***
— Это ты взял деньги из коробки? — орала мать. Тэхен сжался от страха. Пакеты в шкафу, к которым он прижался, предательски зашуршали, выдав его местоположение. Он сразу услышал её тяжёлые шаги. Задрожав, он свернулся в комок в ожидании побоев. Но ничего не происходило. Поначалу замерев от удивления, он всё-таки поднял взгляд и увидел, как она стояла над ним, скрестив на груди руки. — Ну, щенок, я жду ответа, — и она правда ждала. Её глаза сузились, а ноздри расширились. Тэхен понял, что лучше ему ответить и не злить её ещё сильнее. — Я взял деньги на курточку. Глаза матери округлились. Она резко выбросила руку вперёд и, схватив за отросшие волосы, выволокла его на середину комнаты. — Мам! — он попытался её успокоить, взявшись за руку, которая крепко сжимала его волосы. — На улице уже ноябрь. Мне холодно ходить в свитере! Он уже не мог сдерживаться и начал реветь. Тэхену было не на шутку больно. Ещё чуть-чуть — и она выдернет все волосы, так ему казалось. Он пытался встать на носочки, чтобы облегчить боль и натяжение. — Как ты смеешь брать мои деньги? Как ты смеешь брать то, что я с таким трудом зарабатываю? — надрывалась мать. — Джинхо сказала, что ты поймешь, ведь я твой сын! — невыносимая боль заставила Тэхена сказать эти слова. Мать отшвырнула его на диван и отошла к столу. Тэхен плакал навзрыд. Кричал и отползал к стене, пока она направлялась обратно к нему, но теперь в её руке был зажат нож. — Позволь спросить, отродье, твоя мать я или Джинхо? — она резко схватила две его маленькие руки и потянула к себе. — Ладони вверх! Или клянусь, я убью тебя! — её голос был таким свирепым, что он не осмеливался взглянуть на мать. Тэхен подчинился, выставив две ладони перед ней. — Ещё раз возьмёшь мои деньги, и я отрежу тебе руки! А пока — сжимай! Не дождавшись от сына желаемого, она сама зажала нож его руками. — Держи крепче, сынок. Это будет тебе уроком. И в следующую секунду она резко выдернула лезвие из двух зажимающих его детских кулачков. Тэхен так привык к боли, что он сначала ничего не понял. Лишь ощутил ожог, но затем он увидел, как из разрезанных, почти до связок, ладоней текла кровь. Тэхен уставился на них, ничего не слыша и не соображая. Он не слышал, как кто-то выбил дверь, не понял, что приложили к его рукам. Он видел лишь силуэт, который пытался поднять его, десятилетнего, на руки. И уже на выходе из квартиры он услышал разговор: — Ещё раз прикоснешься к нему, я… Но его прервали. — Я поговорю с вашим отцом! — кричала мать. — Чтобы твоя сестра и ты, выродок, не учили моего сына воровать! Тэхен увидел Джинхо. Она подбежала к нему уже на выходе из квартиры и повела к себе. Тэхен обернулся посмотреть на своего спасителя, но увидел лишь затылок и услышал его последние слова: — Я не договорил, сука! Если ты ещё раз прикоснешься к нему, я убью тебя!***
Он очнулся от удара лбом в переднее сиденье — таксист слишком резко затормозил. Тэхен, прикусив язык и выругавшись, расплатился и вышел на воздух. Его ещё немного знобило, то ли от обморока, то ли от очередного яркого воспоминания. Ким достал сигарету, прикурил, и сделал глубокую затяжку. Пока шёл к своему подъезду, он рассматривал ладони. Бледные выцветшие шрамы, которые он проносил всю сознательную жизнь — и только минутами ранее вспомнил, как их заработал. Всего лишь хотел купить куртку, чтобы согреться в свирепую зиму. Потушив сигарету, он выкинул её в урну у себя на этаже. И тут же резко выпрямился, выхватив из кобуры пистолет и наведя прицел на тень, которая прислонилась к двери его квартиры. Тэхен испугался, что это мог быть «Главный». Но как только фигура шагнула в пятно света, он увидел Намджуна, с поднятыми вверх руками. — Я тебе сказал сдать значок и пистолет. Но ты меня не послушал, как я вижу, — брат улыбнулся. Но это взбесило младшего. — И ты пришёл забрать их силой? — Тэхен не с первого раза открыл дверь квартиры и прошёл внутрь. Намджун закрыл за собой дверь и начал разуваться. Младший заметил, что хён осматривал гостиную. Видел, как его взгляд задержался на кухонном столе, забитом мусором и бутылками из-под соджу. — Тэхен, — брат сделал паузу, подбирая слова, — может, стоит вновь пойти к психотерапевту? — Ты за этим пришёл? Учить меня жизни? — рявкнул младший в ответ. — Что мне делать, а что нет? Или ещё раз ткнуть носом в то, что я мелкая сошка? Намджун подошёл к нему и попытался взять за локоть, чтобы успокоить, но Тэхен вырвал руку и сел на диван. — Я волнуюсь о тебе, — заметив, как младший закатил глаза, Намджун сел на край столика, прямо напротив Тэхена. — Ты перестал звонить матери! Мне каждый раз приходится говорить ей, что ты занят на работе, что у тебя всё в порядке, что ты поел и улыбаешься! — тут