Худший способ скучать

*** Сквозь москитную сетку в открытые окна спортзала волнами лился сладкий вечерний воздух — пахло дневной жарой, стриженным газоном и наконец-то пришедшей прохладой. Куроо невольно зажмурился и вдохнул полной грудью, точно зная: именно таким ему запомнится лето последнего школьного года. — Куроо-сан, мяч в другой стороне. И голос Цукишимы, усталый и чуть подначивающий, тоже останется тёплым воспоминанием, стойко отпечатается на подкорке. Куроо был совершенно не против. — Умеешь ты возвращать к реальности, — хмыкнул он, наконец отмирая и направляясь за мячом, который откатился в самый угол зала. — Извините, очень хочется поскорее закончить, — совсем не извиняющимся тоном сказал Цукишима. — К тому же, вы могли выбрать пробежку. — И умереть на полпути. Бокуто и Хината точно были сверхлюдьми: даже после чертовски длинного дня у них хватало сил на вечернюю пробежку (лишь бы не убираться в зале). Лев тоже присоединился к ним, не желая уступать Хинате, а Акааши позвал тренер. Так и вышло, что после ужина вернулись в зал только Куроо с Цукишимой, но перекладывать всю работу на кохая он не собирался. К тому же, им всего-то и оставалось, что проветрить спортзал, собрать мячи и снять сетку. — Я и сейчас не уверен, что дойду до комнаты, — вдруг сказал Цукишима. Куроо оценил его иронию и расхохотался, наконец подхватил мяч, тут же поднял второй, ловко сунул подмышку третий. И благодарно кивнул подкатившему корзину Цукишиме. Тот быстро спрятал пробившуюся сквозь строгий вид усмешку и отвёл взгляд, принимаясь осматривать зал: — С мячами всё. Я схожу за шваброй. — А я уберу корзину. Работать с Цукишимой было легко. Он методично делал всё необходимое, не отвлекаясь на болтовню, и вместе с тем молчание не тяготило. Сегодня Цукишима был куда расслабленнее, чем в тот, первый раз, когда они с Бокуто затащили его на дополнительную тренировку. Перемена, произошедшая всего за три дня, поражала. Куроо всё думал об этой метаморфозе, то и дело возвращаясь мыслями к её причинам. Пусть каким-то чудесным образом всё наладилось, пусть Цукишима пришёл в третий спортзал и приходил снова и снова, Куроо мучило любопытство. Однако он прекрасно знал, что никто его не удовлетворит. Цукишима наконец вернулся и прошёлся шваброй у лавочек. Бокуто пролил там воду, пока рассказывал Хинате об одном из матчей Фукуродани и восторженно размахивал руками. — Снимаем сетку? — Давайте. Пока Цукишима относил швабру в кладовую, Куроо принялся мучить первый трос. Тот, натянутый до предела, как всегда поддавался с трудом. — Вы же знаете, в одиночку неудобно, — укоризненно сказал Цукишима, вернувшись. — Дождались бы. Он привстал на носочки, чтобы ухватиться за верх сетки, и подтянул её к стойке, ослабляя натяжение. Куроо тут же с лёгкостью распустил петлю и принялся за дополнительный трос, разобраться с которым было проще простого. Так и подмывало спросить Цукишиму прямо — про брата, про детство, про то, как он начал играть в волейбол и почему продолжал. В голове снова возникло предостережение Акааши, и потому Куроо только сказал: — Спасибо, Цукки. Лови! Цукишима ловко подхватил освободившийся край сетки и уложил её на пол. Проворчал: — Не зовите меня так, я же просил. Куроо привычно его проигнорировал и, проходя мимо, почти так же привычно потрепал по плечу. То дрогнуло под пальцами, но Цукишима не возмутился вслух, а Куроо уже был у второй стойки. Узел основного троса на ней поддавался труднее, то ли был чересчур затянут, то ли оттого, что Куроо пытался его развязать не глядя. Он смотрел на Цукишиму, который задумчиво перебирал пальцами нити сетки. Казалось, тоже катает на языке какой-то вопрос, не решаясь произнести вслух, но Куроо и представить не мог — какой, а потому оставалось только наблюдать и терпеливо ждать. Или попробовать поболтать на посторонние темы: — Что думаешь о сегодняшней тренировке? Цукишима бросил на него недоумённый взгляд и пожал плечами. И, когда Куроо уже решил, что ответа не дождётся, подошёл ближе. — Думаю, что она была слишком долгой, — сказал он, становясь по другую сторону сетки, закреплённой теперь лишь с одной стороны. — А ещё, что вы не умеете просить о помощи. Дайте я. Он потянулся к узлу, с которым никак не мог справиться Куроо, и мягко отстранил его руки. Куроо подчинился, с удивлением глядя, как стремительно пальцы Цукишимы ослабляют туго затянутые нити, а следом — освобождают и дополнительный трос. Сетка упала на пол, потому что Куроо не успел её подхватить, и Цукишима принялся быстро её сматывать. Должно быть, и правда хотел поскорее освободиться. — Ловко ты, — оценил Куроо. — Оставь, я отнесу и закрою окна. Беги к своим. Куроо улыбался, принимая моток сетки из рук Цукишимы и ощущая себя достойным звания «семпай года». Цукки же совсем не казался воодушевлённым: может, оттого, что в принципе не умел таким быть (но вообще-то Куроо знал, что это не так), а может из любви противоречить. — Несите. Окна закрою я, за одну минуту ничего не изменится. — Так и скажи, что не хочешь идти один, — поддразнил Куроо. — Надеешься, что дотащу, если свалишься без сил по пути? Оценивающий взгляд Цукишимы прошёлся от макушки до носков кроссовок, и Куроо бездумно потоптался на месте, пытаясь избавиться от внезапного ощущения неловкости. Цукишима легко переиграл его на поле подколок одними только глазами. — Рассчитываю на вас, Куроо-сан, — серьёзно сказал Цукишима, кивком обозначая поклон. Его деланную вежливость портили поджатые губы: Куроо готов был поклясться, что Цукишима с трудом сдерживает смех. Напряжение и неловкость схлынули, как не бывало. — Тогда я быстро, — весело отозвался Куроо и подмигнул Цукишиме.