Обреченные

***

Когда Шень проснулся, рассветное солнце только показалось из-за горизонта. И хотя его лучи окрасили небеса в красный и оранжево-желтые тона, а от луны и звезд остались едва заметные очертания, на улице все еще было темно. Поднявшись с кровати, молодой павлин подошел к окну. В отличие от его покоев, где окно располагалось у самой кровати, в павильоне Весеннего ветра, оно находилось у противоположенной стены. Молодой павлин вдохнул прохладный воздух. Шень простоял так несколько минут, после чего закрыл, слегка приоткрытое окно. Наступала осень и, несмотря на то что днем все еще было тепло, ранним утром воздух становился холодным. Павлин закрыл оконные створки, обтянутые плотной рисовой бумагой. Но, несмотря на это, лучи рассветного солнца все же попадали в темную комнату и наполняли её мягким теплым светом. Вернувшись в кровать, Шень развернулся к Су Вон, которая спала рядом. Поправив одеяло жены, павлин принялся рассматривать её, как делал это в первую их совместную ночь. Тогда девушка, которую выбрали родители, казалась юному наследнику слишком чужой. Сейчас же Су Вон стала ему настолько родной, что Шеню не верилось, что он женат на ней всего год. Молодому павлину казалось, что он знает жену сто или даже тысячу лет. Шень аккуратно, чтобы не разбудить жену, провел крылом по её лицу, по её тонким, словно ветвь Мэй Хуа, и черным, как уголь, бровям, по закрытым глазам, по небольшому хохолку на её голове. Юный наследник делал это так нежно и трепетно, словно старался запомнить каждый изгиб тела Су Вон. Проведя крылом по шее жены, павлин опустил крыло ниже – на её обнаженное тело. Шень провел крылом по крыльям жены. Молодому павлину казалось, что перья на крыльях жены были такими же мягкими, как у птенцов, которые только покрылись первыми перышками. Когда наследник провёл крылом по груди, лебедь едва слышно вздохнула. Почувствовав сквозь сон ласки мужа, девушка проснулась. Су Вон посмотрела на мужа и нежно улыбнулась ему. Она провела крылом по щеке мужа. Шень вдохнул так хорошо знакомый ему аромат перьев супруги. Как и всегда перья Су Вон имели нежный аромат персика. Только сейчас он смешался с едва уловимым запахом жженого пороха. Последние несколько ночей наследник с женой уединялись в павильоне лишь для того, чтобы проводить эксперименты. Шень больше обычного чувствовал порыв к работе над своим оружием. Этот порыв был настолько мощным, что Шень и Су Вон исписали пятнадцать книг всего за две ночи. Молодой павлин писал так быстро, что Су Вон пришлось сесть рядом с мужем. Из-за этого её перья вскоре приобрели запах жженого пороха. – Как ты себя чувствуешь? – заботливо спросила Су Вон, заметив, что под глазами мужа все еще оставались темные круги. Хотя они и стали значительно меньше, они все еще были видны. В последнее время здоровье мужа сильно беспокоило молодую госпожу. С наступлением осени обязанности Шеня, как наследника, значительно увеличились. Наследник просыпался не позднее часа мао* и работал до глубокой ночи. Иногда, когда у Шеня оставались силы, он брался за опыты. Из-за этого молодой павлин почти не спал и плохо ел. Поэтому вскоре под его красными, словно киноварь, глазами стали появляться темные круги. Шень несколько раз даже терял сознание. Когда это впервые случилось в присутствии Су Вон, девушка пришла в ужас. В тот день она прогуливалась с мужем. Лебедь была так увлечена свои рассказом, поэтому не сразу заметила, что мужа нет рядом. Когда же она это заметила, то нашла Шеня лежащим на земле в нескольких шагах от неё. До этого Су Вон видела только то, как сознание терял её брат Су Гиль. Но это происходило лишь тогда, когда принц был изрядно пьян. Когда же сознание потерял её муж, лебедь понимала, что дело было не в алкоголе. Это заставило девушку заметно поволноваться. Но евнух Ян довольно быстро успокоил