***
Это произошло еще до знакомства с Филином. Арсений был обычным новичком, не разбиравшимся в тонкостях сталкерской деятельности. Ему необходимо было достать хотя бы пару-тройку артефактов, чтобы сменять их на приличную экипировку. Решено было двинуть в сторону НИИ. Но его конечной целью был вовсе не Агропром. Все равно там уже все растащили. В качестве привала на ночное время была избрана Барахолка. Конструкция, в которой от здания осталось одно лишь название. Бетонные стены, пол, проломившие этажи балки. Но все же это место обладало хорошим стратегическим расположением, поэтому на ней обычно зависали бродячие торговцы. Бандюки нередко совершали набеги на Барахолку, но справлялись с переменным успехом. То торговцы их разносят, то наоборот. Группировки в дела этого пункта не вмешивались. Жило и жило своей жизнью. До последнего Большого Выброса. После от Барахолки остался один только фундамент и рассадник аномалий. С Циркулем сошлись там же. На тот момент это был беззаботный (на сколько это возможно, находясь в Зоне), оптимистичный живчик из Свободы. Несмотря на нелегкое прошлое в том, когда-то реальном настоящем мире, здесь ему жилось иначе, и в лучшую сторону. До определенного момента. До встречи с Барсом. Приятели тут же нашли общий язык на почве своей однородной неопытности. Оба толком ничего не знали ни о мутантах, ни об аномалиях. Ну, кое-какие знания все-таки имелись. Собак чернобыльских стрелять — стреляли. Трамплины и птичьи карусели стороной обходили. Но в общем и целом, были еще зелеными, словно весенняя трава. Циркуль покинул базу не по собственному желанию. Было у него задание: вернуть штурмовой обокан уникального образца своему владельцу. Не то, чтобы в Свободе с оружием было так уж туго, просто хотелось законному обладателю вернуть на место модифицированный экземпляр. А кто для этого подходит, как не молодняк? Все же пришлось Барсу двигать на злосчастный Агропром. Дело было в тоннеле, находившимся за всем комплексом. До Сверхвыброса он еще не был столь зловещим и опасным. В любом случае, если удастся туда проникнуть — можно убить двух зайцев. Циркуль вернет обещанный обокан, Барс наверняка наткнется на какую-нибудь занимательную штуковину. Для себя артефактов он еще не хранил. Честно говоря, побаивался. Мало ли как на него могли повлиять эти «подарки» Зоны. Отправиться решились, черт бы их побрал, посреди ночи. Циркуль вещал, что ночами безопаснее. Ну, смотря чего остерегаться. Если мародеров — то да, в темноте они редко показываются. Но и нечисть всякая бывает под покровом темноты вылезает из своих укрытий. Сейчас подобная вылазка любому опытному сталкеру покажется не просто смешной, а уморительной. Два новичка, без ночного видения и должных знаний поперлись в тоннель за Агропромом. Чем не анекдот? Тем, наверное, что один из них живым уже не вышел. Как думал Барс. Какие-то полчаса врезались в сознание вечностью. Как обошли забор — он уже не помнил. Как подошли вплотную к зияющему еще более плотной чернотой проему — тоже. И как не расслышали приглушенного бормотания из самой глубины тоннеля. Рассадка аномалий была не плотная, пройти было можно, потратив с десяток болтов. Право хоть, додумались налобники приурочить. Ничего конкретного в глубине тоннеля они не увидели. Но оба расслышали голос, тянущийся из-за нагромождения какой-то металлической рухляди. — Помогите мне, мужики! Застрял я, ногу телегой придавило, — звучал невидимый человек хрипло и приглушенно, немного неестественно. Однако, наверное, так просто искажались звуковые волны, отражаясь от стен. У обоих сталкеров волосы даже на руках встали дыбом. Никого они не ожидали тут встретить, тем более, живого. Тем более, человека. Парни переглянулись друг с другом, продолжая светить в два фонарика в дальнюю часть тоннеля. Никого. Разворачивать назад и уходить ни с чем никому не хотелось. Кто они, трусы что ли? Вдруг действительно бедолаге помощь нужна? Разглядеть бы его еще, в этой темноте средь спертого воздуха. Циркуль пошел вперед, осторожно шагая рядом с