Осень в Таллахасси

      Оглядевшись внимательнее и убедившись, что им в данный момент ничего не угрожает, Нил подошёл к девушке и помог подняться. Со всех сторон их окружал лес, деревья тянули свои ветви ввысь, словно держали на своей кроне облака. Где-то посвистывали птицы, а под ногами была непривычная для городских жителей мягкая трава. — Ничего не хочешь мне объяснить? Что ты там говорил про волшебные бобы и отца-мага?       Сейчас ей уже не казалась его история откровенным бредом. В конце концов она не знала ни одного способа, позволявшего бы за тридцать секунд перенестись с окраин Таллахасси куда-то в лес. К тому же климат здесь явно отличался от субтропиков, в которых они находились ещё совсем недавно. — Я тебе сразу сказал, что этот боб был волшебным. Нельзя подобным образом обращаться с магическими вещами. — Ладно, дура. Согласна. Впрочем, я бы посмотрела на тебя если бы тебе начали рассказывать про волшебные бобы. Вопрос в другом: где мы? И как нам от сюда выбраться?       Если бы он мог ответить... Волшебные бобы довольно интересная штука, он знал о них не особенно много и не до конца понимал принцип их действия. А этот был последним и провести "работу над ошибками" они уже не могли. — Я не знаю. Честно. Вроде как нас должно было перенести в то место, о котором мы думали. Но кто из нас конкретно? И что это за место? — Так, с этим понятно. Непонятно конечно, ну да ладно, как-нибудь в другой раз разберёмся. Ещё такие есть? Нам бы обратно вернуться побыстрее.       А вот тут и начинались проблемы, боб был всего один, Нил долгие годы хранил его и теперь вот так по глупому они его потеряли. — К сожалению их больше нет. — развёл он руками. — Это как — нет? — Совсем нет. Эмма, мы застряли невесть где и как от сюда выбраться я не знаю. Если бы ты хоть раз послушала меня, то возможно, ничего этого бы не было.       Конечно, она понимала, что сглупила, но признать это было бы равносильно капитуляции, а к подобному шагу она готова ещё не была. — Хочешь сказать, что это я виновата? — голос звучал угрожающе.       Нил отвернулся, ругаться сейчас, когда они могут находиться в любой точке магического мира, а так же любой точке её мира или где-нибудь ещё, было как минимум глупо. А если не лукавить, то это было смертельно опасно. Кто знает какие твари могут тут обитать? — Для начала нам придётся идти вместе, конечно, если мы хотим выжить. А мы ведь именно это планируем? Это лес и знать бы в какой точке и какого из миров он находится. У меня кое-какой опыт жизни в подобных условиях есть, хоть я его уже и подзабыл, у тебя — никакого. Самое разумное, что мы можем сделать это держаться вместе и постараться выяснить где мы. А потом уже будем решать куда нам идти и где просить помощи.       Если он прав, то застряли они в зачарованном лесу, ведь именно место где он вырос занимало умы их обоих в момент перемещения. А значит им нужно было найти отца. Черт конечно знает как он отнесётся к взрослому сыну и его подружке, но если кто и сможет помочь, то только он.       Эмма вынуждена была признать его правоту, в лесу она бывала от силы раз пять и то на пикниках, организованных волонтёрами для воспитанников детских домов. Выживать тут она не умела. — И какие у нас планы? — в этот раз вопрос звучал куда более миролюбиво. — Зарыть топор войны и попытаться выяснить где мы. Стоять на одном месте это глупо, мы пойдём в любую сторону и если нам очень-очень повезёт, то куда-нибудь мы выйдем. Впрочем, утверждать не берусь, кто знает на сколько гектаров раскинулся этот лес. Итак: куда пойдём? — На юг.       Смысла в этом было не больше и не меньше чем идти например на северо-восток, так что Нил согласился. У них нет ни карты, ни компаса, а направление он мог определить только по замшелой части стволов деревьев. В какую сторону бы они не пошли — в любом случае это игра на выживание.