Намджун не выдержал и закричал: — Мне приходится скрывать, что с тобой происходит на самом деле! Посмотри на себя! На кого ты похож? Ты похудел, ты пьёшь, синяки под глазами — ты ещё и не спишь! Я не хочу увидеть Тэхена, с которым познакомился много лет назад! Разве ты не видишь, что происходит? — он накрыл ладонью руку младшего. — Тебе плохо, Тэхен! Младший вздохнул, потёр глаза и посмотрел на хёна. Он чертовски устал. Выяснять отношения ему было не по силам, по крайней мере — сейчас. Прежде всего он должен разобраться со всем, что на него навалилось, закончить дело. — Зачем ты пришел, хён? — Где флешка, которую ты должен был мне передать? — С этого и надо было начинать, — Тэхен поднялся, прошёл на кухню, налил себе воды. — Зачем все эти слова, если ты пришёл за флешкой? — Ты же знаешь, что это не так! — Намджун подлетел к нему. — Не включай подонка, Тэхен. Это отвратительно. Ты не такой. — Я перешлю тебе материалы завтра. Я устал. Намджун стал обуваться, всё ещё глядя в спину брата, который не хотел на него смотреть. Застегнув куртку, он открыл дверь и, уже на выходе, тихо сказал: — Позвони маме. Я люблю тебя, брат. Он ушёл. А Тэхен открыл новую бутылку соджу.***
«Стоило ли просить о помощи, когда ты тонешь?» — думал Тэхен. Стоило ли просить кого-то, чтобы его схватили за руку и вытянули из воды на сушу, отдышаться? Или дальше медленно погружаться на дно? В комнате было темно, и он передвигался на ощупь. После ухода брата он зашторил все окна и погрузился во тьму, в которой прибывал уже больше трёх дней. Он боялся, что если включит свет, как сделал это в прошлом, то на полу увидит тело нуны в луже крови. Он буквально чувствовал её запах. После того заброшенного, его бывшего, дома, этот ржавый солёный аромат намертво осел в его лёгких. Он заказывал соджу на дом и пил, все дни проводя в гостиной на полу. Сидя в углу, оперевшись о диван, он опустошал бутылки одну за другой. Изредка погружался в сон, а когда просыпался — вновь заливал раны градусом. Пил, блевал и снова пил. Он хотел выжечь все воспоминания спиртом. Про мать и Джинхо, про того ублюдка, который сделал это с его нуной. Тэхен хотел забыть обо всём, что нашёл три дня назад в той квартире. Фотокарточка лежала на столе, придавленная горой контейнеров из-под еды. И это было хорошо. Он боялся того, что встанет, увидит её лицо и воспоминания вновь оживут. Он гадал, почему это происходило с ним. За годы работы детективом он видел многое. Некоторые сцены были настолько отвратительными, что многие полицейские убегали с мест преступлений, чтобы опустошить желудки. А он стоял и всматривался, искал улики и зацепки. Ему было плевать — на тела, бывшие когда-то живыми людьми, с мыслями и желаниями, на кровь, на растерзанную плоть. Но не сейчас. Тело Джинхо повергло его в шок. Тэхен не справлялся. Ему казалось, что все эти годы он медленно сходил с ума, но только теперь это понял. Крепкая связь с Джинхо, его к ней любовь, её неожиданная и страшная, мучительная смерть — тогда всё и началось. В смерти Джинхо он винил только себя. Корил себя за то, что тогда вышел из квартиры. За то, что испугался, убежал, не пришел вовремя, а просто уснул. За то, что ничего не слышал, не позвал взрослых — и она до сих пор, будто сквозь время, протягивала к нему призрачную руку и просила о помощи. — Я виноват. Я виноват. Я виноват… Он проговаривал эти слова как мантру. Вбивал смысл этих слов в своё опьянённое сознание, а язык заплетался — и никогда ещё Тэхен не чувствовал себя таким обессиленным. Ещё немного, и он снова провалится в спасительную черноту сна. Так и случилось. Во сне Тэхен чувствовал боль, настоящую, физическую. Уснув на полу, завалившись на бок, он придавил всем своим весом собственную руку. И ему стоило бы перевернуться, освободить её и продолжить спать, но что-то мешало ему это сделать. Стук во сне казался слишком реальным. Он превратился в таран. Разлепить глаза было сложно, их сковало пленкой застывших слёз. Головная боль колотила по вискам в такт ударам по двери. Он подумал, что, возможно, это смерть так упорно стучалась к нему домой. Поднимался он медленно, рука окончательно отнялась. Тэхен почувствовал дикое удовлетворение. Пусть бы онемело всё тело, чтобы так же ничего не чувствовать. Хотя бы на несколько минут. Чтобы после получить наказание — острые иглы, пронзающие всё тело. Сейчас так было и с рукой, она начала реагировать. Желанное бесчувствие быстро сменялось пыткой невидимыми шипами. Ким еле поднялся на ноги, попутно сбивая бутылки. Настойчивые удары в дверь не умолкали, кто-то явно хотел его видеть. Запнувшись об что-то в темноте, он нащупал замок на двери. Левой рукой действовать было сложно, и Тэхен, матерясь, всё