***
Драко проснулся счастливым. Ночью Гермиона свернулась калачиком, щекой устроившись в изгибе его шеи. Он погладил шелковистую кожу её спины вверх и вниз вдоль позвоночника и нежно поцеловал в щёку. Он не мог не ухмыльнуться при виде следов на её шее, ключицах и даже животе. В эти дни Драко особенно притягивал её живот. Как можно осторожнее откинув одеяло со своей невесты, чтобы не разбудить её, он самодовольно кивнул, подтвердив собственные подозрения. Пара засосов темнели на внутренней поверхности её бедер. О да, это было особенно здорово. Рот наполнился слюной при воспоминаниях обо всём, что он делал с ней прошлой ночью; член напрягся, соглашаясь, что стоит повторить это как можно скорее. Драко потёрся носом о мягкую кожу её шеи, распаляясь с каждой секундой всё больше и больше. — Просыпайся, — промурлыкал он, невесомо целуя за ушком. Она издавала самые прелестные звуки, просыпаясь. Лёгкими, как касание пёрышка, поцелуями он покрыл её веки и, направившись на юг через скулы, нос, наконец добрался до рта. В тот самый миг, когда их губы встретились, Гермиона проснулась, нетерпеливо отвечая на поцелуй. Крайне нетерпеливо. Драко был немного озадачен, когда она прижалась к нему с такой готовностью, какой ему ещё не приходилось видеть по утрам. Не то чтобы он жаловался — конечно, он надеялся, что всё к этому движется, — но не был готов к такому напору. Драко застонал, когда она прикусила его нижнюю губу и тут же провела языком, унимая боль. Вся кровь в его теле устремилась вниз. — Г-гермиона… Она заставила его замолчать, впиваясь ещё одним поцелуем. Не сдержавшись, Драко резко потянул её за талию на себя. — М-м, блять. Это беременность так на тебя влияет? Она что-то невнятно промурлыкала, спускаясь вниз по его груди и лаская языком кожу. — Я люблю тебя, — прошептала она. Драко это знал. Но что-то в тоне её голоса… что-то было не так. Что-то её расстроило. — О-о-о боги, Гермиона, — простонал он, когда она обхватила его губами. Ладно… пусть его член не знает, что что-то не так, но он-то в курсе. — Гермиона, — выдохнул он. — Стоп. Выпустив его изо рта, она подняла взгляд: — Что, прости? Драко вздохнул. — Наверное, я пожалею об этом, но мне кажется, что нам не стоит сейчас заниматься сексом. — Почему нет? — Тебя что-то тревожит. Она обиженно надулась, подтягивая колени к груди. — Разве плохо, что мне хочется заняться любовью с отцом моего ребёнка? Он улыбнулся, ласково обхватывая её лицо ладонями. — В день, когда я захочу от этого отказаться, я попрошу домовиков отравить мой чай. — Но ты мне отказал. Только что. — Нет, я всего лишь отложил секс, потому что с тобой что-то не так. Ты сама на себя не похожа. И как бы мне ни было больно это говорить, мы не можем просто трахаться, когда у нас проблемы. Ты можешь поговорить со мной о чём угодно. Она несколько секунд пожевала нижнюю губу в раздумьях, прежде чем решительно открыть рот. Практически вся история их взаимоотношений с Драко являла собой сложности с коммуникацией. В первое время это было даже забавно, но теперь ей стоит приложить больше усилий, чтобы эти сложности не свели их Навсегда на нет. — Почему ты никогда не рассказываешь об Астории? Ладно. Это было неожиданно. — Что ты хочешь знать? — Почему в мэноре нет её портрета? Ну или… почему я не видела ни одного? Драко грустно улыбнулся. — Она долго… болела. И она никогда… — он покачал головой, — она никогда не хотела портрет. Гермиона видела отблески воспоминаний в его глазах. Всего две минуты назад она ласкала его ртом, собираясь доставить удовольствие. И вот теперь она его расстроила. — Прости. Я не хотела… — Нет, всё в порядке. Ты имеешь право спрашивать об этом. Гермиона с интересом рассматривала свои пальцы. — Ты любил её. Драко удивлённо моргнул. — Да. — Должно быть, тебе было так одиноко без неё. Он взял её за руку, нежно погладив костяшки пальцев. — Так и было в течение долгого времени. Но у меня есть Скорпиус. А потом я встретил тебя… и вот я уже не одинок. От его признания Гермиона покраснела. Он был так честен, так открыт по отношению к ней. Она должна была оправдать его доверие, полностью открывшись в ответ. — Я не собиралась поднимать эту тему. Я просто… прошлой ночью я шла на кухню и наткнулась на портрет твоего отца. В одно мгновение взгляд Драко ожесточился. — Что он тебе сказал? Гермиона покачала головой: — Это неважно. — Нет, Гермиона. Это важно. Этот дом станет твоим. Я не позволю проклятому предмету интерьера заставлять думать тебя иначе. — Он просто напомнил мне, что я не первая жена. Иногда об этом так легко