***
«Очнись…» «Очнись…» Тэхену казалось, он слышал давно забытый голос подруги. Он совсем не поменялся. Такой же мягкий и нежный. «Очнись…» Он попытался оглядеться, найти нуну, но не увидел ничего, кроме темноты. «Очнись!..» Её голос грубел, как и его ощущения. — Очнись, ублюдок! От хлесткой пощечины голова Тэхена опрокинулась назад. Всё кружилось. Он видел потолок своей квартиры. Поднять голову было чертовски сложно, сил почти не осталось. Разбитый нос заложило, он зудел от боли. — Да, сэр, он пришёл в себя, — кто-то сбоку говорил будто в пустоту. Ким попытался проследовать взглядом за звуком. Он увидел трёх громил, одетых в чёрное, и у каждого на руках были перчатки. Один из них только что завершил телефонный звонок. — Какого хрена здесь… происходит? — еле ворочая языком, выплюнул хозяин квартиры. — Вы хоть понимаете, что я… Что я… детектив? — Заткнись! — теперь удар кулаком пришёлся прямо в солнечное сплетение. Тэхен согнулся пополам. Почти полминуты он не шевелился и не мог толком вдохнуть. Ничего не сходилось. Кто эти люди? Зачем пришли? Но всё встало на свои места, когда появился главный виновник мук Кима. — Вот мы и встретились, детектив, — голос мэра был по-женски высоким. — Жаль, Намджун не успел нас представить. А ведь я предлагал ему, чтобы ты вступил в наши ряды. Кван не успел закончить — Тэхен изо всех последних сил задёргался на стуле, зарычал, пытаясь выбраться. — Не смей говорить о нём, чудовище! — Ким попытался сплюнуть вязкую слюну в сторону мэра. На этот жест чиновник лишь скривил лицо от отвращения, глядя на густой плевок, не долетевший до него. — Мне очень жаль твоего брата, — продолжил он. — Он отлично справлялся со своими обязанностями. Но… Что поделать. Чонгук решил вывести его из строя. Услышав проклятое имя, Тэхен задрожал. Реакция его организма на этого человека изменилась — при любом упоминании его бросало в дрожь. — А он не успел тебе сказать? Той ночью? — мэр выглядел удовлетворённым реакцией Кима на имя Чонгука и продолжил: — Намджун хотел выйти из игры. Тэхен открыл рот. Всё происходившее, казалось, было сном. Он не сомневался в своём брате. Он знал, что Намджун не мог быть плохим. Слова мэра, эта маленькая надежда, с лихвой перекрывала всю отвратительную правду о брате. Намджун хотел сдать мэра. Именно так, не иначе. — Вижу, ты в шоке, — он присел на корточки напротив него. К Тэхену тут же подошли двое и крепко схватили за плечи, чтобы он не сделал попытки напасть на Квана. — От меня нельзя так просто взять и уйти. Лучшим решением было заманить вас туда и убить разом, но Чон не успел закончить начатое, — мэр приблизился к Тэхену. — И мне интересно, почему же он не сумел убить тебя тогда. Может, вы… знакомы? Тэхен обрывисто задышал, но молчал. — Господин мэр. Он вздрогнул от голоса, раздавшегося за спиной мэра. Его знобило. А Кван неотрывно наблюдал за тем, как менялось выражение лица Кима. — Чонгук, мы тебя заждались, — он поднялся и обернулся к вновь пришедшему. На Чоне лица не было. Тёмные круги под глазами контрастировали с бледной кожей, и весь его вид был каким-то болезненным. Но всё равно — от одного только взгляда у Тэхена где-то под рёбрами случался ураган. Он ненавидел этого человека, но в то же время был бесконечно перед ним виноват. Эти два чувства боролись друг с другом, будто тянули в разные стороны, схватив хозяина за обе руки. И всё ждали, словно шептали изнутри: «Когда же, когда же Тэхен треснет? И у кого останется бóльшая половина?» — Ну что, Тэхен? Мне не жаль, что у тебя ничего не получилось. Долго прощаться не будем. Он не верил своим ушам. Кван