Сага о лунной императрице

Двухметровый синий ящер, подобно ребёнку, ловил ртом снежинки и смеялся, а его хвост весело вилял из стороны в сторону. Играясь, он не заметил, как разбудил свою маленькую спутницу. Девочка, зевая и растирая глаза, выбралась из спешно поставленной прошлым вечером палатки. — Ака-а-ай! Чего спать не даёшь? — Госпожа Камилла, снег! — лизард ткнул пальцем в небо, его глаза светились от непередаваемой радости. Он впервые за всю свою жизнь увидел то, что люди видят каждую зиму, и сам этот факт потрясал его до глубины души. — Знаешь, что это значит, Акай? — девочка хмуро окинула взглядом лес, раскинувшийся вокруг на многие мили, — я планировала, что мы ещё до первого снега доберёмся до границы. Но вот и он. Это значит, что мы уже опаздываем, нужно торопиться. — Госпожа, значит… — плечи ящера опустились, в глазах в мгновение появилась непередаваемая грусть, — значит, мы не посмотрим, как люди и гномы празднуют… как же его там… — Новый год? — Да-да! — Только если у тебя за спиной вдруг не вырастут крылья, и ты не понесёшь нас над лесами вместе со всем багажом, — она раскинула руки в разные стороны, будто крылья, и сделала вид, что летит, — в таком случае, конечно же, можно остаться здесь до утра. — Вообще-то… — ящер задумчиво почесал подбородок когтистой рукой, хвост снова радостно заплясал. — Неужели? — Я знаю сто и один способ для быстрого преодоления большого расстояния, но даже для самого простого из них мне нужен один весьма редкий ингредиент: пыльца феи. — Скорее греющие нас украшения из нефрита раскрошатся от ветра, чем мы найдём фею зимой. — девочка отвернулась и начала собирать палатку, готовясь продолжить путь. — Не дури, Акай, максимум — зайдём в деревню набрать припасов. И потом в путь. Сразу же! — Ну…хорошо, — Акай снова поник. Его первая снежная зима пришлась именно на то время, когда перед спутниками во всей красе предстала кампания по спасению мира, в которой каждый час ценнее пригоршни самоцветов. И времени для наблюдения за традициями она не оставляла. Деревня Гепра, находящаяся в глухом лесу недалеко от границы между гномьей Федерацией и людской Империей, населялась в основном гномами, но немало было и людей. Расы жили в мире и гармонии многие годы, деля обязанности поровну. Гномы намного крепче и выносливее людей — на них был физический труд, люди же занимались в основном сельским хозяйством. Жизнь селян можно было назвать безбедной, они не чувствовали сжимающиеся тиски властей, и боялись не очередной шайки бандитов, а духов из преданий. — Одного из таких духов зовут Мадар. — жена старейшины смотрела через окно на веселящихся детей, рядом мирно потрескивали угли. — Говорится, что он был могущественным воином, неустрашимым и неудержимым, и сердце его растопила одна-единственная женщина — дочь короля гномов. Это была невероятно красивая пухлая дева, одетая в меха. Будучи дочерью короля, она не стыдилась работы в кузнице, наоборот, её работы обрели популярность. Когда началась война гномов с эльфами, именно на поле боя Мадар и принцесса по-настоящему полюбили друг друга. Когда война окончилась, в залы вернулся другой Мадар: король гномов, муж и отец троих детей. — Конец будет не из хороших, да? — Чшш, Акай! Оба очень внимательно слушали историю. В подобных преданиях всегда далеко не всё является выдумкой. Ведь спутники и сами являлись ходячими легендами в глазах чужеземцев. — Спустя годы Мадар отошёл от сражений. Он построил мир, который хотел дать своим детям, и был полностью доволен. Но всё изменил один день. Отряд эльфов в тайне пробрался через границу, миновал охрану и, пробравшись в замок, убил