никак не мог с ним справиться. Но как только он провернул замок, дверь резко распахнулась. Тэхен зажмурился — свет, исходящий из коридора, болезненно слепил. Его кто-то толкнул, и он, не удержавшись, упал назад. Тэхен ещё сильнее зажмурился, закрывая лицо здоровой рукой. — Блять! — Какого хуя ты не отвечаешь на звонки и сообщения? — Тэхена потянули за футболку вверх. — Я думал, с тобой что-то случилось! Голос Чонгука казался незнакомым. Он почти забыл, как он звучал, когда уходил в алкогольный трип. — Как видишь — случилось, — оттолкнув чужие руки, Тэхен отполз назад. Окончательно разлепив глаза, он несколько раз моргнул, пытаясь привыкнуть к свету. — Какого чёрта ты тут устроил? — Чонгук оглядывал комнату. Мусор был везде. — Запах отвратительный! — Знал бы, что ты придёшь — прибрался, — съязвил Ким, натянуто улыбнувшись. Чонгук, не разуваясь, прошёл вперёд. Раздвинув шторы, он настежь открыл балконную дверь. Тэхен сразу почувствовал, как в комнату ворвалась уличная прохлада, и бодрящие прикосновения морозного воздуха стали настоящим облегчением. Поднявшись, со второго раза, на ноги, Тэхен молча направился в ванную, оставив гостя наедине с собой. Душ немного привёл его в чувства. Он пожалел, что включил горячую воду — Тэхену стало душно, и он осел на пол. Хотелось блевать, но было нечем. Он чувствовал себя отвратительно. Сил не хватало даже на то, чтобы выдавить зубную пасту. Тэхен не стал смотреть на себя в зеркало. Он и так знал, что увидел бы там настоящую катастрофу, а потому идея бритья отпала сразу. Он вышел голым, ему было всё равно. Перед человеком, который трахал его, рамки приличия можно было и не соблюдать. Чонгук стоял к нему спиной. Даже при свете одного только торшера Тэхен заметил, что в комнате стало чище. Окна снова были наглухо зашторены, а у двери лежало два больших пакета с мусором. Ким прошёл к дивану и, будто безвольная кукла, упал на него лицом вниз. — Кто это? Голос Чонгука резанул по ушам. Это было странно, но его интонация показалась Тэхену злой. Не сумев подавить любопытства, он поднял голову и посмотрел на Чона, который держал в руках фотографию. — Моя нуна, — Тэхен зажмурился и снова опустил голову на подушку. — Если ты хочешь спросить про неё, то не стоит. Я не отвечу. — Она мертва? — тот же озлобленный тон. — Да, — слишком быстро ответил Ким. — Зачем ты пришёл? Я бы написал, если бы мне понадобилась твоя помощь. Ким приподнялся на локтях, зарывшись пальцами в волосы. Краем глаза он заметил, как гость приблизился и остановился рядом с диваном, возвышаясь над ним. — Мне вдруг резко захотелось у… — Убить меня? — быстро прервал его Тэхен. Желание пошутить отпало так же быстро, как и пришло. Наверное, это всё нервы. Он спиной чувствовал чужой взгляд. Незваный гость его рассматривал, и это возбуждало Тэхена. Он чуть сильнее развел ноги и повернул голову к Чонгуку. Тот стоял с нечитаемым выражением лица. Его взгляд блуждал по телу Кима, медленно, будто пытался запомнить каждую деталь. — Если попросишь, могу и убить, — прорычал Чон. Тэхен заметил, как он сжал кулаки. Ему хотелось продолжать бесить Чонгука, так странно от чего-то заведенного. — Тогда дай мне то, что я хочу. И это было последними словами перед тем, как Чонгук оседлал его, вжав в диван. Следующим был острый локоть, вдавившийся в шею так сильно, что Ким подумал: Чон действительно хотел его убить, переломив шею. И это возбуждало. Чувство близости к смерти или сильным увечьями казалось ему игрой. Тэхен прогнулся в спине, открываясь перед Чонгуком. Хватка ослабла. Ким не поворачивал головы, но слышал, как Чон скинул на пол куртку, следом отправилась футболка. Он кусал губы от предвкушения. Хотелось скорее ощутить на себе всю боль, которую ему сможет дать Чонгук. Тэхен подумал, что не видел его голым, и интерес оказался сильнее желания. Он развернулся, застав картину того, как Чон вытаскивал из шлёвок ремень. Свет торшера, озарявший комнату, очертил скулы садиста, заострил каждую черту его лица. Тэхену вдруг стало страшно. Он увидел в глазах Чонгука пустоту. И эта пустота была ужасающей. — Смотри на меня! Я не хочу, чтобы ты что-то пропустил! — Чон сложил ремень вдвое. Кулак сжал его до скрипа кожи. — Я хочу видеть твои глаза! — Пожалуйста, — он понял, что его ждало, и застонал от нетерпения. Член дёрнулся привлекая внимания Чона, на что тот ухмыльнулся. Взмах руки — и хлёсткий удар обжёг щеку Тэхена. Он не закрыл глаза, наблюдая за тем, кто обрушил следующий удар уже на грудь. Кожу жгло. Лицо горело так же, как желание Тэхена испытать это ещё раз. И Чонгук это прекрасно понял. — Какой же ты конченый! — прорычал он и ударил со всей силой по раздвинутым бедрам. — Ну же, стони, давай! Я