своими словами отсчитывал время приближающейся смерти. Его смерти. Вот так он и умрёт — у себя дома, под единственно включенный материн торшер. Подумав об этом, он вспомнил о ней и осознал, что потерю второго сына она не переживёт. А после этого никого не останется. — Чон… Вновь это имя упало внутрь Тэхена. Это Кван обратился к нему, и тот мгновенно подчинился, встав рядом. — Я всё-таки хочу убедиться в твоей верности. Хочу знать, что в этот раз ты доведешь дело до конца. «Ну вот и всё», — думал Тэхен, наблюдая, как приближалась его смерть — медленно, растягивая мгновение. Он слышал и видел всё, что происходило, будто его чувства резко обострились. Гулкие шаги Чонгука. Натягивающуюся кожу у рта мэра, который он сложил в улыбку. Скрип перчаток на руках Чона, в которых он крепко держал нож. Тэхену казалось, что он чувствовал даже запах стали. Последний шаг, и их колени соприкоснулись. Тэхен через одежду чувствовал исходивший от Чона жар. Он смотрел на него снизу вверх. Глаза убийцы безумны. В них бездна и ни капли сожаления. Пустота, подчиняющаяся лишь приказам. Ким запрокинул голову, когда Чон подошёл вплотную и развёл колени Тэхена в стороны. Он нагнулся к нему. Их лица были в миллиметрах друг от друга. Замерев, Чонгук наблюдал, как первая слеза скатилась из глаз напротив. Он проводил её взглядом и наткнулся на улыбку. Резко вверх, к глазам жертвы — и резко вниз, после слов: — Бей сильнее, Чонгук… Тэхен ждал удара, ждал, когда услышит свист заносимого ножа. Этого не происходило. И он даже не вздрогнул, когда ощутил лезвие, ворвавшееся в его плоть. Оно вошло прямо под ребра, вверх, к сердцу, словно царапая там последние слова: «умри».***
Тэхен открыл глаза. Ему казалось, что он проваливался куда-то в бесконечную тьму. Но он по-прежнему находился в комнате, здесь было светло и пахло пустотой. Ему понадобилась секунда, чтобы вспомнить произошедшее. Он резко подорвался с места, но тут же сложился пополам от боли в левом боку, чуть ниже рёбер. Ким пошарил рукой, нащупал повязку и замер. Волоски на затылке встали дыбом, и детектив резко обернулся. В углу кухни сидел он. Тот, от чьей руки он умирал не один раз. Тэхен оглядел комнату. Он искал подвох, но всё было так же, как и ночью после прихода мэра. Он задержался взглядом на грязном, от следов ботинок и его собственной крови, полу. Чонгук поднялся со стула. — Решил добить? — саркастически ухмыльнулся Ким, держась за бок. — Я ранил тебя не смертельно, — вкрадчиво ответил он, и на этот раз Тэхен скривился не от боли. Ему были отвратительны нотки заботы в голосе этого человека. — Я всё вспомнил, х-ё-н, — процедил Ким. — Вспомнил, что ты на два года старше меня. Теперь я всё помню. Чонгук уселся на журнальный столик, напротив него. Они молчали и рассматривали друг друга, будто впервые встретились спустя много лет. — Ну и помотала нас жизнь, правда? — попытался пошутить Чонгук, но Киму было не смешно. — Я встретил вас с Джинхо, когда мне было шесть. Вы жили за стенкой, в соседней от нашей квартире. Моя мать часто била меня. Кричала. Порой, к ней приходили мужчины, — он на миг замолчал. Их глаза встретились. Тэхен поморщился и отвернулся. — Когда один из её клиентов полез на меня, пришёл ты. Я помню нож в твоей руке. Интересно, ты уже тогда был психом? — задав вопрос, Ким не ждал ответа. — Ты испугал его. И забрал меня к себе. Я уже знал Джинхо, но тебя встретил впервые. Всего два года разницы, но мне казалось, что между нами пропасть. Восьмилетний мальчишка с ножом в руке и с безумными глазами, готовый защищать незнакомого ему человека. Ты был героем для