рельсами. Ведь тоннель-то был для вагонов-перевозчиков. Вдруг парень заметил неясное движение в стороне от себя, достаточно низко к полу. Он остановился, как и замер круг света от его фонаря. Барс, следующий за ним на расстоянии в пару шагов, перестал двигаться. Но он как раз ничего и не заметил. Спрашивать вслух, однако, не хотелось. Их атаковали первыми. В Циркуля со всего маху летел тяжелый рельс длиной в метр, словно вырванный с путей. Он среагировал мгновенно, нагибаясь, Барс же успел отскочить в сторону. Со страшным грохотом кусок цельного металла бахнулся на щебень. Вот теперь уже мысль о возвращении не казалась столь бесчестной и глупой. Арс даже представить боялся, что именно могло обладать силой, достаточной чтобы швырнуть килограмм пятьдесят-семьдесят с такой скоростью, еще и с замахом. Нервы натянулись до предела. Еще чуть-чуть и точно произойдет что-то ужасное. Очень-очень плохое. Барс хотел было сделать шаг к напарнику и дернуть того за рукав, но Циркуль вдруг сделал резкий выпад вперед, держа свою горячо любимую ИЛ-86, доставшуюся в одной из первых стычек с мародерами. А вот уж откуда у них такой ствол новомодный был — сказать было сложно. Стырили, не иначе. Раздалась короткая очередь. Как ни вытягивал шею Арс, следов противника он не видел. Только все замечал в периферии какие-то смазанные движения. Отстаиваться на спиной товарища он не стремился. Тут же спустил свой автомат с предохранителя шагнув в безопасное пространство так, чтобы его выстрелы не задели Циркуля. Начал стрелять вслепую по местам, где ему мерещились передвижения. Послышался глухой стук металла о покрытие тоннеля. Пули, пущенные в невидимого противника просто сыпались вниз. В каких-то местах вообще рикошетили от стен. Рядом с головой Арса пролетел один патрон, но он даже не успел испугаться. Ситуация не прояснялась, а борьба походила на игру без права на победу. — Уходим! — не выдержал Арс, делая шаг навстречу свободовцу. Ведь тот обещал показать ему свою базу, познакомить с другими ребятами. Говорил, что Барсу обязательно понравится этот клан, и он может остаться в его рядах. Продолжать вылазки вместе с Циркулем, уже нося на плечах одинаковые нашивки. Ведь они с самого знакомства поняли, что им очень легко находиться в компании друг друга. Что-то сродни чувству, когда впервые общаешься с человеком, но уже появляется ощущение, будто вы знакомы всю жизнь. Чтобы воплотить те разговоры на Барахолке в жизнь, им нужно во что бы то ни стало вернуться из тоннеля живыми. Но таким откровенно розовым мечтам сбыться было не суждено. Реальность была такова, что Циркуля рвануло вперед, будто кто-то сильно ударил его в спину. Он прямо пролетел вперед на пару метров, приземляясь на согнутые колени. Послышался грохот. Щебень начал в буквальном смысле уползать в пол. В том месте, куда упал свободовец, поверхность тоннеля начала проседать. И если сначала мелкие камни насыпи просто ускользали в еще не видимую глазу дыру, то через считанные секунды начал проваливаться сам сталкер. Не раздумывая, Арсений бросился вперед, протягивая вперед руку, чтобы ухватить товарища за шкирку и вытащить обратно. Но неизвестная ему волна силы отбросила его назад. Он на себе почувствовал толчок, будто нереальной силы поток ветра хлестнул ему в лицо, снося с ног. Циркуль закричал пронзительным голосом. Сразу стало понятно, что тот испытывает жуткую боль. Это было слышно по срывающемуся голосу, видно по искаженному болью лицу. Разлом в полу увеличивался, как будто внизу ломались опоры, поддерживающие своды неизвестных подвалов. Секунда-другая, и Циркуль ушел под землю всем туловищем, лишь хватаясь руками за выскальзывающие из-под пальцев куски арматуры. Из разверзнутой дыры струился слабый зеленоватый свет. Что до свободовца — он кроме зеленого уже ничего не видел. Все цвета слились в однотонную зелено-черную гамму. И лицо Барса, его нового знакомого, казалось теперь зеленым. Как и глаза, такие… Разве зеленые? Они точно были синими… Он не знал что делать. Сердце в груди колотилось