вижу, что тебе это нравится! — он оскалился и вновь замахнулся, ударив Кима в живот. Тэхен потянулся к члену. Он не мог больше терпеть, балансируя на грани того, чтобы кончить. Он хотел спустить в кулак, но не успел коснуться себя — Чонгук с силой схватил его за волосы. — Переворачивайся, крысёныш! Стоило ему приподняться на локтях, как ощутил, что его кожа, где только что касался ремень, вздулась, выделяя влагу. — Чонгук, пожалу… Он захрипел, когда дублёная кожа коснулась кадыка. Тэхён запрокинул голову и закатил глаза, давя стон. Чонгук душил его ремнем, попутно стягивая с себя джинсы. Ким хотел прижаться членом к дивану, сделать пару рывков и кончить, но Чон обхватил его поперёк талии и вскинул бедра вверх. — Я так хочу тебя уничтожить, ты себе представить не можешь, — Чонгук обжигал словами ухо Тэхена, и он давился от услышанного, гортанно стонал, прося добавки. Чон сделал из ремня петлю и затянул на шее Кима до конца, а после встал на колени и вплотную приблизился к заднице, упираясь в неё членом. Тэхен услышал, как тот сплюнул на руку, а затем смочил проход, проталкиваясь внутрь одним пальцем. — А ты готов, — грубо бросил Чонгук и резко, без растяжки, во всю длину, проник в Тэхена. Тэхен закричал, кулаком зажав себе рот. Ему было мало. Он ненавидел себя, и хотел в полной мере ощутить то, чего заслуживал. — Скажи, что ты меня ненавидишь, Чон, — на выдохе сказал он. Чонгук сильнее сдавил горло импровизированным поводком. — Я те-бя не-на-ви-жу! — делая ударение на каждом слоге и сопровождая их толчками, произнёс он. Тэхен закатил глаза и кончил, мелко содрогаясь, а Чон, с оттяжкой, продолжал трахать его. В позвонок упиралась пряжка ремня и мозолила уздечкой. Чонгук ногтями царапал молочную спину перед собой, оставляя красные полосы — снова и снова проходясь по ним, углубляя царапины. Он рвал его и уничтожал. Вдалбливался с силой, забирая каждый вздох. Тэхен, запрокинув голову, стонал в голос. Чонгуку хватило этого зрелища, чтобы, не вынимая член, кончить прямо в Кима. Тэхен не просил Чонгука остаться, но тот остался. Он не мешал ему пить, продолжать уничтожать себя. Они не обременяли друг друга разговорами, будто оба понимали: единственное, что их связывало — это секс. Ким засыпал без сил и в долгожданном беспамятстве. Он не заметил, как его легко подняли с дивана, как уложили на мягкую постель и накрыли тёплым одеялом. Не слышал, как скрипнули пружины матраса, прогнувшиеся под весом того, кто лёг рядом. Не видел, как на него смотрели. Не чувствовал, как тёплые пальцы касались его щеки, очерчивая рану от ремня. За долгое время Тэхену наконец-то ничего не снилось.***
В течение нескольких следующих дней с Тэхеном продолжал связываться «Главный», меняя номера телефонов и каждый раз оставляя по маленькой улике. Тэхен был в бешенстве от бессилия и нехватки инструментов, чтобы прогнать эти зацепки. Его отстранили, и теперь он не мог появляться в офисе. Он вышел из запоя, решив, что нужно попытаться взять себя в руки и распутать тот клубок, в который ввязался. Он рыл на Квана везде, где только удавалось. Все мелкие подсказки от «Главного» он заносил в свой ноутбук, попутно копируя всё на флешку. В эти дни он начал нормально питаться — появившийся азарт прибавил ему аппетита. Пару раз он позвонил маме и с бодрой улыбкой солгал ей, что всё в порядке. Даже придумал имя девушки, с которой якобы начал встречаться. Хорошо, что мама не догадывалась о садистских наклонностях этой «девушки», которыми «она» удовлетворяла все его желания. Всё, что касалось Чонгука, было неопределенно даже для самого Тэхена. После их последней встречи он проснулся один, на кровати, в пустой квартире. Он не помнил, как здесь оказался, и тут же перебрался в гостиную, досыпать на диване. Тэхен ненавидел кровати, и боялся вспомнить почему — точно так же он боялся вспомнить причину появления шрамов на ладонях и про свою нуну. Ничего хорошего воспоминания не принесли. Они выжигали всё, что у него оставалось хорошего, убивали в нём последние крохи здравого рассудка. Тэхен не понимал Чона. С одной стороны, он явно видел в его глазах неприкрытую ненависть к нему, а с другой — заботу, которая явно не шла ему. Этот человек оставался для него загадкой, к которой он постоянно возвращался. Из-за постыдных ли воспоминаний, после которых приходилось спускать в кулак, ибо терпеть он не мог, или ещё по какой-то причине? Ожидание Чона с каждым разом становилось всё тягостнее. Тэхен, после того случая в старом доме, старался не думать о прошлом. Он убрал фотографию Джинхо с надеждой на то, что когда-нибудь ему удастся посмотреть на неё с тёплыми чувствами, без ярких кровавых воспоминаний. Хоть он и страшился своей