её, заявив, что молодой господин просто сильно устал и ему нужно отдохнуть. – Со мной все в порядке! Не волнуйся за меня! – Шень поспешил успокоить жену. – Боже… - наиграно вздохнул павлин. – Ты видела меня слабым, а это, оказывается, хуже смерти. – недовольно буркнул павлин себе под нос. Открыв глаза после обморока, Шень увидел жену, сидящей у его кровати. «Ты в порядке?» – встревоженно спросила девушка, когда её супруг пришел в себя. И хотя павлин был благодарен Су Вон за её заботу, он чувствовал себя жалким из-за того, что жена увидела его таким. – Айгу! Не говори ерунды. – с детским недовольством фыркнула Су Вон. Шень усмехнулся. Его жена всегда переходила на родной язык, когда искренне возмущалась или была расстроена чем-то. – Я же твоя жена. Разве я могу считать своего мужа жалким из-за такого?! – ласково заявила Су Вон, посмотрев на мужа. Шень ничего не ответил жене. Павлин прижал девушку к себе и поцеловал. Сперва юный наследник целовал жену нежно, но постепенно их поцелуй становился более страстным. Так происходило всегда, когда «дождь» уже был готов «пролиться». Не отрываясь от поцелуя, Шень перевернулся, нависая над женой. Павлин оторвался от поцелуя и откинул одеяло жены. Он тяжело дышал, а его надменно-хитрый взгляд был прикован к Су Вон. Молодой павлин провел крыльями по внутренней стороне ног жены, после чего его крылья поднялись выше – к её животу и груди. Девушка дышала так же тяжело, как и муж. Проведя крыльями вдоль всего тела жены, Шень прижался к ней настолько, что их щеки соприкасались. Наследник провел крыльями по крыльям супруги, после чего сжал их. Тело Су Вон отвечало на ласки мужа. Возрастающая в ней страсть, вырывалась из её рта тихими стонами. Стоны были такими тихими, что были слышны только Шеню. Отвечая на поцелуи мужа, Су Вон стала целовать Шеня в шею. Она всегда делала это нежно и неспешно, чтобы муж мог прочувствовать каждый её поцелуй. Сперва она боялась проявлять нежность, во время близости с мужем. Но довольно скоро поняла, что это заставляет «ветер» усиливаться. Изо рта Су Вон снова вырвался стон. Он был таким же тонким, но звучал немного громче предыдущего. Тело Шеня дрожало от удовольствия. Ему нравилось, когда это происходит, ведь Су Вон редко позволяла себе подобное. Павлин закончил свой поцелуй и пристально посмотрел на жену. Юному наследнику нравилось смотреть в глаза жены перед тем, как это происходило. – Молодой господин, Вы уже проснулись? – донесшийся из сада детский голос, заставил Шеня остановиться. – Ваша Светлость, Ваш отец ищет Вас! – так и не дождавшись ответа, снова прокричал Мао. В голосе мальчика слышалось волнение. Месяц назад матушка Мао умерла. Тяжелая болезнь, которой страдала женщина, перестала её мучать глубокой ночью. Поэтому женщина, вероятно, ничего не почувствовала. После похорон матери Мао, Шень разрешил мальчику окончательно поселиться в доме наместника. Мао стал служить в личной свите наследника. Шень надеялся вырастить из мальчика надежного и преданного слугу. Павлин старался лично заниматься обучением Мао. Но изучение иероглифов давались мальчику непросто. У павлина уходило много времени, чтобы научить Мао читать. Зато шпионить у Мао получалось легко. Он был маленьким, худощавым и не приметным, поэтому легко оставался незамеченным. Однако шпионить Мао приходилось нечасто. Чаще всего он выполнял работу, которую на него сваливал евнух Ян. – Твой отец ищет тебя. Не заставляй его ждать. – прошептала Су Вон мужу. Девушка провела крылом по голове мужа, поправляя взъерошенные перья. – А я… – Снова скажешь, что будешь ждать меня, как Ду Линян? – перебив жену, спросил Шень. Он с усмешкой посмотрел на Су Вон. – Да. – с серьезным видом ответила Су Вон. Шень ничего не ответил жене. Павлин лишь хитро улыбнулся ей и начал собираться. От хитрой улыбки мужа по телу Су Вон