащее прямо в голове: «В твоих фантазиях было также».