Контролируемое безумие

      Сережа — он же Хвост — в известном на всю Зону баре «100 рентген», успел провести не одну занимательную беседу и даже схлопотать по морде. На следующий день на базу уже просочилась информация об огромном трупе невиданного доселе летающего гада. Арс с Хвостом о встрече с этим мутантом не распространялись, но были не прочь послушать, что говорят о факте его появления сталкерское сообщество.       Из каждого детектора аномалий слышались разные теории на счет появления летучей гадины в окрестностях Свалки. Кто-то всерьез загонял о безмозглых ученых с севера, иной говаривал, что такая чепуха лезет из подземного города. Самой простой и правдоподобной версией все же являлся первоисточник если не всех, то конкретного такого множества бед в зоне — ученые. Эти умники, которым денежки капают не иначе как с неба. Уж они-то наверняка ответили бы, в чем дело. Если бы…       Также, по сарафанному радио и редких текстах в сталкерской сетке можно было уловить совсем уж неприятные вести. Говаривают, будто из центра ползет непонятная херотень. Не то зомби, не то умалишенные сталкеры разных принадлежностей. Пока разговоры шли только о единичных случаях. Но что-то подсказывало Хвосту, что их старый приятель Гога, будет если и первым, то точно не последним. Возможно, он был предвестником беды. Или даже ее решением.       Касательно погибшего от неясно какой напасти сталкера, толком ничего выяснить не удалось. Да, на базу заходил. Даже в бар заглядывал. Но ни с кем не говорил, ничего не спрашивал. Остался на ночевку и свалил без единого маячка. Стало быть, начали считать пропавшим без вести в Темной долине. Пока Барс собственноручно его ПДА торговцу не отдал.       Единственная зацепка к незаконченному делу оборвалась. Просто блуждать по туманным территориям без каких-либо ориентиров не представлялось мало-мальски целесообразным.       Хамелеон не появлялся. Арсу и без того было понятно, что они проживали близ бара на особых правах, полученных при странной, не оговоренной ни одной из сторон, сделке. Скорее всего, потом придется отдать им должное (да сколько можно стебаться над Долгом?). Может, у перебежчика, чудом уцелевшего в тот далекий день, имелись свои планы на Арсения и его товарищей. Может, что-то нужно было самому лидеру клана. Пока что, во всяком случае, их никто не торопился ни во что посвящать.       Одно было ясно: творится какая-то чертовщина. Словно на очередную годовщину Зона решила подготовить премиальное торжество, ознаменовав свою власть изобретательным смертоносным зрелищем. Чьи последствия коснутся каждого. И одиночек, и Долга, и Свободы, и Грешников, и даже Монолита. Что до последних, болтают, будто фанатики с головой засели на своей базе, почти не высовываясь. Это нисколько не успокаивало, а наоборот — наводило на мысли, что раз уж сам Монолит решает отсидеться в убежище, то что, к чертовой матери, тут вообще происходит?       Также до Барса дошло одно не очень приятное понимание сути артефакта, который он берег как зеницу ока. Носить его перестал, когда познакомился с Филином, но окончательно не расстался. В специальной изолированной емкости он всегда носил его с собой. Ни за какие деньги он не продал бы его ни одному торговцу. Раньше, но не сейчас.       Дело в том, что он возвращался тогда к тоннелю. Не на следующий день, но в течение месяца. Ему тяжело было видеть сам пейзаж, но он должен был. И обнаружил в темноте тоннеля, редкостно жуткой красоты артефакт. Это была душа. С блестящими багровыми краями, внешними очертаниями чем-то напоминавшая человеческое сердце. Не обращая внимания на факт того, что Циркуль должен был быть погребен внизу, а артефакт материализовался в тоннеле, Барс все равно решил, что это не просто так. И забрал душу с собой, накрепко связывая средней редкости диковинку с личностью своего несостоявшегося друга и соклановца.       