двоих из троих детей короля во сне. Третий, казалось, сумеет избежать участи, но не тут-то было: меткий выстрел эльфа — и он мёртв. Мадар с женой узнали о случившемся, когда было уже слишком поздно. Эльфов и след простыл, и родителям оставалось лишь горевать, пока не пришла новая напасть — кожа королевы начала обращаться хвоей, а его собственная кровь буквально стыла в жилах. Ответ был очевиден: друиды использовали магию... крови. Мадар с супругой отправились в путь, никто не знает зачем и куда именно, но больше их никто не видел. Говорят, что они где-то в этом лесу сделали привал, и начавший сходить с ума гном заколол жену, почти полностью покрывшуюся хвоей, а сам попытался покончить с собой, но меч разломился на части, не в силах расколоть лёд, сковавший его сердце. — И с чем именно связана легенда? — Дух Мадара до сих пор безумен и жаждет отмщения, он просыпается ото сна каждую зиму и ищет тех, на ком сможет сорвать свой гнев. Успокоить его в силах лишь окружённая любовью ель — память о возлюбленной. В дань уважения у нас также принято украшать её игрушками. — она ткнула в окно пальцем и прищурилась. Зрение давно подводило её. — Видели фею, что висит на ёлке? Это Фаня сделал. Говорил, что недавно видел настоящую фею в лесу… Но откуда фее здесь взяться, тем более зимой? Чего дети только не придумают… — Фея… Завеса между мирами здесь очень слаба, так что… — Кажется, это наш шанс, госпожа, давайте отыщем её! — Нельзя, путники! Мадар злее всего в канун нового года, сегодня мы будем прогонять его песнями и танцами до глубокой ночи, пока вьюга не стихнет. — женщина нежно посмотрела в умные глаза Камиллы. — Юной особе вроде вас точно не следует уходить. Лизард ещё, возможно, переживёт встречу с духом, но вот вы… — Я крепче любого камня, что вы сможете назвать. Не вам обо мне беспокоиться. — Почему ты не хочешь поискать фею? Может, здесь и правда есть одна. — Во-первых, сейчас зима, солнце почти не питает меня. Если вступим в открытое противостояние, я едва смогу себя защитить. Во-вторых, Завеса здесь слаба, а если дух как-то связан с феей, нам придётся несладко. И, наконец, Акай, феи невероятно хитры. Если она не спит сейчас, то, наверняка, что-то замышляет. Это опасно. Спутники услышали быстро приближающиеся тяжёлые шаги, сопровождающиеся тяжёлым дыханием. Они обернулись и увидели уже знакомую женщину, на её заплаканном лице читался страх. — Пожалуйста, подождите! Фаня… Фаня пропал! — Боюсь разочаровать, но мы не едим маленьких мальчиков. Чего вы от нас хотите? — Мы обычные селяне… Пожалуйста, помогите, я отплачу, чем смогу, пожалуйста… — женщина упала на колени и замерла в поклоне. Домашняя одежда едва могла спасти её от холода, и на каждый порыв ветра её тело отвечало волной дрожи. Слёзы тихо капали на снег под сдерживаемый плач. — Он наш единственный сын. Умоляю, спасите его. — Ну же, встаньте! — Акай подбежал к ней и помог подняться, затем оба обернулись на девочку в ожидании решения. Камилла обдумывала следующие слова с полным сомнения лицом. Она пожалеет о решении в любом случае, так что… — Ах, демоны с вами! Акай, вытирай сопли, старейшина, принесите угли, дерево и любые более-менее редкие минералы и отдайте ему, а мне… А мне надо поспать, у вас дома довольно уютно. Разбудите вечером, перед началом ритуалов. И ещё. Никому не рассказывайте о том, что мы вам поможем, не люблю внимание. До боли знакомое ощущение снова обуревало его где-то на подкорках сознания впервые за долгие недели, прошедшие в спокойствии. Всё, что им движет сейчас — две неудержимые силы, так и норовящие вырваться из-под контроля — жажда знания и жажда мести. Он не