Контролируемое безумие

      Координация собственного тела больше не сбоила. Кроме тупой боли от ушибов и в голове, Антон уже вполне освоился в новой кошмарной реальности. Вот уж никогда он не думал, что его относительно спокойная, размеренная и вполне обычная жизнь вдруг обернется таким откровенным пиздецом. Несмотря на возраст — кажись, ему скоро должно стукнуть двадцать три года — парнишкой он был точно не глупым. Иначе как интерпретировать факт того, что он почти закончил обучение на химическом факультете своего вуза? Или закончил? Этого он сказать не мог, только помнил, что очень усердно и с искренним желанием подходил к учебе. Давалось ему все, пусть и тяжело, но его собственный интерес лишь помогал ему погружаться в науки все глубже и глубже, и вот…       И вот он посреди какого-то пустыря безжизненной долины, где изредка в поле зрения попадались полуразрушенные, явно пустующие постройки. Идет за каким-то мужиком, у которого за спиной болтается большой рюкзак и снайперская винтовка странной сборки, слушает его наставления и осознает, что не понимает еще больше, чем было до этого. Все, что рассказывал ему Барс, звучало как полная ахинея, сюр, и безумная шутка. Поистине безумная, потому что спектакль выходил до скрежета в зубах кошмарный, нереалистичный, ущербный. Но Антон слушал. Слушал, потому что не было другого выхода. Нужно будет поиграть по чужим правилам, притвориться, что эта реальность его собственная, и сделать вид, что все нормально. А там глядишь, что и прояснится.       — Значит так, Чебурашка… — начал было брюнет в бандане, на выходе из ангара натянувший ее до самого носа.       — Почему Чебурашка? — безнадежным тоном сразу же перебил его юноша, так и эдак махая руками в коротковатой куртке, данной ему на временное ношение. От вещи пахло жутким дешевым табаком, спиртом, а еще чем-то очень мерзким: не то чужой рвотой, не то другими какими биологическими остатками. Но выбирать было не из чего.       — Ты уши свои в зеркало видел? Не уши, а парашюты. И не пытайся даже: иначе тебя тут теперь никто звать не будет, я уж постараюсь.       — Но… почему вы не хотите обращаться друг к другу по имени? — задал уже давно интересующий его вопрос юноша. Все эти клички… Как-то слишком уж попахивало бандитской темой. Или тюремной?       — Потому что порядки такие, дружок. Я — Барс. А ты — Чеба, смирись, — произнес мужчина.       — Окей, Барс. Куда мы направляемся? И зачем тебе оружие? — это были, пожалуй, вторые по степени важности вопросы для парня. Первое место все равно занимала потеря собственной памяти.       — Если хочешь узнать ответы на все свои вопросы, будь душкой — ебашь по одному, — мужчина шел ровным, но тихим шагом, ведя за собой Антона. Вперед тот не совался, и старался идти след в след. Обстановка вокруг была достаточно унылой: как-то все выглядело апокалиптично. Ни следа человеческой деятельности, да и чего-то живого в принципе. Пожухлая трава, сухие перекошенные деревья, бесполезная в такой глуши автобусная остановка, свинцовое безразличное небо. — Но так уж и быть. Идем мы на Кордон, чтобы сдать тебя воякам — они разберутся, что с тобой делать. Если не убьют сначала, естественно. А вот оружие мне ясен хер, зачем: жизнь свою продлевать. Тут без пушки ты, считай, не жилец. Хотя, что так, что так, выглядишь трупом. Ты понятия не имеешь, где находишься. А ты в жопе, пацан, полнейшей.       Антон слушал с бурлящим внутри ужасом: вояки его убьют? Пристрелят? Без оружия тут не выжить? Что, блять, здесь происходит?       — А кто обычно… Ну… Нападает на тебя? — не очень умело сформулировал он свой вопрос, потому как, скорее, больше боялся самого ответа. Вдруг Барс и вправду убивает людей?       — Тех, кто мечтает завалить меня, очевидно. Живность там какая, бандюки… — мужчина не договорил. Он резко остановился, смотря в одну точку и резво выхватывая небольшой бинокль. Он всматривался в кусты, маячившие на горизонте. Что-то ему в них явно не понравилось. И, кажется, до Антона дошло, что именно: оттуда раздавался агрессивный лай и поскуливание. Как будто бездомные собаки дрались между собой. Мужчина повернулся к нему, хмуря брови:       — Слушай, Чеба. Сделаешь что-то не так — и мы трупы. Ну или ты, по крайней мере, точно. Там впереди пара-тройка тварей развлекается, выглядят как собаки издалека, но это гребаные мутанты. Сечешь?       Антон замотал головой, испуганно смотря в синие глаза Барса.       — В смысле, мутанты?       — Да в самом наипрямейшем, блять. Не собаки это, а твари, которым до твоей глотки добраться — самое приятное, что с ними может случиться в их мутантской жизни. На-ка, — сказал брюнет, выуживая из кожаных ножен на поясе длинный нож. Превосходно заточенный, но очень грубо сделанный, длина лезвия составляла где-то до середины руки от локтя парня. В общем, нехило.       Антон взял оружие машинально, скорее потому, что ему в руки что-то сунули, но вовсе не потому, что он умеет им пользоваться. Покрутив его в руках и все также испуганно пялясь, он перехватил его поудобнее и неуверенно кивнул.       — Че глазками хлопаешь? Я вперед пойду, все равно мне отбиваться. Это тебе так, на случай. А теперь вперед, за мной, осторожно.       Антону стало не по себе. Бешеные псы, которые обязательно захотят разорвать его в клочья? Что за дичь? Не может такого быть. Ну если, конечно, там целая стая бродячих собак. Все равно, как-то слишком это не правильно, не… Ненормально. Но он послушно шел за своим проводником, стараясь ступать также бесшумно. Вообще, парень с самого начала поразился тому, как тихо шагал Барс. Может, поэтому его так прозвали? Потому что передвигается бесшумно, словно дикая кошка на охоте. В отличие от Антона, который поначалу производил столько шума, что мужчина впереди аж морщился от такого непозволительного дилетантства.       Когда их и жутко взвизгивающие кусты разделяло каких-то метров сто, Барс вскинул назад руку в жесте «Стоп!», и возвел легко легшую в его руки винтовку, примкнув к прицелу. Все бы ничего, но не успел мужчина выстрелить, как из кустов на них понеслась пара жутких, будоражащих кровь созданий. Антон прежде не видел ничего подобного. Жуткие порождения непонятно чего лишь отдаленно напоминали собак: по мере приближения парень понял, что их тела шерсть не покрывают полностью, зато тут и там виднеются лысые проплешины, открывающие отнюдь не лицеприятные лысые бока животных. Цвет кожи этих существ был неприятным: как сырое подпорченное мясо. А морды же вообще подошли бы на обложку любого фильма ужасов. Несимметричные, с налитыми кровью черными глазами, частыми волдырями и язвами прямо на носу, у пасти, на лбу — все вместе это было просто отвратительно, до тошноты. Антон сглотнул неприятный ком, возникший в горле от такого зрелища, и у него чуть не подогнулись ноги: твари приближались все ближе, с каждой секундой сокращая расстояние между ними. Уже мысленно распрощавшись с самим собой, парень вдруг вздрогнул от приглушенного выстрела.       Да, винтовка была с глушителем, и, кажись, несменным. Какая-то модификация, или вроде того. Теперь только одна собака, совсем не обратившая внимания на гибель собрата, неслась к ним. Снова раздался выстрел, на этот раз — как удивился Антон — Барс орудовал уже маленьким пистолетом, тоже с глушаком. С малой дистанции промахнуться было сложно, и потому мужчина не побоялся подпустить тварь на каких-то пару метров к себе. Он взглядом убедился, что ни одна из мерзких туш не дергается, и с будничным выражением лица повернулся к Антону, который разве что не сидел на земле от шока.       — Чего застыл? Двигаем.       — Ч-что это было? — заикаясь, спросил юноша, стоя на дрожащих ногах. Нож чуть было не выскользнул из его вспотевшей ладони.       — Самая обычная, блять, псевдособака. Учись, студент, открываю для тебя бестиарий, можешь подойти поближе и рассмотреть, в научных, так сказать, целях.       Несмотря на липкий страх, который довел Антона до оцепенения на несколько мгновений, он все же не был брезгливым и слабым на зрелища. Поэтому он сделал пару шагов, застывая в метре от мертвой твари, из пасти которой стекала желтая гнойная пена вперемешку с кровью.       — Пиздец, — коротко резюмировал он, разглядывая. Как будто животное было безнадежно больным, полусгнившим еще при жизни.       — Правильно. Но все же будем точнее в своих изыскательных работах, открывай блокнот, дорогой, и записывай, — с издевкой говорил Барс. — Псевдособака, псевдоблядь, и просто псевдозлоебучая псина, которая сожрет твой труп до костей, если у нее будет такая возможность. В малом количестве не опасна, но если собирается в большие стаи — тебе пизда. Законспектировал в головушке своей лопоухой, Чеба?       — Угу, — только что и смог выдать из себя Антон, уже присев на корточки рядом с первой убитой тварью и вовсю ее рассматривая. С детства в нем было это гребаное не щадящее ничего любопытство, наплевавшее даже на тошнотворный вид мертвого четвероногого.       — Че расселся? Насмотришься еще на падаль, если не повезет застрять тут надолго. Хотя, такие как ты долго здесь не живут, — Барс прошел мимо, демонстративно забрасывая снайперскую винтовку за плечо в специальные крепления на рюкзаке, — и да, твоя благодарность за второй раз спасенную задницу не знает границ! — Бросил он не поворачиваясь.       — Моя задница тебе очень благодарна, за то, что ты спас ее от неминуемой гибели, Барс, — вдруг бойко донеслось ему вдогонку.       Мужчина спрятал за банданой неоднозначную ухмылку и проговорил:       — Почти пришли. Ты какой-то везучий гад: почти без приключений до дома добрались.       Антон искренне надеялся, что под «домом» тот подразумевает теплое защищенное от ветра и прочих плотоядных неприятностей место. И каково же было его разочарование, когда он понял, что под этим словом Барс подразумевал атмосферу, царившую в единственном не заброшенном поселении, похожим на пережившую немало бедствий деревушку.