Звездолёт на гриле

Мы влетели в созвездие Ориона и уже приближались к Бетельгейзе. Вокруг этой звезды вращается достаточно обитаемых планет, так что напавшие на неё звездоеды угрожали миллиардам жизней одних только разумных существ. Звучало это грозно, но обычно справиться с паразитами – пара пустяков. Хотя, конечно, это очень неприятные существа. Звездоедами условно называют космических скитальцев, питающихся водородом, гелием, неоном и прочими благородными газами. И то только тех, которым мало водорода и гелия, витающих в вакууме, и которые садятся на звёзды и на них обедают. А так как звездоеды часто собираются в огромные флотилии, даже самым крупным светилам вроде Бетельгейзе они вредят немало. С другой стороны, они, как правило, не особо разумны, если вообще разумны. Выкурить их чаще всего совсем несложно. Было пять утра по корабельному. Я подводил «Солнце» к диспетчерской станции системы Бетельгейзе. Подошла Алисочка. – Спи, – сказал я. – Ещё до звезды между планетами будем толкаться часа три. Вечно тут оживлённое движение. – Мне спать не хочется, я уже отдохнула на три месяца вперёд, – ответила она. – К тому же всю эту болтовню с диспетчерами и маяками лучше оставить мне. Сам понимаешь… – она вздохнула. Ну понятно. На большей части диспетчерских станций дежурят живые существа, а не автоматы, и на меня они смотрят всё ещё с величайшим ужасом, хоть я им сотню удостоверений ИнтерГпола покажи. Нет, определённо на должности космических стражей границ берут самых опасливых личностей во Вселенной. Даже ушаны на меня уже почти не косятся, а на галактических маяках каждый второй дежурный раздражается и ворчит… А у Алисочки, что вполне естественно, никаких проблем. Почти всегда диспетчер, едва услышав имя Алисы Селезнёвой, готов на что угодно. Как раз, когда Алиса появилась в рулевой рубке, нас и вызвала диспетчерская. Я немедленно отошёл от видеофона, а Алиса заняла моё место в кресле пилота. – Интергалактическая полиция, агенты номер один и два, задание – выявить и истребить звездоедов, – без запинки проговорила она и предъявила удостоверение. Диспетчер, как и следовало ожидать, был в восхищении: – Сама Алиса Селезнёва? Неужели? Это огромная честь! Пролетайте, конечно же! Алиса отключила связь и смущённо улыбнулась: – Да… Мои имя-фамилия на них действуют… – На меня они тоже действовали, в бытность мою твоим врагом. – И как же именно? – Сначала что-то в духе «Провались всё в чёрную дыру, опять эта девчонка!», – весело и искренне ответил я и пересадил Алису на кресло штурмана, а сам уселся обратно на пилотское. – А потом – «Неужели снова на Алисочку наткнулся? Давно мы с ней не видались! Ну, сейчас будет весело…» Диспетчер на этот раз попался совсем уж восторженный. А может, просто добросовестный. Он не только пропустил нас, но и просигналил о нашем прибытии всем орбитальным маякам. В итоге все корабли, катера и ракеты почтительно расступались перед нашим «Солнцем», и до самой Бетельгейзе мы долетели не за три часа, как я предсказывал, а всего-то минут за сорок. Я выпустил защитное силовое поле, Алисочка затемнила экраны, чтобы мы могли что-то разглядеть, кроме оранжевого сияния звезды. – Где расположимся? – спросила она. Я вгляделся во все экраны. На них не было видно ничего особенного, кроме нескольких пятен и какого-то хилого протуберанца. – Конечно, в идеале было бы удобнее кружить над Бетельгейзе, пока мы не засечём звездоедов... – Но нам это не подходит, – закончила за меня Алиса. – Наш кораблик маленький, Бетельгейзе огромная. Носиться над ней, гоняясь за звездоедами – а у них, может, тоже ракеты быстроходные есть! – никакого топлива не хватит. – Да нет, это ещё не проблема. В крайнем случае я могу превратиться в звёздного дракончика и провести разведку самостоятельно. Но, видишь ли, звездоеды-то нам неизвестны. Милодар сам сказал – учёные не смогли определить их вида. Они могут быть очень даже разумными, а значит, всегда есть риск, что нападение с неба они засекут. – А с фланга? – С фланга сложнее. Магнитные бури и прочие возмущения на Бетельгейзе сильно затрудняют картину для радаров. Разумеется, всегда есть вероятность, что у звездоедов какое-то совершенное другое приспособление вместо радара, но она очень маленькая. – Хорошо, тогда где мы опустимся? – Давай, например, на северном магнитном полюсе. Возмущения возмущениями, а полюс всегда легче найти. Алиса согласилась. Мы отыскали необходимое место для призвездения, и корабль пошёл на посадку. Пока поверхность Бетельгейзе приближалась, я говорил: – Ты тогда оставайся здесь и следи за радарными экранами – всё-таки хоть какое-то подобие видимости они обеспечивают. Я, как всегда, превращусь в какого-нибудь тупого звездоеда, к примеру, из класса Luminifera, и отправлюсь на разведку. Алекс, который должен был бы ещё спать, но который залез в рулевую рубку, пока мы были заняты разговором, дёрнул меня за руку и сказал: – И я отплавлюсь! Иногда я понимаю Ирию Гай-Сокол, которая никогда не брала Вандочку с собой в походы, пока той не исполнилось семь. – Ни в коем случае, – отрезал я. Мальчик надулся. – Ты же не хочешь, чтобы мама была совсем одна? – подала голос Алисочка и посадила Алекса к себе на колени. – Правда ведь? – Не хотю, – ответил он. – Вот и останешься здесь маму охранять, – с облегчением сказал я и потрепал воинственного малыша по голове. На экранах, кроме яркого, несмотря на их затемнённость, света, уже ничего не было видно – кораблик в коконе защитного поля повис на поверхности Бетельгейзе.