Контролируемое безумие

      — Руку убрал.       Антона резко выдернула из сна чужая просьба. Хотя, имела она скорее приказной тон. Прежде чем открыть глаза, он почувствовал запах, щекочущий нос. Не тот, что витал в землянке — сырой и землистый. А принадлежащий человеку, притом, мужчине. Эдакая смесь из табачного дыма и индивидуального, неописуемого аромата, кажущегося даже приятным, с нотками пота. Ну, а что? По редкости с таинственным Монолитом в Зоне может посоперничать только запас чистой от радиации воды, достаточный для принятия ванны.       Вдохнув поглубже, стараясь сохранить в обонятельных рецепторах этот запах, парень все же открыл глаза. Впрочем, тут же захотелось их закрыть и заснуть обратно, а лучше и вовсе не просыпаться. Как оказалось, во сне он успел значительно придвинуться к спине Барса, да еще и руку на него закинуть. Юноша отдернул конечность от чужого тела как ошпаренный, тут же отодвигаясь на твердой деревянной кровати.       — Спасибо, — буркнул Арс, усаживаясь с краю и потирая заспанные глаза. Естественно, он не будет сообщать о том, что проснулся минут пятнадцать назад, не смея двинуться хоть на миллиметр. Конечно, подобное пробуждение, когда тебя со спины обнимал какой-то парень, не входило в список желанных, и все же… Все же он пролежал так некоторое время, не в силах сбросить с себя руку Антона или отодвинуться. На удивление, он не чувствовал отвращения или того, что происходит что-то неправильное. Хотя, чего там. Происходит! Еще как происходит. Но не продолжать же эти странные объятия при Пашке, который ехидно лыбился со своего привычного места.       Вольный спустился в землянку только что. Видно, проснулся он намного раньше, чем они и уже успел чем-то себя занять.       — Как спалось? — с напускным участием поинтересовался сталкер, вытягивая губы в трубочку. Мол, «очень интересно, чем это вы тут без меня занимались».       — Пока ты не пришел — замечательно, — ответил Арс, поднимая вверх руки и потягиваясь, прогибаясь в спине. Кончиками пальцев он коснулся покатого потолка землянки, чуть не наставив себе заноз на память.       Что до Антона, так тот сидел красный, словно вареный рак. Помимо ушей, горели еще и щеки. Он сидел в противоположном углу кровати от наставника, подтянув к себе колени и, сильно сгорбившись, головой упирался в старые доски.       — Не сомневаюсь, — ответил Паша. — Ну что, Шаст. Готов к тому, что я повытаскиваю из тебя ниточки? Мне бежать скоро надо. Дела, дела. К тому же, вам тут и без меня не скучно живется.       — Я тебе щас въебу, — без агрессии сообщил Арсений, потирая руки и хрустя суставами пальцев.       На что сталкер только выставил вперед руки в примирительном жесте и поднялся из кресла.       — Спокойствие, только спокойствие. Угрожать мне будешь, когда я своими кривыми ручонками заставлю Антона орать, как сучку.       До этого не знавший куда себя деть Шаст, облегченно выдохнул, когда Арсений без предупреждения в один миг оказался на ногах, а Паша поспешил ретироваться наружу. Юноша проследил за двумя мужчинами, покинувшими землянку, так напоминающими ему обычных подростков, которые что-то не поделили. «Во дают, » — подумалось было ему.       О том, чем они занимались наверху, Антон так и не узнал. Но, если судить внешне, то обошлось без рукоприкладства. Он успел остыть от одолевающего его чувства стыда, поднимаясь с кровати и подходя к кипам бумаг, приведенных вчера в некий порядок. Дел предстояло много.