памяти, в глубине души всё же надеялся, что когда-нибудь вспомнит всё. Завершит общую картину, поставит все кусочки пазла на свои места — и тогда излечится. А пока самым главным было поймать ублюдка Квана. Он чувствовал, что подобрался как никогда близко, и тот уже сидит у него на крючке. Ким уже хотел направиться в душ, а после лечь спать, когда телефон вдруг ожил. У него давно выработалась реакция на подобные поздние сообщения. Он знал, что «Главный» писал ближе к ночи или рано утром. Готовый увидеть очередные крохи информации, он удивился, когда прочитал: «Каннам-гу, Хакдон-ро, 5-30.» Это был адрес. У Тэхена оборвалось сердце и полетело куда-то вниз. Но не успел он хоть что-то подумать, как последовало следующее сообщение: «Тик-так, Тэхен. Пора ловить крысу. Отправляйся по адресу, там найдешь бумаги на мэра и на всех, кто под ним ходит. Поскорее, крыса может убежать.» У него закружилась голова. И, казалось, началась одышка. Он молил бога о том, чтобы у него не случилась паническая атака, чтобы он не упал где-нибудь по дороге, потеряв драгоценное время. Собираясь, на ходу он набрал номер Намджуна, чтобы тот вызвал подкрепление, и они наконец-то сделали в этом деле шаг вперёд. — Тэхен, ты видел который час? — ответил брат сонным голосом. — Хён, скорее! — Ким запыхался, он не знал, с чего начать рассказывать. — Со мной связался «Главный», указал адрес, где я найду бумаги на Квана и на всех, кто к нему причастен! Собирайся быстрее, мы должны успеть! — Что? Тэхен, ты шутишь? Я отстранил тебя! — Намджун явно взбодрился, было слышно, как он копошился. Тэхен закрепил кобуру, проверил магазин. Патроны были на месте. Глок приятно холодил руку. — Хён, будешь ругать меня потом! Я уже выслал тебе адрес. «Главный» сам нашёл меня и сказал, «что со всем нужно заканчивать»! Неужели ты думаешь, что я буду думать об отстранении в такую минуту? — Господи, Тэхен! Не смей соваться туда один! Я выезжаю к тебе! — кричал Намджун в трубку. — Я не прощу себе, если с тобой что-то случится! Ты не понимаешь, что это может быть ловушкой! Дождись меня! Вместе поедем туда! — Я не могу ждать, и у нас нет столько времени, встретимся на месте! Тэхен сбросил звонок, выбежал из квартиры и захлопнул дверь. Он бежал вниз по ступенькам и чувствовал прилив адреналина. А ещё — предчувствие. Сегодня должно что-то произойти. На удивление, он быстро поймал такси. В такое время они редко ездили в этом районе, но это придало Тэхену уверенности — всё шло по плану. Уже на мосту, когда он ехал в сторону центра, ему вновь позвонил Намджун. — Тэхен, ты где? — его голос звучал обеспокоенно. — Я на мосту, но впереди вижу небольшой затор. Видимо, авария. Блядство! — выругался он в трубку. Небольшая пробка действительно была. Дорожная служба ещё не приехала, регулировать поток было некому, а рассосаться самостоятельно пробке было явно не суждено — водители сигналили, кричали, но не пропускали друг друга. — Хён, прошу, будь осторожен, если приедешь раньше меня. Ты вызвал подкрепление? — Да... — Встретимся на месте, — он повесил трубку. Высунулся из окна и, раскрыв корочку детектива, крикнул водителям, чтобы они пропустили машину. Нехотя поток двинулся, дорога немного расчистилась. Тэхена знобило. В голове он прокручивал все варианты исхода. Он был уверен, что на складе, адрес которого скинул «Главный», никого не было. Он был возбуждён от осознания того, что за долгое время появилась улика, которая поможет ему в деле. Спустя десять минут Тэхён был на месте. Ещё на подъезде к месту Ким открыл кобуру и достал пистолет, чем явно напугал водителя. Заброшенный склад представлял собой недостроенное пятиэтажное здание из бетона без окон. Внутри — арматура, торчащая из стен, пенопласт и полиэтиленовые мешки, предназначавшиеся для того, чтобы строительная пыль не разлеталась из комнат. Тэхен, с заряженным пистолетом, медленно и как можно тише поднимался наверх. Недостроенные перегородки позволяли видеть на несколько десятков метров вокруг. Кое-где пространство разделяли лишь куски полиэтилена, развешанные на манер занавесок. От дуновений ветра они шуршали и подёргивались, и Тэхену всё время приходилось оборачиваться — каждый звук в этом заброшенном доме воспринимался как враждебный. На последнем этаже оказался достроенный балкон, ограждённый бетонными плитами. Тэхен услышал голос. Пригнувшись, он бесшумно подбирался к источнику звуков, держа пистолет наготове. В висках барабанил пульс, вторя быстрому биению сердца. Будто оно, прямо из груди, совершило кульбит до самой черепной коробки и оставило там гулкий отзвук. Это отвлекало. Мелкими шагами он добрался до края перегородки и укрылся там, стараясь прислушаться к разговору. Полиэтиленовые