An Indefinite Amount of Forever

      — Ты не можешь так поступить с нашей семьёй, Драко!       У портрета Люциуса Малфоя выдался трудный день. Сначала эта нелепая эльфийка в наволочке с рюшами притащила хитроумную штуковину, катающуюся по портретному залу и пожирающую пыль. Проклятая вещица выла как исчадие ада и, разумеется, была абсолютно не способна вытереть пыль с самих портретов. Позже, конечно же, его дедушка Маркус решил, что сейчас — самое подходящее время, чтобы заняться оперой. Это было его давним хобби — увы, недоступным при жизни из-за суровых правил чистокровного общества. Судя по тому, какие звуки он издавал, Маркусу всё же стоило заняться соколиной охотой. И вот теперь, что ещё хуже, его сын просто сообщает ему, что собирается жениться на грязнокровной всезнайке, подружке Поттера. Смерть ещё никогда не казалась настолько несправедливой.       Стоя перед портретами своих отца и матери, Драко ухмыльнулся, скрестив руки на груди.       — О, я твёрдо намерен на это пойти. На самом деле, она уже согласилась взять мою фамилию, — возможно, это было преувеличением, ведь Гермиона ещё не приняла окончательное решение, но Драко знал одно: это наверняка выведет из себя отца.       Как и предполагалось, Люциус гневно раздул ноздри. Он бы отдал всё, что угодно, лишь бы приложить неблагодарного мелкого поганца тростью по голове.       Нарцисса дипломатично попыталась выступить посредником между мужем и сыном:       — Мой дорогой мальчик, думаю, твой отец имеет в виду, что ты немного поспешен в своём решении.       Драко фыркнул:       — Очень мило с твоей стороны прикрывать его, мама, но мы оба знаем, что он имел в виду совсем другое. И мне интересно, почему ты говоришь, что я «поспешен», ведь, насколько я помню, вы не возражали, когда я женился на Астории, хотя мы были вместе всего несколько месяцев. Мы с Гермионой знаем друг друга с детства, и мы уже год вместе. Вы не можете притворяться, что не знали, к чему всё идёт. Я люблю её и женюсь на ней.       — Я запрещаю тебе! — гаркнул Люциус.       Драко ухмыльнулся шире:       — Знаешь, отец, — сказал он, опасно приближаясь к портрету, — я практически уверен, что больше не подчиняюсь твоим приказам.       Люциус буравил сына взглядом:       — Никогда не думал, что доживу до того дня, когда мой сын, моя собственная плоть и кровь, осквернит могилы предков, приведя в этот дом грязнокровку в качестве хозяйки поместья.       — Знаешь, что забавно, отец, — ядовито отозвался Драко, — ты и не дожил. Ты ведь не забыл, что теперь я в этом доме хозяин?       Чаще всего Драко старался не приходить в эту комнату — в основном по той причине, что его отец, казалось, забывал, что уже умер. Люциус всё ещё пытался командовать домовыми эльфами, повышая голос, когда те игнорировали его приказы — даже у домовиков хватает чувства собственного достоинства, чтобы не подчиняться портрету. Более того, он пытался контролировать каждую сделку их финансовой компании. Каждый раз, решившись навестить родителей, Драко вылетал оттуда, разгневанно хлопая дверью, Люциус кричал ему вслед, а мать билась в истерике. Это того не стоило, и потому Драко как можно дольше откладывал визит — до тех пор, пока в очередной раз не поддавался чувству вины.       — Это что, какой-то мятеж? Если дело только в этом, то ты уже более чем доказал, что больше не под моим влиянием, с исключительным упорством путаясь с этой девчонкой. Признаю, когда ты сообщил мне и матери, что начал отношения с грязнокр…       — С магглорождённой, — поправил Драко.       Глаза Люциуса опасно вспыхнули, но он продолжил:       — Когда ты сказал нам, что начал отношения с магглорождённой, мы были потрясены.       — Потрясены? — ухмыльнулся Драко. — Это просто смешно. Ты угрожал вернуться призраком и преследовать меня до конца моих дней.       Люциус надменно пожал плечами:       — Признаю, сцена не удалась.       — А ещё ты следил за нами во всём доме, вторгаясь в портрет за портретом, пока, наконец, не застукал нас за сексом в библиотеке.       Люциус покраснел.       — Ошибка, которую я больше не совершил ни разу, если мне не изменяет память.       — Если память не изменяет мне, Драко, — Нарцисса натянуто улыбнулась, — ты намеренно поступил так со своим отцом, зная, что он вторгнется в ваше личное пространство. Ты мог бы отвести девушку в свою спальню, где ты именно из этих соображений не хранишь картины.       — Разве тогда он усвоил бы урок? — спросил Драко с невинной миной.       — Суть в том, Драко, что мы с матерью были потрясены тем, что ты привёл в дом магглорождённую. Но мы почти смирились…       Драко рассмеялся, явно под впечатлением от его слов.       — Или, скорее, мы пришли к некоторому подобию мира, так как были убеждены, что это всего лишь мимолётное увлечение. Любопытство, если угодно. Желание вкусить запретный плод, порезвиться в грязи. Но твоё решение навсегда связать свою жизнь с ней повлияет не только на тебя. Ты подумал о том, как это отразится на твоём сыне? Какой мачехой она станет для Скорпиуса? — спросил Люциус.       — Превосходной, — ответил Драко. — И я постараюсь игнорировать твои оскорбительные инсинуации относительно моего интереса к Гермионе, так как понимаю, что ты крайне невежественен в этом вопросе и действительно ничего не можешь с этим поделать. Ну, а если серьёзно, отец, ты видел чистокровных в наши дни? Этот генофонд давным-давно стоило слегка разбавить.       Хоть Люциус и не совсем понял, что такое «гино-фонд», он предположил, что сын просто съехидничал, и потому угрожающе взглянул на него:       — Ты плюёшь на могилу своей покойной жены, приводя грязнокровную шлюху в этот дом.       Драко пришёл в ярость. Он был настолько зол, что не мог даже ответить, — просто не находил слов. Поэтому он принял решение уйти.       — Нет, дорогой, твой отец не это имел в виду! — сквозь слёзы выкрикнула Нарцисса.       — Нет, именно это, — мрачно пробормотал Драко, поворачиваясь к ней лицом. — Как ты можешь его защищать? Я счастлив с Гермионой. Мы действительно любим друг друга, но всё, что его волнует, — это чёртовы чистокровные традиции!       — Выражения, дорогой, — сказала Нарцисса.       — Тебя смущает мой выбор слов, в то время как он назвал мою невесту шлюхой и заявил, что я не уважаю память Астории?       — Я не одобряю поведение твоего отца. То, что он сказал, — грубо и за рамками дозволенного. Но ты должен понимать, Драко, дорогой, что привести в семью кого-то с родословной мисс Грейнджер — это не пустяковое дело. Ты нарушишь устоявшиеся за сотни лет традиции, сделав это.       — Мне всё равно.       — Я не прошу тебя расторгнуть помолвку, Драко, — сказала Нарцисса.       И Люциус, и Драко одинаково изогнули светлые брови и одновременно спросили:       — Не просишь?       — Конечно, нет. Твоё счастье для меня важнее традиций, но я просто хочу, чтобы ты понял, это решение — не какая-то мелочь.       — Я согласен, мама. Вот почему я забочусь о том, с кем мне провести остаток дней, куда больше любого из Малфоев, готового жениться на любой чистокровной девице, лишь бы дали приданое побольше. Гермиона для меня особенная, мама. И нет ни одной ведьмы на свете, которая была бы достойна носить фамилию Малфой больше, чем она.       Нарцисса кивнула.       — Что ж, кажется, твой отец должен перед тобой извиниться. Люциус, дорогой?       — Нарци-и-исса, — проскулил тот, — это действительно необходимо?       Драко ухмыльнулся. Его всегда забавляло, как мать загоняла отца под каблук.       — Люциус Абраксас Малфой, ты сейчас же извинишься перед своим сыном. Очевидно, он полон решимости жениться на этой девушке и ничто не заставит его передумать. Так что перестань вести себя как ребёнок и скажи сыну, что ты за него счастлив.       При жизни Нарцисса Малфой отличалась величественной холодной красотой, внушавшей трепет большинству мужчин. В качестве портрета она и вовсе производила неизгладимое впечатление. Люциус Малфой не был глупцом и понимал, что, если он планирует уживаться со своей грозной женой весь остаток вечности, ему стоит поступить так, как сказано.       — Извини, — буркнул Люциус.       — Прости, отец, что ты сказал? — переспросил Драко, злорадно наслаждаясь дискомфортом отца.       — Прошу прощения, сын. Надеюсь, ты и твоя грязн… мисс Грейнджер будете очень счастливы вместе, — и без того бледное лицо Люциуса сравнялось с цветом скисшего молока. Он выплёвывал каждое слово, будто бы ощущая их неприятный вкус и боясь подавиться.       — Будем, — Драко с восхищением посмотрел на свою мать. — Мама, как всегда, было приятно наблюдать за твоей работой.       Нарцисса слегка склонила голову в ответ:       — Пожалуйста, не раздумывая приводи в следующий раз в портретный зал мисс Грейнджер, когда она приедет погостить. Буду рада дать ей пару советов.       — Сомневаюсь, что они ей нужны, — улыбнулся Драко. — Я уже без ума от неё.