***

      Если верить часам, то они были в пути чуть больше шести часов, Эмма разве что не валилась с ног от усталости. Ей — городской жительнице никогда раньше не приходилось часами бродить по зарослям, где не было даже намёка на тропинку, а путь то и дело преграждали поваленные стволы деревьев. Впрочем, с некоторой долей злорадства, она отметила, что Нил чувствовал себя ни чуть не лучше. Видимо тоже давненько ему не приходилось по лесам шататься. — Так как там, говоришь, звали твоего батюшку? Ну мало ли, неплохо бы знать на всякий случай.       Не то чтобы она поверила в историю про отца — злого колдуна, но после того, что с ней уже успело произойти, не удивилась бы и такому повороту событий. Ведь то, как они сюда попали нормальным точно назвать было нельзя. А значит, что пока она не нашла иного, более логического объяснения, такой вариант тоже не был исключён. — Румпельштильцхен. — Чего-чего? Нил, Румпельштильцхен это персонаж из детской сказки. Злобный гном, который прядет из соломы золото. — Ты не поверишь, но персонажи ваших детских сказок не такие уж и персонажи. Нет, он не гном, а в остальном — похоже.       Эмма резко остановилась и схватила парня за рукав. На один день событий было слишком много, её мозг адаптировался как мог, но сейчас он был готов взорваться. — Стоять, мой милый! Присядем тут и ты мне подробненько расскажешь, где ты вырос и чем знаменит твой папенька. Или я больше и шагу не сделаю!       В том, что они сейчас в зачарованном лесу Нил даже не сомневался, вопрос только в какой конкретно его части и в чьих владениях эти земли. Эмме было бы не лишнем знать о местных обычаях, он только ждал удобного случая и вот тот самый подходящий момент. Нил устроился поудобнее на стволе толстого поваленного дерева, подождал когда его спутница тоже поисядет и начал рассказ: — То, что для вас только лишь детская сказка, для нас — сама жизнь. Я не знаю как именно, но, кажется, отголоски нашей истории доходили и до вас, сохраняясь затем в виде детских сказок. Мой отец не всегда был магом, я помнил его совсем другим, когда-то он был очень мягким и совестливым человеком. Предательство матери ожесточило его, а за тем он стал жертвой проклятия, сделавшего его самого Тёмным магом. Его боялись, его ненавидели, но всё равно шли к нему за помощью, отдавая в дар ему самое ценное.       Он на минуту замолчал, вновь окунаясь в воспоминания о тех временах. Там был вечный страх, он не хотел видеть страдания других людей, причиной которых был его отец. Он не хотел видеть и самого отца, вернее то, во что тот превратился. Он помнил отца человеком. Но он имел несчастье однажды убедиться, что магия его отцу дороже всего на свете, дороже даже его самого. — Вы жили не бедно я так полагаю? — В замке. Только, знаешь, к черту бы этот замок, если бы отец мог снова стать человеком. В общем, в этих местах отца не особенно-то любят и если вдруг нам посчастливится выбраться к людям, ты лучше не упоминай о моём отце. А то мало ли кто-нибудь решит нас сжечь на костре от особой любви к нему.       Эмма поморщилась, только было она решила, что это нелепое имя может решить кучу их проблем, как выясняется, что создать может и того больше. Значит надо искать другие лазейки. — Костры тут всё ещё в моде? — Конечно и костры, и четвертование и масса других, весьма затейливых способов убить человека максимально болезненно и изощрённо. — А если тебя узнают? Что делать будем?       Он и раньше не сомневался в том, что Эмма способна схватывать всё на лету и сложись её жизнь чуть иначе, она могла бы стать видным учёным например. Но недостаток образования сделал своё дело, а жизнь то в приюте, то в приёмных семьях, где никому по большому счёту и дела не было до неё, не способствовали раннему обучению и всестороннему развитию. Из всего того, что он сказал, она взяла основное и задала самый правильный вопрос. Впрочем, ответ у него был. — Не узнают, во-первых, я был ребёнком, когда меня закинуло сначала в Неверленд... — Ку-у-у-да? — немного нараспев спросила Эмма. — В Неверленд, поверь мне ничего общего с той книгой это место не имеет Питер Пен псих со всеми задатками маньяка. Шансы погибнуть героически и не очень там возникают по пять раз на дню. Со временем даже привыкаешь и уже перестаешь считать сколько раз мог умереть. Так вот, я был ребёнком, когда покинул эти места. И я носил несколько иное имя. Так что остановимся на том, что я — Нил Кэссиди и никто не свяжет меня с Румпельштильцхеном даже если очень постарается.       Определившись с некоторыми моментами, Эмма успокоилась и молча поплелась за Нилом. Судя по его рассказу путь им предстоял не самый близкий, а те, кто сжигает на костра, вряд ли ездят на автомобилях. Угораздило же её завести в своё время роман с сыном мага. Нет бы влюбиться как все — в капитана школьной команды по плаванию или в местного заводилу. Так нет, куда там с её-то везением. Вот и сейчас их забросило к чёрту на кулички, а ей оставалось пока что только послушать его. Всё же ему приходилось и раньше здесь бывать.