Обреченные

***

Обмакнув кисть в ярко-красную краску, Су Вон несколько раз провела кистью по листу бумаги и в пруду, нарисованным ею, появились красные карпы. Они резвились в воде, плавая среди распустившихся нежно-розовых цветов лотоса и желтых кувшинок. Оплывая длинные стебли кувшинок, они казались грациозными, словно маленькие водяные драконы. А немного в стороне, соседствуя со старой ивой, чьи ветви соприкасались с водой в пруду, стояла беседка. На фоне пруда, ивы, лотосов, кувшинок и даже маленьких карпов, беседка казалась одинокой, отстраненной и чужой, словно была частью совершенно другой картины. Старая беседка была единственным элементом картины, который Су Вон нарисовала черной тушью. -Госпожа, цветы на вашей картине такие красивые! – восторженно воскликнула маленькая Сяо. – Они нарисованы так реалистично. Мне даже кажется, что я могу почувствовать их аромат! – добавила маленькая уточка. На её лице появилась по-детски невинная улыбка. -Тебе правда нравится? – спросила Су Вон. Её голос звучал отстраненно. Девушка оторвалась от своего занятия и посмотрела на свою служанку. -Да, госпожа. – голос маленькой уточки стал звучать значительно тише и спокойнее, когда она увидела отстраненный взгляд молодой госпожи. Услышав ответ служанки, Су Вон едва слышно усмехнулась. Последнее время девушка стала рисовать значительно часто. После того, как Су Вон заканчивала со своими обязанностями старшей супруги, она обычно сидела с книгой у окна. Но когда это наскучивало девушке, она приказывала принести ей краски, а иногда и вовсе обходилась одной лишь тушью. И хотя Су Вон считала свои навыки рисования достаточно хорошими, – а рисовала она не хуже старших братьев, – она понимала, что даже самые лучшие из её работ не были хороши в должной мере. Поэтому девушка всегда отказывала евнуху Яну и служанкам наклеить лист на шелковый свиток, чтобы рисунок стал полноценной картиной. После того, как тушь высыхала, Су Вон просто убирала листы в ящик своего стола. -Тогда я подарю этот рисунок тебе, Сяо. – сказала Су Вон, отложив кисть. Она развернулась и, взяв в крылья лист бумаги, протянула его своей служанке. Девушка решила, что это будет лучше для рисунка, который она все равно собиралась убрать в ящик стола. -Госпожа, это слишком щедрый подарок для меня! – тут же воскликнула маленькая уточка. Её детский голос все еще был довольно звонким. – Боюсь, что я не могу принять его! – добавила девочка, склонившись. Но заметив добродушную улыбку молодой госпожи, девочка выпрямилась и взяла рисунок в свои крылья. – Благодарю Вас, госпожа! – с торжественностью, словно она благодарила самого императора, сказала Сяо. – Я буду беречь его, как самое дорогое сокровище! – с гордостью заявила Сяо. Маленькая уточка ещё раз взглянула на рисунок. Казалось, что место, нарисованное молодой госпожой было знакомо маленькой уточке. Сяо аккуратно сложила лист и убрала во внутренний карман своего ханьфу. После чего еще раз поклонилась молодой госпоже. По возвращении в свою комнату девочка собиралась приклеить рисунок к одной из стен своей маленькой комнаты. Сяо решила, что лучшим местом для этого рисунка будет стена располагавшаяся напротив её кровати. Так маленькая уточка могла бы любоваться пейзажем чаще. Су Вон отвлеклась от Сяо и развернулась, когда услышала звук открывшихся дверей. Переступив через порог, в комнату вошел евнух Ян. Зайдя в комнату, старый свин поклонился молодой госпоже. Подняв голову старый евнух с тоской посмотрел на молодую госпожу. Но лебедь этого не заметила. Увидев старого евнуха, на лице Су Вон появилась улыбка. Она махнула крылом, призывая евнуха Яна подойти ближе. -Приветствую Вас, Ваша Светлость! – громко, как его научили еще в императорском дворце, сказал старый свин и поклонился. На его приветствие Су Вон кивнула и легким движением крыла дала евнуху понять, что он может занять место рядом с ней. -Евнух Ян, я так рада вас видеть. – сказала Су Вон, когда старый свин сел на стул с округлой спинкой. – Как ваше здоровье? – поинтересовалась девушка. Последние несколько недель евнух Ян болел. И хотя болезнь старого евнуха не считалась опасной, Су Вон беспокоилась, что может потерять столь верного слугу, который, к тому же, говорил с ней на их родном языке. Среди всех слуг Су Вон могла доверять только своей маленькой уточке Сяо и евнуху Яну. Старый свин заботился о ней с самого первого дня её пребывания в доме мужа. Поэтому, когда молодой госпоже сообщили о болезни евнуха Яна, Су Вон решила, что обязана позаботиться о нем. -Благодарю Вас, Ваша Светлость! – с должным почтением ответил старый свин. – Благодаря тем лекарствам, что Вы присылали, мне стало намного лучше. – евнух Ян улыбнулся. На мгновение грусть пропала и его глаза заблестели. -Рада это слышать! – с искренней радостью ответила Су Вон. Новость о том, что болезнь верного ей евнуха отступает успокаивала молодую госпожу. – Что же вас привело ко мне? – голос девушки стал звучать спокойнее. -Я пришел к Вам по приказу молодого господина. – голос старого свина стал звучать тише. Блеск в его глазах потускнел, снова уступив место грусти. – Молодой господин приглашает Вас на прогулку. – голос евнуха с каждым словом становился все тише. Услышав слова евнуха Яна, Су Вон резко поднялась со стула. На лице молодой госпожи появилась искренняя улыбка. Сяо, которая все это время стояла рядом со своей госпожой, даже показалось, что тоска, застывшая в глазах Су Вон после свадьбы её мужа и Хулань, отступила. Су Вон, наконец-то, получила то, о чем мечтала. И хотя молодая госпожа старалась сохранять спокойствие, от каждого визита старого евнуха, у нее замирало сердце. Каждый раз лебедь ждала, что евнух Ян принесет ей от мужа приглашение о встрече. Но всякий раз её ожидания не оправдывали себя. Сейчас же, услышав долгожданные слова, разве могла она не радоваться?! -Сяо, принеси мне то голубое платье, что так нравится моему мужу! – приказала Су Вон, развернувшись к маленькой уточке. Девочка казалась не менее взволнованной, чем молодая госпожа. Она уже давно не видела свою госпожу, такой воодушевленной. – Поторопись. Я не хочу заставлять своего мужа ждать. – с той же искренней улыбкой добавила Су Вон. -Ваша Светлость, не думаю, что вам нужно идти туда. – голос евнуха Яна приобрел нотки недовольства и казался непривычно строгим. -Почему? – голос Су Вон дрогнул. Радость уступила место волнению. Девушка развернулась к евнуху Яну и немного растерянно посмотрела на него. -Дело в том, что молодой господин там не один… Он с наложницей Вэй. – ответил евнух Ян и покачал головой. От услышанного Су Вон застыла на месте и едва могла дышать. Девушка медленно опустилась на стул. Сперва она растерянно, словно потерявшийся ребенок посмотрела на евнуха Яна, а потом тяжело вздохнув, опустила голову на крыло. От былой радости не осталось и следа. На её место пришли обида и злость. Такое долгожданное приглашение от мужа, теперь причиняло ей боль. «Маленькие радости, горькие слезы», – гласила старинная поговорка. Сейчас Су Вон была согласна с этими словами как никогда до этого. -Я просил