***

      Гермиона сочувственно вздохнула, выводя большую жирную «Т»¹ на эссе Брейди Фитча по теме «Как не умереть, повстречавшись с нунду», основными тезисами которого были: «Невезуха. Ты умрёшь. Просто закрой глаза и думай об Англии»². Могло бы быть смешно, напиши это Альбус Поттер — но это было дело рук Брейди Фитча, просто безнадёжно глупого ребёнка.       — Вы меня доконаете, малявки, — вздохнула она.       — Мы не можем этого допустить, — раздалось от двери почти одновременно со стуком.       Гермиона улыбнулась:       — Я тебя не ждала, — сказала, вставая, чтобы поприветствовать Драко.       — Я соскучился, — произнёс он, притягивая её к себе и с чувством целуя.       — Мы виделись вчера, — Гермиона даже не пыталась сдержать улыбку.       — Да, но я избалованный засранец, которому необходимо, чтобы всё, что ему нужно, всегда было на расстоянии вытянутой руки. А мне нужно постоянное внимание своей невесты.       — Тогда тебе повезло, что я только что закончила проверять сегодняшние эссе. Я вся твоя, — отозвалась она, вновь целуя его.       Он крепко сжал ладонями её талию.       — М-м-м. Вся моя. Надеюсь, это не делает меня шовинистом, но я чертовски люблю это слышать, — он оставил несколько поцелуев на её челюсти и затем произнёс строгим и глубоким голосом: — Запри дверь.       Было вне её сил сдержать сорвавшийся стон.       — Драко, — он начал расстёгивать пуговицы на её рубашке, и её колени задрожали, — мы в моём кабинете. Снаружи повсюду дети.       — И они останутся снаружи, если мы просто запрём дверь, — сказал он, пробираясь под чашечки её лифчика, и ухмыльнулся: она задохнулась, едва его большой палец коснулся соска. И хотя большая часть крови уже устремилась на юг, в направлении паха, он всё же смог задействовать нужные нейронные связи, чтобы взмахнуть палочкой и наложить запирающие чары на дверь. — Ты, кажется, что-то говорила о том, что ты вся моя?       Гермиона кокетливо кивнула:       — И что же ты хочешь со мной сделать? — прикусила губу.       Он застонал, его разум тут же наполнился романтическими, но слегка жутковатыми мыслями, которые, вероятно, стоило держать при себе: «Я хочу проникнуть в твои вены и плыть прямиком в душу. Хочу вместе с тобой зарыться вглубь земной коры и никогда не показываться на поверхности. Хочу умереть в одну минуту с тобой, сжимая тебя в объятиях».       — Всё, — просто ответил он.