словно вот-вот остановится. Поясница ныла, в ладони впились мелкие камни и острые частицы не то железа, не то стекла. Он хочет встать, приподняться, но его словно накрывает неведомой крышкой и тянет обратно к земле. Он чувствует себя бессильным и бесполезным. Вдруг за телегой, стоящей на сохранившихся рельсах, он замечает невиданное до сих пор существо. Нет, это не был якобы раненный сталкер, просящий о помощи. Не было оно и чем-то большим, сверхсильным. Маленький, едва ли метр в высоту от пола гуманоид. Премерзкий карлик в темном плаще с натянутым на непропорционально большую голову капюшоном. Барсу точно не показалось. Мелкий ублюдок улыбался. Вокруг тут и там виднелись пустые гильзы и отлетевшие от цели патроны. Благодаря зеленому свечению, бившему из-под земли и своему налобному фонарю, свободный сталкер-одиночка мог разглядеть мутанта. Чудом оставшийся при падении в руках, автомат все же был вырван из рук Барса. Тем же гравитационным влиянием, исходившим от карлика. Бюрер, как самый настоящий телепат, одной только своей безумной силой (мысли, или чего там еще) лишил парня последней надежды на спасение. При нем оставался только короткий нож, но в метании острых предметов он никогда не отличался. Пока мутант сконцентрировал свое внимание на одиночке, раньше времени списывая свободовца со счетов, Циркуль не терял времени даром. Несмотря на то, что он явно чувствовал нестерпимую боль и вот-вот готов был сорваться под землю, парень нашел в себе силы для последнего рывка. Невероятным даже для самого себя образом, он удерживал весь свой вес только одной рукой, а другой незаметно отцепил небольшую гранату, крепленую к поясу. Заметив это, зрачки Барса расширились еще сильнее. Но он не поворачивал головы, зная, что луч фонаря на его голове выдаст товарища с головой. Он не знал, что делать, и ситуация явно находилась не под его контролем. Он мог только наблюдать. Наблюдать, не смея даже сместить обзор в сторону. Только боковым зрением улавливая общую картину, боясь даже представить, что случится в ближайшие мгновения. Карлик стоял достаточно близко к прорехе в полу, видимо, нисколько не боясь последствий обвала. Он даже не напрягся, когда ему за спину улетела граната, пущенная без чеки. Последняя оставалась в зубах изнуренного болью свободовца. Но бюрер просто вернул снаряд хозяину, граната улетела в разрыв. Счет шел уже не на секунды, а на десятые доли секунд. Барс уже не соображал, просто смотрел остекленевшим взглядом. «Вот и все», — подумалось было ему. Встать он не мог, а взрывом его обязательно достанет, даже из-под земли. И их обоих, вместе с таким хорошим парнем из Свободы, погребет под собой тоннель. Но Циркуль не был готов отдать свою жизнь за бесценок. Он подтянулся на руках, вкладывая в это движение все те силы, которые у него оставались, и даже те, которых и не было вовсе. Он схватился за ногу бюрера и позволил себе умышленно потерять последнюю опору. Вот теперь точно все.***
— Прости меня. — Я не считаю тебя виноватым, — отозвался сталкер. — И еще. Циркуля из Свободы больше нет. Я теперь Хамелеон под началом Долга. Пару минуту Арс переваривал эту информацию. С десяток вопросов роились в его сознании, начиная с того, как парень выжил, и заканчивая «Почему переметнулся?». Несмотря на то, что случилось это очень давно, и мужчина старался забыть об этом печальном событии, он все равно помнил. Как будто ему на подкорке выжгли их беседы, те, что были там, на Барахолке. В тот вечер он загорелся. Загорелся идеей зажить в компании разносторонних людей, оставляя одиночное существование позади. По словам Циркуля, Свобода была лучшим вариантом. Но в ту же ночь эта идея угасла в его сознании. Немного потух и он сам. Все же часто самые первые потрясения и случаи в Зоне остаются самыми свежими на всю жизнь. — Тебе, наверное, интересно? Я прав? — спросил Хамелеон. Арс уже в открытую жадно всматривался в его лицо. Ему было больно, но он смотрел. И запоминал каждый рубец, каждый заживший волдырь. Накладывая поверх свои воспоминания и