Сага о лунной императрице

— Мррр! — М? — Мррряу! — Ещё… 5 минуточек, Каин… — Ответила Сенна ту же фразу, что и каждое утро. — ММРРРЯЯЯУ! — Да встаю я, встаю! Вот, видишь, уже встала. Ну, почти. — Она опустила ноги на пол и начала тереть глаза, пытаясь проснуться. Опять допоздна сидела за бумажками, Котус бы их порвал! — Мррр. — Да, котик, опять засиделась. Сегодня, — девушка зевнула, — встреча… с поставщиками из Гетстронга. — Она опустила руку и, нащупав мою голову, начала гладить. Меня зовут Каин — я кот семейства Жеванье. Я не помню ни матери, ни других котят, что родились вместе со мной. Первое, моё воспоминание — тьма вокруг, а я сам в клетке. Чёрный рынок. Так называли это место. Самым счастливым днём в моей жизни стал тот, в который на рынок пришла семья Жеванье. Посол с тремя дочерьми обошёл десятки клеток с самыми разными животными, о названиях которых я даже не догадываюсь, но, стоило нашим с маленькой Сенной взглядам пересечься, мы сразу же полюбили друг друга. С тех пор мы вместе. Спустя некоторое время у меня обнаружился дар к магии, который, прямо скажем, встречается у котов очень редко. Может, поэтому я и был на чёрном рынке? Или же торговцы сами не знали, что у них было в руках. Управляться с даром меня научила сова императорского двора Саро. Говорят, она прожила уже сотню лет. Думаю, это вполне возможно: она невероятно умна. Обычно, встречи проводились после полудня, но сегодня гостей ждали ночью. Из кухни доносились невероятные запахи, порождённые настоящими произведениями искусства, слуги спешно прибирались и готовили фарфор, а юный посол радовалась возможности примерить новые платья. — Каин, какое лучше? Голубое или жёлтое? — Она поочерёдно указала на два платья, лежащие на диване. Одно из них было свободное, невероятного голубого цвета, будто сотканное из сотен васильков, другое, способное подчеркнуть всё изящество тела, было золотистым с чёрными вставками. — Мррря! — Я, долго не думая, положил лапу на голубое. Сенна так прекрасна в нежных платьях! — Не скажу, что не ожидала от тебя этого, — она, улыбаясь, погладила меня по голове, — но, так и быть. Буду в нём. Ночь. Темно. В воздухе ощущался сладкий запах цветов, царящих в огромном саду, просочившийся во все уголки дома. В зале, приготовленном для приёма, расположились хозяева и их гости. Большинство прислуги уже давно разошлось по своим домам, но, при этом, свет горел во всех комнатах. Несмотря на мирную атмосферу, хвост скакал так, будто я находился на минном поле. И дело вовсе не во встрече, а в том, что происходит за её пределами. Неуловимый страж ночи, то есть я, учуял посторонних, пробиравшихся в дом по секретному тоннелю, уходящему на сотни метров вниз. Откуда чужаки могли узнать о проходе и зачем они там оказались? На это, к сожалению, мой хвост ответить не смог. А я не мог сообщить об этом никому, кто мог бы что-то предпринять. Поэтому я просто остался рядом с Сенной.  — Договор о поставках должен действовать ещё два года, — посол положил в рот кусочек окорока и, залив вином, продолжил, — почему вы приехали сейчас? — Видите ли, главы гильдий сообщили об… — Лицо черноволосого гнома исказила мерзкая ухмылка, — изменении планов. Видите ли, мы больше не можем поддерживать обоюдное сотрудничество с вами… — Но главы были абсолютно согласны на непрерывное сотрудничество, — тыча вилкой в мясо и смотря на длинную бороду, заканчивающуяся косичкой, возразила девушка — вы не можете просто взять и разорвать договор! — Сенна, не будь так груба с нашими гостями, — отец мягко погладил её по плечу и получил в ответ виноватый взгляд дочери. — Мне жаль, что так вышло, но это приказ гильдии. Наше сотрудничество должно закончиться… А пока я с вами болтаю, яд уже должен начать действовать, — его ухмылка стала ещё более мерзкой улыбкой. Он чуть ли не насмехался над рядом сидящими. — Как? — Девушка посмотрела на отца. Его лицо стало серым, а губы посинели, из красных опухших глаз заструились слёзы, — Папа! — Она быстро встала из-за стола, сдерживаясь, чтобы не зарыдать, и взяла отца за руку, — Стража! Сюда! Скорее! Никого. По щеке девушки пробежала слеза от осознания того, что рядом нет никого, кто мог бы помочь. При всей известности, любезности и силе её семьи, кто-то может просто прийти к ней в дом и забрать человека, которого она любит. Наверняка, Жеванье подставили их собственные слуги. Сенне хотелось кричать из-за такой несправедливости. — Бесполезно, шлюха! Они все трусливо сбежали, чтобы не сдохнуть, как твой папаша. Мои люди уже