***

      Спустя час Драко и Гермиона вышли из класса с одинаковыми озорными улыбками и неоднозначно растрёпанными волосами. Держась за руки, они шли по коридору, будто шаловливые дети, только что стащившие сладости из кухни. Гермиона ощущала себя собственницей-амазонкой, замечая, с каким обожанием смотрят на её жениха девочки-подростки. Несколько слизеринок осмелились даже проронить: «Здравствуйте, мистер Малфой», хотя навряд ли были особенно дружны со Скорпиусом.       Гермиона закатила глаза. Она надеялась, что это не делает её плохим учителем, но втайне радовалась, что большинство девушек и без того глупышки, так что у неё не будет соблазна занизить им оценки.       Драко ухмыльнулся ей:       — Я уже говорил, какой сексуальной ты становишься, когда ревнуешь?       — Ты ненасытен, — покраснела Гермиона.       — Я сегодня поговорил с портретами родителей о нашей помолвке.       Гермиона застыла на полпути.       — О? И как прошло?       — Они желают нам счастья.       Гермиона ухмыльнулась:       — Я скорее поверю, что твой отец проклял нас за «падение в бездонную яму порока», пока мать громогласно рыдала в платочек.       — Добавь немного оскорблений и споров, но, в целом, ты представила всё верно, — сказал Драко.       Гермиона усмехнулась. Ей вспомнилось, как вскоре после того, как они с Драко начали встречаться, она случайно набрела на портретную галерею и оказалась лицом к лицу с приблизительно пятьюстами расистски настроенными портретами Малфоев. Несмотря на то, что на неё немедленно обрушился поток оскорблений, она была даже восхищена тем, как легко они распознали в ней магглорождённую. Очень быстро это чувство сменилось негодованием, когда она из лучших побуждений, но весьма наивно начала читать нотацию на тему «Почему чистокровные идеалы — полный вздор». В конечном итоге всё вылилось в перепалку на повышенных тонах с Люциусом и Абраксасом Малфоями. А когда Драко заглянул в комнату, чтобы спасти её, им обоим пришлось выдержать крайне неприятный разговор с его родителями о том, почему Гермиона вообще оказалась в поместье. И со всеми его предками. Большинству девушек достаточно было познакомиться лишь с родителями парня, но Гермионе, истинной счастливице, удалось встретиться ещё и с грёбаными предками Драко. И все они ненавидели её.       — Думаю, я начинаю нравиться Люциусу. Как думаешь? — спросила Гермиона.       — Ты милашка, — улыбнулся Драко.       — Здрасьте, мистер Малфой! — подошёл к ним Альбус Поттер, по обыкновению не глядя в глаза.       — Альбус. Как дела? — спросил Драко.       — Хорошо, хорошо. Вот мы и обменялись любезностями. Я могу поговорить с вами кое о чём?       Драко приподнял брови:       — Со мной?       Альбус кивнул.       Драко вопросительно взглянул на Гермиону, та в ответ ухмыльнулась и, кивнув, одними губами произнесла: «Иди».       — Так… о чём ты хотел поговорить? — спросил Драко.       — Вы разбираетесь в женщинах.       — Что?       — Женщины. Вы им нравитесь. То есть вы же женитесь на профессоре Грейнджер, и вообще, в вас, кажется, влюбляется каждая женщина. Вы случайно не вейла, мистер Малфой?       У Драко закружилась голова. Они на самом деле сейчас разговаривают об этом?       — Нет. Просто блондин.       — И довольно симпатичный, не сочтите за грубость, мистер Малфой. И вы, кажется, всегда знаете, что сказать женщине.       Драко прищурился:       — Не хочу показаться грубым, Альбус, но ты сейчас делаешь комплименты моему умению общаться с женщинами по какой-то конкретной причине?       — Конечно, какая же я бестолочь. Извините. Недавно у меня был сексуальный контакт с одной юной леди, которая мне очень нравится, и теперь я…       — Эй-эй-эй, притормози на минутку, — Драко потёр виски. — Ты уже занимаешься сексом?       — Нет, мистер Малфой. У меня был сексуальный контакт. Это совсем другое.       — Я понял, Альбус. У меня просто в голове не укладывается. У тебя уже есть сексуальные отношения, — и замер, когда внезапное осознание разожгло его отцовское любопытство: — У Скорпиуса тоже были сексуальные контакты?       Альбус ухмыльнулся:       — Вы просите меня предать друга. Очень по-слизерински, мистер Малфой. Уважаю. Но нет. У него не было. Только у меня. На данный момент. Что ставит меня в довольно затруднительное положение. Понимаете, я…       — Тебе не кажется, что было бы лучше поговорить об этом с собственным отцом?       