шторы приглушали звуки и мешали хорошо расслышать. Тэхен попытался заглянуть за стену, чтобы увидеть говорившего, но, как и ожидалось, эти шторы мешали обзору. Он видел лишь ноги мужчины, который ходил взад и вперёд. Но Тэхен всё-таки различил голос. И когда он понял, кем был говоривший, ему захотелось умереть. — Да, сэр, я пока не нашёл улики, о которых он говорил, — голос был еле узнаваем, но голос своего брата, Намджуна, Тэхен узнал сразу. — Я приехал первым. Его ещё нет. Я разберусь, мистер Кван, как всегда. Как-то в детстве, когда Тэхен уже был в семье Кимов, Намджун повёл его в парк аттракционов. Тэхену было нельзя на многие горки, из-за роста, но на самую страшную он проходил. Они поднялись почти на сотню метров вверх и, не успев насладиться красотой видов, резко начали падать вниз. Тогда маленький Тэхен ощутил подобное чувство, чувство страха, впервые — когда всё тело неизбежно проваливается вниз. Так же было и сейчас, когда он услышал голос брата. Как он разговаривал с мэром, обещая всё уладить. Он попятился назад, и тогда в шею вошла игла. Тэхену казалось, что он физически чувствовал, как по венам, смешиваясь с кровью, заструился неизвестный раствор. Ему зажали рот и знакомый голос ударил в ухо: — Ну что, малыш, ты поймал главную крысу! А дальше была темнота.***
Просыпаться было больно. Снотворное не отпускало. Посторонние шумы мешали. Тэхена мутило. Тошнило, вело куда-то в бок. Он сидел на откуда-то взявшемся стуле. Ноги были обмотаны скотчем, руки — за спиной, скованные наручниками. Голова не желала держаться прямо, заваливаясь то вправо, то влево. Взгляд был не в фокусе, но Тэхен видел перед собой тёмное движущееся пятно. Кто-то смеялся. — Нам… джу… — он попытался позвать брата, но язык будто распух. — Смотрите-ка, кто очнулся! Голос был знакомым и одновременно чужим. Тэхен услышал шаги, направляющиеся к нему. Попытался полностью раскрыть глаза, но кто-то схватил его за подбородок. — Ну же, Тэхен, приходи в себя! Ты пропустишь главное веселье! — Чон… гук? — его догадка подтвердилась смехом, ни на что не похожим. Так могли смеяться только больные на голову люди. Тэхена затошнило. Чон отошёл куда-то вперёд, над чем-то сгорбился. Тэхена осенила догадка, от которой кровь застыла в жилах. Он вяло забился из стороны в сторону. — Нам…дж… — он вновь попытался совладать с непослушным языком. — Не трог… ай… его!.. Вновь послышался смех. Глаза Тэхена привыкли к полутьме, и теперь он видел всё вокруг гораздо чётче. Впереди, в нескольких метрах от него, так же прикованный к стулу, сидел Намджун. Ким не видел его лица — склонившийся к брату Чонгук что-то делал с ним. Он видел, как метались его руки, и даже слышал, как Чон что-то напевал. Тэхен сделал над собой усилие, прокашлялся. — Чонгук, какого хуя! Что это всё знач… Но он не договорил. Он начал кричать сразу, как только Чон выпрямился и сделал шаг в сторону, отходя от Намджуна. — Что ты сделал?! Намджун! Он кричал до хрипоты, срывал голос и бился из стороны в сторону. Наручники впивались до крови, но, казалось, Тэхен этого не чувствовал. Перед ним на стуле сидел брат, на лбу которого не хватало лоскута кожи в форме буквы «V». Чонгук ухмылялся, перекатываясь с пяток на носки. Он впитывал эмоции Тэхена, он наслаждался его истошным криком. — Нет! Нет! Нет! — Тэхен не верил своим глазам. — Ты не можешь быть им! Нет! Ты не «Судья»! Он сдох! Ты — не он! Намджун! — почти беззвучно хрипел он. Ужас сдавливал ему горло, но Тэхен не переставал выкрикивать имя брата. — Намджун! Очнись! — С чего ты взял, что «Судья» был один? Помещение вновь заполнилось издевательским, истеричным смехом. Стены будто вибрировали под ударами разносившегося эха. Словно в ответ на его просьбы, Намджун тихо застонал. Брат был жив, и только это имело значение. — Намджун! Ну же, очнись, хён! Намджу… Не успел он закончить, как перед ним возник Чонгук. Он присел на корточки, положив обе руки на бёдра Тэхена. — Хён? — он заглянул ему в глаза. — Теперь ты его так называешь? — Господи, о чём ты? Ёбаный псих! Чонгук сжал бёдра Кима, ногтями впиваясь в джинсовую ткань. Его взгляд заметался — от губ Тэхена к глазам и обратно, будто он что-то искал. — Что ж, всё по порядку. Надеюсь, тебе удобно, малыш? Я расскажу тебе сказку, — будто из воздуха он выхватил окровавленный нож, и теперь размахивал им перед лицом Тэхена как дирижерской палочкой. Тэхен почувствовал запах крови и его затошнило. Чонгук среагировал сразу — схватил пленника за волосы, опрокинул его голову назад и прошипел прямо в губы: — Ты подожди блевать. Я ещё не начал. Резко отпустив голову Тэхена, Чон принялся расхаживать перед ним из стороны в сторону. — Жила была семья. Жили счастливо. Отец работал