thirty shots

      Дейдара не любит ждать и не умеет. Делает всё слишком быстро и не всегда качественно. Сасори не такой. Ожидание для него привычно, потому что оно — составляющее вечности, которую он избрал своим искусством. Сасори старательно полирует своих кукол — Дейдара даже не может спокойно собрать глину. Если Сасори — вода, то Дейдара, несомненно, — пламя. — Ваши марионетки довольно красивые, мастер Сасори, — замечает как-то этот сгусток огня, разглядывая очередное творение величайшего из кукольников. — Вот бы увидеть настоящее лицо того, кто может создавать такое, м.       Последнее Дейдара бросает наверняка просто так, чтобы на реакцию посмотреть. Сасори ничего не говорит в ответ, даже хвостом Хируко не ведёт, потому что суета непростительна. — Почему вы не отвечаете? — Дейдара всё-таки решает добиться своего.       Сасори отрывает взгляд от стола с деталями и смотрит на него. Мальчишка, полный энтузиазма. Улыбается, глаза блестят. «Из него бы вышла прекрасная кукла, » — подмечает про себя Сасори, а вслух говорит: — Потому что ответ не требуется.       Обиженно поводит плечами, хмурится, отворачивается и тут же уходит. Дейдара даже ведёт себя по-детски. Не понимает ещё ничего в этой жизни, держится только за эти свои взрывы, мимолётные и ничего не олицетворяющие. Он разочаруется в этом, Сасори уверен, угаснет, как и многие «творцы». Или умрёт. Рано, из-за своего нетерпения. Умрёт глупо и ни за что. Сасори не жаль ни капли, потому что эмоции — тоже непростительны.       Дейдара нетерпелив, поэтому Сасори почти даже не удивляется, когда вылезает из Хируко в своей комнате и видит перед собой этого несносного мальчишку. Если бы тело было не деревянным, то Сасори, может быть, даже покраснел бы от этого самодовольного взгляда. Дейдара — юнец, а юность не вечна, а значит — значения не имеет ни она, ни её обладатель. — Вы очень красивый, мастер Сасори, — говорит Дейдара, растягивая слова и улыбаясь. — Я бы хотел увидеть вас, когда вы ещё были человеком. — Зачем? — Просто, — отвечает и пожимает плечами.       Сасори не вздыхает только потому, что не может. — Я доволен увиденным, — произносит Дейдара, разглядывая, кажется, каждый миллиметр абсолютно идеальной деревянной поверхности тела, которое так жаждал увидеть. — Конечно, вы могли подправить все свои недостатки, чтобы быть идеальной куклой с идеальным лицом, но, мне кажется, вы бы так не поступили. Я прав, м?       Шарниры на шее двигаются, и получается подобие кивка. Чуть дёрганое, рваное, но подобие, пугающе схожее с оригиналом. — Завтра нам на задание. Вы же не напялите на себя эту громадину, мастер Сасори? Нужно будет действовать скрытно, а эта махина привлекает чрезвычайно много внимания, — неожиданно переводит тему, а затем, чуть подумав, добавляет с ехидной ухмылкой: — Хотя и этот ваш облик будет привлекать очень много внимания, м.       Дейдара уходит, не дожидаясь ответа, бросает на прощание несколько очень общих фраз и скрывается за дверью. Если бы Сасори мог злиться и удивляться, он бы точно это всё сделал, а сейчас он просто обдумывает возможность оставить Хируко в штабе. Только один раз, конечно. Задание требует.