забыть, и я почувствовала себя вроде как… самозванкой. Странное чувство. С тобой я счастливее, чем могла себе представить, но всего этого никогда бы не случилось, если бы Астория была жива. Но так думать неправильно. Я рада, что в твоей жизни была Астория, и уверена, что, вернись ты в прошлое, ты бы сделал всё точно так же. И я хотела бы, чтобы так и было. Так появился Скорпиус. Но если бы она была жива, мы бы никогда не были вместе. Как вообще моё счастье может уживаться рядом с этим фактом? Я не знаю, что с этим делать. Я никогда не знала Асторию, но не была бы счастлива, будь она жива. Особенно если она так много для тебя значила. Ей было нелегко произнести всё вслух, но это терзало её с прошлой ночи. Она знала, что они с Драко созданы друг для друга. Но как она могла не чувствовать, что этими отношениями вторглась в жизнь его мёртвой жены? Как вообще разумные люди справляются с такими ненормальными ситуациями? Протянув руку, Драко погладил её по щеке. — У меня нет ответов. Я бесконечно благодарен Астории, и часть меня всегда будет её любить за то, что она для меня сделала. Я не буду притворяться, что это не усложняет мою жизнь, но это не изменит того факта, что сейчас вся моя жизнь — ты. Самое главное — ты, я, Скорпиус и этот маленький человечек внутри тебя, — он нежно погладил её живот. — Наверное, меня вообще не должно удивлять, что Гермиона Грейнджер пытается объяснить что-то, что вообще не имеет смысла. — Ты прав. Я с ума схожу, думая об этом, — она вздохнула. — Прости, что я испортила нам утро. — Тш-ш, — шикнул он, притягивая её ближе и успокаивающе целуя в губы. — Ты ничего не можешь испортить. — За исключением минета. — Если мне не изменяет память, это я испортил минет. Ты делала всё просто изумительно. Гермиона ухмыльнулась. — Проведём одно исследование? Как скоро после разговора о твоём отце ты снова будешь готов? Он насмешливо пожал плечами: — Вероятно, не так ско-о… о-о-ох… Гермиона обхватила ладонью член. Она потёрлась о тело Драко, и её соски от соприкосновения с его обнажённой грудью моментально затвердели. — Ты маленькая развратная чертовка, — сказал он, впечатлённый её стремлением довести начатое до конца. — О да. Тебе стоит меня отшлёпать. Драко простонал, ощущая, как стремительно напрягся член. — Гермиона, ты знаешь, что вообще-то больно, когда возбуждаешься так быстро? Не успел он это произнести, как снова его член оказался у неё во рту. Незадолго до того, как Драко потерял способность связно формулировать мысли, он поклялся, что его мёртвый отец больше не будет вмешиваться в их жизнь.***
Драко хлопнул рукой по стене рядом с портретом Люциуса Малфоя, и тот очнулся ото сна. — Подъём, старик. — Совершенно неподобающе, — проворчал Люциус в ответ на неожиданное вторжение в личную жизнь. — Неподобающе было издеваться над моей невестой прошлой ночью. Люциус закатил глаза — привычка, не достойная лорда Малфоя при жизни. Но после смерти, ютясь в одной комнате с поколениями родственников, включая отца с его постоянными: «Знаешь что, Люциус, мой дорогой мальчик? Кажется, ты единственный Малфой в истории, побывавший в Азкабане», теперь он мог позволить себе делать что хочется. — Женщины любят драматизировать, Драко. — Не Гермиона. — Юной леди следует быть умнее. Для неё не должно было быть сюрпризом, что ей нет места в этой семье. Опасная усмешка растянула губы Драко: — Она случайно не упомянула, что беременна? Охотничьи псы на заднем плане портрета Люциуса зарычали, словно почувствовали, что в древнейшем роде Малфоев скоро родится полукровка. Сам же Люциус, казалось, воспринял новость довольно спокойно. Казалось. На самом деле его изображение просто застыло. С соседнего портрета к нему потянулась Нарцисса, чтобы предупредительно, с силой ущипнуть его за бедро. — Это прекрасная новость, дорогой, — сказала она. — Скорпиус был таким славным ребёнком. Чудесно, что в доме появится ещё один малыш, что скажешь, Люциус? Он не сказал ничего. — Люциус? — она ущипнула сильнее. — Да, — напряжённым голосом отозвался он. Драко улыбнулся матери. — Можешь перестать его щипать. Так она и сделала. Люциус тут же потёр пострадавшее место и строго воззрился на сына: — Ты уверен, что ребёнок твой? — Люциус! В самом-то деле, дорогой, — возмутилась Нарцисса. — Я притворюсь, что ты этого не говорил, отец, — в этот момент Драко, холодный и с идеальными светлыми волосами, выглядел прямо как Люциус. — Так или иначе, я пришёл сказать, что ты больше не будешь разговаривать с Гермионой. — Ничего не могу обещать, если твоя шлюш… — идеально