меня. Чонгук упёр локти в колени и, склонив голову, зарылся пальцами в волосы. Тэхену показалось, что он вздохнул. — Знаешь, мне почему-то сейчас вспомнилось… Я всегда думал, что Намджун был тем толчком, который заставил встать меня на путь справедливости и защиты людей. Но сейчас я понимаю, что это был ты. Чон резко поднял голову. Между бровей появилась глубокая морщинка. Во взгляде читалось недопонимание. — Каждый раз вы с сестрой спасали меня, заботились. Мы вместе взрослели. Ты всегда шёл впереди. С каждым годом твои плечи становились шире. Твой голос менялся. Манеры становились грубее, но ты всегда… — он запнулся и смахнул слёзы, — ты всегда был так добр ко мне, что я чувствовал себя в безопасности. Во мне появлялись чувства, которые я должен был испытывать к твоей сестре, а не к тебе, но случилось обратное. Я любил тебя. Я и Джинхо любил, но по-своему. А тебя я боготворил. Я помню переломный момент. Когда нуна стала замкнутой. И я видел, как она начала бояться вашего отца. Но потом он пропал. Это сделал ты? Чонгук кивнул. — С твоим братом? — Да, — Чон сделал паузу. — Гын Соп был старшим из нас. Сын от первого брака отца. Когда всё началось, я задерживался. Уже тогда я зарабатывал деньги, работая наркокурьером. Центровая банда всегда набирала шпану для таких дел. Дети ведь мало привлекают к себе внимание, со школьным-то портфелем на спине. — Тэхена била мелкая дрожь, а Чон продолжал: — В тот день я вернулся домой раньше и застал отца прямо на Джинхо. У меня сорвало крышу. Очнулся я только тогда, когда меня оттаскивал от уже остывшего трупа Гын Соп. Ему позвонила сестра. Мы с ним избавились от тела. С того дня всё и началось. — Ты имеешь в виду убийства? Чон кивнул. — Гын Соп начал шантажировать меня. Говорил, что он расскажет полиции об отце. Просил взамен убить того, кому он должен был деньги. Мне было четырнадцать. — Господи, блять… — Но одного он учесть не смог. Гын Соп был настолько тупым, что вскоре я стал руководить им. Он даже не догадывался о том, что все убийства продумывал я, а исполняли мы вместе. Далее он сам спрашивал моего совета. Но всё изменилось, когда я пришёл домой и увидел Джинхо на полу. Её последние слова, обращённые к тебе… — Хватит! — Как долго ты сидел перед ней? Пока она из последних сил просила тебя о помощи? Как долго ты сидел там? Какого хуя ты не вызвал скорую? Чонгук подался вперёд и схватил Тэхена за шею, вдавливая его в диван. Ким не сопротивлялся ни на секунду. Он плакал и смотрел прямо в глаза Чона. — Мне больно, Чонгук… Тэхен зажмурился. Белая повязка начала набираться красным. Зверь стоял над ним и дышал прямо в лицо. Вена на шее Чонгука вздулась и, казалось, вот-вот лопнет. Он придвинулся ближе. — Я так тебя ненавидел и одновременно любил, Ви… От услышанного его щёки мгновенно расцвели красными пятнами. Он помнил, как называл его Чонгук. Это было прозвищем из детства. — Ты помнишь, как обещал всегда любить меня, Ви? — Замолчи! — Как в первый раз поцеловал меня? — Заткнись! — Тэхен попытался ударить кулаком, но тут же был придавлен Чоном к дивану. Острая боль как яд растеклась по всему телу. Чон лежал на нём, блокируя движения — чего можно было бы и не делать, у Кима не осталось сил. — Сколько тогда тебе было? Двенадцать? Тринадцать? Когда Джинхо ушла в магазин, и мы остались вдвоём? Ты смеялся над какой-то дурацкой шуткой… — Чонгук, пожалуйста… — Ты пытался рассмешить меня, показывая своё фирменное эгьё. Помнишь, что это было? Тэхен плакал. Он пытался отвернуться от лица Чона, но тот не позволил ему, схватив за подбородок и развернув к себе. — Вот, что ты всегда