сравнивая. — Расскажи, если можешь, — мужчина решил не наседать со всеми вопросами сразу, давая рассказчику волю. Тем более, его кое-что напрягало в Хамелеоне. В нем что-то изменилось. В какую сторону — судить было сложно. Но, как и сам Барс, он уже не тот, что прежде. — Что-то ты не очень рад тому, что я жив, — снова ухмыльнулся парень. — Шучу я. По лицу вижу, рад. Которое, к слову сказать, все такое же красивое. Только страшно тебе. Но немудрено. Так, в общем, рассказываю. Под НИИ есть подземелья, это известно всем. Именно туда я рухнул вместе со злосчастным мерзавцем. Там он и сгинул — в киселе. А граната и вовсе не взорвалась, во дела, а? Мне повезло больше — пар коснулся только лица, повредив голосовые связки, немного легкие. В катакомбах шастали вооруженные люди. Занятные, добрые люди — мимо не прошли. Буквально вытащили с того света. Забрали сначала на Барьер, на ноги поставили. Втолкали в голову мозгов побольше, да и с миром отправили к Долгу, дав новое имя и историю. Меня все равно никто не мог узнать, после… Ну, ты понимаешь. Кстати, я удивился, что ты-то как раз раскусил меня с первого взгляда. Хотя мы знакомы-то были, всего ничего. Как тебе это удалось? Внутри у Арса все похолодело и снова что-то оборвалось. Ему очень не понравились слова о вооруженных людях внутри подземелий Агропрома. Вряд ли это были простые сталкеры, или кто-то из кланов. Ребята-наемники с периметра, или еще кто похлеще. Не понравилось ему также часть рассказа, где Хамелеон упоминал о своем пребывании на Барьере. Ему там мозги промыли что ли? Что случилось с этим улыбчивым, простым парнем, несущим вперед глас Свободы? Что с ним сделали и на что заставили подписать контракт? — Не знаю. Просто память на лица хорошая. — Что ж тебя всего аж перекосило? За своего питомца волнуешься? Не бойся, жить будет, — Арс услышал тихий, какой-то неприятный смех. Так смеются люди, вот-вот готовые покинуть мир живых. — Спасибо тебе, — хрипло проговорил Барс. — Что я должен тебе за него? — Даже не знаю, друг мой, — старый знакомый задумчиво почесал подбородок, на котором из-за ожогов не было и намека на щетину. — Я немного слышал о твоих похождениях с одной пожилой пташкой. Арс напрягся еще сильнее. Откуда ему знать о Филине? Допустим, от кого-то слышал. Следующие же слова заставили его и вовсе затаить дыхание. — Вспомнил, да? Знаю, что вспомнил. Расслабься. Из его гнездовья, той развалюхи в лесу, мне пока ничего не надо. Но если понадобится — будь добр, придти на помощь. — Что это значит? — непроизвольно Арс допустил враждебные нотки в своем голосе. Ссориться со спасителем Антона было никак нельзя. — Да успокойся, Барс. Сенька, ты меня как будто не узнаешь! — несмотря на хрипотцу в голосе, Арсений как будто ощутил дежавю. Он также обращался к нему тогда, пару лет назад. — Не называй меня так больше никогда. Это имя погибло вместе с тобой. — Как и Циркуль. Но я же тут. Живой, сижу рядом с тобой, — в качестве подтверждения Хамелеон одной рукой коснулся колена собеседника. Тот вздрогнул от прикосновения. Действительно, живой. Это внезапное отчисление из ряда почивших не относилось к списку счастливых. Как и подавляющее большинство. Обычно такие «воскрешения» заканчивались плохо, как для самих внезапно живых «мертвецов», так и для их былых знакомых. Те причины и цепочки событий, спасавшие от неминуемой гибели, в корне переворачивают жизнь человека. И здесь — в Зоне — к хорошему приводили редко. Сознание неминуемо ломалось, возводя на разрушенном фундаменте новые устои и ценности. Когда ты побываешь на волосок от смерти, или уже согласишься и примешь факт собственной гибели, мир вокруг теряет прежние ориентиры, меняет полюса и превращает обычную цветовую гамму в негатив. Но бывает и по-другому. Когда товарищи безумно рады видеть своего напарника, уже готовые копать тому именную могилу. Когда он просто счастлив оставаться и продолжать дышать. И вера в жизнь не пропадает, ничем не подменяется. А лишь подкрепляется опытом и прочно стоит на месте. Но Хамелеон — не Циркуль — сидел