на заводе, был жу-у-утким работягой, — с выражением начал Чонгук. Он растягивал слова, делал паузы — будто и правда рассказывал сказку, и от этой театральности Тэхена всё крепче сковывало ледяным ужасом. — Его младшая дочь училась на пятёрки, помогала по дому, была умницей и красавицей. Любила улыбаться, — он вдруг замолчал и пошарил по карманам. Находка — продолговатый смятый кусок бумаги, как показалось Киму. Только вот куском бумаги оказалась фотокарточка, от вида которой все волосы встали дыбом. На ней были Джинхо, Тэхен и… — Чонгук… — Верно! — оскалился Чон. — У сестры был старший брат, который так же в ней души не чаял, любил и обожал. Он остановился прямо перед Кимом и замолчал. А через секунду в скулу Тэхена впечатался кулак. — Думаю, тебе известен конец этой сказки? А, Тэхен? — Чон нагнулся к нему. — Она бы осталась жива, если бы не соседский мальчик, который завладел её сердцем и душой. Так же, как и моими! — ещё один удар рассёк Киму бровь. — Мы обожали тебя, соревновались друг с другом, чтобы заполучить твоё внимание и расположение! Ты отвечал нам взаимностью, а потом показал своё истинное лицо, Ким Тэхен! — Что ты имеешь ввиду? — кровь заливалась Тэхену в глаз. — Ты убил её! — Чон дёрнулся, и нож, с тихим металлическим бряканьем, выпал из его трясущихся рук. — Я не убивал её! — закричал Тэхен. — Я обожал её! — Ты помнишь, как она просила о помощи? ты помнишь, как она тянула к тебе руку? — он вновь обрушил удар, на этот раз — под дых. — Я пришёл слишком поздно! Но ты! Ты был там всё это время, ублюдок! Почему ты не спас её? Почему не позвал на помощь? Почему?! Удары сыпались на лицо и грудь, один за одним. Казалось, Чон впал в какой-то безумный транс, и уже не разбирал, куда именно прилетали его кулаки. Рот Тэхена заполнялся кровью и слюной, ударов он почти уже не чувствовал. И тогда ему в голову пришла мысль, такая яркая, что способна была бы озарить целый город. «Ты ведь так желал боли! И ты её заслужил!» Тэхен понял, что Чонгук убьёт его. «Он дал тебе то, чего ты хотел.» Забьёт до смерти голыми руками, здесь, посреди вонючего заброшенного дома. «Ты убил её!» А после он убьёт и брата. Сплюнув сгусток из крови и слюны, он попытался приподнять голову. — Убери от него руки, ёбаный псих! — сзади послышался голос Намджуна. Но Чонгук так и стоял прямо, глядя перед собой — на Тэхена, у которого начал заплывать глаз. — Что я мог сделать? Я был ребёнком, которого собственная мать уничтожала с самого детства! Что, блять, я мог сделать? — у Тэхена побежали первые слёзы. Разбитое лицо будто заново обрело чувствительность — от слёз кожу начало пощипывать. — О, ничего, — разглядывая свои окровавленные руки, небрежно заявил Чонгук. — Я с ней тоже разобрался. Ким медленно поднял взгляд на Чона. Тот, в свою очередь, наклонился и поднял нож — на окровавленное лезвие налипла пыль. Чонгук разочарованно выдохнул. — Что ты сказал? — А ты не в курсе? — он обернулся назад, указывая ножом на Намджуна. — Твоя новая семейка не рассказала тебе, что случилось после? Ким посмотрел на брата. Лоб Намджуна жутко кровил. Его голова завалилась на бок, но он явно был в сознании. — На следующий день случился пожар. Думаю, ты в курсе этого? Но вряд ли знаешь, что ту шлюху, твою мать, нашли сгоревшей и… С парой лишних ножевых отверстий, — он истерично хохотнул. — Что ты сделал со своим отцом? Это он убил Джинхо? — вдруг спросил Тэхен, и Чонгук мгновенно стал серьёзным. — А ты так и не понял? Он этого не делал, так как уже несколько месяцев был мёртв! Тэхена била крупная дрожь. Всё это было слишком для одного дня. Он не мог отделаться от чувства, будто наблюдал за собой со стороны. — Знаешь, а ведь в нашей истории запутаны все. Словно сюжет дорамы. Я бы посмотрел её, — усмехнулся Чон. — Мой отец работал на заводе, я тебе рассказывал, но без деталей. Как только Кван подставил его, он начал пить. Джинхо тоже поменялась, но старалась это не показывать. Но когда я застал её в слезах, когда она мне рассказала, что он с ней делал… Его жизнь оборвалась сразу же. Пьяницу никто не стал искать. Особенно после слов детей о том, что он часто уходил в пьяные загулы, — он вновь достал фото, на этот раз другое. Их было трое. Джинхо и Чонгука он узнал сразу, но третьего… — Кто это? Чон посмотрел на карточку. — Я, Джинхо и наш брат по матери, Ли Гын Соп. Вы уже знакомы, не правда ли? Конечно же Тэхен не мог забыть имя серийного убийцы, с которым они плотно общались на допросах. Вдруг всё встало на свои места. Он не узнал Гын Сопа на старой фотографии — там он был опрятным и молодым. Но вспомнил это лицо, потому что именно он приходил в тот роковой день, когда погибла Джинхо. — Какой же ты слепец, Чонгук! — Тэхен