Худший способ скучать

*** Куроо, проведя полночи в раздумьях и попытках уснуть, совершенно не хотел вставать по первому звонку будильника, пока остальные досыпали до третьего. Но он должен был выловить Цукишиму пораньше, ведь зубная щётка точно понадобится ему до завтрака. Одно он знал наверняка: это будет неловко и стрёмно. Но выбор, предоставленный Акааши, Куроо отобрал у себя сам. Так что он поджидал Цукишиму у лестницы, ведущей от комнаты Карасуно к уборной, надеясь, что и сейчас тот не изменит своей нелюбви к шумным сборищам и пойдёт один или с Веснушкой. И он не подвёл. Заметив Куроо у подножья лестницы, Цукишима не переменился в лице и не сбился с шага. На секунду у Куроо даже мелькнуло подозрение, что вчера он напредставлял себе лишнего, и случившееся Цукишиму не задело вовсе. Только родившееся внутри облегчение исчезло, стоило присмотреться: под глазами у Цукишимы залегли тени, а губы потрескались и казались ярче обычного, искусанные и сухие. Куроо, уже встречавшийся сегодня с зеркалом, точно знал, что и сам выглядит немногим лучше. — Доброе утро, Куроо-сан, — сказал Ямагучи, едва не кланяясь. Цукишима только кивнул, не отводя испытующего взгляда. — Привет-привет. Цукишима, можно тебя на минутку? Хоть он и умел мастерски держать лицо, глаза зачастую выдавали Цукишиму с потрохами. Вот и сейчас, хотя он согласно кивнул и попросил Ямагучи идти вперёд, во взгляде плескались недовольство и смятение. — Ты забыл вчера, — сказал Куроо, протягивая его вещи, сложенные в маленький пакет. Ходить вокруг да около Куроо не хотел. Он хотел поскорее сбежать, чтобы не выискивать на бледном лице Цукишимы свидетельства бессонницы и переживаний и не чувствовать груз вины ещё больше. — Не стоило беспокоиться, — ровно сказал Цукишима, опустив глаза, и осторожно принял предложенное. Он подцепил ручки пакета самыми кончиками пальцев, так, чтобы точно не коснуться руки Куроо, и это отчего-то оказалось неприятно. Ещё вчера Куроо бы сам вцепился в его руку, просто чтобы нарушить чужую зону комфорта, и в шутку потребовал бы за свою помощь плату — дополнительный час игры вечером или компанию в походе за кофе. Сейчас же между ними появилась стеклянная стена, преодолевать которую Куроо не хотел и не мог, ведь стало бы только хуже. Потому он снова дал Цукишиме уйти, глядя в его неестественно прямую спину и чувствуя себя придурком, который всё испортил. *** На площадке никогда не было времени думать о чём-то, кроме мяча — за это в том числе Куроо любил волейбол. Игра не просто требовала концентрации, она увлекала и затягивала так, что не было желания вертеть головой по сторонам. Тем не менее, иногда Куроо вертел, отмечая особенно удачные удары Бокуто или приёмы Савамуры, розыгрыши Шинзен, к которым лучше бы быть готовым, удачные подачи Кагеямы и, конечно, блоки Цукишимы. Даже теперь заставить себя не следить за ним Куроо не мог. Играл он ничуть не хуже обычного, даже лучше — после каждого дня в лагере, каждой вечерней тренировки, Цукишима заметно прибавлял. Это тешило самолюбие Куроо, будто прогресс был полностью его заслугой (конечно же, нет), а теперь ещё и успокаивало: Цукишима в полном порядке. Никаких страданий, ничего из тех мелодраматических глупостей, что надумал себе Куроо вчерашней ночью. После обеда, за которым он с улыбкой наблюдал, как Цукишима привычно отчитывает Хинату за неаккуратность, как не выдерживает и посмеивается следом за хохочущим Ямагучи, Куроо расслабился окончательно. Цукишима не выглядел разбитым или грустным, не казался замкнувшимся в себе больше обычного — значит, ничего страшного не случилось. Значит, Куроо мог со спокойной совестью выбросить из головы то маленькое недоразумение, случившееся под влиянием момента. Если Цукишима вечером придёт — а что-то Куроо подсказывало, что придёт, да и Бокуто так просто его не отпустит, — то они смогут вести себя как обычно, и никаких драм. Так думал Куроо, в перерыве подбрасывая мяч вверх снова и снова для отработки пасов. Пока Лев, как обычно крутящийся вокруг, не брякнул: — Он смотрит. Пальцы дрогнули, и Куроо упустил мяч. Проводил его взглядом и недоумённо уставился на Льва. — Кто смотрит? Лев захлопал белёсыми ресницами, будто и подумать не мог, что придётся объяснять нечто столь очевидное. Куроо слегка раздражала необходимость задирать голову, чтобы смотреть высоченному Льву в лицо, но он всё равно упрямо смотрел, вопросительно вскинув бровь. — Центральный Карасуно, ну, Цукишима, — всё-таки пояснил Лев тоном, каким недалёким детишкам сообщают, что Земля круглая. Куроо пришлось ущипнуть себя за запястье, чтобы не обернуться в ту же секунду — он не собирался вестись на случайные подначки Льва так легко, да и перехватывать взгляд Цукишимы после вчерашнего было бы неловко. Всего днём ранее Куроо обязательно бы ему подмигнул. Сейчас же хотелось провалиться сквозь землю или хотя бы дотянуться и почесать между лопаток — так невыносимо жгло спину. — А, Цукки, — с деланной лёгкостью сказал Куроо. — И почему ты решил мне сообщить? — Ну, сегодня он смотрит на вас так же часто, как обычно вы на него, — пожал плечами Лев. — Подумал, вам может быть интересно. Должно быть, замешательство и испуг отразились на его лице, потому что Лев вдруг замахал руками: — Я сказал что-то не то, Куроо-сан? Простите! Я не… — Нормально всё, остынь! — отмахнулся Куроо, наконец-то взяв себя в руки. — Подай мяч, ладно? И меньше по сторонам глазей, следи за игрой! — Сейчас же перерыв, — предсказуемо вздохнул Лев и поплёлся за укатившимся в угол мячом. Куроо раздражённо свёл лопатки, дёрнул плечом, стараясь смахнуть с себя ощущение чужого взгляда. Он знал, что Цукишима больше не смотрит — только не после того, как Лев едва пальцем в него не ткнул, — но кожа всё равно чесалась. Ему невыносимо хотелось обернуться и отыскать Цукишиму взглядом, просто убедиться, что он уже занят более полезными вещами. «А может, он вовсе и не смотрел», — сказал себе Куроо и не поверил. Лев, хоть и всякий раз поражал манерой говорить всё, что вздумается, без всяких фильтров и преград вроде чувства такта, был хорош в одном: он был честен. Он не привирал, когда говорил, что Цукишима часто смотрит на Куроо. И даже когда — ему страшно было это признавать — упоминал, что Куроо обычно смотрел на Цукишиму так же часто. Что ещё делал Куроо постоянно, чего сам не замечал, — тот ещё вопрос. И ему было немного, самую малость страшно узнавать ответ.