ухоженные, остро заточенные ноготки Нарциссы снова впились в его ногу, — охотившаяся за крестражами девушка… — Невеста. — …если твоя девушка будет рыскать по всем углам дома, в котором ей не место. Драко угрожающе ухмыльнулся: — Может, ты и прав, отец. — В самом деле? — Люциус напустил на себя скучающий вид. — Ну да, — пожал плечами Драко. — Но мне кажется маловероятным, что Гермионе захочется навестить тебя в портретном зале. Но если вдруг она зайдёт сюда, я не смогу помешать вашему общению. Люциус осознал, что сын, кажется, не совсем понял смысл его слов. — Отец, не будешь ли ты так любезен попытаться перейти в мамин портрет? Он попытался. И не смог. — Как это понимать? — Я заколдовал твой портрет запечатывающими чарами. — Запечатывающие чары? Это возмутительно! Твой собственный отец… — Я намерен остановить тебя прямо здесь и сейчас. Ты ужасный человек. Высокофункциональный социопат. Фанатик. И трус. Но самое главное — ты мёртв. А я хозяин в этом доме, глава компании и живее всех живых. И я тебе не позволю отравлять своим ядом мою жену и детей. — Ядом? Я совершенно уверен, что маленькая гряз… — Люциус Малфой, прикуси язык сейчас же, — даже в качестве портрета Нарцисса, казалось, источала чистый аромат «Chanel No. 5». Эта женщина была типичной представительницей высшего класса. — Наш сын поделился с нами замечательной новостью. У него родится второй ребёнок, и что мы за люди, если не рады за него? Люциус Грозный, увы, был подкаблучником. К тому же его запечатали в портрете. На целую вечность он заперт в комнате со всеми до единого безумными представителями его фамильного древа, среди которых единственным союзником являлась жена. — Мы… счастливы… за тебя и… — он нервно сглотнул, — мисс Грейнджер. Драко кивнул. — Не стесняйся заходить в любые комнаты, мама. Хочу, чтобы у него была исчерпывающая информация о нашей с Гермионой совместной жизни. Люциус буравил его взглядом. Драко ухмыльнулся. Старый мудила это заслужил. Выйдя из портретной галереи, Драко понял, что действительно многое узнал об отцовстве от Люциуса Малфоя. В основном он научился тому, что и как делать не нужно. Но во многом благодаря этому колючему старику Драко стал отцом, который защищает тех, кого любит, от всего и всех, что считает вредоносным. Он руководствовался этими соображениями на протяжении всей жизни Скорпиуса. И теперь, когда его семья станет больше, он планировал оставаться не похожим на Люциуса Малфоя. В каком-то смысле за это он будет всегда благодарен старому ублюдку.***
Задыхаясь, Гарри упал на кровать, проведя руками по недавно подстриженным волосам. — Вау. Джинни ухмыльнулась рядом с ним, впервые за долгое время чувствуя себя спокойной и пресыщенной. — Знаю. — Слава Мерлину. Слава Нимуэ, и Цирцее, и Годрику, хренову, Гриффиндору, — похоже, Гарри скучал по сексу так же сильно, как и Джинни. — Гарри, — она повернулась к нему лицом, — думаю, мы оба знаем, что тебе нужно делать. Он тяжело вздохнул. — Да. Признаю, моя стадия Шартрёз несколько затянулась… — ПОПРОСИ МИНИСТРА ВЕРНУТЬ ТЕБЕ РАБОТУ ОБРАТНО! — Но… — Гарри был в замешательстве, — это же ты заставила меня понять, что эта работа разрушает мою жизнь. Мы поспорили. Ты победила. Помнишь? — Я не говорю о возвращении на должность главы Аврората. Ты можешь снова стать аврором. Ты любил эту работу. И я знаю, что ты по ней скучаешь. В глазах Гарри застыло задумчивое выражение. — Так и есть. — Ну так поговори с министром о возвращении. Объясни, что тебя не интересует бумажная работа, и он наверняка придумает, как оставить тебя на руководящей должности, но при этом чтобы ты от скуки не сбежал из Министерства. Ты же знаешь, он обожает показуху. — Худшая его черта, — Гарри закатил глаза. — Мне ли не знать, чёрт его подери. — И не говори. — Поговори с министром, Гарри. Он ей улыбнулся: — Знаешь, так странно, что ты называешь его «министром». — Знаешь, я бы предпочла вообще не говорить о нашем придурковатом министре Магии, пока мы голые в постели. Не тогда, когда мы могли бы трахаться. Джинни скрылась под одеялом, пробираясь к члену Гарри под аккомпанемент его благодарного бормотания: — Спасибо. Спасибо тебе, спасибо, спасибо…***
— Так-так-так… Неужели это печально известный Гарри Поттер просит вернуть его работу? — Технически, — отозвался Гарри, — меня не интересует моя прежняя работа. Я просто хочу снова быть аврором. Министр усмехнулся: — Ну, уверен, для члена семьи я придумаю, как уладить этот вопрос. Гарри кивнул. — Спасибо, Перси. — Я предпочитаю «министр», если позволишь. Как Гарри и сказал. Худшая. Черта.