молодого господина отменить свой приказ. – сказал старый свин с надрывом. – Но разве кто-то может пойти против воли Его Светлости?! – буркнул евнух Ян куда-то в пустоту. – Я не хотел приходить к Вам, не хотел говорить об этом. Но таков приказ молодого господина. Разве я мог утаить его от Вас? – тяжело вздыхая, продолжал сетовать старый свин. – Прошу, Вас, госпожа, не ходите туда! Сошлитесь на усталость и откажитесь! – голос старого евнуха приобрел не привычную для него уверенность и строгость. -Нет! – с присущей ей строгостью ответила Су Вон. – Евнух Ян, идите к моему мужу и скажите ему, что я принимаю его приглашение. – спокойствие, с которым говорила Су Вон, удивляло старого евнуха. Договорив, молодая госпожа встала со стула и махнула крылом, давая евнуху Яну понять, что он может идти. Ответ молодой госпожи не понравился евнуху Яну, но старый свин не решился переубеждать её. Старый евнух успокаивал себя мыслями о том, что молодая госпожа была достаточно умной и сообразительной. Он был уверен, что девушка знает, на что она идет. И раз молодая госпожа приняла такое решение, то делает это не просто так. Он лишь удрученно вздохнул, словно обвиняя Небеса. А делал это старый евнух довольно часто. Обычно он обвинял Небеса в своей несчастной судьбе, в том, что ему пришлось еще ребенком покинуть родной дом, родную страну. Но сейчас старый свин сетовал на Небеса из-за судьбы молодой госпожи. Евнух Ян поклонился молодой госпоже и, удрученно склонив голову, поспешил исполнить её приказ. Су Вон отдала приказ служанкам и стала собираться. Сперва лебедь думала последовать совету евнуха Яна и отказаться. Но очень скоро подумала о том, что она и без того часто избегала встреч с Шенем. Больше всего девушка боялась, что муж может решить, что её чувства к нему угасли и молодой павлин вовсе забудет о ней. А этого она допустить не могла. Молодая госпожа считала, что скорее потеряет лицо, чем лишится расположения мужа. Сяо исполнила приказ своей госпожи и принесла ей голубое платье с высоким воротом и цветочным орнаментом на рукавах и подоле. Служанки принесли своей госпоже множество различных украшений. Но Су Вон отказалась почти ото всех. Она только прикрепила к поясу несколько нефритовых подвесок. Закончив собираться, Су Вон направилась в сад, на встречу с Шенем. Для себя лебедь решила, что будет игнорировать Хулань, словно её вовсе не существует. Выйдя в сад, Су Вон вдохнула свежий воздух. Молодая госпожа почти не выходила на улицу. Не желая столкнуться с мужем и его наложницей, которой павлин уделял большую часть своего времени, Су Вон предпочитала оставаться в стенах дома. Едва переступив порог дома, она увидела Шеня. Рядом ним стояла Хулань и что-то оживленно рассказывала молодому павлину. Как и всегда Хулань была одета в пестрое платье с тонким пибо, спадавшим с её золотистых крыльев. Платье Хулань было сшито из шелка золотисто-медного цвета с вышивкой в виде цветов пиона. Шелк, из которого было сшито платье наложницы, был получен Шенем в императорском дворце в качестве награды за успешно сданный государственный экзамен. По правилам этикета использовать подобный шелк для своих одежд, Хулань не имела права. Её статус был слишком низкий. Но Су Вон закрыла на это глаза, позволив мужу побаловать любимую женщину, приказав сшить для неё пару платьев из императорского шелка. Этим девушка вызвала недовольство свекрови. Но на все недовольства, высказанные Ли Цуй, Су Вон с улыбкой сказала: «Разве это не показывает достаток моего мужа? Разве то, что семья Ван позволяет себе использовать императорский шелк для одежд наложницы, не показывает высокое положение нашей семьи?!». И все же Су Вон приказала служанкам Хулань, переодевать девушку в более скромное платье, когда она покидала пределы усадьбы. Шень улыбался, слушая Хулань. Манера речи любимой женщины забавляла молодого павлина. Но наложница тут же прервалась и замолчала, когда к ним подошла Су Вон. Хулань поклонилась старшей супруге и сделав шаг назад, пробубнила слова приветствия. Но старшая жена не обратила на наложницу никакого внимания. Су Вон смотрела на Шеня. Молодой павлин посмотрел на жену с присущей ему усмешкой. Только сейчас Су Вон поняла насколько сильно она истосковалась по взгляду мужа. Ей хотелось прижаться к нему, провести крыльями по его лицу. Но в присутствии Хулань она не могла себе такого позволить. -Приветствую мужа! – сказала Су Вон, сложив крылья на животе, и поклонилась Шеню. Посмотрев на жену, Шень почувствовал, как в его душе просыпается «ветер». Он так давно не видел супругу, что почти забыл то сладостное чувство, что она вызывала. Молодому павлину хотелось прикоснуться к жене, но заметив отрешенный взгляд Су Вон, решил этого не делать. -Рад, что ты смогла прийти. – наконец заговорил Шень, нарушая тишину. Казалось, что его голос привел Су Вон в чувство и девушка посмотрела на него. – Слышал, что из-за новых обязанностей ты стала сильно уставать. – в голосе молодого павлина слышалось беспокойство. Шень был рад, когда узнал о том, что его мать полностью передала Су Вон обязанности старшей женщины дома. Молодой павлин считал, что его жена занимает положение, которое заслужила. Теперь, когда Су Вон стала вести домашние дела, Шень был спокоен. Он считал, что жена сможет хорошо позаботиться о Хулань и, в случаи необходимости, защитить её. В новом положении жены, павлину не нравилось лишь то, что ей приходилось много работать. Он часто слышал от евнуха Яна, что Су Вон приходится допоздна сидеть над учетными книгами. -Вы правы, муж мой. – сказала Су Вон и на её лице появилась добродушная улыбка. – Раньше я действительно была настолько занята, что сильно уставала. Но сейчас я в порядке. Я хорошо сплю и ем. Поэтому Вам не стоит беспокоиться обо мне слишком сильно. – с той же добродушной улыбкой добавила Су Вон. -Хорошо. – сказал Шень. Голос молодого павлина звучал непривычно мягко. На его лице появилась едва заметная улыбка. – Я приказал слугам принести чай в беседку «Сияние учености». Поэтому давай немного прогуляемся?! – голос Шеня снова стал спокойным и казался безразличным. -Да, муж мой! – ответила Су Вон. Она, наконец, нашла в себе силы поднять глаза на мужа. – Думаю, что прогулка пойдет мне на пользу! – добавила Су Вон. Заметив то, как муж смотрит на неё, лебедь улыбнулась ему. Шень лишь покачал головой, соглашаясь с женой. Молодой павлин махнул крылом, и Су Вон с Хулань последовали за ним. Су Вон шла, гордо выпрямившись, словно императрица. Девушка едва заметно опустила голову. Лебедь старалась не смотреть на мужа и его наложницу. Су Вон не понимала, почему Шень принял такое решение. Но, немного подумав над этим, девушка решила, что у Шеня, должно быть, была веская причина поступить так. Хулань же, напротив, старалась, как можно лучше рассмотреть старшую жену Шеня. Пава слегка приподнимала голову и украдкой смотрела на Су Вон. Хулань знала о ней мало. Поэтому девушке хотелось узнать, что из себя представляет молодая госпожа. От Шеня девушка узнала лишь то, что его жена родом из Чосона и происходит из королевской семьи. Помимо того, что