Худший способ скучать

*** Дневная жара достигла своего пика. Куроо знал, что вот-вот она пойдёт на убыль, и дышать наконец станет легче, но прямо сейчас прятался в тени раскидистого дерева. Воздух, сухой и тёплый, казался здесь свежее, тихий шелест листвы умиротворял и помогал расслабиться. Куроо полулежал, упираясь спиной и затылком в шершавую кору клёна, и выходить под палящие лучи совсем не хотел. К счастью, у них в запасе ещё было время, пока в спортзалах заканчивали уборку. Получасовой перерыв между играми — просто дар богов какой-то, и с этим согласился бы каждый. Именно так и сказал Бокуто, заявив, что тратить его на очередное командное собрание глупо. Поддавшись на его уговоры, Куроо вместе с Кенмой улизнул от своих и ничуть об этом не жалел. — Очкарик-кун теперь точно не придёт, — сказал вдруг Бокуто. — И чего он так взъелся? О Цукишиме Бокуто заговорил неспроста: в поле зрения показались Карасуно, взмыленные и уставшие, и замыкал шеренгу именно Цукки с Веснушкой. Тот что-то рассказывал, неуверенно улыбаясь, а Цукишима, казалось, пропускал его рассказ мимо ушей. Куроо вспомнил разговор с Савамурой и Танакой и тяжело вздохнул. Он думал об этом полдня, тщетно пытаясь затолкать своё любопытство поглубже — туда же, куда и чувство вины. Стоило Цукишиме вновь попасться на глаза, как всё умиротворение, навеянное уютными посиделками, схлынуло, уступая место дурацкому беспокойству. — Куроо, ты уже что-то разузнал, так? — правильно истолковал его вздох Бокуто. Он завозился и привстал, заглядывая Куроо в лицо. Не ответить ему было невозможно — в конце концов, это Бокуто, и так просто он не отстанет. Да и его самого так и подмывало поднять эту тему, выговориться хоть чуть-чуть. — Ребята из Карасуно сказали, что старший брат Цукишимы играл в волейбол, — заговорил Куроо. — Может, это как-то связано? Бокуто заинтересованно выдохнул, сидящий напротив Акааши задумчиво дёрнул плечом, а вот Кенма решил его не щадить: — Куро, ты просто наступил ему на больную мозоль. — Но откуда-то же она там взялась! Вы посмотрите на него, — кивнул Куроо на Цукишиму, — смышлёный, ростом с меня и это ещё не предел. И по умолчанию считает себя хуже пацана метр с кепкой. Да я и представить не мог… — Да-да, — незаинтересованно протянул Кенма. — Со вчерашнего дня только и слышим. Куроо фыркнул и попытался дотянуться до Кенмы, чтобы пнуть лодыжку, но тот улегся слишком далеко, подложив под голову куртку. Вставать было откровенно лень, так что Куроо смог только прожечь его укоризненным взглядом. Не то чтобы это работало. — Так что там с братом? — напомнил Бокуто. — Да ничего, не знают они. Он есть, играл в волейбол в Карасуно вместе с Маленьким гигантом. Плохо играл, хорошо играл — понятия не имею. Но что-то явно нечисто. Куроо снова вернулся к разглядыванию Цукишимы. Тот наконец обратил внимание на друга и принялся объяснять что-то на пальцах. Веснушка восторженно улыбался и кивал, слушая его едва не с открытым ртом. От команды они отстали, остановившись под навесом, дающим слабую тень. — Если кто и знает — то этот, с веснушками. Они точно дружат, — озвучил Бокуто очевидную мысль. — И что ты предлагаешь, отловить и пытать? Веснушка явно не из болтунов, — фыркнул Куроо. — Его зовут Ямагучи, — неожиданно подал голос Кенма. — Шоё говорил. Веснушка (Ямагучи?) тем временем махнул рукой в сторону зала и потащил Цукишиму за собой — тот почти не сопротивлялся, только переставлял ноги будто бы неохотно. Они наконец скрылись за углом здания, и Куроо полушутя сказал: — Я скорее поймаю в тёмном коридоре Цукишиму и выскажу всё, что думаю о его комплексах. — Эк тебя задело! — хохотнул Бокуто. Куроо невольно представил, как бы он говорил в холодное лицо Цукишимы всё, о чём думал вчера и сегодня. И про рост, и про инфантильный страх приложить усилия и не получить отдачу, и про то, как глупо сдаваться не пробуя. Тот наверняка бы разозлился, попытался уйти и, вообще-то, был бы прав: кто Куроо такой, чтобы лезть к нему в душу? Куроо прекрасно это понимал, ему только и оставалось что представлять разговоры, которые никогда не случатся, да наблюдать со стороны. — Может, спросить его о брате прямо, вдруг ответит? — предложил Бокуто. — Нет, такой как Цукишима-кун не ответит, — подал вдруг голос Акааши впервые с тех пор, как они заговорили о Цукишиме. — Звучит как вызов, — нарочито уверенно усмехнулся Куроо, встречая взгляд Акааши. — Только не заигрывайся, Куроо-сан, — неожиданно сказал он. В повисшей тишине был слышен шелест листьев и крик Широфуку, зазывающий команды в первый спортзал. Куроо удивлённо смотрел на Акааши и, даже когда уголок его рта дёрнулся в подобии улыбки, не испытал облегчения. — Бокуто, твой Акааши меня не любит! — перевёл он всё в шутку, поднимаясь. — Ну что, кто первым до дверей спортзала? Кенма ожидаемо застонал, отказываясь участвовать, Бокуто — не менее ожидаемо — вскочил и сорвался с места. Куроо побежал за ним, смеясь и пытаясь избавиться от неудобного чувства, возникшего из-за слов Акааши. А может, и ещё вчера, когда он нечаянно задел Цукишиму за живое. Не удержавшись, он на бегу обернулся, чтобы поймать удивлённый взгляд оставшегося позади Цукишимы. Куроо показал ему язык, засмеялся ещё громче и принялся нагонять Бокуто. Что бы ни имел в виду Акааши, играть с Цукишимой было интересно. И на площадке, и вне её.