пробежала приятная дрожь. Лебедь встала с кровати следом за мужем. Накинув на себя нижнее платье, Су Вон помогла мужу собраться. Когда Шень надел нижние одежды, лебедь подала ему основное ханьфу. Как и всегда ханьфу мужа было серебряным с нашивками на спине и груди, которые показывали его статус. Шень надел ханьфу и Су Вон подошла ближе. Муж был выше неё, поэтому молодой госпоже пришлось подняться на носки, чтобы застигнуть пуговицы на верхней части одежд мужа. После этого лебедь затянула пояс на ханьфу мужа. Этот пояс она сделала мужу сама и очень гордилась своей работой. – Тогда, жди меня, женушка! – с усмешкой сказала павлин, развернувшись к Су Вон. – Вечером я приду к тебе. И мы продолжим с того момента, на котором нас прервали. – прошептал Шень на ухо жене. Договорив, Шень вышел из комнаты. Проводив мужа, Су Вон вернулась обратно в кровать. Вытянувшись вдоль всей кровати, лебедь почувствовала усталость. Важных дел на сегодня не было. Поэтому молодая госпожа решила, что позволит себе выспаться. Су Вон сидела за высоким столом. Из золотой курильницы, стоявшей на краю стола, тонкой струйкой поднималась дымка, наполняя комнату молодой госпожи нежным ароматом пионов и хризантем. Су Вон, придерживая длинный рукав темно-розового ханьфу, обмакнула в тушечнице кисть и снова принялась писать. На столе, перед женой наследника, лежало несколько раскрытых книг. После того, как Су Вон стала старшей женой, ей приходилось не только заниматься покупкой всего необходимого для семьи своего мужа, но и заполнять домовые книги. И хотя это работа не казалась девушке сложной, она все же была утомительной и требовала к себе много внимания. Поэтому на то, чтобы верно заполнить все домовые книги, у жены наследника уходило несколько дней. – Госпожа, пришел евнух Ян! – раздавшийся из-за дверей голос маленькой Сяо, заставил Су Вон отвлечься. – Пригласи его. – ответила лебедь, не отрываясь от работы. Из-за этого голос молодой госпожи звучал сухо и отстраненно. Су Вон отложила кисть только тогда, когда двери её комнаты открылись. Переступив порог покоев молодой госпожи, старый евнух поклонился жене своего господина. После того, как Мао окончательно стал жить в доме наместника и стал лично прислуживать молодому господину, евнух Ян стал перекладывать многие свои обязанности на мальчика. «Я обучаю тебя. Ты должен быть благодарен мне!» – любил повторять старый свин всякий раз, когда Мао был недоволен. Благодаря этому у старого свина появилось много свободного времени. И чаще всего он тратил его на разговоры с женой своего господина. В их разговорах не было особого смысла. Они просто рассказывали друг другу свои воспоминания о Чосоне. Когда евнух Ян вошел в комнату, лебедь закрыла книги и убрала их в шкаф, стоявший за её спиной. Жестом крыла, Су Вон пригласила евнуха сесть напротив. Свин благодарственно кивнул головой и медленно опустился на стул с высокой резной спинкой. Опустившись на стул, евнух Ян поставил на стол большую шкатулку, которую до этого держал в своих копытах. За то время, пока Су Вон и старый евнух обменивались любезностями, служанки молодой госпожи успели приготовить чай. Согласно традиции, с наступлением праздника двойной девятки, в доме наместника подавали только хризантемовый чай. Поэтому комната молодой госпожи довольно быстро наполнилась ароматом сладковато-терпкого цветочного чая. Расставив на столе тарелки с сушеной хурмой, рисовыми пирожками и лунными пряниками, служанки вышли из комнаты. – Как Вы поживаете, Ваше Высочество? – добродушно спросил евнух Ян на их с молодой госпожой родном языке, после того как служанки вышли из комнаты. – Я в порядке. – успокаивающе ответила девушка. – Кажется, что я стала привыкать к этой погоде. – добавила лебедь и улыбнулась. – Рад это слышать! – старый евнух довольно закивал головой. Евнух Ян сделал