пробираются в дом! — Он отвратительно засмеялся, плюясь слюной во все стороны и обнимая огромный живот. Бокал из его руки упал прямо на пол, окрасив ковёр в алый цвет. Ноги начали отказывать. Сенна сползла на пол, уже не сдерживая слёзы. Она смотрела на великого посла, которого покидала жизнь, и держала его руку так крепко, как только могла, будто удерживая его жизнь в своих худых ладонях. От раздражающего смеха чужестранца жутко болела голова. — Девочка моя, — слова давались ему с трудом, возможно, он толком и не понимал, о чём говорил. — Ты… ты так выросла, даже сложно поверить. Я всегда любил тебя всем сердцем… — он вытер рукавом кровь, стекавшую изо рта по подбородку, — я вырастил тебя так, как мог, и дал всё, о чём ты могла пожелать. По крайней мере, — он горько усмехнулся, пытаясь сконцентрировать взгляд на глазах дочери, — в моих глазах это видится так. Живи… счастливо, черепашка… — Он перестал хрипеть, глаза застыли на одном месте. Рука мужчины упала на пол, и остатки жизни ушли из старого тела. — Папа! Нет… За что?! — Девушка вытерла слёзы, размазав по лицу лёгкий макияж, и медленно поднялась, опираясь на стол. Она начала раз за разом представлять, как не прекращающий злобно смеяться карлик вдруг оказывается на полу, начинает корчиться и топить самого себя в крови и рвоте, пока не становится недвижим. Зная, что его слова правда, девушка вооружилась кухонным ножом и, выставив его в сторону чужестранца, начала медленно уходить вглубь дома. Если её и поймают, она заберёт нескольких с собой. Котиус Всемогущий! Почему эти люди убили отца Сенны? Наверное, они и её хотят убить. Я бежал на кухню в дальней части поместья. Я знал, что может спасти девушку от смерти, и цена волновала меня в самую последнюю очередь. Кухня. Мне нужны мука, яйца, несколько свечей, немного магии и много свободного времени. У императорской совы я прочёл одну книгу, там рассказывалось о демонах, магах и одержимых демонами. Каждый маг находится в опасности, так как магия истончает завесу между мирами живущих и сноходцев. Одержимый уже не может управлять своим телом, как бы силён он не был. Но, если призвать демона, вкладывая определённое желание, есть вероятность, что оно будет исполнено. Семиконечная звезда из муки — символа жизни после смерти, в каждом краю которой стоит свеча — символ рассвета и заката, в середине же разбиты яйца — символ начала жизни. Вдох-выдох. Нужно поджечь муку, но главное — это сконцентрироваться на желании. — Mirdono Memendomum Undo'Ra Suhn, — шерсть встала дыбом, сердце забилось сильнее, мысли начали путаться и исчезать, пока в голове не остался лишь одинокий образ кучерявой девушки. — Dalanah Muh Dalanah O Manah Numn, — сердце будто хотело вырваться из груди, а по венам заструилось пламя. Начало бросать то в жар, то в холод, шерсть выпадала клочьями. Вдох-выдох. Ещё немного. — Saknan Moah Saron Mea Dan'Ah… Похоть, защити её… — Босс! Сучка отбивается от Карла одним ножом, может, стоило её отравить? — Огромный мужчина в нелепом шлеме, голос которого будто источал тупость, осматривал богато украшенный зал, присматриваясь к вещам, чтобы позже прибрать их к рукам. — Вам же хотелось повеселиться, Хоз, помнишь? Разве не весело оседлать знатную шлюху, когда она сопротивляется изо всех сил? — Он усмехнулся и скучающе окинул взглядом тело посла. — Хотя веселее всего было бы насиловать девку на его глазах, но что поделать. Разговор прервал крик Карла, сопровождавшийся глухим ударом об стену. — Это она сделала? — В доме никого не должно быть! Чёртовы ублюдки, — гном сжал ладонь в кулак и плюнул на ковёр, — на обратном пути сожжём деревню. Ещё удар, ещё, ещё… Каждый сопровождался то грохотом мебели, то глухими ударами о стену, то криками избиваемого. Карлик и Хоз встревоженно пошли к комнате, откуда раздавались звуки. Напротив входа, прижавшись к стене, плакала девушка, её губы опухли, на щеке красовался синяк. — Что за? — Огромное накаченное тело Карла швыряли из одного угла в другой, вокруг царил бардак, всё было заляпано кровью, люстра опасно качалась. И в центре этого хаоса нагой мальчик с серо-фиолетовой кожей, покрытой серыми волосами, рожками и хвостом. Он бормотал вполголоса что-то на неизвестном языке, нанося незаметные человеческому взгляду удары. — Sra…Dah…Kor! Комнату озарил ослепляющий розово-лиловый свет. Мужчины, неожиданно для самих себя, начали плеваться кровью, раздирать кожу ногтями и истошно кричать. И, посреди всего этого, Похоть подал руку девушке, навсегда отпечатав этот момент в её памяти.