делал, — Чон выставил два пальца свободной руки в виде буквы «V» и приложил ко лбу. И Тэхен разрыдался. Он кричал в голос. Лицо жгло от слёз. Рана вновь кровоточила. Телом детектив чувствовал тяжесть Чонгука, как он быстро дышал и дрожал. Как через минуту сдался и уткнулся лбом в изгиб шеи. И тогда Ким почувствовал первые горячие слёзы Чона, которые коснулись его кожи. Но он вдруг замер и замолчал. — Тогда ты подошёл ко мне и сказал, что любишь. Больше, чем просто брата. И что всегда будешь любить. Ты коснулся губами моей щеки. Так… по-детски, — он улыбнулся прямо в шею Тэхена. — И я уже тогда знал, что ты принадлежишь только мне. Я любил тебя, Ви… Они молчали, наверное, вечность. Уже младший, Ким мелко всхлипывал от недавней истерики. Чонгук аккуратно поднялся, посмотрев в глаза младшего, и начал проверять рану. Он отогнул повязку, убедился, что шов не разошёлся и приладил её на место. — Расскажи про пожар, — попросил Ким. Чонгук прошёл на кухню, сел на столешницу и, опустив голову, тихо начал рассказ. — Это было в тот день, когда Джинхо убил… — он замешкался, — брат. Тогда я этого не знал. Ты впал в какой-то транс. Я отнёс тебя в квартиру. Твоя мать уже спала. Я знал, что она была мертвецки пьяна. Вернулась откуда-то недавно… Я так возненавидел себя, тебя. Всех. Пошёл вниз, в подвал, где стоял генератор, взял оттуда три канистры бензина и вернулся, этаж за этажом, поливая каждую чёртову дверь. Уже у себя в квартире я полил тело Джинхо, попрощался с ней и поджёг зажигалкой. Сказав это, он достал пачку сигарет, открыл её, достал одну и прикурил от зажигалки. Тэхен смотрел на него не в силах оторваться. Он ещё никогда не испытывал таких противоречивых чувств. Человека перед ним он и ненавидел, и любил. — Пламя охватило всё за секунды. Я наблюдал, как змейка огня ползла по этажам, поджигая каждую дверь. Я хотел уйти, но в последний момент услышал тебя. Чёрт возьми! Ты кричал! Звал меня! Я слышал, как ты кашляешь. Задыхаешься. Я упивался этим. Но когда ты затих, меня одолел ужас, — он сделал длинную затяжку и долго не выдыхал дым. Будто вспоминал старые ощущения. Будто сигаретный дым хранил в себе память прошлого. — Я ворвался к тебе, сгрёб твоё тело и выбежал наружу. Внизу, у лестничной площадки, я положил тебя. Ты дышал. Так хрипло, но… ты дышал. Я так тебя ненавидел, что ещё секунда — и задушил бы. Чтобы этого не случилось, я сбежал. Так разошлись наши судьбы. Как бы я тебя не ненавидел, я всё ещё люблю тебя, Ви… — Не называй меня так. Чон сделал последнюю затяжку и потушил окурок прямо о столешницу. — Это всё — документы на Квана, — он указал на жёлтый конверт. — Там две флешки. Вся информация на них. Советую идти с этим сразу к репортёрам, не доверяй полиции. Там даже есть запись о том, как он просит убить тебя. Я всё записал. Поспеши, а то он станет последней жертвой «судьи». Но Тэхен его уже не слушал. Превозмогая боль, он встал, чтобы вскрыть конверт. И убедившись, что флешки на месте, он обернулся, чтобы спросить у Чонгука ещё кое-что, но было поздно. В квартире его не было.***