любит терять контроль, ему нужно… Покорить эту жажду, эту слабость, и сделать её оружием. След часами вёл его по бесконечному вековому лесу, водил кругами и лишал сил, иногда даже отнимал волю продолжать путь, но тяжелее всего было, когда желания брали верх. Тогда он бежал, не видя следа, а перед ним был лишь бесконечный свет, тихий и тёплый… Ещё шаг… Он закрыл глаза и упал лицом в снег. Жарко, из-за угла виднеется огромное синее пятно, рядом с ним другое, намного меньше, голоса. Голова болит до тошноты, тело сводит так, что не пошевелиться, больно, больно, больно, больно! Больно… Но он там, где должен быть. Тьма снова поглотила мир. — Господин лизард, он ведь…эльф! — женщина пыталась говорить тише, но у неё плохо получалось. — Вы знаете об Адарее, богине магии и матери драконов, старейшина? — Акай возился с камнями, усеявшими весь пол. Некоторые ему принесли, некоторые он нашёл в лесу, их были десятки, но только несколько — самородки — действительно смогут сыграть на пользу. — Я всего лишь жена старейшины! И да, конечно, я знаю о Адарее, но, думаю, вам найдётся, что мне рассказать. — Вы не та, за кого себя выдаёте. Ни один из селян уже давно не видел вашего мужа, и ни одна вещь в этом доме ему не принадлежит. Зачем вы обманываете себя? — один из камней, что Акай держал в руках, упал на пол, женщина виновато смотрела на спину ящера. В комнате повисло молчание. — Вы не понимаете! Когда Мадар шесть лет назад забрал моего мужа…это была трагедия. Я всегда думала…всегда хотела, чтобы он вернулся. И вместе с ним вернулись прежние времена. — она уже с трудом могла вспомнить его лицо, оно терялось в памяти, и от этого становилось лишь больнее. Всё, чего она хотела — это увидеть его снова. Хотя бы раз. — Я позволю вам остаться, но это только из-за того, что ты помогаешь мне. После сразу же уходите! — Адарея — та, кто всегда так или иначе стояла выше других, но это никогда не играло на пользу её гордыне. Она научила других магии, и всю свою жизнь до пришествия первого архидемона посвятила тому, чтобы помогать другим независимо от их цвета кожи, роста, длины ушей… И каждый, кто смеет произносить её имя, обязан жить по тем же правилам, что и она. Хотя бы для того, чтобы почтить память о матери драконов. — Акай закончил и впервые за весь разговор обернулся к женщине, чтобы посмотреть ей в глаза. — Дети никогда не должны расплачиваться за грехи предков. — Если вы такие добренькие, когда будете уходить, не забудьте остроухого забрать с собой! — старейшина с яростью на лице ушла куда-то, хлопнув дверью. Слишком много всего случилось за один день с маленькой хрупкой женщиной. Лизард медленно подошёл к эльфу, открывшему глаза. Его кожа была бежево-коричневой, а на полуголом теле, укрытом одеялом виднелись татуировки, точнее, одна большая татуировка: изящные линии, будто обвивающие его. — Интересно… — Акай хотел дотронуться до одной из линий, но тут же передумал, поймав неодобрительный взгляд. — Где я? — Гепра, неподалёку от границы. — След вёл сюда. Завеса…она такая… — парень несколько раз вдохнул и выдохнул и сглотнул — тонкая…хрупкая. Деревню надо защитить. Через пару часов я буду в порядке… — Снова отключился? И татуировки засветились, — Акай снова потянул руку, но остановился в паре сантиметров. Интересно, но вряд ли безопасно. Этот эльф очень странный. Акай и Арс, который, как оказалось, был эльфом-монахом, сидели в доме старейшины, куда их отправила ждать проснувшаяся Камилла. Она готовила укрепления для деревни, земля грохотала и тряслась под натиском маленькой девочки, её огромная сила в данный момент охватывала многие километры леса, подчиняя их