глоток чая, после чего снова заговорил. – Ваше Высочество, я кое-что принес Вам. Это доставили из Чосона. – сказал старый евнух с довольным лицом. Он отставил чашку и подвинул шкатулку ближе к молодой госпоже. Шкатулка, которую евнух Ян принес с собой, сразу же привлекла внимание Су Вон. Теперь она могла рассмотреть её лучше. Шкатулка была довольно большой и занимала много места. Она была покрыта черным лаком и поблескивала, когда на неё падал свет от свечей. На крышке шкатулки был изображен летящий белый журавль. Открыв крышку Су Вон увидела, что шкатулка состояла из двух ярусов. На первом ярусе лежало несколько украшений: золотые браслеты, разноцветные подвески с узлом мэдып сверху и нефритовым украшением снизу. А на самом дне стояли вышитые туфли. Белые туфли, с розовыми вставками на носках и пятках, были украшены вышивкой в виде цветов азалии. Су Вон провела крылом по вышивке. Девушка сразу поняла, что цветы на туфлях были вышиты её тетушкой Вон Джу. Подаренные тетушкой туфли были очень похожи на те, что Су Вон носила, когда еще жила в Чосоне. Достав из шкатулки туфли, лебедь заметила, что под ними лежал конверт. Су Вон взяла его в крылья. Девушка достала письмо и, развернув лист бумаги, очень обрадовалась, что оно было написано на её родном языке. Су Вон сразу же узнала почерка отца. Принц Хён Гун начал письмо с того, что поздравил дочь с прошедшим днем её рождения. Су Вон очень тосковала по тому, как отец праздновал день её рождения. С самого утра принцессе подавали суп из морских водорослей, который как считалось, продлевает жизнь. После этого ей разрешалось покинуть дворец и тогда Хён Гун исполнял любые пожелания дочери. В доме мужа этот день прошел гораздо скромнее. После этого Хён Гун выразил свою надежду на то, что дочь все же сможет в скором времени родить ребенка от мужа. И он, наконец, получит от наместника Гун Мэня воинов из его личной армии. После чего сообщил дочери о том, что в следующем месяце состоится свадьба её старшего брата Су Гвана. Новость, полученная от отца, заставила девушку улыбнуться. – Что Вас так порадовало, Ваше Высочество? – спросил евнух Ян, заметив, как преобразилось лицо девушки. – Первый брат женится. – ответила Су Вон, отложив письмо. – Жаль, что я не смогу присутствовать на его свадьбе. – улыбка тут же пропала с лица принцессы. В её темных глазах отразилась тоска. И хотя Шень не был против того, чтобы жена посетила семью, Хён Гун запретил дочери возвращаться в Чосон до того, как он возьмет власть в свои крылья. – Не волнуйтесь, Ваше Высочество, совсем скоро молодой господин станет императором и поможет Вашему отцу. Тогда Вы сможете навестить родных. – успокаивающе сказал старый свин. – Когда это произойдет, вы отправитесь со мной, евнух Ян? – с хитрой улыбкой спросила лебедь. Она была благодарна старому евнуху за все, что он делал для неё. В день её рождения старый свин даже смог найти в Гун Мэне женщин из Чосона и принести молодой госпоже суп из водорослей. – Я? – удивленно спросил старый евнух. – Думаю, что вы больше меня хотите снова вернуться в Чосон. Разве нет? – с улыбкой ответила Су Вон. – Вы правы, Ваше Высочество. – евнух грустно усмехнулся. – Последнее время мне стала часто сниться моя родная деревня, наш дом, отец, матушка и Ду Ён. – старый свин тяжело вздохнул. – Где находится ваша деревня? – спросила Су Вон. Только сейчас она поняла, что хотя старый свин и вспоминал родную деревню, но никогда не говорил, где она находится. – В провинции Кванджу. – гордо ответил старый свин. – Ваше Высочество, вы когда-нибудь были там? – спросил евнух. – Нет. – ответила Су Вон, покачав головой. – Но я слышала, что там очень красиво. – добродушно добавила Су Вон. – Верно. – старый свин довольно улыбнулся. Его тонкие губы растянулись по лицу и стали похожи на красную нить. – Там очень красиво. – по