Прима

Лучи холодного солнца проскальзывают через окно палаты, падая на кровать лежащего на ней парня. Его длинные волосы были заплетены в неуклюжую, но почему-то такую милую косу, а больничная одежда уже не жгла многочисленные ссадины на теле, а согревала. Но сейчас это его не волновало. Его волновал только он. Им Чангюн сидел прямо напротив, на невысоком стуле, и внимательно смотрел на парня. Их взгляды пересеклись, но Чангюн не собирался отводить своего. Он просто продолжал молча наблюдать. Но, почему-то, в его глазах не читалось ненависти. Только любопытство и лёгкое удивление. И, наконец, в звенящей тишине, раздался тихий голос. - Скажи... Почему ты не задаёшь вопросы? Чангюн слабо улыбнулся и повёл плечами. - Знаешь, я не вижу смысла в вопросах. Захочешь - сам расскажешь. Но не скажу, что мне не любопытно. Парень напротив нервно сглотнул, но... Он не мог отрицать, что хочет рассказать. Этот человек... Кажется, будто ему можно доверять... Он слишком долго молчал... Может... Стоит поделиться? - Тогда спрашивай. И ещё на минуту повисла тишина. Казалось, что Чангюн мысленно составлял список вопросов и отсеивал те, которые считал бестактными и слишком личными. - Ну, для начала представимся. Я Им Чангюн, как ты знаешь. А вот как зовут тебя я не знаю. Думаю, называть тебя Додо уже не совсем логично. Поэтому... - Хёнвон. Парень так резко перебил его, что Чангюн сразу и не понял, что произошло. - Прости, что ты сказал? - Хёнвон. Меня зовут Хёнвон. Че Хёнвон. Но только никто об этом не знает. Кроме Минхёка. Ну, и ещё того придурка, который думает, что меня уже давно нет в живых. Может мне и стоило умереть? Чангюн не смел даже вздохнуть в неподходящий момент, боясь спугнуть такую откровенную историю. Было видно, как парню сложно рассказывать. Его руки тряслись, пока он судорожно теребил одежду, а голос дрожал, выдавая его искренние эмоции. Возможно сначала он и хотел рассказать всё без эмоций. Но... Как можно говорить о своей боли без чувств? Это... Почти невозможно? История оказалась не слишком длинной, но уже через 15 минут Чангюн хотел убить этого... Кхм... Урода, доставившего этому прекрасному ребёнку столько боли. /История Примы/ Flashback - Ёну, ты уверена? Если ты так поступишь, то уже не сможешь вернуть его обратно, ты это понимаешь? Девушка взмахнула длинными волосами, почти попадая по лицу собеседника, а на её щеках блестели слёзы. - ТЫ ДУМАЕШЬ, Я НЕ ПОНИМАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ? ТЫ ДУМАЕШЬ, Я ХОЧУ ЭТОГО? Я... Просто хочу чтобы он выжил... Я просто хочу дать ему шанс... МОЙ МУЖ ЕГО УБЬЁТ, ПОНИМАЕШЬ?! Я... Должна... Оставить сына в больнице показалось ей самой лучшей идеей. Кто-нибудь позаботиться о нём. Она действительно верила в это. А зря. Она ещё не знает, что этой ночью мужчина вломится в больницу и украдёт единственного ребёнка, которого обнаружил в провинциальном роддоме. Возможно, мать бы никогда не оставила Хёнвона, если бы знала, что с ним произойдёт. Но... Может, так было суждено?

***

Flashback - Так, сопляк, уясни. Мне нужна дочь, понял? Я не собираюсь смотреть на мальчишку. Будь добр выглядеть как девчонка. Иначе пожалеешь. Именно эту фразу Хёнвон слышал день ото дня. А когда он немного подрос, "отец" приступил к осуществлению этого отвратительного высказывания. Одевать сына в платья? Да. Заставлять отращивать волосы? Легко. Покупать вместо машинок кукол? Проще простого. Но не просто было мальчику. Его не выпускали на улицу, били, когда придурок "папочка" замечал, что у него не дочь, а всё-таки сын. Но самым гениальным было то, что он решил, что его пресная дочь будет потрясающей балериной. Не получается? Как жаль, ну ничего, получи плетью по спине. Плохо стараешься, малышка, нужно лучше. Всё было относительно нормально до 13 дня рождения Додо. Если достаточно частые побои - это нормально, то что же не нормально? Вы уже догадываетесь, что безумный "папочка" делал со своей "доченькой". Насиловать ребёнка оказалось куда веселе, чем просто бить. А бить и насиловать одновременно... Но прима продолжала бороться. День за днём. Год за годом. И за всё время Хёнвон доверился лишь одному человеку, который знал обо всём. Ли Минхёк был для него всем. Он помогал как только мог и даже придумал для него легенду, когда пришлось перейти в новую школу. Так Додо стала немой примой. А её парнем Ли Минхёк. И никому не стоило знать больше. Но иногда Хёнвон забывал о том, что его "папочка" ненормальный. Камеры слежения были обнаружены везде - дома, в студии, в школе, даже на сумках. Тотальный контроль? Возможно. Но была ли у него цель? Неизвестно. Может быть... Хёнвону стоило умереть ещё после первых переломов? Может он должен был сбежать? Сбежать... Больше это слово он не хотел вспоминать. Длинный ожог от раскаленного ножа вдоль позвоночника всё ещё болел время от времени, напоминая об этой жалкой попытке. Было слишком больно. Но, может, пришло время это изменить?