молодой павлин несколько раз обмолвился о том, что их союз стал возможным благодаря Су Вон, он ничего не говорил о жене. В отличие от Шеня, Ли Цуй любила говорить о Су Вон в присутствии Хулань. Но и из этих разговоров, юная пава не смогла узнать ничего важного для себя. Госпожа Ли лишь упрекала наложницу сына, сравнивая её с Су Вон. «Су Вон пример настоящей добродетельной супруги. Тебе стоит учиться у неё! В легендах, обычно, такие, как она за свою добродетель вознаграждаются богами. Ей же достались страдания …», – однажды сказала Ли Цуй, когда Хулань пришла к ней, чтобы выказать своё уважение. От служанок Хулань тоже не смогла ничего выведать. Так и не узнав ничего стоящего, пава решила, что разберется во всем сама. Сейчас Хулань внимательно осматривала жену Шеня. Пава считала, что любая деталь, даже самая незначительная, вроде цвета одежд, может оказаться полезной. Но пока, все, что ей удалось узнать о старшей жене, было противоречивым и путало юную паву. В день, когда Хулань увидела её в публичном доме, жена Шеня показалась ей слабой и беззащитной, но при этом через край гордой и упрямой. Но, когда Хулань переехала в дом мужа, Су Вон проявляла заботу о ней. Когда же служанки принесли паве красную ткань, которой Хулань надлежало закрыть лицо в день свадьбы, и сказали, что её передала молодая госпожа, Хулань была поражена. Тогда юная пава решила, что жена Шеня слабохарактерная и слишком добрая. На второй день свадьбы, когда пава смогла ближе познакомиться с Су Вон, она подумала, что девушка была просто добродушной. Мнение о старшей жене у Хулань изменилось в тот день, когда лебедь указала наложнице мужа её место. Теперь Су Вон предстала перед Хулань совершенно в другом свете. Она больше не казалась ей беззащитной, слабохарактерной или добродушной. В один момент она стала решительной, строгой и властной. Однако Хулань была уверена, что Су Вон ни разу не показала при ней себя настоящую. Оттого ей было еще интереснее узнать её. И хотя Хулань, как и Су Вон, была не рада идее Шеня о совместной прогулке, она решила, что будет интересно посмотреть на то, как поведет себя старшая супруга. Беседка «Сияние учености» находилась во внешней части сада. Окруженная искусственной речкой, которая отделяла беседку от всего мира, деревьями и цветами, сменявшими друг друга в зависимости от сезона, беседка создавала ощущение умиротворения и гармонии. И хотя женщинам не полагалось бывать в этой части сада, Шень решил, что ничего плохого не произойдет, ведь в усадьбе не было посторонних. Молодой павлин очень любил это место. Когда в его покоях из-за жары и духоты заниматься было невозможно, он приходил сюда. От отца Шень знал, что эту беседку приказал построить его прадед после того, как удачно выдержал ряд государственных экзаменов. И хотя кроме Шеня и его прадеда в их семье больше никто не сдавал императорский экзамен, беседка «Сияние учености» была любимым местом мужчин семьи Ван для встреч с друзьями из поэтических обществ. Сев за стол, который слуги уже успели подготовить к приходу молодого господина и его жен, Су Вон взяла фарфоровый чайник и налила чай мужу. Как только жена наполнила чашку чаем, молодой павлин взял чайник в свои крылья и налил чай сперва супруге, а потом наложнице. Отставив чайник в сторону, Шень приподнялся и взял с другого конца стола небольшую тарелку. Когда муж поставил тарелку перед ней, Су Вон увидела, что на ней лежала любимая ею сушенная хурма. Павлин не сказал жене ни слова. Он лишь посмотрел на неё с присущей ему нагловатой усмешкой. Но почти сразу развернулся к Хулань, поставив перед любимой наложницей небольшие лунные пряники, которые она любила. Су Вон вздрогнула, а по телу пробежала легкая дрожь. Девушка почувствовала, как муж провел своим крылом по её спине, а потом немного приобнял. От прикосновений мужа, Су Вон почувствовала наслаждение, которое, как ей казалось, она уже забыла. На лице девушки появилась смущенная улыбка. Но почти тут же улыбка пропала с её лица. Лебедь тяжело вздохнула, словно была чем-то напугана. От былого наслаждения не осталось и следа, а на место радости, в голову пришли отвратительные мысли. Су Вон казалось, что она наконец поняла, почему Шень позвал её и Хулань на эту прогулку. Су Вон подумала, что подобное желание было нормальным для мужчины, выросшего на даосских канонах. Однако девушке казалось, что если ей придется пережить что-то подобное, то она не сможет вынести такое унижение. Поэтому ей ничего не останется, как покончить с собой. Су Вон была готова терпеть присутствие Хулань в доме, но делить с ней их с Шенем постель, Су Вон не собиралась, даже ради мужа. Су Вон испуганно водила глазами из стороны в сторону, словно искала спасения. Она теребила в крыльях подол платья, пытаясь придумать как ей быть. Она не была так напугана со дня своей свадьбы. Из-за волнения и страха её мысли путались. Так и не найдя решения, Су Вон опустила голову, словно была приговорена к казни. Она лишь сильнее сжимала подол платья, когда муж водил крылом вдоль её спины. Но Шень этого не замечал. Молодой павлин продолжал наслаждаться прикосновениями к телу супруги. -Час Ю! Час Ю! Час Ю!* – послышался голос глашатого, объявляющего смену часов. Из-за тишины, царившей в саду, голос глашатого, доносившийся с улицы города, был слышен, как никогда хорошо. Когда слова глашатого коснулись ушей Су Вон, девушка подняла голову. Ей казалось, что она нашла решение. Девушка едва слышно вздохнула. -Милостивый Будда! – будто бы неожиданно воскликнула Су Вон. – Неужели уже час Ю?! – голос девушки звучал так, что можно было подумать, что услышанное и правда оказалось для неё неожиданностью. – Муж мой, – заговорила лебедь, развернувшись к Шеню. – прошу меня простить, но я вынуждена оставить вас. Мне так жаль. – голос девушки стал тихим. – Есть одно дело, которое следует закончить до середины часа Ю. Ваше приглашение так порадовало меня, что я совсем забыла обо всем. – голос Су Вон снова напоминал Шеню голос ребенка. -Конечно, иди. – с пониманием сказал молодой павлин. Шень неохотно опустил крыло. – Но помни, что каким бы важным не было это дело, не переутомляйся. – голос Шеня стал строгим. Су Вон ласково улыбнулась мужу, словно говоря: «Мне жаль. Но я правда не могу остаться». Выйдя из-за стола, лебедь поклонилась мужу. Ноги едва держали её. Поэтому Су Вон пришлось призвать все свои силы, чтобы все её движения выглядели естественными. Шень проводил жену взглядом. Но Су Вон не видела этого. Девушка хотела, как можно скорее вернуться в свои покои. Только переступив порог дома, Су Вон замедлила шаг. Обхватив крыльями перила, лебедь поднялась в свои покои. Для нее было большим облегчением, когда у дверей своей комнаты она не увидела служанок. Зайдя в свои покои, Су Вон сразу же закрыла двери на золотой засов. Крылья девушки тряслись, поэтому запереть дверь получилось не сразу. Но как только она смогла сделать это, то тут же упала на пол. Только сейчас она почувствовала облегчение. Чувство облегчения, которое она сейчас испытала, казалось девушке каким-то живительным. Но продлилось