***

      Когда Паша стащенным Барсом пинцетом выуживал из тела Антона неразлагающиеся медицинские нити, в землянке царила какая-то нездоровая атмосфера. Вольный удивлялся, что рана зажила так быстро, а плечо выглядело относительно здоровым. Потому что за несколько дней такие ранения не заживают. Конечно, шрамы останутся — будь здоров. Одно радовало: обошлось без осложнений. Хамелеон потрудился на славу, не скупясь на качественные антибиотики.       Когда с врачеванием было покончено, Шаст посмотрел на окрасившиеся бурым нитки, кучкой собранные на столике рядом с книгами. Он даже не кричал, только морщился и сжимал покрепче зубы, когда мужчина бесцеремонно, медленными, но точными движениями, вытаскивал швы на живую. Теперь можно было вздохнуть спокойно и не беспокоиться о том, что нити останутся в его теле и сгниют, вызывая повторное заражение.       Распрощался Паша с ними быстро, привставая на носочки, чтобы потрепать Антона по макушке. Как всегда, у Вольного сталкера были свои, ужасно важные и не терпящие отложения дела.       Оставшись наедине, в подземном помещении повисло молчание. Ведь его не занимал вездесущий Паша своими шутками и подколами. Но вечность просидеть за бумагами Антону не дали.       — Готов услышать историю? — спросил Арс, усаживаясь на кровать и снимая один ботинок, переворачивая его горловиной вниз, чтобы вытрясти невидимый мешающийся мусор.       Антон, сидевший в кресле — на месте Паши, оторвал взгляд от пачки исписанных листков и поднял голову к наставнику. Встретился взглядом с синими, внимательными глазами, ощутил странный толчок в районе груди. Списал это на шалившие нервишки и утвердительно кивнул.       — Ты, наверное, задаешься вопросом — где мы, и нахрена. Я расскажу тебе, но пообещай молчать до конца, и, по возможности, старательно отсеивать под конец ненужные вопросы. Это касается моего прошлого, — лицо Барса приобрело отстраненную сосредоточенность. Шаст кивнул еще раз и отложил листы, чтобы не отвлекаться. Он был рад, что наставник наконец решил посвятить его в какие-то собственные тайны. Это будоражило сознание и заставляло радоваться простому факту — он ему доверял. Доверие ныне на вес золота, дороже, чем все артефакты и связи. Ведь его так легко предать, а обрести — практически невозможно.       — Тогда слушай. Когда я попал в Зону впервые, то одиночкой проходил недолго. Я встретил человека, который спас меня от смерти. Его звали Филин, — это имя Шаст уже видел на некоторых листах и даже в книгах, которые успел здесь перебрать. Нетрудно было догадаться, что неизменное имя-автограф объясняло, чьи это труды. Далее последовала история. Изложенная, пусть и с некоторыми упущениями, но все-таки история. История Барса, сталкера-одиночки и его немолодого наставника. Антон узнал, как они познакомились, как Арс впервые зашел в эту землянку, как удивился подобному хорошо замаскированному в мертвом лесу жилищу. Как помогал его обустраивать и делать еще более пригодным для жизни. О том, как они здесь вдвоем переживали выбросы. Несмотря на деревянную основу, земля все же спасала от всепоглощающей энергии Монолита.       Парень вел себя как хороший слушатель: время от времени кивал, молчал и не перебивал. По ходу повествования взгляд Барса опускался все ниже и ниже — к полу. Ему было нелегко ворошить в себе эти воспоминания и рассказывать так подробно, в деталях. Никто из его знакомых такой чести не удостоился. Только Серега, Пахан и Грек вкратце знали о Филине. О том, как Вольный нашел сюда безопасную дорогу, Арс предпочитал не думать. Хитрожопый сталкер был хорошим следопытом и мог просто проследить за ним в один день. Другое дело, что мужчина вернулся сюда спустя довольно долгое время.       