Ведьма

«Однажды два влюблённых сердца на виду у всех, Нарушив стоном тишину, Шли в темпе вальса на войну. Тротил, искру целуя, говорил: «Да будет так». В науке страсти нежной важно не «что», а « как». Когда до взрыва ровно такт и замыкается контакт. Кто придёт на память, тот на помощь не придёт. Но что толкает нас вперёд? Мы набьём подушку снами, и приснится нам Любовь, как прогулка по минным полям».

Уже порту Нью-Йорка Розу встретил роскошный автомобиль и вид на излучающую из себя энергетику символизма американцев знаменитую колоссальных размеров скульптуру в стиле неоклассицизма — Статую Свободы. Опираясь на свою биографию, женщина посчитала ироничным, что взгляд прибывающих падает сразу на неё. Кому-то свобода, а кому-то — военный плен. Водитель разговорчивым не был, только учтиво кивнул своему пассажиру, прежде чем отправиться по полученному от руководства адресу. На заднем сидении автомобиля, как и ожидалось, лежал футляр с одеждой, несколько к нему дополнений и набор ключей на металлическом кольце. Лука всегда баловал Розалию подарками, и она не то чтобы была сильно против. По его мнению, единственная женщина, бриллиант причастный к семейному делу должен был блистать ярче любой дамы в городе. Именно «причастный», ибо Картер никогда не становилась полноценным членом организации из-за нестабильности своего положения и причины попадания в это русло. Она была должником и отрабатывала свою часть сделки по освобождению из плена, выплачивая цену путём предоставления определённых услуг. Чангретта называли её «консультантом» и это была своеобразная шутка. Когда долг был выплачен, довольный исполнительностью и беспрекословным подчинением приказам Лука сделал Розалии предложение, от которого она в итоге отказалась и отправилась в Лондон. А предложил он ей стать полноценным участником организации, принять омерту, вместе с остальными держать совет и быть посвящённой в дело в равной степени с его братьями и кузенами на правах будущей супруги. Это было резкое «нет», но Чангретта поставил на то, что рано или поздно она передумает. Омертой мафия называла свой кодекс чести, который был единственным законодательством для любого, кто принял на себя обязательства стать частью организации. И действовала она не только в круге клана Чангретта, но и распространялась на другие криминальные группировки. Именно следование кодексу определяло их, как мафию. Значение омерты построено на том принципе, что государство, власть, законы и частная жизнь граждан — несовместимые вещи. Каждый человек должен был сам отстаивать свое достоинство по неписаным законам мафии. Тот, кто ждет помощи от закона для собственной защиты, или дурак, или трус. Тот, кто не может постоять за себя без помощи полиции — дурак и трус. Выдавать своего обидчика полиции — трусость, даже если обидчик опасен для тебя, поскольку так ты не сможешь ответить кровью за кровь. Выдавать имя убийцы полиции является проявлением трусости, даже если он ранил тебя, потому что если ты выздоровеешь, ты сможешь отомстить. Тот, кто был раненый должен сказать своему обидчику: «Если я выживу, я убью тебя. Если я умру, я прощаю тебя». Как и любой закон, омерта имела свои положения, и первым пунктом значилось правило, которое гласило, что единственной причиной выхода из организации может быть смерть. Вступление в мафию — билет в одну сторону. Ключи, которые Лука оставил вместе с подарками в честь возвращения, оказались от весьма приличной квартиры на Манхеттене, которая принадлежала организации. Роза сразу задалась вопросом о том, у кого такая недвижимость была отобрана, но оставила свои размышления в пользу осмотра жилища. Три просторных спальни, две ванные комнаты, кабинет большая гостиная с панорамными окнами, которые открывали вид на строительство Empire State Building. На столе возле мягкого уголка ваза со свежими фруктами, среди которых красивое красное яблоко. Куда же без библейских отсылок? Много места для одного человека, но самое то для ценителя пространства. Одного такого Розалия мгновенно пнула из своей головы, как только проскользнула мысль о еврее. В дверь постучали, женщина аккуратно заправила прядь волос за ухо и поспешила открыть дверь, чтобы впустить своего