это сладостное чувство недолго. Прикусив крыло, чтобы её никто не услышал, Су Вон разрыдалась. Су Вон, одетая в теплое ханьфу с двумя пуховыми подкладками, сидела в своих покоях и увлеченно читала книгу с заметками и пояснениями к роману «Речные заводи». Девушка была удивлена, когда в библиотеке свекра нашла комментарии к роману, написанные каким-то молодым ученым из династии Тан. -Госпожа! Госпожа! – радостный голос Сяо, заставил Су Вон оторваться от книги. – Госпожа, посмотрите! – говорила маленькая уточка, указывая на окно. – Пошел первый снег! – добавила девочка, когда молодая госпожа подошла к ней. Су Вон накинула на плечи теплую накидку и открыла самое широкое из окон. Девушка любила наблюдать за снегом, когда еще жила в доме отца. В Ханяне выпадало не так много снега, как у горы Пэкту, которую она иногда посещала с отцом и братьями, чтобы посетить могилу низложенной королевы Чон. Там снега было так много, что её второй брат, Су Гиль, лепил из него различных мифических существ. Лебедь выставлял их рядом с их небольшим домом и называл «духами-хранителями». Когда Су Вон была совсем маленькой, он часто забавлял сестру, придумывая различные истории про существ, которых выдумал сам. -Госпожа, снег в Гун Мэне – большая редкость. – уняв свой детский восторг, продолжила говорить Сяо. – Скорее, загадайте желание! – воскликнула Сяо, когда на крыло Су Вон упало несколько снежинок. Молодая госпожа вдохнула прохладный зимний воздух. С наступлением зимы, Су Вон почти не выходила на улицу. Зима в Гун Мэне значительно отличалась от зимы в Ханяне. Если зима в Ханяне была холодной, но сухой и солнечной, сопровождаемая явлением «самхансаон», при котором три холодных дня сменялись четырьмя теплыми, то зима в Гун Мэне была менее холодной, но воздух был влажным. А из-за типа постройки в доме наместника была такая же температура, как и на улице. Из-за этого Су Вон довольно быстро заболела. Легкое недомогание довольно быстро сменилось сильным кашлям. Молодая госпожа кашляла так сильно, что у нее начинала болеть грудь. Су Вон не хотела выглядеть слабой в глазах мужа и его семьи, поэтому старалась скрывать свою болезнь ото всех. Но вскоре о состоянии молодой госпожи узнал евнух Ян. Старый свин всегда гордился тем, что хорошо разбирался в лекарственных травах, поэтому занялся лечением молодой госпожи самостоятельно. Он приносил жене своего господина различные лекарственные настои. И вскоре Су Вон удалось справиться с болезнью. «Не переживайте, госпожа! Тут многие болеют. Но вскоре ваш организм привыкнет», – успокаивал её старый евнух. Подойдя ближе к окну, Су Вон удалось поймать несколько первых снежинок. И хотя снежинки растаяли, едва коснувшись её крыла, это не остановило молодую госпожу. Она сжала крыло и уже была готова мысленно произнести своё желание, как из сада послышался шум. Су Вон подошла ближе и посмотрела вниз. В саду она увидела прогуливающихся Шеня и Хулань. Сердце девушки сжалось. После произошедшего на их совместной прогулке, около месяца назад, Су Вон не видела ни мужа, ни его наложницу. Только придя в себя, через пару дней, Су Вон подумала, что, возможно, у Шеня не было намерений, о которых она подумала, а она снова оттолкнула его. Из-за этого ей было стыдно перед мужем. Но, немного поразмыслив, она пришла к мнению, что поступила правильно. Девушка считала, что лучше будет «забытой вещью, похоронной в собственных покоях», чем покроет себя позором. Шень и Хулань неспешно прогуливались по саду. Убежденная, что их никто не увидит, пава обхватила мужа за крыло. Она отпустила крыло Шеня и, выставив свое крыло перед собой, стала ловить падающие снежинки. Подняв голову, Хулань заметила Су Вон. Юная пава горделиво посмотрела на старшую жену, после чего ехидно усмехнулась. Хулань развернулась и подошла к Шеню. Подойдя к мужу, пава обхватила мужа за шею. Су Вон уже доводилось видеть, как наложница обнимает её мужа. И каждый раз молодой госпоже казалось, что крылья павы оплетали шею Шеня, словно лоза садовую колонну. Из-за этого лебедь за глаза называла её Мэнмань, что означало «лоза» и указывало на способность павы пробиваться сквозь препятствия и стремиться вверх. Прижав любимую наложницу к себе, молодой павлин целовал любимую. Су Вон отшатнулась от окна. Как и Хулань, она хорошо знала о том, что значит поцелуй в день первого снега. Оторвавшись от поцелуя, Хулань снова подняла голову, но старшей жены она больше не увидела. Пава чувствовала, что победила. Вообще-то пава чувствовала свое превосходство еще со дня свадьбы, но сейчас это ощущение прочно укрепилось в её сознании, точно корни многовекового дерева в земле. С моря подул холодный ветер и на улице стало холодно. Поэтому Хулань предложила вернуться в её покои. Со дня их свадьбы молодой павлин почти не покидал покои любимой наложницы. Каждый визит к ней приносил молодому павлину наслаждение и радость. Хулань была искусна не только в постельных делах. Девушка обладала прекрасным голосом. Шень любил слушать как она поет. -Муж мой, что занимает ваши мысли настолько, что вы даже не смотрите на меня? – голос Хулань звучал ласково и нежно. Пава провела крыльями по груди мужа, но Шень так и не обратил на неё внимание. Шень ничего ей не ответил. Последнее время молодой павлин не испытывал ни радости, ни наслаждения, находясь в объятиях Хулань. Шень скучал по Су Вон. Последние дни он думал о ней особенно часто. Ему хотелось прикоснуться к ней, почувствовать аромат её перьев, услышать её голос. Но Шень боялся идти к ней. Боялся, что она отвергнет его. После свадьбы с Хулань, Шень видел жену нечасто, но даже в те редкие разы, Су Вон старательно отводила взгляд. Вместе с тем, она, как и прежде, продолжала заботиться о нем. Сейчас, как и после свадьбы, павлин не мог понять чувства жены. -Я пойду к Су Вон. – сухо сказал Шень. Он запахнул верхние одежды и встал с кровати. Мысли о супруге не давали ему покоя, поэтому Шень решил разобраться в этом раз и навсегда. -Хотите пойти к своей жене? – обиженно буркнула Хулань. Она недовольно посмотрела на Шеня. -Ты когда-нибудь слышала о пяти ядах? – спросил Шень, развернувшись к наложнице. И хотя его голос казался спокойным, и даже равнодушным, в нем слышалось недовольство. -Да. – растерянно ответила Хулань. – Древние мудрецы называли желание, гнев, невежество, гордость и зависть пятью ядами. – голос девушки звучал так же тихо, как голос провинившегося ребенка. -Верно. – сказал Шень и кивнул. – Если у тебя слишком много желаний, ты будешь ждать вещей, которые тебе не принадлежат. – молодой павлин строго посмотрел на любимую наложницу. – Су Вон – моя жена. Поэтому, впредь, веди себя сдержано даже в разговоре со мной. – голос павлина стал настолько строгим, что Хулань отшатнулась от него. – И не забывай о том, что своим положением ты обязана ей! – тем же строгим тоном добавил павлин. Резко открыв двери, Шень вышел из комнаты Хулань. Девушка проводила мужа взглядом, растерянно смотря ему вслед. До этого он никогда не говорил с ней в подобном тоне. На место растерянности пришла злость. Схватив вазу, стоявшую на столе, рядом