Да, много, что изменилось. Но иначе нельзя. Здесь все меняется, каждый год, каждый сезон — новое поколение сталкерского поголовья. С течением времени, под влиянием выбросов и средоточения аномальной активности — Монолита — Зона менялась. Не всегда разительно, если брать небольшой промежуток. Но изменения, происходящие за целые года бросались в глаза, как черное на белом. Взять те же карманные компьютеры, выдаваемые новичкам торговцами или проводниками на периметре. Раньше ничего такого не было. И учение Филина о сталкерах-шаманах имело место быть. А он относился именно к этой подкатегории охотников за артефактами. Отказывался от ношения оружия, огнестрела, металлических ножей. При этом не брезговал керамикой, деревом и другими материями. Мог выходить из, на первый взгляд, проигранных схваток победителем. Иногда находил общий язык с мутантами, что вообще заставляло волосы на голове вставать дыбом.       Но все изменилось. И сталкеры-шаманы постепенно ушли в небытие, перестали быть на слуху, о них все забыли. Потому что молодняку неоткуда было о них знать, а старожилы старое не поминали. Тот же Арс, в день, когда перерыл все вещи Филина и пообещал себе никогда сюда не возвращаться, одновременно отрекся от такого туманного звания. Вместе со смертью наставника тот утратил веру. Не только в подход, не только в учение. В основной мере — в себя.       Покинул, пусть и не сразу, Зону. Засел на дно на Большой Земле, и носу не казал в сторону Чернобыля. Отходил, предпринимал попытки построить новую, нормальную жизнь. Даже девушку завел, не смешно ли? А как ее там звали-то? Алина… Алёна?.. Которая ничего не знала о его прошлом. И, как оказалось, о настоящем.       Потому что она не отпускала его.       Были дни, недели, когда он пребывал в какой-то несвойственной ему прострации. Нередко глушить собственный разум и воспоминания получалось благодаря убойной дозе алкоголя. Что не способствовало нахождению общего языка с окружающими. Он вообще не мог ни с кем найти нить соприкосновения. Все люди казались ему странными, не такими. Беспечными, занятыми своими житейскими делами. Вертящиеся по кругу дом — работа — развлечения — дом. Чем они заняты? Всю свою жизнь. Да разве это — жизнь? Когда ты печешься о том, хватит ли тебе денег дожить до аванса. Боишься вызвать гнев начальника на работе, не понравиться людям, упустить волну скидок в торговом центре. Жизнь? Имитация.       Но и существование в Зоне жизнью тоже назвать было трудно. Выживание — вот подходящее определение. Ты борешься за то, чтобы продолжать дышать, двигаться. Чувствуешь себя и свое тело, пространство вокруг. Но даже эта безумная череда опасностей и аномалий заставляла Арсения чувствовать себя, как никогда живым и настоящим. Не то, что там. В мире.       Поэтому он вернулся спустя полгода. Снова периметр, крупная взятка для проводника, полученный КПК, стандартный набор напутствий и наводка на главенствующего торговца на Кордоне.       На удивление, он быстро влился в движуху и приспособился к изменениям. Перестал ходить с голыми руками, обзавелся качественной снайперской винтовкой, постепенно совершенствовал свои навыки стрельбы. Обходил стороной лес, находившийся между Темной долиной и Дикой территорией, чтобы ненароком не вспомнить всё.       Канули в лету упоминания о странном сталкере Барсе, что ходит без оружия по Зоне. Теперь на экране КПК можно было видеть маячок нейтрала-одиночки, который занимался своими делами и не прибивался ни к каким компаниям.       На зиму Арс, подобно подавляющему большинству сталкеров, возвращался на Большую землю. Типичный сезон охоты, длившийся весной-летом-осенью не входил ни в какое сравнение с зимней Зоной. Это тоже была Зона, но уже совершенно иная. Хотя и зимние ходоки умудрялись тут оставаться, промышлять охотой на диковинки, но таких можно было по пальцам пересчитать. Они и урывали самый жирный куш, когда основная масса добытчиков отдыхала где-нибудь в теплых краях.       