своей воле с лёгкостью, с которой ветер подчиняет себе падающий лист. Стены не в силах остановить духа, но вот огромная магическая сила вполне. Камилла использовала самородки, что нашёл Акай, и связала их с самой землёй. Такая стена продержится хоть против сотен армий, хоть против тысяч озлобленных душ. За всю историю такое было под силу лишь одним существам. — Голем… неужели на этом свете ещё остались такие удивительные существа? — эльф прохрипывал слова, но даже несмотря на больное горло его голос был удивительно мелодичным. Каждый звук выходил из его рта, стремясь образовать вместе с другими единую мелодию. — Големы — бессмертные защитники нашего мира, но сейчас, когда нам нужна их защита, все они дремлят, кроме одного. Госпожа проснулась много веков назад, и потеряла всё: семью, память, даже себя. Годами, десятилетиями она скиталась и издали наблюдала за миром, обучаясь и вспоминая кусочки прошлого, пытаясь составить полную картину. — ящер выдохнул золотистое пламя, будто состоящее из сотен тысяч крохотных песчинок. Они танцевали, кружились, составляли фигуры и сцены. — Я родился 70 лет назад, сравнительно недавно, если смотреть от лица лизарда. Из-за кастовой системы я родился рабом, и должен был прожить жизнь раба. — песок принял формы огромной пирамиды, стоящей на фоне вулкана, и рабов-лизардов, подгоняемых другими ящерами в золоте и шелках. — В моё двадцатилетие, помню, как сейчас, весь город встал на уши, рабы не знали, кто и почему устроил переполох в казалось бы неприступном Меморосе, которым управлял один из Ма’Ала. Забравшись на один из домов, я увидел девочку в белоснежном лёгком платье. Она раздвигала землю в разные стороны, поднимала шпили, уходящие в небо, жонглировала многотонными булыжниками. — песчинки приняли форму прекрасной Камиллы, разносящей защитников города в пух и прах. Её движения быстры и точны, она спокойна и неудержима, будто ожившая гора. — Она никого не убивала, хотя могла, и все нападавшие на неё отделались лишь синяками и ссадинами. Госпожа пришла за нами, она хотела нас освободить, но, когда я обернулся, не увидел рядом никого: все так испугались её неведомой силы, что убежали прочь. — песок снова изменили форму. Теперь девочка в платье подавала руку юному ящеру, который был больше неё в 2 раза. Сцены начали быстро сменять одна другую. — Мы учились и росли вместе, пока она не ушла, оставив во главе города единственного достойного им управлять по её мнению — меня. Я провёл десятилетия, изучая библиотеки лизардов и собирая все знания, какие только мог, а мой город разросся и стал оплотом надежды для каждого. — песок изобразил очередную сцену. Девочка в разорванном платье, обнажающем её нежную кожу, плакала на полу. Когда она подняла глаза, то увидела не небо, а того самого ящера, которому помогла много лет назад, и он подал ей руку в ответ. — Так закончилось одно путешествие, и началось совершенно другое. — скульптуры потеряли форму и рассыпались, усеяв пол светящимися в домашнем полумраке песчинками. Арс заворожённо слушал, пылающими от интереса глазами смотря то на фигуры, то на рассказчика. Когда история закончилась, эльф встал и захлопал в ладоши, к удивлению ящера, на его лице были слёзы. — Это так прекрасно… Так интересно… Спасибо. Большое спасибо! Дверь с грохотом раскрылась, и в дом зашла девочка-голем, удивлённо смотря на сцену, представшую перед ней. Её тело, казалось, стало ещё худее, глаза впали, волосы были растрёпаны. — Думаю, я пропустила что-то интересное, но это не важно. Вытирайте сопли, детки, пора обломать крылышки одной очень плохой фее. — Камилла улыбнулась и ударила кулаком в ладонь.