с кроватью, Хулань со всей силы сбросила её на пол. Осколки разлетелись по всей комнате. Пава выдохнула. Выплеснув свою злость, Хулань села на кровать и заплакала. Девушка злилась на мужа. Она не понимала, как он мог использовать «пять ядов» против неё. Но больше, чем на мужа, Хулань злилась на Су Вон. Пава считала старшую жену своей главной проблемой. Склонившись над вышиванием, Су Вон делала один стежок за другим. Рисунок, вышиваемый ею на белоснежном шелке, был вышит красными нитями и напоминал солнце. Су Вон никогда не любила вышивать, но последнее время, девушка считала это единственным способом отвлечься от разного рода мыслей. «Вышивка – лучший способ для женщины разобраться в своих чувствах», – часто повторяла Су Вон одна из её тетушек. И хотя большую часть уроков по вышиванию девушка получила от своих тетушек, она старалась вышивать так, как успела научить её матушка. Су Вон помнила, как матушка учила её делать маленькие и очень аккуратные стежки. Су Вон была так увлечена работой, что не заметила, как стала напевать. -Мне очень нравится, когда ты поёшь! – внезапно раздавшийся голос, с присущей ему строгостью, был хорошо знаком Су Вон. От неожиданности Су Вон вздрогнула. Подняв голову, она увидела Шеня, стоящего у её стола. Лебедь удивилась, как могла не заметить, мужа, который стоял настолько близко. Шень посмотрел на жену с присущей ему надменной усмешкой, слегка прищурив глаза. Су Вон же, несмотря на улыбку, смотрела на мужа растерянно. Её казалось, что она ждала его, но где-то в глубине души знала, что он не придет. Теперь же, когда он стоял перед ней, муж казался не более чем сладостным сном. «Интересно, как изображают встречу после долгой разлуки в пьесах?! Наверное, говорят друг другу много приятных слов: "Здравствуй! Как поживаешь?" Он выглядит хорошо... Нет смысла спрашивать, как он поживает», – подумала Су Вон. -Что тебя привело ко мне? – голос Су Вон звучал сухо и отстраненно. Несмотря на чувство радости, которое появилось в тот же миг, как муж дал о себе знать, девушка напомнила себе, что не знает зачем Шень пришел к ней. А обнадеживаться себя какими-либо ожиданиями, она не хотела. -Разве мужу нужна причина, чтобы прийти к жене? – молодой павлин недовольно усмехнулся. – Сегодня день первого снега. – сказал Шень, посмотрев в сторону окна. – Поэтому я хотел провести его с тобой. Но если ты занята, я оставлю тебя. – голос павлина звучал непривычно тихо. Шень медленно развернулся. -Нет! – резко воскликнула Су Вон, выйдя из-за стола и обхватив мужа крыльями. Обхватив мужа крыльями, Су Вон откинулась головой в его спину. Прижавшись к мужу, лебедь вдохнула аромат жжёного пороха, исходящий от одежд мужа. Шень замер. Сперва поведение жены удивило его, но потом на лице павлина появилась улыбка. Наследник был рад, что чувства жены к нему остались прежними. Шень положил свои крылья на крылья жены и нежно провел по ним. Постояв так еще немного, павлин резко развернулся к жене. Не сказав ей ни слова, он поцеловал её. В словах не было необходимости: они отчаянно нуждались в прикосновениях друг друга.

Нет, хлопья снега мне милы отнюдь не за одну их лёгкость: Привычны к холоду они, и так их красит эта стойкость! Не то, что гордость мира бренного ― пион, Чей пышный цвет в земле укоренен. (Налань Син-дэ)

Когда Шень целовал жену, Су Вон чувствовала удивительную сладость. Она невольно вспомнила, как однажды, еще в доме отца, случайно услышала разговор двух служанок. Су Вон не любила подслушивать чужие разговоры, но любопытство взяло верх. Укрывшись за кустами пионов, маленькая принцесса услышала, как служанка постарше рассказывала молодой легенду об источнике, где вода тяжелая как золото, но настолько сладкая, что едва ли можно с чем-то сравнить. Су Вон никогда не слышала ничего подобного. Ей стало так интересно попробовать эту воду, что девочка решила найти этот источник. Поэтому каждый раз, отправляясь в путешествие с отцом, она спрашивала у местных жителей города или деревни, в которую они проезжали, не знают ли они что-то об этом источнике. Но все, кого она спрашивала, лишь пожимали плечами. Сейчас Су Вон казалось, что она, наконец-то поняла, о каком «источнике» говорила пожилая служанка. Шень продолжал страстно целовать жену. Но, несмотря на всю страсть, что переполняла молодого павлина, он остановился. Сегодня ему не хотелось выплескивать свою страсть разом. Закончив свою поцелуй, Шень провел крылом по щеке жены. Он заметил, что глаза Су Вон, снова заблестели, присущим им блеском. Шеню казалось, что из всех женщин, которых он знал, только его жена умела радоваться одними лишь глазами. -В городе будет небольшой праздник. Я хотел прогуляться с тобой. – предложил Шень. Су Вон кивнула, давая мужу понять, что принимает его предложение. Снег в Гун Мэне был явлением настолько редким, что местные жители устраивали небольшой фестиваль каждый раз, когда он выпадал. Жители украшали свои дома, лавки и улицы города. Над главными воротами домов, прилавками с товарами и мостах висели фонари, сделанные из желтой бумаги. Даже воды реки, протекавшей через весь город, были украшены фонариками, сделанными в виде цветов лотоса. С главной площади города доносились звуки народной музыки, а воздух был пропитан ароматом свежеприготовленных блюд. Казалось, что этот небольшой местный праздник был не менее значительным, чем празднование Нового года. Прогуливаясь по улицам города, Шень и Су Вон увлеченно разговаривали друг с другом. Они не виделись так долго, что у них накопилось множество несказанных друг другу слов. Муж и жена были так увлечены друг другом, что совсем не обращали внимания на жителей, которые, проходя мимо, выказывали им уважение. После казни шутов, посмевших показать пьесу оскорбительно высмеивающую молодого господина и его жену, жители города стали относиться к Шеню и Су Вон с еще большим почтением. Несмотря на то, что казнь была ужасной, жители Гун Мэня считали, что «глупые шуты» получили по заслугам. Отвлечь Су Вон от разговора с мужем смог только торговец, продававший боярышник в карамели. Ярко-красные плоды боярышника были нанизаны на тонкую деревянную палку и покрыты карамелью, которая поблескивала, когда на нее падал свет фонаря. Заплатив торговцу, Шень протянул жене одну из палочек. -Тебе нравится? – спросил Шень, посмотрев на супругу. -Да! – с улыбкой ответила Су Вон. – Отец всегда покупал мне боярышник в карамели, когда хотел похвалить за что-то. – вспомнив об отце, голос девушки стал звучать тише. Она хорошо помнила, что в тот день, когда отец сообщил ей о том, что она должна выйти замуж за сына китайского наместника, он принес ей именно боярышник в карамели. Наследник с женой продолжили прогулку. Су Вон не помнила себя от счастья. Девушка наслаждалась каждой минутой, проведенной с мужем, настолько она истосковалась по нему. Лебедь была так счастлива, что даже забыла о Хулань. Муж с женой дошли до моста, который назывался «хвост дракона». Шень привел жену сюда не просто так. Молодой павлин считал это место самым красивым в городе. Сам мост был совершенно обычным. Сделанный