Ну и, конечно, ученые с Барьера. Те тоже оставались зимовать. Но это уже совсем другая история.       Таким образом, Арс поведал своему подмастерью о прошлом под началом Филина, о том, как тот погиб. Как снова взялся за оружие и решил продолжить джигу со Смертью. Почему он вернулся, объяснить Антону он не смог. Самому слов для этого не хватало. Пусть думает, что хочет. Сезон только начался, впереди целый май, лето, начало осени. И новая, пока необъяснимая загадка. Венцом которой является юноша с оттопыренными большими ушами и любопытными зелеными глазами.       Шаст не сразу подал голос, когда мужчина закончил свой рассказ. Дал тому перевести дух и придти в себя. Ему и самому многое нужно было переосмыслить. То, что он услышал, с трудом укладывалось в его недавно сложенную еще свежую картину мира. Если изначально Антон думал, что Зона — просто порождение человеческой невнимательности и просчета стоившего тысячи жизней, то теперь он крепко призадумался. Это место, словно живое, заманивало сюда людей и не отпускало. Держало в добровольном заключении. Словно и не карцер вовсе, а почти что отдушина.       Почти, потому что сюда попадали и вразрез собственным пожеланиям. Те же преступники, на которых ранее ставили опыты ученые; контрактники, стерегущие Барьер, служащие и просто те, у кого не было иного выбора.       — Ты невероятный, Арс, — тихо проговорил Антон в тишину. На что мужчина не сразу поднял голову и отреагировал.       — Что? — переспросил он слегка севшим голосом, стараясь встретиться глазами с парнем. Но тот упорно смотрел вбок, делая вид, что ему очень интересно рассматривать стену.       — Что слышал. Спасибо, что рассказал. Это важно.       — Не сомневаюсь, — махнул рукой Барс. Потом встряхнулся, помотал головой из стороны в сторону, и поднялся, кивая на лестницу, вырытую в земле. — Нам нельзя терять время даром. Я хочу тебя кое-чему научить.       Шаст послушно поднялся вслед за Арсением.       На улице стоял день. Типичный такой первомай в аномальных реалиях. Ни тебе парадов из мутантов и покореженных БТР-ов, толп сталкеров-зевак, и что-то заливающего с помоста стадиона Авангард лидера. В лесу стояла относительная тишина. Антон уже привык к тому, что пение птиц здесь отсутствовало как таковое. За неимением источника, кто же будет петь? Деревья окружали небольшую полянку, словно забор. В общем и целом, при свете дня здесь было не намного спокойнее, чем ночью. И все же, глядя на уверенно шагающего к одному из деревьев Барса, Антон мысленно дал себе пощечину. Если Арс спокоен, значит, и ему волноваться не о чем. В иной раз его еще подведет такая логическая цепочка, но речь не об этом.       На стволе дерева уже висел какой-то листок с нанесенными угольком тремя кругами. Самый большой, средний и маленький сплошной в центре. Словно мишень, она же — прицел, или герб Долга. Поправив лист, Арс вернулся к застывшему на месте Антону. До дерева было шагов пятнадцать. Среднее такое расстояние, относившиеся скорее к разряду малых.       Подойдя ближе, Барс протянул парню свой ПМм с глушителем. После отошел на несколько шагов в сторону от линии огня.       — У тебя будет один целый магазин на то, чтобы доказать мне, что ты не пропащий лошок. Уяснил? — голос его звучал твердо. Арс все же взялся за обучение таким базовым вещам. Но чем Зона не шутит — бывают тут и люди, которые и стрелять-то не умеют. Шаст сглотнул, принимая в правую модернизированный пистолет системы Макарова. Ухватившись крепче, ощутил его вес. Не больше килограмма, но близко к этому. Грамм восемьсот с лишним, если быть точнее. Из чего можно было сделать вывод, что магазин заряжен полностью, плюс вес глушителя.       