can't get it up without you

Это случается в понедельник. Сокджин застывает в дверном проеме, чувствуя себя так, словно выплыл из мутной воды глотнуть свежего воздуха. Позади него раздаются звуки удивления и растерянности, и Сокджин осознает, что он только что сделал, а потому быстро извиняется перед маленькой пожилой леди, стоящей за ним, помогая ей зайти в кафе. Он чувствует насмешку в темном черном взгляде, что проходится по нему с головы до ног. Сначала он игнорирует это. Как и обычно — продолжает заниматься своими делами, заказывает свой кофе, свой сэндвич и маленькое печенье, заполняет этим свой поднос и движется к своему любимому местечку. Но на его месте сидит мужчина. Он не выглядит хорошо одетым, а еще на нем носки со шлепками. Но Сокджин работает в индустрии моды, поэтому знает, что эти уродливые дядины шлепки — черные сандалии Визвим Кристо, и пусть они не самые дорогие, они достаточно дорогие. Че за ушлепок, в прямом смысле слова. Сокджин не может совладать с лицом. — Эй, — оскаливается он на этого мудозвона, — ты сел на мое место. Этот говноед поднимает голову, его темный взгляд начинает блестеть, а губы подергиваются, словно пытаются не растянуться в ухмылке, что покажет его зубы и десны. — Правда что ли? Не вижу тут твоего имени? Сокджин пожимает плечами: — Ты можешь подняться, и я покажу тебе, где оно. И этот ублюдок все это время лыбится. А потом еще и смеется, прикрывая свой рот рукой, как делает это всегда. Сокджину нужно подавить в себе желание потянуться и убрать его руку, чтобы напомнить ему, что нельзя прятать такую прекрасную улыбку. — Так че? Встаешь? — чуть погодя спрашивает Сокджин, но этот высерыш только качает головой, косо на него поглядывая. — Нет, но за этим столиком два места. Можешь присоединиться ко мне. — Вау, ты приглашаешь меня сесть за мой столик. Знаешь, это все равно что предлагать сок хозяину дома из его же соковыжималки. — Хоспаде боже, Джин, — Юнги закатывает глаза, даже не потрудившись сделать менее нежный тон, — просто садись уже. Сокджин садится. Они довольно долго молчат, но, может, это из-за того, что Сокджин начинает вести борьбу с пакетиками сахара, потому что нуждается в своей суточной дозе кофе. Затем Юнги тяжело вздыхает, обнимая пальцами запястье Сокджина: — В последний раз все не так хорошо получилось, да? Сокджин улыбается: — У тебя был ебанутый жених. А я был настоящим стриптизером. Это даже не сопливая трагическая лавстори. Это рецепт катастрофы. — Тебя наняли на мой мальчишник, прежде чем мы узнали друг друга. Хоть книгу пиши, — мягко говорит Юнги, — и первое, что я увидел, когда проснулся, это твоя жопень. — Зачетная жепка, — Сокджин показывает пальцем в свою сторону, — приятно знать, что если жизнь пойдет под откос, этим я смогу себя прокормить. Юнги вздыхает, постукивая по столу. У него даже приличный маникюр в этот раз. А вот ногти Сокджина обкусаны в попытке облегчить стресс от ночных дедлайнов. — Надеюсь, в этот раз тебе не придется. Ты уже продал свою попку мне. Сокджин поднимает брови: — Мин Юнги, ты просишь меня стать твоей сахарной деткой? — Ну, — пожимает плечами Юнги, — в этот раз и такое возможно. Сначала Сокджин молчит, но затем со смешком выдыхает: — Ладно. — Погоди. Что? — моргает Юнги. — Ладно. Я буду твоей сахарной деткой, — ухмыляется он, — должно быть прикольно. Я всегда хотел, чтобы ты меня побаловал. Вот будут новые впечатления. — Йа, ты щас сказал, что обычно я скупердяй? — Юнги все еще крепко держит руки Сокджина в своих, переплетая пальцы. — Да, — смело заявляет Сокджин, но его улыбка остается яркой, — но это нормально, у тебя особо не было выбора. — Тогда ладно, детка, — Юнги подергивает бровями, — в этот раз разбалую тебя вконец. Никто из них не знает, сможет ли Юнги сдержать это обещание. Но он все еще его дает. Потому что никто из них не знает, как закончится эта сказка про детку. — Тогда ловлю на слове, — глупо улыбается Сокджин, поднимая их сцепленные руки. И он полностью доволен стоном и пинком под столом, которые он получает. — Почему ты вообще мне нравишься? — спрашивает Юнги, хотя они оба знают ответ. Знают слишком хорошо, чтобы суметь объяснить словами. — Не знаю, — отвечает Сокджин. Что он имеет в виду: «Я не знаю, сколько времени у нас есть». И даже если они обрели друг друга снова, они не знают, нужное ли сейчас время. Не знают, проживут ли они полноценную жизнь или она оборвется. Закончится это смехом или слезами. — Я не знаю. Они не знают, и это нормально. Потому что сейчас они просто держатся за руки, ждут и лелеют надежду на то, что когда-нибудь снова наступит нужное время.