из белого камня и украшенный двумя статуями цилиня, он ничем не отличался от других городских мостов. Однако вид, открывающийся с этого моста, был особенным. Мост «хвост дракона» находился на самой окраине города и был немного выше других городских мостов. Поэтому тем, кто поднимался на него, открывался вид на большую часть города. Отсюда была видна усадьба наместника, возвышающаяся над всеми домами города. Сегодня же, когда город украшали сотни фонарей разных форм, вид на него становился еще более впечатляющим. Су Вон наслаждалась открывающимся с моста видом. Нарядно украшенный Гун Мэнь снова напомнил девушке о том, как проходили праздники в Ханяне. А еще она вспомнила о том, как со своей кузиной делала фонари в виде лотосов, чтобы во время праздника опустить их в пруд, в королевском дворце. Шень осмотрелся по сторонам. Убедившись в том, что рядом не было «лишних глаз», павлин обнял жену. Шеню хотелось поцеловать Су Вон, но он понимал, что в городе слишком много людей. И если их кто-то увидит, то их авторитет пострадает. Молодой павлин не хотел, чтобы история с шутами повторилась, поэтому взяв жену за крыло, он потащил её за собой. Когда муж взял её крыло в свое, Су Вон от неожиданности вздрогнула, но потом на её лице появилась смущенная улыбка. Она помнила, что точно так же он держал её за крыло в тот день, когда в покоях Ли Цуй заступился за неё. Шень привел жену в отдаленное от городского шума, место, которое находилось рядом с побережьем. Тут он смог отдаться своему желанию. Прижав жену к себе, Шень поцеловал её. Су Вон ответила мужу взаимностью. Это очень удивило молодого павлина. Обычно его жена не любила проявлять какие-либо чувства вне покоев. Шень решил, что Су Вон, должно быть, скучала по нему не меньше, чем он по ней. Закончив свой поцелуй, Шень усадил супругу на высокий и ровный черный камень. Водная гладь моря сливалась с ночным небом. Небо от моря отличали разве что звезды. Время от времени волны проносили мимо бумажные фонарики, сделанные в форме лотосов. Их запускали юные девушки. Они записывали на «лепестках» лотоса свои желания и запускали фонарики в море, надеясь на их скорое исполнение. -Я почти забыл, что хотел поговорить с тобой кое о чем. – заговорил Шень. Строгий голос молодого павлина, в тишине побережья, казался невероятно громким. -И о чем же? – с усмешкой спросила Су Вон. Девушка хитро посмотрела на мужа. -Я слышал, что ты облила Хулань водой! – наигранно-строгим голосом сказал Шень. -Я просто преподала ей урок. – сухо ответила Су Вон. Услышав слова мужа о наложнице, девушка слегка отодвинулась от Шеня. Теперь она хорошо знала на что был способен её муж, когда был зол. – Во дворце за такое наказывают гораздо строже. – обхватив ноги крыльями, пробубнила Су Вон. И хотя её голос звучал строго и величественно, было слышно, что она волнуется. -Это было забавно! – молодой павлин больше не мог сдерживаться и рассмеялся. – Она прибежала ко мне и стала что-то тараторить о тебе, слугах и воде для умывания… - Шень прервался. Заметив, что жена опустила голову, он обнял её за плечи. – Ты все делаешь правильно, Су Вон. – нежно добавил павлин. -Расскажи мне о ней. – прошептала Су Вон, немного успокоившись. Лебедь положила голову на плечо мужа. – Почему ты полюбил её? – тихо спросила она. И хотя девушке было неприятно думать о женщине мужа, особенно в такой день, она решила, что раз уж им с Хулань придется жить в одном доме, она должна знать, что наложница значила для Шеня. -Мы с Хулань познакомились совершенно случайно… - Шень был удивлен просьбой жены. До этого Су Вон никогда не говорила с ним о Хулань. Несмотря на это Шень решил исполнить просьбу жены. На лице павлина появилась улыбка. Он снова вспомнил тот день, когда впервые увидел свою наложницу. Шень медленно прогуливался по дорожкам публичного дома, находящегося на окраине города. Сегодня тут проходили собрания поэтического общества. Такие собрания обычно называли «пьянками», ведь еще совсем юные вельможи собирались в публичных домах не только ради стихов. Первая часть их встреч, которая была совсем не большой, действительно была посвящена стихам. Члены поэтического клуба поочередно зачитывали друг другу произведения, которые написали, выслушивали критику. Вторая же часть собрания, которая длилась намного дольше, проходила в компании девушек из публичного дома. Шень был самым младшим, среди участников своего клуба. Ему было всего четырнадцать. Его пригласили в клуб, как только стало известно, что сын наместника стал первым среди тех, кто сдавал императорский экзамен, и получил титул сюцай. Все члены клуба были на несколько лет старше Шеня, а некоторые мужчины уже были женаты. В их обществе юноша чувствовал себя совсем не опытным птенцом. «Смотри и учись», – любили повторять мужчины. Но Шеню не хотелось ничему у них учиться. Их общество было противно юноше. Он вступил в это общество лишь потому, что так хотел его отец. Многие мужчины казались Шеню отвратительными. Особенно отвратительным для юноши был самый старший член поэтического клуба – Сю Гу Аи. Мужчина – буйвол лет тридцати всегда много пил. И когда от выпитого вина его щеки становились красные, как плоды боярышника, он позволял себе разного рода непотребства. Обычно, напившись, мужчина домогался красоток прямо на глазах других членов клуба. Смотреть на это Шеню совершенно не хотелось. Но и возвращаться домой молодому павлину не хотелось. Он сильно поругался с отцом, поэтому решил, что вернется домой ближе к ночи, когда отец уже точно будет спать. Прогуливаясь по саду публичного дома, в тусклом свете фонарей, который падал на стены, павлин мог видеть стихи, оставленные тут молодыми учеными в надежде на признание. Юные таланты делали так с незапамятных времен. Юные поэты, лишенные средств к существованию, надеялись, что хоть кто-то заметит их стихи и тогда они смогут рассчитывать не только на деньги, но и на покровительство вышестоящих чиновников. На этих стенах была пара и его поэтических рассуждений. Конечно, покровительство юному павлину было и нужно. Он сделал это лишь потому, что такой была традиция. Поднявшись на один из мостов, Шень остановился и, вдохнув прохладный ночной воздух, закрыл глаза. Юный павлин был настолько погружен в собственные мысли, что не замечал ничего вокруг себя. Он не заметил даже звук приближающихся шагов. К тому же мосту подходила юная пава. Девушка была настолько увлечена рисунком, что даже не смотрела куда идет. Она подняла глаза только тогда, когда стукнулась головой о спину молодого павлина. Из-за неожиданности Шень открыл глаза и резко развернулся. Девушка недовольно фыркнула. Но подняв голову, она поняла, что столкнулась с гостем их публичного дома. Недовольство тут же пропало с её лица. Юная пава с золотистыми перышками, виновато опустила голову. Она проговорила несколько слов, прося юного павлина простить её за невнимательность. Пава была так смущена, что, не глядя сделала еще один шаг назад. Там, куда наступила девушка, мост обрывался. Потеряв равновесие, она размахивала крыльями, в надежде сохранить его. Видя, что девушка