Чего греха таить — стрелять он не умел. Как никогда Антон понял это, сжимая в правой рукоятку пистолета. Не как тогда — у элеватора — инстинктивно, не осознанно, просто для того, чтобы хоть что-то в руках было. Сейчас ощущение в ладони ребристой поверхности заставляло стайки мурашек пробежаться вдоль спины, от шеи до поясницы. Что же делать? Держать в одной руке или постараться ухватиться второй, не до конца здоровой? Раненое плечо еще побаливало, и при нагрузке грозило только что снятым швам разойтись. Поэтому парень решил вытянуть вперед только одну ведущую руку, с зажатым в ней пистолетом. Встав относительно ровно, напротив дерева, он постарался прицелиться. Но, черт возьми, как?       Видя, что Антон замер в растерянности, Барс подошел к нему и встал рядом.       — Совсем дурачок, да? — поинтересовался он незлобно. Взял пистолет сам, и стал медленно показывать и объяснять принцип его работы. — Прежде чем на спусковой крючок жать, сначала нужно нажать на предохранитель, отвести затвор назад — до упора, — слова он сопровождал действиями. Сначала нажал на маленькую деталь сбоку, которая являлась предохранителем, скрывающим красный кружок. После оттянул одной рукой затвор на себя, отпуская. Антон заметил само дуло пистолета, прежде чем затвор вернулся на свое место. — Теперь уже можно взвести курок, — Барс пальцем надавил на рычажок в задней части пистолета, которая смотрит на его владельца во время стрельбы. — Смотреть через целик. А после — стрелять, — он выпрямил руку в сторону, стоя в полоборота к Антону. Почти не глядя и не прицеливаясь, он нажал на спусковой крючок. Раздался приглушенный выстрел, из выбрасывателя выскочила пустая гильза от девятимиллиметрового патрона. На листке появилось отверстие, входящее в среднюю зону мишени. — Давай теперь все то же самое, только заново и без подсказок. У тебя одиннадцать патронов.       Барс задвинул предохранитель обратно и передал пистолет Антону. Снова отдалился на несколько шагов.       Юноша глубоко вздохнул, словно медитируя. Но сколько уже можно отдалять процесс? Быстро, без ошибок, он повторил последовательность действий. Вытянул правую руку, слегка двигая ею из стороны в сторону, чтобы центр целика совпал с кругом мишени. Вдохнул, а на выдохе нажал на спуск. Так его учили на школьных соревнованиях по стрельбе из пневматической охотничьей винтовки. Кажется, он даже зажмурился, когда раздался ощутимый толчок и звук упавшей в траву пустой гильзы.       Когда он открыл глаза, то увидел, что его снаряд поразил листок ровно на пересечении самого большого, внешнего угольного круга. Что ж… Первый выстрел Барс никак не прокомментировал, только кивнул в сторону дерева, чтобы паренек продолжал.       Еще десять выстрелов было совершено Антоном, впавшим в раж. Два патрона пролетели мимо, не задев даже ствола дерева. Столько же ушли в молоко. Зато остальные шесть пришлись преимущественно по среднему кругу нарисованной мишени, продырявив листок в клочья. Один даже в яблочко. По одной девятке и восьмерке. Остальные — врозь, рядом.       Шаст судорожно выдохнул, опуская пистолет. Рука подрагивала от напряжения. Он оглядывал плоды своей тренировки и боялся повернуться в сторону Барса, чтобы встретиться с тем взглядом. Вдруг тот прямо сейчас ухмыляется и вот-вот готов выдать свою очередную уничижающую шутку? Может, даже оскорбление. Но поворачиваться не пришлось. Арс сам сделал шаг навстречу, вставая между юношей и деревом.       — А ты хорош, — задумчиво произнес мужчина, прямо глядя на него своими обескураживающе-синими глазами. Непонятно от чего, щеки Шаста порозовели второй раз за день. — В смысле, как стрелок, — кашлянул Барс и протянул руку, чтобы вернуть себе оружие. В этот момент их пальцы на мгновение соприкоснулись. Теплые, разгоряченные Антона, и прохладные, сухие Арсения. Парень еле заметно вздрогнул, краснея еще больше. — Ну правда, для того, кто ни разу не стрелял — а я в этом уверен — ты показал неплохой результат. — Ну и, конечно, Барс был бы не Барс, если бы не прибавил к своим словам что-нибудь обидное и колкое, — но можно и лучше.       — С-спасибо, — промямлил Антон, отходя от легкой трясучки. Для него это было чем-то новым, неизвестным, и будоражащим кровь. Держать в руках пистолет, целиться, производить выстрелы. Одно дело — в подвешенную в одном месте мишень. И совсем другое — пытаться попасть во что-нибудь движущееся, проворное и мечтающее перегрызть тебе глотку.       Парень уже хотел было повернуться назад, к двери землянки, но наставник остановил его, придержав одной рукой за плечо. Он снова протягивал ему ПМм, со словами:       — Тут один патрон. А перед тобой один Арсений. Сделай так, чтобы Арсений остался жив, — с этими словами мужчина отошел к дереву так, что его грудь была на уровне мишени. Между его левым предплечьем и краем листа были каких-то несколько сантиметров.       Антон застыл с опущенной рукой как вкопанный. Тут и тушкану понятно, что он промахнется и ранит Барса. Правильно говорил Вольный — Арс умом повредился, не иначе. Парень не выдержал и громко сказал, мотая головой из стороны в сторону:       — Не буду! Ты же видел, как я стреляю. Я не хочу тебя покалечить, — в его голосе звучало отчаяние. Естественно, он не доверял своему новоприобретенному навыку стрельбы из одного-единственного образца огнестрельного оружия. И одиннадцать выстрелов не давали гарантию, что двенадцатый окажется таким же счастливым, как несколько предыдущих.       — Тебя забыл спросить, — холодно отозвался мужчина. — Стреляй, — он переступил с ноги на ногу, на пару сантиметров придвигаясь в зону мишени.       — Ты меня не заставишь, — фыркнул Антон.       — Стреляй. Или я оставляю тебя одного, — жесткие слова наставника набатом прогремели в голове Шаста. Во рту появилась кислая слюна, а внутри на секунду что-то оборвалось. Оставит он его, щас-ка.       Меньше всего Антон позволил бы себе допустить, чтобы Арс ушел. Ведь он не может. Не имеет права. «Еще как имеет, » — тут же сам себе честно ответил парень. Он — Антон — по сути никто для Барса. Случайно встреченный на болотах пацан, которого тот вытащил по доброте душевной. И он не обязан с ним таскаться и нянчится. Но ведь таскается? Помогает? Спасает? Да что он, черт возьми, только не делает! Когда надо, успокаивает, возвращает к сознанию одним своим приятным, таким красивым голосом. Следит, чтобы не тот не загнулся по своей неопытности и неуклюжести. Назвался его наставником и еще угрожает, что уйдет!       Парень не на шутку разозлился. И на Арсения, и на себя. На первого потому, что тот посмел ему ставить такие поганые условия, а на самого себя из-за того, что такой исход событий просто переворачивал в нем все с ног на голову. В нем словно разгорелась настоящая буря эмоций, которой он не мог дать никакого определения. Почему он так разволновался? Почему он так на него действует?       Рука взметнулась, словно резко переведенная минутная стрелка на новеньких, хорошо смазанных механических часах. Взведенный курок, пара секунд на прицел. Он не смотрел на лицо Барса. Не хотел. Ведь тот смотрел ему прямо в глаза, и точно прожег бы в нем дыру, если бы они встретились взглядом. Антон видел только черный круг мишени.       Затвор щелкнул, отодвинулся назад, и из выбрасывателя вылетела пустая гильза.