Душа обладала интересными, в основном положительными свойствами. Ускоряла обмен веществ, общий метаболизм, процесс восстановления тканей и организма. Наилучший эффект дает, если закрепить ее на своей груди, напротив собственного сердца. Но тогда поведение артефакта предсказать будет невозможно. Если долго его так проносить, можно как обрести небывалые до этого силы, так и скосить себе срок жизни на пару лет. Ведь энергия человеческого сердца вступала в симбиоз с энергией артефакта, и они производили обмен.       Ну и плюсом ко всему, как и многие артефакты, душа была радиоактивной. Поэтому долго с ней не проходишь. Теперь Арс знал, что та душа не была результатом смерти Циркуля. Может, артефакт как-то выкинуло со дна катакомб, и это были видоизмененные останки бюрера. Впрочем, думать об этом не хотелось.       Зато можно было применить на практике, и хотя бы немного помочь Шастуну. При прямом контакте души с его раной, разрезы начали затягиваться быстрее. Но подобной роскоши Арсений позволил длиться недолго — всего ничего, пять минут.       Но и их хватило, чтобы парень почувствовал себя лучше.       Действительно, в какой-то из дней Хвосту пришлось спать на полу. Так они и чередовали ночи на нормальной койке с Арсом. Почти не покидали вместе постройку, чтобы кто-то один всегда оставался и следил за юношей.       Несмотря на стойкие порывы Барса кормить Антона самому — «с ложечки» — тот отказался. И вполне неплохо справлялся с принятием пищи сам. На что Хвост отпустил комментарий по типу: «Ну все, Арс теперь в заботливую мамашку превратился».       Жилось эти три дня им не то, чтобы тяжко. Очень даже неплохо. В каком-то месте даже жирновато. Собственная комната, пусть и довольно тесная, это уже само по себе здорово. Где-то на вторые сутки Антон окончательно пришел в себя и выдал необычную для сталкеров просьбу:       — Арс, а ты не мог бы мне блокнот достать? Или тетрадь, я не знаю…       — Что, ребенку подавай фломастеры и раскраску? — тут же влез Сережа, прикладывая к свежему фингалу мокрую тряпку.       — Ага, а еще конфет и приставку, — в тон заданной шутке ответил Шаст, специально делая голос выше, капризно растягивая слова.       — Зачем тебе? А хотя, неважно. Может и достану, если будешь хорошо себя вести, — пообещал ему Барс.       Их вечера проходили достаточно мирно: втроем они задымляли всю комнату, играя то в шашки, то в шахматы, проводя жеребьевку — кто с кем состязается. Хвост то и дело вспоминал забавные и не очень истории, не забывая делиться ими с товарищами. Частенько он поглядывал на свой КПК, словно в ожидании чего-то.       В один момент Арс не удержался и спросил, что же он там такого интересного выглядывает. Ответ последовал не самый радужный:       — Мне придется вас оставить. Арс, Антоха — не серчайте. У дяди Сережи намечаются серьезные дела. Нужно помочь своим.       С приходом ночи третьих суток низкорослый сталкер с пучком на голове покинул их скромное жилище. Сразу стало как-то непривычно тихо. Даже немного напряженно. Наверное, сказывалось поведение Сереги, который постоянно что-то говорил и разряжал обстановку своими не всегда уместными шутками. Теперь же воздух в пристройке словно наэлектризовался. Антону казалось, что он даже дышал как-то слишком громко.       — Поделишься со мной чем-нибудь? — начал Барс. Мужчина лежал на соседней кровати, согнув одну ногу в колене, заложив руки за голову, чтоб было удобнее. Спрашивая, он чуть повернул голову в сторону, глядя на юношу. Того уже успели приодеть в новую, целую футболку.       — Что тебе рассказать? — просто спросил в ответ парень. В одной руке у него была сигарета. Пепел он смахивал в пустую консервную банку, стоящую рядом на тумбочке. Не замечая того, он пристрастился к никотину. Даже странно, что он не увлекся этим раньше. Может, обстановка была неподходящая. Или компания.       — Все. Я знаю, ты что-то вспомнил. Может быть это «что-то» поможет нам понять, в какую сторону двигаться дальше, — задумчиво проговорил Барс, следуя примеру Антона и потянувшись за полупустой пачкой сигарет.       Шаст поудобнее уселся на своем месте, стараясь не потревожить раненое плечо. В качестве подушки ему служила его же располосованная куртка, свернутая и уложенная в вещь-мешок. Он головой оперся о стену и посмотрел в сторону наставника.       Даже странно было видеть его таким… Не злющим? Не метающим глазами молнии и не повышающим голос. А ведь таким он и был, с момента как парень попался под когти мутанта. Чтобы не вызвало подобные перемены в его поведении, Антон не хотел спугнуть атмосферу спокойствия и дружелюбия. Все равно им скоро нужно было спать, ведь завтра швы будут снимать. О том, кто его залатал, Барс предусмотрительно решил не сообщать. Возникнут лишние вопросы.       — Та гадина, ну, которая, — парень просто кивнул на свое плечо под повязкой. Было понятно, что речь шла о летающей полукрысе-полувороне. — Я видел… Нет. Читал. Я читал об этой херовине, и могу сказать, как она появилась на самом деле. Но решил не вмешиваться в ваши разговоры и теории, дабы не вносить шороху. Как я понял, публика сейчас и так неспокойна, могут раздуть из аномальной мухи какого-нибудь аномального слона.       — Верно подмечено, — усмехнулся мужчина, затягиваясь. За стеклом небольшого окна уже давно потемнело, не мешало бы включить настенную лампу, служившую единственным источником света, да только все равно ж спать собирались.       — Так вот. Ты в курсе, наверное… — Антон замялся, подбирая слова. Он чувствовал, что был предельно близок. Вообще, когда его зашивали, в припадке он видел многое. И разное. Но стоило ему придти в себя, как все картины прошлого вновь поблекли и утратили краски, четкость. Снова ему приходилось с трудом вытягивать из себя свои же воспоминания. — Как контроллеры, карлики, химеры и снорки…       — Ты и об этом теперь знаешь? — он спросил и без намека былой агрессии в голосе, когда речь заходила о памяти Шаста. Что не могло не радовать последнего.       — Не в том ключе, что и ты, но да. Знаю. Я имел в виду, что я никогда не имел дела ни с одним из мутантов, которых я уже видел тут, с тобой. Грубо говоря, я владею только теорией. И то — фрагментально, обрывками.       — Ни дать ни взять, настоящий студент, — бросил Барс типичную, даже уже не обидную шутку на счет его прошлого.       — Что есть, то есть, — усмехнулся и потушил бычок в банке. — Поэтому я так на все таращусь, потому что вблизи, в полевых, так сказать, условиях, видел впервые. Тех же псов. Ну так и вот, возвращаясь к крылатой. Как и почему — наверняка сейчас не скажу. Но точно могу тебя заверить — это один из экспериментов по программе универсального солдата.       Знакомое определение заставило Арса нахмуриться и даже позабыть о тлеющей сигарете, чей пепел опал прямо на его матрац.       — Ты уверен?       — На все сто. О том, что их оставили на «прозапас», не знал никто, кроме тех, кто ставили этот самый эксперимент. Ни одного экземпляра не должно было существовать по сей день, но, как видишь. Все пошло не так. Одно радует — их должно быть не более трех особей. К тому же не факт, что те две остались в живых и смогли пробраться наружу.       — Наружу, говоришь? А откуда они должны были выползти?       — Хороший вопрос. Я думал, что ты мне на него ответишь. Как ты уже наверняка догадался, все действительно связано с деятельностью ученых. Но что, где, как — я не помню. Забыл, — парень с печалью в глазах уставился на свои руки, не зная, что еще сказать. С того момента, как он стал приходить в норму и вспоминать какие-то детали из прошлого, жизнь нисколечки не упростилась. Все лишь стало сложнее и страннее. Даже как-то безысходнее, что ли. На заднем плане все маячила мысль, что он попал сюда не случайно. И что все это не злая шутка, а последствия его собственных решений и выбора. Что ничуть не отягощало происходящего.       Спустя несколько минут полной тишины, нарушаемой только звуками с улицы, мужчина наконец собрался с мыслями и произнес:       — Скоро я смогу дать тебе ответ. Но, раз уж мы попали сюда из-за тебя… Я не в упрек, если что. Даже хорошо, что база оказалась поблизости. Хотя это не отменяет того факта, что ты придурок, — все же не сдержался. — В общем, планы изменились. Как только снимут швы и ты вернешься в строй, я отведу тебя в одно место. Может, тебе там даже понравится. Хотя фиг знает. Привык ты, наверное, к городу там, квартирам. А наш путь будет лежать в полном отсутствии цивилизации даже по меркам сталкеров.       — Не говори так. Честно, я уже напрочь забыл, как я жил там. Ты ведь знаешь, каково это? Когда реальным кажется не тот, нормальный мир. А этот, стоящий вверх тормашками.       Барс медленно кивнул:       — Еще немного, и ты начнешь мыслить как я. Завязывай, — серьезно сказал он.       — А что такого? Может, ты мне нравишься как человек, — Антон не сразу осознал, что именно он ляпнул. Кончики ушей тут же предательски запылали, благо что в помещении было темно, и выделялся лишь огонек от сигареты старшего, — в смысле, я бы хотел быть похожим на тебя в некоторых вещах, — нашел он выход из положения. Отчасти это было правдой. Шастун действительно видел в Арсе сильного, уверенного в себе человека с твердым внутренним стержнем. Это успокаивало, и заставляло относиться с уважением. Даже не беря во внимание тот факт, что поначалу он относился к Шасту не очень лестно. Но происшествие с ударной дозой адреналина и боли расставило все по своим местам, и вывело людей на настоящие эмоции. Вырвались наружу благородные мотивы, а обиды и колкости остались за кадром.       Мужчина тихо расхохотался, туша истлевшую до фильтра сигарету.       — Давно мне таких комплиментов не делали. Даже стесняюсь спросить — в каких же таких вещах?       — Может лучше спать? — жалобно попросил парень, натягивая одеяло до носа, делая вид, что спрятался.       — Три. Назови три качества, черты, или чего сам хочешь, и тогда мы в расчете.       — Такова цена за спасение жизни? Три комплимента его величеству? — в тон поинтересовался Шаст.       — А вот это уже другой разговор. Валяй, я жду, — Барс стянул с ног ботинки, задвинув их под кровать. Снял с крючка свою куртку и натянул ее на себя, чтоб спать было теплее.       — Ну ла-адно, — протянул Антон, закатывая глаза за невозможностью как следует повернуться к стене набок, показывая свое неудовольствие, — ты невыносим, вспыльчив и агрессивен.       — Так мы же, вроде, о другом договаривались, — не понял Барс, удивленно глядя на своего ученика.       — А ты не перебивай. Но вместе с тем ты выглядишь очень сильным, добрым и чувствительным, — прощупывать опасные темы Антон не хотел, равно как и разыгрывать из себя опытного психолога. Те, кто раздает диагнозы в психологии направо и налево здесь долго не живут, это он уяснил. Как ни смешно, основная проблема людей, прибывающих в Зону, это как раз-таки их личные проблемы.       — Неправда, — улыбнулся Барс слега смущенно, но той самой искренней улыбкой, когда около носа появляются складки, а верхняя губа приподнимается, показывая ровные зубы. Кажется, Антон впервые видел, как его наставник так улыбался. По-настоящему, без едкой ухмылки и нахальности. — Я злой, обидчивый и несносный мужик. А теперь — спать.       — Доброй ночи, — отозвался Шаст, прикрывая глаза.       — Доброй, Антон.