вот-вот упадет, Шень схватил её за крыло и уже хотел было потянуть на себя, но девушка все же оступилась и упала вниз с моста, потянув Шеня за собой. Шень вынырнул из воды. Юный павлин осмотрелся по сторонам. Увидев, что с павой все в порядке, он облегченно вздохнул. Пава судорожно крутила головой из стороны в сторону. Вскоре она нашла то, что искала. Но стоило ей взять лист бумаги, который упал в воду вместе с ней, как он тут же порвался. Рисунок, изображенный на нем, был безнадежно испорчен. -Ты в порядке? – спросил Шень, подплыв ближе к паве. Девушка кивнула. Пава расслабила крылья, выпустив остатки тонкой бумаги. Окончательно намокнув, рисунок опустился на дно пруда. Пава опустила голову. Казалось, что она вот-вот заплачет. Шень лишь усмехнулся. Он не знал, что было такого важного на листе бумаги, но решил, что поможет девушке. Но сперва ему нужно было вернуть её на берег. Своим падением молодой господин и пава вызвали большой переполох. Услышав крик названной сестры, к мостику тут же сбежались другие девушки, проживающие в публичном доме. Увидев свою сестру и одного из посетителей в воде, они тут же позвали хозяйку. А еще на шум пришел евнух Ян. Он всегда сопровождал своего господина, когда тот отправлялся на собрание своего поэтического клуба. Старый свин считал это необходимостью. Ведь несколько раз члены поэтического клуба старались научить юного павлина правильно пить. Они напоили Шеня до такой степени, что мальчик едва переставлял ноги. После этого случая старый евнух решил ходить следом за молодым господином, чтобы тот «не совершал ошибок». Когда евнух Ян услышал о молодом господине, упавшим в пруд, у свина не осталось сомнений, что речь идет о сыне наместника, которого он упустил из виду. Обхватив паву крылом за талию, Шень поплыл в сторону берега. У берега, евнух Ян помог паве взобраться по крутому берегу, а потом подал копыто и своему господину. Пава едва успела выйти на берег, как хозяйка публичного дома, со всей силы ударила девушку по лицу. В эту же секунду другие девушки, что стояли вокруг них, ехидно захихикали. Шеню показалось, что щеки хозяйки публичного дома, которые она обычно красила румянами, стали по-настоящему красными. Она отвела паву в сторону и стала отчитывать её. Она кричала на неё и даже позволила себе несколько раз ударить её. Юный павлин хотел вмешаться, но старый евнух не дал ему этого сделать. Отчитав подопечную, хозяйка-овца отправила девушку в её комнату, чтобы пава привела себя в порядок. -Господин, прошу простите её! – подойдя к юному павлину, заговорила госпожа Джао, хозяйка публичного дома. – Я обязательно накажу её! –сказала она и низко поклонилась сыну наместника. -Не стоит. – строго прервал её Шень. Он махнул крылом, и женщина поднялась. – Госпожа Джао, лучше переоденьте её и приведите ко мне. – Шеню стоило больших усилий сохранять спокойствие, ведь пава, которую он видел всего несколько минут, очень понравилась ему. -Господин, Вы хотите Хулань? – с явным непониманием спросила госпожа Джао. От удивления её тонкие брови, выгнулись дугой. -Да. – сухо ответил Шень. – Я проведу с ей ночь. Сколько она стоит? – с присущей ему строгостью, спросил юноша. Он махнул крылом, и евнух Ян подал молодому господину связку монет. -Господин, но девушки вроде неё обслуживают менее знатных клиентов. – голос госпожи Джао потерял присущую ему уверенность. – Я найду Вам более подходящую… - любезно предложила хозяйка публичного дома, но увидев строгий взгляд сына наместника, тут же прервалась. -Госпожа Джао, вам нужно просто привести её ко мне. – сказал юный павлин и положил в копыта хозяйки публичного дома связку монет. Хотя госпожа Джао так и не сказала ему сколько стоила ночь с павой, Шень решил, что дал женщине в два раза больше, чем стоила вызвавшая его желание, девушка. Взяв деньги, госпожа Джао поклонилась и поспешила удалиться. – Евнух Ян, - Шень махнул крылом, подзывая старого свина к себе. – принеси в комнату бумагу, тушь и кисти, а еще узнай, что у нее было на том листе бумаги. – приказал Шень тем же холодным тоном. -Так я узнал, что она несла свой портрет, нарисованный одним из мужчин, с которым она провела ночь. – в голосе Шеня послышалось недовольство. – Для того, кто сдал государственный экзамен нет ничего сложного в том, чтобы нарисовать женский портрет. – молодой павлин усмехнулся. Пава заметно волновалась. Чтобы справиться с волнением, она теребила в крыльях подол платья. Ей было стыдно и страшно появляться перед гостем, которого она потянула в пруд за собой. Особенно не по себе ей стало тогда, когда госпожа Джао сообщила девушке, что это никто иной, как наследник семьи Ван. Госпожа Джао велела своей подопечной быть почтительной с молодым господином и исполнять все его желания. Госпожа Джао считала себя опытной женщиной. За годы жизни в публичном доме, в который она попала, когда ей только исполнилось десять лет, она научилась разбираться, когда у мужчины появляются чувства к женщине. Она не думала, что сын наместника влюбился в паву. Но женщина рассчитывала, что на какое-то время юноша увлечется девушкой и станет её покровителем и спонсором, что, как считала женщина, будет для павы большим благом. Поэтому переступив порог, пава посмотрела на сына наместника с симпатией, сиявшей в её ясных глазах. Поклонившись гостю, она прошла по комнате и села в нескольких шагах от стола, за которым он сидел. Шень хитро посмотрел на паву. Он махнул крылом, призывая девушку сесть ближе. -Значит, тебя зовут Хулань. Верно? – спросил Шень, когда девушка села рядом. Павлин слегка наклонил голову и с усмешкой, присущей ему, посмотрел на взволнованную паву. -Да, господин. – тихо ответила Хулань. Она говорила с ним, не поднимая головы. И хотя Хулань хотела, чтобы наследник наместника стал её покровителем, девушка с ужасом думала о том, на что ей придется пойти ради этого. От девушек, которые проводили время с мужчинами знатного рода, она часто слышала о том, что высокопоставленные мужчины позволяют себе делать с ними ужасные вещи. Но каждая из них терпела, не желая терять покровителя. -Господин, хотите вина? Или, может, Вы хотите, чтобы я сыграла Вам? Или спела? – протараторила Хулань. – Или… - голос девушки стал тише. Она положила крыло на завязки платья, готовясь развязать их. -Просто сиди ровно и не шевелись. – приказал Шень. Юноша улыбнулся Хулань. Шень положил перед собой лист бумаги. Распрямив его специальными держателями, сделанными в форме драконов, юный павлин взял в крылья кисть. Обмакнув её в тушь, он начал рисовать портрет девушки. Хулань сидела ровно и не двигалась, как ей и сказал молодой господин. Сперва она не поняла почему павлин попросил её о таком. Но когда на бумаге стал более явно прорисовываться образ, в котором пава узнала себя, её щеки покраснели от смущения. -Готово. – сказал павлин и отложил кисть. Убрав зажимы в виде драконов, павлин протянул рисунок паве. Хулань приняла рисунок с благодарностью. – Нравится? – усмехнувшись спросил Шень. -Да, господин. – так же тихо и сдержанно ответила Хулань. – Он нравится мне сильнее прежнего! – радостно, словно