сейчас перед ним. Пусть целая половина лица и выглядела как раньше, взгляд единственного серого глаза казался обжигающе холодным. Таким же обжигающим, как пар от киселя, и таким же холодным, как могильный сквозняк. Барс пытался понять, почувствовать. Кто сейчас смотрит на него. Старый приятель или новый враг? В любом случае, он без вопросов помог Антону, а это сейчас важнее. Возможно, у них были и другие варианты. Но этот — самый быстрый. В конце концов, сделанного не воротишь. — Будет тебе, Барс. Кто старое помянет… — … тому голову с плеч, и кишки наружу, — продолжил за Хамелеоном Арс. — Так ты теперь долговец? Тебя заставили или…? — На твоем месте я бы не стал говорить об этом здесь, — предупреждающе произнес Хамелеон. — И вообще. Хватит, Арс. Нам нет нужды воевать. И не предвидится, я надеюсь. — Я тоже, — мужчина глубоко вздохнул, прикрывая глаза и заставляя гнетущие его параноидальные мысли скрыться куда подальше. В конце концов, чем лучше он, если после всего, что произошло, он напрочь разучился доверять людям? Только, разве что, наличием лица. — Мне нужно отойти по делам. Кэп о твоем нахождении знает. В вещах можешь не рыться — я тут не живу. На двери щеколда — запирайтесь на здоровье. Хвоста можете положить на пол, или я не знаю. В общем, располагайтесь. Если что понадобится — свяжись через любого долговца. И бывший свободовец Циркуль покинул помещение, на чьей спине красовались красно-черные пластины. Барс даже внимания не обратил на то, что тот знает, как зовут его спутника. Возможно, он в курсе вообще всего. И оптимизма это не добавляло. Но и явной агрессии бывший товарищ не проявлял. Кто-то бы сказал — счастливый, засранец. Но глядя на то, как он изменился, кем стал, Арс с выводами не спешил. Дверь за долговцем закрылась, и Барс остался наедине со своими мыслями и Антоном, лежащим на своем месте. Мужчина встал и подошел к его кровати. Присел на край, глядя на уже мерно вздымающуюся грудь юноши. Только сейчас он заметил, что в комнате тепло. Явно теплее, по крайней мере, чем на улице. Так здесь, судя по всему, и отопление есть. Поэтому обнаженный торс Шастуна еще не покрылся мурашками от озноба. Все еще чересчур бледное лицо казалось сейчас таким спокойным. Умиротворенным. Хотя еще с час назад парень бился в горячке, вызванной реакцией организма. Сейчас же его дыхание выровнялось, а веки едва заметно дрожали. Видно было, как зрачки мечутся из стороны в сторону. Может, он видел сон. Или свои воспоминания. Спящим он казался еще младше, чем был на самом деле. Мужчина потер рукой лоб, медленно выдыхая. Вот и все. — Я же говорил — все будет хорошо, — проговорил он в пустоту, будучи уверенным, что Шаст его не услышит. У него получилось. Он не угробил еще одного человека, с которым его свела судьба. Это уже можно было назвать победой. Иногда Барсу казалось, что он — настоящее ходячее несчастье, чье проклятье задевает других, но только не его самого. Но не в этот раз. Когда Антон оправится, он обязательно всерьез займется его обучением. Не позволит своему ученику отойти в свет так просто, от лап какого-то мутанта. Только не так. Ему, не иначе, был ниспослан шанс показать себя с лучшей стороны. Несмотря на то, как сильно он бесился из-за выходок бывшего студента, он уже успел понять, что не сможет оставить его одного. Не в этот раз. Он был достоин жизни, намного лучшей, чем та, которая выпала на его долю. И он — Барс — поможет ему вернуться к нормальности. Поддавшись странному порыву, мужчина средним и указательным пальцами руки провел сначала по груди Антона сверху вниз, по ложбинке крестовины. Едва касаясь разгоряченной кожи, он довершил невидимый символ перекрестным движением, под прямым углом пересекая вертикальную линию. Получился крест. Пусть, Бога здесь поминают единицы. Но к Господу в общепринятом понимании это не имело никакого отношения. Только для самого мужчины, этот знак имел сакральное значение, о котором он еще и сам толком не задумывался. — Спи спокойно, — он укрыл раненого одеялом, взятым с соседней койки.