вдруг рассмеялся, запрокинув голову назад. Боль от ударов отзывалась во всём теле, но он не мог прекратить смеяться. — Это ведь он! Твой брат! — О чём… ты говоришь? — растерялся Чон. — Твой брат в тот день приходил к Джинхо! Он искал тебя! Меня выгнали, а потом я вернулся Джинхо, и она… Она была вся в крови! Я точно запомнил, кто это был, — он взглядом указал на фотографию в руках Чона. — Нет! Ты лжёшь! — закричал он, схватив Тэхена за грудки. Будто пытался вытрясти из него правду. — Ты столько лет убивал людей бок о бок с братом, который сделал то же самое с твоей любимой сестрой. Я надеюсь, ты всю жизнь будешь ненавидеть себя за это! Раздался смех. Его было слишком много в эту ночь. Тэхену казалось, он медленно сходил с ума. Чонгук резко шагнул к нему, нагнулся и обнял за плечи, устремив взгляд вперёд. Тэхен кожей чувствовал его злость. От Чонгука веяло жаром, будто лихорадило. Или же это лихорадило самого Тэхена? — Мы с тобой так похожи, — сказал он и, заметив, что тот собрался возразить, продолжил: — Посмотри на своего брата. Ты столько лет жил с ним бок о бок, но так и не понял, что он за человек. Он выпрямился и медленно направился к Намджуну. — Оставь его! Чонгук! Его будут судить по закону! — попытался защитить брата Тэхен. — Ты прав. Его будут судить. Глаза Тэхена расширились, когда Чон обошёл Намджуна и, встав позади него, схватил его за волосы. Потянув голову назад, он заглянул в его глаза, которые почти слиплись от крови. Чон посмотрел на Тэхена и заговорил: — Помнишь дело с тем детективом, из Пусана? Мин Бомом? Его нашли с пулей в голове и списали всё на суицид. Так вот… Давай спросим у Намджуна, что же произошло на самом деле? Тэхен попытался высвободиться. Он ерзал из стороны в сторону в надежде ослабить путы, но железо жгло кожу, наручники ещё больше стягивались, впиваясь в кости. — Намджун не хочет говорить? — Чон посмотрел на детектива сверху вниз. — Что ж, расскажу я. Ведь я был правой рукой, тем самым «Главным». Называй как угодно, — он улыбнулся. — Мне не принципиально. Квану нужен был свой человек в центральном управлении полиции в Сеуле. И как думаешь, кого он назначил? Чон, скорчив гримасу, будто всё происходящее казалось ему до ужаса комичным, указал на Намджуна. — Ты никогда не задавался вопросом, почему твой брат сразу после армии, отучившись в полицейской академии, поступил на должность полицейского и быстро начал скакать вверх по карьерной лестнице? Даю тебе подсказку, — одними губами, беззвучно, он по буквам проговорил фамилию мэра. Тэхен с ужасом осознавал, что перед ним самый настоящий псих. Нужно быть осторожным и играть по его правилам — может, тогда у них появится шанс на спасение. — Знаешь, мне тоже повезло. Я был посредником в делах Квана, что давало мне возможность знать в лицо всех нечистых людей, всех коррупционеров, продажных полицейских, депутатов, врачей. Я знал шлюх, которые им предоставлялись, знал жён, которые покупали места в университетах для своих неучей-детей. Я знал всех грешных. — Чонгук. Я знаю, что ты прошёл через многое. Я… Хочу помочь тебе. Отпусти нас, и мы со всем разберёмся, я обещаю, — Тэхен попытался выровнять голос. — Отпустить? Ты думаешь, я псих? — и вновь уши пронзил хриплый смех. — Но, кстати говоря, твой брат просто мастер «разбираться». Знаешь, кто заметал все следы за мэром? Намджун! — он пихнул его в плечо. — Ну, что ты молчишь? Мне стоит убить Тэхена? Намджун попытался поднять голову. — Ведь ты сам сказал Квану, что позаботишься об этом. Как ты собирался это сделать? — Н-не трогай его, прошу… Чонгук сделал пару шагов к Тэхену, наблюдая, как старший брат заёрзал на стуле в попытках встать. Но он был прикован так же, как и Тэхен. Чонгук обошел Тэхена сзади, наклонился к нему и обнял, скрестив руки на груди. Ким увидел, как воздух перед глазами рассекла сталь. На грудь тяжело опустился пистолет. Намджун мычал. Было видно, как ему тяжело поднять голову. Тэхен дрожал в ожидании неизбежного. Как никогда чётко он понимал — это конец. — И кого же из вас мне убить? — прошептал он на ухо Тэхену и нацелил пистолет вперёд. Тэхен закричал. — Меня! Убей меня! — он повернул голову и встретился с чёрными глазами. Казалось, в них жил сам дьявол. — Убей меня… Чон придвинулся ближе и слегка коснулся губ Тэхена своими, прошептав: — Не могу, малыш. Я только надеюсь, ты всю жизнь будешь ненавидеть себя за это. Прозвучал громкий выстрел. Краем глаза Тэхен видел, как тело Намджуна дёрнулось. Ближе к середине, с левой стороны груди, по белой рубашке быстро расползалось алое пятно. Ким истошно закричал и забился. Чонгук обошёл его спереди и бросил навстречу истошному крику: — Я хочу знать, каким голосом ты будешь плакать….