достопочтенного гостя. Как обычно одетый с иголочки Лука поприветствовал Картер в манере трижды целовать щеки и прошёл внутрь. — Как добралась? Океан тебя не укачал в пути на родные земли? — Мужчина присел в кресло и угостился виноградиной из вазы. — Я не страдаю морской болезнью. Давай отложим этап вежливости на потом. Нам многое нужно обсудить. — Нам многое нужно обсудить, Розалия, — повторил Чангретта и сложил ногу на ногу. — И первостепенным вопросом станет твоё участие в деле. У тебя нет долга перед мафией, так в каком ключе ты собираешься предлагать своё сотрудничество? — Я хочу стать полноправным участником системы и принять омерту, — уверенно произнесла женщина, удерживая в руках греховный фрукт и перекатывая его из руки в руку, затем добавила уже менее уверенно: — если твоё предложение ещё в силе. — В силе, как и другое моё предложение. — Избавь меня от этого, Лука, — резко ответила Розалия, отводя взгляд в сторону. — Я не выношу союзы подобного рода. — А хорошие приёмы? — Он сменил мгновенно тему, ловко уклоняясь от выпада женщины, и намекнул на желание устроить громкую вечеринку. — Отметим твоё назначение и возвращение в дело. — С этого, мой дорогой, и стоило начинать. Когда большинство точек над «i» было расставлено, Роза смогла позволить себе сопроводить гостя, принять горячую ванну и обрести капельку тишины для размышлений. С досадой для себя, женщина стала отмечать, что чувствует себя не совсем хорошо, но с физическим состоянием это связано не было. Можно было бы списать подавленность, перепады настроения и навязчивые мысли в голове на стресс, но опыт показывал, что Картер в разные периоды своей жизни имела склонность страдать биполярным расстройством. Но что обнадёживало, она понимала свои проблемы, не отрицала и училась справляться. Кому нужен солдат не способный защитить не только свою страну, но и самого себя? Кому нужен мафиози, который в ответственный момент может утратить самообладание? Кому нужна жена с таким багажом за спиной? Женщина допила остатки жидкости из пузырька с седативным, и сон за руку увёл её в мир грёз, туда, где ей является один и тот же человек. Она сидела на лодочной пристани и болтала ногами в воде, обнимая Алфи на руку, пока тот складывал из газеты кораблик для неё. Они не говорили, только обменивались лёгкими поцелуями, нежными улыбками, осторожными касаниями. Его кожа была такой холодной, будто этот человек был неживой, но взгляд любящий, к которому она привыкла. Кораблик медленно уплывал всё дальше, и они оба мысленно сопровождали его до самого горизонта, а затем рядом стало пусто, и она совсем одна всё так же осталась сидеть на лодочной пристани. Где-то в глубине своей души Розали наказывала себя за то, что так произошло, и искала способы его оправдать, найти объяснение происходящему. Но чем больше говорил внутренний адвокат, тем громче над его доводами смеялся прокурор. Проснулась женщина от того, что вода в ванне стала слишком холодной. Видимо, слишком быстро случился теплообмен с покрывающимся ледяной коркой сердцем. Новый переход в жизни Розалии Картер длился около суток. Ровно столько она ещё могла пожить в самообмане, представляя себя простым гражданским, прежде чем стала частью итальянской мафии. Серебряное бисерное платье садилось по тонкой фигурке и хоть и было пределом мечтаний любой модницы, казалось ей слишком вычурным, как и крупные волны причёски убранные с одной стороны усеянной бриллиантами заколкой, как и броские украшения. Чангретта явно постарался, чтобы выделить из шумной толпы звезду вечера и свою спутницу. Правильная женщина, как удачный аксессуар, всегда удачно подчеркнёт статусность мужчины, а Лука заботился о своей репутации. С такой женщиной хотят потанцевать, ей хотят представиться, её вниманием хотят овладеть. — Ты очень похожа на чистокровную сицилийку. В твоей крови точно затерялось их врождённое величество и благородство, — лидер клана в дорогом чёрном фраке подал Картер бокал с искристым вином и освободившуюся руку бережно положил чуть выше поясницы. Женщина безучастно смотрела в окно на утонувший в темноте, но не собирающийся засыпать ночной мегаполис, дополнительно подсвеченный яркими вспышками салютов в небе. Снова всё