Альбус осёкся, смущённый вопросом:       — Имеете в виду, не обращая внимания на тот факт, что совсем недавно он из очкарика-ботана превратился в безработного хиппи? Но вы, конечно, правы, мистер Малфой. Мой отец — просто магнит для красоток. Зачем мне платить за консультацию учёному-магистру, когда я могу бесплатно спросить у похмельного студента-репетитора?       Драко широко раскрыл глаза:       — Ух ты. Альбус, ты… и я говорю это из самых лучших побуждений… ты, наверное, один из самых безжалостно прямолинейных людей среди всех, кого я встречал.       — Спасибо, сэр. Так вот. О чём это мы?       — О твоих сексуальных отношениях.       — О сексуальных отношениях! Точно. Спасибо, что напомнили, Драко, — он сделал паузу. — Могу я так вас называть?       Драко был ошарашен. Ему нечасто приходилось сталкиваться с такой агрессивной харизмой у столь юных людей.       — Гм… конечно?       — Отлично, мэн. Так вот, Драко, я не уверен в том, как действовать дальше. Видите ли, у нас с этой девушкой уже довольно давно дружба с привилегиями.       Драко отметил про себя уклончивый термин «друзья с привилегиями». В юности он сам пользовался подобным, чтобы оградиться от чересчур навязчивых девушек.       — Понимаете, Драко, — продолжал Альбус, — перед тем самым сексуальным контактом я обнаружил, что опасаюсь того, что она может целоваться с другими. А потом мне пришлось признаться самому себе, что… я не хочу, чтобы она это делала с другими парнями.       — Молодец, Альбус.       — Спасибо, Драко. Понимаете, в чём моя проблема?       — Не совсем.       — Ну, разумные мужчины, такие как мы, согласятся, что четырнадцать лет — слишком рано для моногамных отношений.       — Как посмотреть, — пожал плечами Драко.       Заинтересованный, Альбус придвинулся ближе:       — Рассказывайте.       — Зависит от девушки. Она действительно тебе нравится или ты просто чуточку ревнуешь? Если последнее, то не трать время попусту. Но если первое… возможно, ты будешь сожалеть о том, что упустил её, сильнее, чем о том, что упустил возможность встречаться с другими девушками.       — Она мне нравится, — уверенность Альбуса слегка пошатнулась.       — Если ты уже знаешь об этом, зачем говорить со мной, Альбус?       — Угол зрения. Вы в этом разбираетесь. В моём возрасте у вас была девушка?       — Нет, — Драко вздохнул. — Но тебе не стоит равняться на мои юношеские годы, думая о своей личной жизни или… о чём угодно другом, серьёзно. Я поступал плохо с девушками, Альбус. Я поступал плохо со всеми вокруг. Встретив ту, за которую следовало бы держаться, я не сделал ничего. Мать Скорпиуса стала моей первой настоящей девушкой, но я мог бы встретить её гораздо раньше, не будь я таким ослом в школе.       Альбус кивнул.       — Говорите, мне стоит попробовать?       — Я говорю, что тебе не стоит пытаться объяснять с логической точки зрения такое алогичное явление, как любовь… ну или что ты там чувствуешь к этой девушке.       — Спасибо, Драко. Дружба с вами много для меня значит, — кивнул Альбус, хлопнув его по плечу, и отправился прочь.       — Что это, чёрт возьми, такое было? — проговорил Драко, провожая его взглядом.       — Привет, пап.       Драко подскочил на месте.       — Мерлин, Скорп, я чуть не обделался!       — Фу, пап. Ругательства — удел косноязычных ублюдков.       — Следи за языком.       Скорпиус ухмыльнулся.       — Есть минутка?       — Конечно, как дела?       — Хочу спросить о… сексе.       — Ну конечно, о чём же ещё, — пробормотал Драко в пол.       — Я думаю, что уже готов к… ну, знаешь…       — Сексуальным контактам?       — Именно, лучше и не скажешь. Но я не знаю, как… понимаешь…       Драко поднял бровь. Его сын собирается спросить, как доставить девушке удовольствие? Драко сомневался, что его родительский авторитет был настолько велик.       — Скорп, честно говоря, я понятия не имею, что ты хочешь сказать.       — Как мне завести об этом разговор с Розой?       Драко поморщился.       — Ты просишь у меня совет, как подобраться к Розе Уизли? Ты отдаёшь себе отчёт в том, что Гермиона придушила бы меня во сне, узнай она об этом разговоре?       — Так не говори ей. Мне просто нужно было посоветоваться с тобой, потому что ты… ну, знаешь. Разбираешься в женщинах.       — У вас что, было что-то вроде слёта озабоченных подростков, на котором вы единогласно выбрали меня своим лидером?       — А?       — Не бери в голову. Скорпиус, если ты хочешь сделать следующий шаг в своих отношениях с Розой, тебе придётся поговорить об этом с ней. Потому что вот это всё, — он обвёл их обоих рукой, — это жутковато. Если у тебя есть вопросы по поводу… процесса… то я объясню, насколько смогу. Но если тебе нужен совет, как её соблазнить…       — Уф! Пап, нет. Это даже отдалённо не то, о чём я спросил. Я просто хочу узнать, как поднять эту тему.       Драко вздохнул. Он напомнил себе: ему нравится, что Скорпиус — подросток-аномалия, в отличие от его сверстников, разговаривающих со своими родителями только под давлением и максимум односложно отвечающих на их вопросы. С другой стороны, он был абсолютно уверен, что этот разговор выходил за рамки взаимоотношений отца и сына. Впрочем, как бы неловко он себя ни ощущал, это было гораздо предпочтительнее альтернативы сделать вид, что мальчику его возраста ненормально проявлять подобное любопытство. Ему очень повезло быть отцом, которому сын доверяет настолько, чтобы обсуждать такие темы. На искренность стоит отвечать искренностью.       — Пожалуй, я должен сказать, что тебе стоило бы повременить с такого рода вещами, но мы оба знаем, что это бессмысленно. Сказать четырнадцатилетнему юноше, что он не должен мечтать о сексе, — это почти то же самое, что предложить бешеному оборотню стать вегетарианцем. Так что я только скажу, что если ты действительно хочешь… сделать следующий шаг с Розой, ты должен быть абсолютно уверен в том, что готов.       — Я готов, — тут же отозвался Скорпиус.       Драко нервно ухмыльнулся.       — Ладно, возможно, я отправлюсь в ад за такое, но в следующий раз, когда вы двое будете… ты понял…       — Когда будем целоваться?       — Или что-то ещё… я бы сделал что-то, чего не делал раньше. Какой-нибудь небольшой шаг. Что-то… что намекнуло бы, что ты хочешь большего.       Скорпиус прикусил губу.       — Например, засунуть руку под её джемпер или…       — Ей-богу, Скорп, не нужно рассказывать мне в деталях, чем вы двое занимаетесь. Ты умный мальчик. Ты со всем разберёшься. Просто помни, что цель не в том, чтобы заняться с ней сексом.       — Разве нет? — Четырнадцатилетний — это просто закипающий гормональный суп.       — Нет. Не дави на неё. Она должна хотеть этого не меньше, чем ты. Всё, что тебе нужно сделать, — это донести до неё, что ты думаешь об этом. И напомнить, что только она решает, согласиться на твоё предложение или нет. Цель в том, чтобы она хотела этого так же, как и ты. И, если она захочет, дать ей почувствовать, что всё будет хорошо.       Скорпиус с изумлением воззрился на отца:       — Эм… из чистого любопытства… сколько тебе было лет, когда ты?..       — Потерял девственность?       Скорпиус кивнул.       Драко едва не солгал ему — но он не мог так поступить после прошлогодней катастрофы, независимо от того, как велик был бы соблазн. Он вздохнул.       — Четырнадцать.       — Мне четырнадцать.       — Да, и ты гораздо более зрелый и ответственный в свои четырнадцать, чем я сам когда-либо был. И у тебя есть девушка, которую, судя по всему, ты уважаешь и о которой заботишься. Так что не сравнивай себя со мной, Скорп. Не недооценивай себя.       — Спасибо, пап, — усмехнулся тот.       Драко с гордостью улыбнулся сыну — тому, кого он породил и кто был так на него похож.       — Обращайся.       Улыбка слегка померкла, когда он на мгновение позволил себе оплакать тот факт, что Скорпиус вступает во взрослую жизнь, серьёзно задумываясь о сексе и оставляя позади свою невинность.       — Уверен, так и есть, но просто не забывай об уважении к ней. То, чем вы занимаетесь, — ваше дело, но последнее, что тебе нужно, это чтобы она пожалела об этом. Надо полагать, это будет впервые и для неё тоже. Вы доверяете друг другу кое-что важное. Не относись к этому легкомысленно.       Скорпиус кивнул:       — Я и не отношусь. Честно говоря, я нервничаю. Но, даже если она не захочет ничем заниматься, я рад уже тому, что она хочет быть моей девушкой.       Драко улыбнулся, задаваясь вопросом, похож ли он хоть чем-то на этого парня.       — Ладно, — хлопнул он по спине Скорпиуса, — мне пора на ужин с невестой.       — Хорошо провести время, — сказал Скорпиус. — О! Ты не мог бы спросить, как я написал эссе о нунду? Я не уверен, не ошибся ли насчёт их мест обитания. Видишь ли, большинство людей считают, что они живут только в джунглях, однако по некоторым наблюдениям…       Драко прервал его преувеличенно ворчливым тоном:       — Тебе повезло, что ты красавчик.