Art and seduction

      Прожигая взглядом спину первокурсника, Джексон с довольной улыбкой облокотился на свою руку, пока тот суетился с едой. — Не злись, я просто пошутил. Ситуация подвернулась и я решил ей воспользоваться. Ну скажи ты хоть что-нибудь. Пак повернулся резко и таким же резким движением поставил коробки с рамёном. Ещё немного и горячий бульон оказался бы на лице у Джексона. Тот внимательно осмотрел коробки, игнорируя подобный выпад в свою сторону, затем так же спокойно поменял их местами. — Ты у меня в гостях, — как бы напоминая своему гостю, произнёс Джинён, ухватив коробку за край и потащив обратно в свою сторону. — Именно. Поэтому я хочу сырный, — Джексон не отступал, так же схватив коробку и потянув её в свою сторону. — Я всё ещё могу передумать и ты отправишься на все четыре стороны, — Пак не унимался и продолжал тянуть на себя, ну хоть в битве за еду он постоит за себя. Но Джексон любил добиваться своего, особенно когда входил в азарт. Кто бы мог подумать что для этого достаточно борьбы за сырный рамён. — Не можешь. У меня есть предложение, от которого ты будешь не в силах отказаться. Недоверчиво сощурившись, Джинён смотрел прямо ему в глаза, сильно сомневаясь что хоть что-то может подтолкнуть его уступить этому наглецу. — Я останусь у тебя завтра на полдня чтобы ты рисовал, тогда тебе не придётся ждать пока у меня появится желание переться на другой конец города снова, поэтому просто убери руку. Пак закрыл глаза, думая о том что никогда не хотел замучать кого-то насмерть. С одной стороны, нет ничего проще чем отступить и получить выгоду для себя, с другой стороны так же просто швырнуть эту коробку ему прямо в лицо, с одним минусом — ему же и придётся везти Вана в больницу с ожогами. — Ça me casse les couilles, — на выдохе произносит он, прежде чем отпустить коробку и сдерживая свои эмоции, отпить чай из своей кружки. Джексон хотел бы несколько часов напролёт дразнить Джинёна. Ван Джексон всегда добивается своего, но голод превосходил эго в данный момент, поэтому с победоносной улыбкой, тот приступил к еде. — Не знаю что ты сказал, но перестань говорить при мне на французском. — Но ты же говоришь на китайском, который я совсем не понимаю, в отличии от твоих знаний французского. — Они довольно поверхностные. И китайский — мой родной язык. Ты вот что-то не похож на француза от слова «совсем». Пак хотел было воткнуть Джексону в руку одну из палочек, но сделав глубокий вдох-выдох, молча приступил к еде.        Джинён был немного удивлён резкому желанию Джексона, несмотря на позднее время принять душ, но спорить не стал. Отправив того в дверь справа от кухни, Пак вымыл чашку, выбросил коробки, затем переместился в комнату чтобы поправить постельное, всё смятое Джексоном. И не успел тот подумать о том, чтобы поменять бельё на обычное, как услышал недовольства из-за двери: «Тебе место в психушке, даже полотенце белое». Сначала Пак даже усмехнулся, а потом чуть не пришёл в ужас, понимая что в ванной комнате только его прекрасное белое полотенце. Быстро вытащив из шкафа первое попавшееся под руки, Джинён ввалился в ванную комнату. — Только не трогай… — Джинён никогда не лез за словом в карман прежде и кажется впервые в жизни понял что такое проглотить язык, то ли от смущения, то ли от негодования, что его полотенце уже использовалось. Джексон конечно удивился резкому вторжению, но продолжил спокойно вытирать волосы не прикрываясь. Он весь вечер провалялся без одежды и к концу дня это даже перестало его смущать. — Если ты о полотенце, то, опоздал. Пак отбросил полотенце в сторону и прикрыл глаза одной рукой. — Кажется позирование придало тебе уверенности, не мог бы ты отдать моё полотенце? — Но оно уже всё мокрое, предлагаешь мне взять ещё одно чтобы оно тоже стало мокрым? У тебя однозначно большие проблемы с логическим мышлением. Джексон был абсолютно спокоен. Взяв щётку из стаканчика и спокойно приступив к чистке зубов, чуть не довёл своими действиями Джинёна до настоящего срыва. — Ты… и дальше будешь глазеть на меня… или уже предложишь секс… ну или вывалишься отсюда наконец? У Пака буквально перебило дыхание, когда Ван опять начал наступать на него, в этот раз со щёткой в зубах и ещё более вызывающем виде. — Не подходи ни на шаг, — Джинён резко поймал себя на мысли что сегодня его протесты звучат крайне неубедительно, хотя он тот ещё любитель настоять на своём. Джексон кажется, совсем не обращал внимание на его слова, затем резко подхватил Пака под мышками и поменялся с ним местами, отрезая тому выход. От Джексона не ускользает ничего, включая тяжёлое дыхание и красное лицо первокурсника. Тот был либо крайне возбуждён, либо испуган. Как ни странно, Джексона устраивал любой из вариантов. Добившись того, чтобы запуганная мордашка добровольно зашла в душевую, Джексон прижал его к стенке кабины всем телом и тихий стон не остался незамеченным, как бы Пак этого не хотел. Джексон же, сделал для себя вывод что это совсем не похоже на испуг. Лёгкая улыбка проскочила на его лице, а пальцы скользили от щеки до шеи младшего. Джексон ловил каждый его вздох, и вытащив зубную щётку, аккуратно просунул её через приоткрытые губы Пака, и сделал несколько шагов назад. — Знаешь, Джебом сказал что ты гей-актив. Не вини его, просто когда он выпивает, держать язык за зубами у него не получается. А судя по тому, как нагло ты врываешься, ты знаешь что и я тоже. И если не хочешь спровоцировать меня на секс с несовершеннолетними, рекомендую тебе остыть. Затем, Джексон делает ещё шаг назад, резко дёргает кран с холодной водой и закрывает дверцу душевой прямо перед лицом Джинёна.