Обыски начались после обеда. Утром, из всех возможных источников информации, отгремела новость об отвратительных делах мэра Кван Киджуна, при чём — с вполне себе убедительными доказательствами. Скриншоты переписок его приказов, после которых умирал тот или иной человек. Многих находили с вырезанной буквой V» на лбу, что подтверждало факт причастности мэра к серийному убийце. Так же были записи видеонаблюдения, где глава города сам, лично, применял насилие к девушкам в трое моложе него. Всё это, конечно, скрыли за полупрозрачной расплывающейся цензурной рамкой, но действия мэра-ублюдка были видны чётко. Тэхена вновь допрашивали, но теперь уже сама прокуратура, приславшая к нему в больницу сразу двух сотрудников, где после обследования и находился Ким. Как и сказал Чонгук, рана оказалась глубокой, но не смертельной. Будто на лезвии ножа Чона были глаза, и он видел, куда его вгонял. Тэхен отказался и от охраны, и от программы защиты свидетелей. Он был смертельно измотан и хотел лишь одного — чтобы Квана посадили. Но эта змея вновь смогла уползти. В стране объявили план-перехват. Лицо теперь уже бывшего мэра красовалось с надписью «розыск» везде, где только можно. Зима сурово накидывалась своими ветрами на весь город. Проникала холодом на узкие улицы, забиралась под куртки и кусала кожу. Тэхен ёжился в кардигане. Он быстро и раздражённо курил, облокотившись на перила балкона. Раздирающий сигаретный дым проникал в лёгкие и отдавался болью в израненном боку. В его голове крутились догадки о том, где сейчас мог находиться Кван. Вылететь он не мог, даже на частном самолете. Оставался один путь — по воде. Ким усмехнулся про себя, представляя Квана, пересекающего границу Северной Кореи. Да, вариант водного транспорта оставался самым рациональным. Помимо бывшего мэра, в розыск был объявлен и Чонгук, как его «правая рука», исполнявшая самые мерзкие приказы Квана Киджуна. Следователи упустили факт того, что он был одним из «судей». Авторитет полиции был и так подорван после того, как наружу выплыли имена с флешки — десятки имен из госструктур Сеула. Имя Намджуна так же присутствовало там. Тэхен чувствовал себя как в ёбаном фильме ужасов. Жизнь кромсала его удар за ударом. После смерти Намджуна мать так и не пришла в себя, всё время спала и плакала, почти не ела и таяла на глазах. Каждый раз, когда он навещал её, то надевал на себя искусственную улыбку, чтоб ей стало хоть немного легче. Он был благодарен тётке, что та убрала от матери телефон и телевизоры — что было бы, узнай она последние новости? Он не простил брата. Когда Тэхен получил флешки, он сразу начал проверять их. Он сидел всю ночь и плакал. Видео и фото, доказывающие, что его брат был чудовищем — не пустые слова, а жуткая, осязаемая реальность. Именно он подкупал всех тех маленьких девочек, чтобы они молчали об изнасилованиях, которые совершал над ними Кван. Если они отказывались от денег, он угрожал им уголовным делом против них самих, убеждая в том, что никто не поверит малолетним проституткам и наркоманкам. Тэхену хотелось выколоть себе глаза, чтобы не смотреть на это. Он не верил тому, что видел. Перед ним был тот самый, его горячо любимый брат. Добрый, учтивый, заботливый — но на всех тех файлах был какой-то чужой человек с лицом Намджуна. Ким думал, что он проклят. Он никогда не был счастлив. Всё было ложью. Всё, что его окружало, было пылью в глазах. Ему казалось, он совсем не знал Намджуна. Каждый раз вспоминая, как брат обнимал его, пожимал руку, Тэхен представлял, как этими руками он убивал неугодных Квану. Его затошнило. Он погасил сигарету о полоску снега, покрывшую балконное ограждение, и, вернувшись в тепло, ощутил первые признаки панической атаки. Чувство тревожной тяжести в груди усугублялось. И почти на пике, когда вот-вот началась бы одышка, его телефон завибрировал, на мгновение осветил комнату тусклым светом и снова затих. Тэхен воспринял это как спасение. Потянулся за телефоном и замер. Это был Чонгук.***