напоминало об Альфреде, теперь и о празднике в Маргейте, где под горящими разноцветными огнями он кружил ей на руках и целовал, как в первый и последний раз. Они были счастливы, как дети, а теперь она даже повеселиться на празднике в свою честь не может. Хотя, вечеринка была что надо. В сухой закон здесь алкоголь подавали неограничено и с улыбкой. Мафии не писаны запреты. — Думаю, я бы знала, будь в моём семейном древе итальянцы, — Картер несколько слукавила, потому что ничего не знала о своих предках, — так что сочтёмся на том, что тебе хочется так думать. Я не имею ничего против. — Тебе нравятся фейерверки? — Ненавижу, — Роза посмотрела в содержимое своего бокала и поставила напиток на высокий подоконник. — Бесполезный расход ценных ресурсов. Чангретта искоса посмотрел на утратившую интерес к празднику Розалию и поставил свой бокал возле её, завлекая внимание в рассказ, который точно заинтересует женщину больше, чем вечеринка. — Твой родной дед был сицилийцем, — начал Лука, и довольно потянул уголки губ вверх, замечая в женщине некое замешательство и большую дозу удивления. — Он был человеком необычного склада ума, настоящим стратегом, всегда смотрел на несколько шагов вперёд своих врагов. Я был совсем мальцом, когда он получил пулю в висок от вражеского клана. Мой дядя был его протеже и близким другом, долгое время заботился о его внебрачной дочери, которая жила в Америке, пока не погиб сам. Вскоре после смерти моего дяди были убиты твои родители давними врагами твоего деда Витторе. Почему пощадили тебя, я не знаю. Но как только я услышал, что ты находишься в Италии, как только узнал кто ты и чья ты, в каком положении, взял на себя обязательство моего дяди. — Почему ты не говорил об этом раньше? — Картер заворожено слушала, прерываясь только на то, чтобы моргнуть время от времени. — Ты всегда знал. И молчал. Почему? — В этом не было необходимости, ты не состояла в организации. Но теперь, когда твоя кровь привела тебя туда, где ты должна быть, я обязан вернуть тебе твою настоящую личность и дать тебе цель. У нас сейчас война с теми людьми, которые убили твоих родителей. Эта вендетта по праву твоя, но для начала нужно вернуть тебе имя. Лука загадочно улыбнулся, забираясь в свой внутренний карман, а затем достал оттуда паспортную книжку гражданина США нового образца с настоящими данными Розалии. — Осталось только прикрепить фото. Не то чтобы ты сильно изменилась с лет военной службы, но… — Не говори, что ты перестрелял целое военное управление Америки и сжёг архивные данные с базы, чтобы вернуть мне имя, — Картер снова и снова читала строчку за строчкой на всего двух страницах документа и впервые за весь вечер выглядела действительно радостной. — Потому что я знаю, что кодекс запрещает любые контакты и сделки с властями. — Что ты, я же не варвар. Действую более локально, более аккуратно. Людьми движет страх, а я его олицетворение. Ты вправе пользоваться своим прекрасным именем и не бояться преследований. Теперь ты принадлежишь только мафии, а кто смеет преследовать мафию, платит кровью. Они всего лишь люди, у них есть свои слабости и они не готовы платить, а вот забыть... — Ты даже не знаешь, что это значит для меня, Лука. — Добро пожаловать домой, Розалия. Время скоротечно и неумолимо. Банально, но все-таки, если прислушаться, самый зловещий из всех земных звуков — тиканье часов. Самое досадное, что люди не ценят время и всё пытаются его убить, но оно в итоге всегда наносит последний удар в этом сражении. И это уже не зависит, находишься ты с ним в мире, или в войне. В Лондоне с крон деревьев опали листья, зима застелила их белоснежным покрывалом, которое вскоре утекло водой и сквозь почву пробились ростки пшеницы. Алфи Соломонс в новеньком кожаном кресле своего обновлённого кабинета выписывал чек семье одной погибшей загадочным образом девушки. Молодая, красивая, чистая сердцем, с длинными шоколадными волосами и загадочной улыбкой, любила поэзию и пение скворцов. Лежала у кустов роз со сломанной шеей. Алфи было чертовски жаль, он не хотел, чтобы так получилось. Полиция списала всё на несчастный случай, полиция теперь в кулаке вечного жида. Из его груди под рубашкой прорывался стебель цветка. Чернила