ребенок, воскликнула пава. Девушка провела крылом по рисунку. Ей казалось, что на портрете, нарисованном наследником, она выглядела иначе, чем на том, который ей подарил один из посетителей. На портрете, подаренном молодым господином, она выглядела красивой, нежной и величественной, словно была дочерью знатного чиновника. От неожиданности Хулань вздрогнула, когда Шень взял рисунок из её крыльев. Юный павлин отложил лист бумаги и вышел из-за стола. Он подсел ближе к Хулань. Шень развязал завязки на её ханьфу и немного приспустил ворот. Теперь наследник мог полностью отдаться своей страсти. -Тогда я думал, что проведу с ней всего лишь ночь. Но потом я снова пришел к ней. В тот день отец в очередной раз был мной недоволен. Не знаю, как, но ей удалось успокоить меня. И я стал ходить к ней чаще. А она стала той, кому я мог доверять, той, кто понимала меня, той, кто успокаивала меня. Через пару месяцев я понял, что мне нравится её глаза, то, как она поет… Ты слышала, как она поет? – спросила Шень, посмотрев на жену. Су Вон лишь покачала головой. – У Хулань очень красивый голос… Мне даже её простоватая манера речи стала нравиться. – павлин усмехнулся. – Возможно было слишком рано говорить это, но я все равно сказал… -Я люблю тебя! – прошептал Шень, нависая над Хулань. Из-за сильного «ветра», голос юноши дрожал. Пава ничего не ответила. Она лишь загадочно улыбнулась. Но наследнику было этого достаточно. Шень поцеловал девушку. Он развязал завязки её платья и, приспустив ворот, стал целовать её шею, медленно спускаясь к груди. Су Вон сидела на кровати, обхватив ноги крыльями, и смотрела в окно. Несмотря на то, что уже была глубокая ночь, девушке совершенно не хотелось спать. Приоткрыв окно, она любовалась звездами. Опустив голову на оконную створку, лебедь закрыла глаза. Вдыхая прохладный ночной воздух, она просидела так несколько минут, пока не почувствовала, как крыло мужа коснулось её плеча. Шень махнул крылом, призывая жену лечь рядом с ним. Су Вон кивнула. Лебедь закрыла створки и легла рядом с мужем. Шень обнял жену. Су Вон была рада снова находиться в объятиях Шеня. Каждый раз, находясь в объятиях мужа, девушка с тоской думала о несчастной судьбе своей тетушки или кузины. Но вместе с тем девушка всегда радовалась тому, что её судьба была иной. И теперь Су Вон твердо решила, что никогда не допустит того, что ей пришлось пережить в последние несколько месяцев. Однако сегодня об этом она не хотела думать. -Почему не спишь? – заспанным голосом спросил Шень. Су Вон ничего не ответила, она лишь улыбнулась и пожала плечами. Шень снова вспомнил насколько детская манера в поведении жены, которую она показывала только, находясь наедине с ним, нравилась ему. Молодой павлин поцеловал жену, нависая над ней. Он был рад тому, что Су Вон снова находилась в его объятиях. -Расскажи мне какую-нибудь историю. – попросила Су Вон, как только павлин закончил поцелуй. -Не слишком ли ты взрослая для такого? – с усмешкой спросил Шень, проводя крылом по голове жены. -Нет! – Су Вон покачала головой. – Ну же, дорогой, наверняка ты знаешь множество разных легенд. – сказала Су Вон, улыбнувшись мужу. -Хорошо. – ответил Шень. Его лицо стало серьёзным. Павлин думал какую легенду рассказать жене. Но потом на его лице появилась улыбка. – Я знаю одну старинную легенду. – хитро сказал Шень. Су Вон легла ближе к мужу. Девушка, готовая слушать рассказ мужа, с интересом посмотрела на него. – Давным-давно Великий Дракон ударам своего хвоста усмирил поток бурных вод, даровав, тем самым, плодородную землю жителям Поднебесной. Великий Дракон был могущественным и грозным. А женой ему была Феникс. Говорили, что никто не мог сравниться с её красотой, а мудрость её не знала границ. Однажды все жители Поднебесной собрались, чтобы выбрать того, кто из всех них достоин того, чтобы управлять страной. Стали они спорить друг с другом. Они кричали и ругались. Из-за этого спора поднялся ужасный шум. Они кричали так громко, что разбудили Дракона. Великий Дракон был в ярости. Из-за его гнева небеса стали черными, словно наступила ночь. Дракон хотел уничтожить всех тех, кто потревожил его. Но явилась его жена – Всеведущая Феникс. «Что за шум вы устроили? Разве плохо живется вам на этой земле?», – спросила она строго. «Помилуй нас, Всеведущая Феникс!», – взмолились жители Поднебесной. Все они, как один, склонились перед ней и её мужем. «Но позволь нам просить тебя! Выбери, кто из нас достоин властвовать над этими землями!», – умоляли её жители. «Среди вас нет никого, кто был бы этого достоин! Все вы думали лишь о себе и своей выгоде. Вы воевали друг с другом, а значит каждый шел против своего народа. Разве может быть правителем тот, кто идет против своего народа?!», – голос Феникс был грозен. «Но раз вы пришли просить, мы будем милостивы, и мы даруем вам тех, кто будет управлять вами и этими землями!». Феникс вырвала из своего крыла два ярких пера. Великий Дракон осветил их своим огнем. И едва перья Феникс коснулись земли, жители Поднебесной закрыли глаза из-за бесконечного яркого света, а когда открыли, то увидели они пред собой двух, до этого, невиданных существ. Существа эти были красивы как Феникс и величественны как Дракон. «Мы даровали вам самое ценное, что было у нас – наших детей. С этого дня они и их потомки будут управлять вами. Такова воля Небес!», – сказала Феникс. Жители приняли своих правителей. В их честь они возвели величественный дворец. С тех пор павлины стали править Китаем. – закончив свой рассказ Шень посмотрел на жену. – Павлины правили страной много веков, пока власть не захватили монголы. – недовольно буркнул наследник. – Ты же видела жуи отца. По легенде это единственное, что успел спасти наш предок из своего дворца. – Шень никогда не верил в рассказанную им легенду, он считал, что трон Поднебесной, как и встарь, должен принадлежать павлинам. – А еще Феникс оставила на телах своих детей знак, по которому жители Поднебесной могли сразу понять, что перед ними её потомки. Вот этот знак. – сказал павлин, достав из внутреннего рукава нижних одежд платок, подаренный женой. Он указал на вышитой на платке ярко-красный узор, напоминающий солнце. Занимаясь домашними делами, Су Вон часто замечала этот символ. Им была украшена почти вся усадьба. Теперь лебедь понимала, что означал этот символ. Ещё раз взглянув на вышитый ею символ, на лице Су Вон появилась хитрая улыбка. -Я считаю, что раз Всеведущая Феникс даровала этот знак своим потомкам, то следует показать жителям Поднебесной, что ты являешься им. Можно вышить этот знак на знаменах, украсить им мечи и доспехи твоей армии и тогда, когда ты возьмешь трон, все увидят, что ты – потомок Дракона и Феникса. – сказала Су Вон и хитро посмотрела на мужа. Услышав слова жены, Шень довольно усмехнулся. Павлин посмотрел на нее с той же хитрой улыбкой. Он снова убедился в том, что не ошибся, решив сделать Су Вон своей императрицей. Снова нависнув над женой, Шень стал целовать её. Молодой павлин никогда не верил в Небеса, но сейчас он был убежден, что это именно они послали ему Су Вон.