Дальний свет фар пробивался через плотную занавесь снегопада, мир погрузился в белую рябь. Тэхен давил на газ. Он ехал по объездной дороге к северу от Сеула. Он знал, где находился Кван Киджун. В смс был адрес и короткое «он там». И Тэхену не нужны были уточнения. В одном кардигане, позабыв о куртке, он сел в машину Намджуна и сорвался с места. В салоне авто, будто призрак, всё ещё витал запах туалетной воды брата. От этого у Кима всю дорогу сосало под ложечкой — горькое напоминание, но чёткое понимание того, что он ехал в один конец. Сегодня он поставит точку в истории, которая должна была закончиться очень давно. Он будет биться насмерть. Он убьёт Квана. Пистолет лежал рядом. Благо, дома у Намджуна нашлось незарегистрированное оружие. Тэхен был уверен, что если бы проверил его по базе, то узнал бы, кого убил его брат по приказу Киджуна. Но сейчас ему было не до этого. Мэр был в чьём-то загородном доме, и это единственное, что его волновало. Киму нужно было спешить, пока он не скрылся с концами. Раны он не чувствовал, будто её и не было. Перед уходом он закинулся убийственной дозой обезболивающих, и мозг его слегка затуманился. Почему нельзя было так же сделать со всей жизнью? Тэхен бросил машину за сто метров от виднеющегося за деревьями коттеджа. Прижимая к себе ствол, он старался двигаться незаметно. Лишь скрипучий снег под ногами выдавал присутствие чужака. Поставил ли этот ублюдок охрану — он не знал, но был готов прорываться хоть через десяток охранников. Тэхен вышел на задний двор и заметил на снегу собаку. Чёрным пятном она расплылась на заснеженном газоне. Псина была мертва. Это насторожило. На втором этаже горел свет и орал телевизор — новости. Конечно же, о главном событии этого года, о преступнике, который сейчас здесь и скрывался. Дверь поддалась сразу, она была не заперта. Он схватился за ручку, толкнул ещё — но дверь дальше не шла, будто какое-то препятствие изнутри не позволяло ей распахнуться. Навалившись всем весом, Ким поднажал. С большим трудом, но он всё же прорвался внутрь дома. — Блядство! — выругался он шёпотом и тут же навёл пистолет на оказавшееся у него под ногами тело. На полу лежал охранник, и именно его туша оказалась причиной затора. У него было перерезано горло. — Твою мать! — едва не подскользнувшись во всё ещё вязкой луже крови, он подумал, что опоздал. По крайней мере, дорога до мэра была уже кем-то расчищена. Ким завертел головой из стороны в сторону в надежде увидеть здесь Чонгука, который приехал раньше него. Дуло пистолета металось по воздуху, ища цель, но внизу было пусто. Сверху послышался чей-то голос, и Тэхен его сразу узнал. Он сорвался к нему, оставляя за собой вереницу кровавых следов. Сердце колотилось как бешеное. У Тэхена дрожала челюсть. Он сделал вдох и ногой толкнул дверь, оставив на её поверхности ещё один, но уже не такой чёткий, красный отпечаток подошвы. Распахнувшаяся дверь гулко ударилась о стену, и Ким, держа пистолет прямо перед собой, шагнул на порог спальни. Он целился прямо в голову Квана. Мэр взвизгнул и тут же, будто в дешёвом комедийном фильме, карикатурно вскинул обе руки вверх. На его грязной майке отпечатались следы чего-то жирного. Тэхен поморщился от отвращения и бегло осмотрел комнату. Они одни. — Детектив Ким? — он растянул губы в примерзкой улыбке. — Я думал, ты мёртв… Он не успел договорить. Тэхен, не дрогнув, спустил курок, и пуля вошла в его плечо. Кван завизжал, завалился на бок и грохнулся на пол. Тэхен, будто в замедленной съёмке, наблюдал за тем, как он отполз к кровати и, скомкав простыню, попытался приложить её к ране. — Скоро и ты будешь мёртв. Считай, что я вернулся за тобой с того света, мразь, — огрызнулся Ким. Продолжая держать бывшего мэра на прицеле, он