татуировки проникли под кожу очень ровно, создавая красивый и символичный рисунок, где, разрывая мягкие ткани, из сердца прорастает роза, и бутон её пышно расцветает. Чтобы помнили не только душа и разум. Жаль, что тоску чернилами не унять. Шёл 1926 год. Люди менялись, старели, ломались, рождались, умирали, проклинали друг друга и прощали. Утомлённый болезнью Соломонс потерял блеск в глазах и стал спокойнее. Это было заметно невооружённым взглядом, как и теперь внешние признаки прогрессирования рака. За углами крысы перешёптывались, что Алфи уже сдаёт, а он в это время посмеивался и проворачивал такие дела, которые и королю не снились, обрастал шрамами, наживал новых врагов и тихо их побеждал. Он перестал пить алкоголь, но отказаться от трубки не мог. Роза обрезала волосы, вернула должок тем людям, которые забрали у неё семью, и стала жёстче, хладнокровнее, дальновиднее. Куда-то подевались остатки пацифизма, сформировалось своё несколько извращённое чувство справедливости, она стала носить брюки и всё так же ходила с вычурной тростью. В верхнем ящике её стола всегда находились золотой крупнокалиберный Кольт, та самая подписанная пуля и Маген Давид. Как-то раз она хотела выбросить оплетённую розой звезду в окно, но не смогла открыть, потому что заело замок каким-то чудом. Не то чтобы женщина верила в то, что космос присылает ей какие-то знаки, но оберег вернула на место. Картер заверила себя, что не осталось и капли любви к тому человеку. А Соломонс не юлил, когда Шелби спрашивал о ней, отвечал правду: «Жду. Она вернётся за моей душой». В Нью-Йорке было неспокойно. Лука дрожащей от ярости рукой держал дымящуюся сигару, взгляд горел безумием, и желваки его ходили ходором. Смотрел он мимо мира и сам Дьявол не знал, насколько жестокие мысли его посещали. Если бы узнал, то поспешил бы сдать пост. Роза неспешно шла на внеочередное собрание, стучала каблуками по мраморному полу и учтиво кивала знакомым в конторе компании семьи Чангретта. В кабинете члены семьи ожидали только её. Как только женщина юркнула в кабинет, Лука из-подо лба приподнял жутковатый взгляд и Картер невольно поёжилась. Она никогда не видела его таким, казалось, он вот-вот засунет кому-то в задницу своё итальянское благородство, потеряет самообладание и вырежет половину города, просто потому что. Его голос, наконец-то, присоединился к оглушающему тиканью высоких напольных часов. — Долго, — Чангретта сел во главе стола и сцепил руки в замок. — Не обессудь, — уголки её губ сначала дрогнули в зачатках улыбки, но неуместность веселья остановила этот порыв. — Что за срочность? — Как хорошо ты знаешь семью Шелби, Розалия? Уверен, что проживая в какое-то время в Лондоне, тебе приходилось слышать об Острых Козырьках. Об этих грязных и вонючих дикарях из Бирмингема. То, что эту фамилию произносил в стенах своего кабинета сам Лука, да ещё с таким напряжением, Розе не понравилось. Запахло не просто жареным, запахло Адом. Здесь было что-то очень личное. Повисло многозначительное молчание. Картер стала раздражаться тому, что мужчина создаёт вокруг собрания подобие интриги, как спектакль для одного зрителя. Остальные уже ведь точно всё понимали. — Разумеется, я знаю о них. Амбициозность Томаса Шелби выходит на новый уровень понимания этого человеческого качества, — произнесла женщина, прислонившись к спинке удобного офисного кресла. — Сложный, опасный и глубоко несчастный человек, должна признать. — Значит, для него вендетта будет милосердием. — Вендетта? — Роза переспросила, будто не расслышала, хотя слух не подводил, и слово это имело единственное толкование. — Эти варвары сначала оскорбили мою семью, а затем жестоко убили моего отца, беззащитного старика. Поэтому мы и наш филиал в Риме под единым знаменем отправляемся в Англию уже завтра на рассвете. Заодно расширим границы своего влияния в столице. Их полиция беззащитна перед криминалом, это удобно для бизнеса. Я надеюсь, ты уже успела соскучиться по Лондону? У Картер сразу обрисовалась перспектива судьбоносной встречи с Альфредом, и доставки именной пули до места назначения. Очаровательная мафиози загадочно улыбнулась, затем на манеру Луки достала длинную зубочистку и игриво закусила её. — Неописуемо.