достал из кармана диктофон. — Но сначала у нас будет долгая беседа, Кван Киджун, — он включил диктофон и положил его на журнальный столик перед кроватью. — А после я дарую тебе быструю смерть, обещаю. Кван сморщился, на его лбу выступила испарина. Взгляд забегал по комнате, и Тэхен это заметил. — Попытаешься бежать — убью. Киджун среагировал сразу: — Давай договоримся? — он подался вперёд, но тут же замер, услышав, как Ким снял пистолет с предохранителя. — Мы с твоим братом имели хорошие отношения! Эти слова ударили Тэхена под дых, пробили ряд рёбер и отравленной стрелой пронзили сердце. Оно словно пропустило удар. У Кима задрожали руки, и он, чтобы успокоиться, медленно выдохнул. Он ещё держался. По крайней мере, очень старался. — Ещё раз ты произнесёшь это имя, и пуля полетит тебе в лоб, — холодно проговорил Тэхен. Пистолет был нацелен точно в голову Квана. — Я понял! — выкрикнул он. — Я понял! Что ты хочешь знать? Почему я это делал? Тэхен не знал ответа на этот вопрос. Не знал, что хотел услышать от него. Хотел ли он записать на диктофон его рыдания? Крики? Или то, как он будет умолять его? Всё вместе. Вполне себе утешение. — Мне не интересно, что ты дел… Краем уха Тэхен услышал скрип двери и на секунду потерял контроль, обернувшись на источник звука. В дверном проёме вырос Чонгук. С паникой в глазах он подорвался к Тэхену. Но Ким слишком поздно понял, на что смотрел Чон. Со стороны мэра раздалось копошение, звуки выстрелов стремительно ворвались в уши Тэхена. Он упал на спину, сверху навалился Чонгук. Тупая боль в затылке пронзила его до самого основания. — Блять! Тэхен попытался подняться, попытался прицелится в Квана, но того в спальне уже не было. Под весом Чона о себе дала знать и рана в боку. — Встань с меня! Чонгук! Тэхен схватил его за плечи, попытался перевернуть, но пальцы ощутили влагу. Это кровь. Чонгука достала пуля, которая предназначалась Тэхену. Этот ублюдок в очередной раз спас его? — Чёрт… Ты в порядке? — Чон, будто не замечая в себе пулю, приподнялся и вновь впал в ступор. — Нет! — он схватился за бок Тэхена. — Нет! Нет… Тэхен зашипел от боли, но привстал на локтях. По ковру и бежевому кардигану расползалась кровь. Чонгук по-хозяйски задрал одежду. — Вот же дьявольщина… — пробормотал Ким. — Кровь чёрная… Это значило только одно — задет желудок. И у него мало шансов на спасение в такой глуши. — Я… — Чон заметался из стороны в сторону, пытаясь понять, чем заклеить рану. — Я вызвал полицию и скорую, десять минут назад! Тэхен, держись! Слышишь? И Тэхен держался. Прямо за локоть Чонгука. Он упивался его растерянным видом. И не мог поверить, что вновь упустил мэра. — Ч-чонгук… — Тэхен удивился, что его голос так дрожал. Он был в отчаянии. — Ты должен поймать Кван… — Что это? Чонгук перебил его и начал оборачиваться по сторонам. Вдруг он замер. Отчётливо запахло дымом. — Он поджёг дом! — Что? — Тэхен скривился от боли в попытке подняться, но сил не осталось. Чонгук поднялся и с усилием взвалил Кима на себя. От новой волны боли, пронзившей его тело, он громко выругался. — Когда я убил охрану, то заметил, что внизу стояли контейнеры с бензином для генератора, — адреналин бурлил в его крови, и Чон будто не замечал ни веса Кима, ни собственных ран. Оба закашлялись как только выбрались из спальни. Внизу всё полыхало, но дым уже затапливал и второй этаж. — Задержи дыхание, Ви… Наверное, Тэхен был и в правду в каком-то фильме ужасов. Всё окружающее его будто куда-то поплыло, оранжевые языки пламени складывались в фигуры мэра, Намджуна, его биологической матери, Нуны, самого Тэхена и его