лицу евнуха стало понятно, что он полностью погрузился в воспоминания о тех местах, где вырос. – Ваше Высочество, когда вернемся в Чосон, то я покажу Вам родную провинцию. Её красота поразит Вас, я обещаю. – добавил евнух Ян, вернувшись в реальность. – Отлично! – на лице молодой госпожи снова появилась улыбка. Ей нравилось, когда евнух Ян приходил поговорить с ней о родной стране. Так тоска Су Вон по дому становилась не такой сильной. – Хотя я и не смогу присутствовать на свадьбе брата, я хочу поздравить его должным образом. – после небольшой паузы, снова заговорила Су Вон. – Евнух Ян, могу я попросить вас купить для меня несколько отрезов самого лучшего шелка? Я слышала, что в Гун Мэне есть торговец, который привозит шелк из императорской столицы. – сказала Су Вон и хитро посмотрела на верного ей евнуха. Девушка знала, что свин мог достать что угодно. – Да, Ваше Высочество, такой торговец действительно есть. – так же хитро ответил евнух Ян. – Редкий жулик. – свин недовольно фыркнул. – Но тот самый шелк у него и правда самый лучший. – с небольшой задумчивостью добавил евнух. – Тогда я полностью полагаюсь на вас в этом вопросе. – голос молодой госпожи приобрел привычную строгость. – И еще… купите сливовое вино. – добавила лебедь. – Мой брат его любит. – на лице девушки снова появилась по-детски невинная улыбка. – Хорошо, госпожа! – услужливо ответил евнух Ян и поклонился молодой госпоже. – Ваше Светлость, к Вам пришла госпожа Ли! – из-за дверей снова раздался голос Сяо. Но на это раз он не был таким радостным. Он звучал тихо, словно должно было произойти что-то нехорошее. Маленькая уточка всегда переживала за свою госпожу, когда свекровь лично приходила в её покои. Визит госпожи Ли заставил Су Вон и евнуха Яна прервать свой разговор. Когда служанки открыли перед павой двери, старый свин тут же вышел из комнаты. Переступив порог покоев невестки, Ли Цуй окинула девушку строгим взглядом. Су Вон поднялась и вышла из-за стола, чтобы поприветствовать свекровь. – Приветствую Вас, матушка! – с наигранным радушием сказала Су Вон и, сложив крылья на животе, поклонилась матери мужа. – Прошу Вас, присаживайтесь! – лебедь пригласила свекровь сесть за стол. Ли Цуй довольно улыбнулась. Она не замечала наигранности в словах Су Вон, поэтому почтительность невестки доставляла ей удовольствие. Как только молодая госпожа предложила свекрови сесть за стол, вокруг них сразу же засуетились служанки. Они принесли для госпожи Ли чистую чашку и поставили на стол чайник со свежезаваренным чаем. – Тебя снова посетил евнух Ян? – с недовольством спросила Ли Цуй, когда Су Вон налила ей чай. – Не слишком ли часто он приходит?! – на лице павы отразилось все её недовольство. Ли Цуй крайне не нравилось, что невестка говорит на родном языке. Но больше всего паву злило то, что её сын позволял это жене. Су Вон теперь была поданной Великой империи Мин, а значит, как считала пава, должна была говорить только на китайском. – О чем вы говорили? – спросила Ли Цуй таким тоном, словно Су Вон была заключенной, которую ей следовало допросить. – Не о чем таком, чтобы Вас могло заинтересовать, матушка. – спокойно ответила Су Вон. – Я просто отдала несколько приказов. – добавила Су Вон и сделала глоток чая. Глаза девушки хитро блеснули. – Матушка, что Вас привело ко мне? – спросила лебедь, отставив чашку, из которой пила и хитро посмотрела на Ли Цуй. «Тебе бы следовало родиться лисой. Повадки точно, как у лисицы». – подумала Ли Цуй, обводя невестку взглядом. – Я пришла, чтобы кое-что обсудить с тобой. – голос Ли Цуй стал звучать менее властно. Пава взяла в крылья чашку и сделала несколько глотков.

***

Шень прогуливался по саду отцовской усадьбы со своими женами. Павлин получал огромное наслаждение от таких прогулок. Из-за обязанностей наследника он не мог в должной мере быть внимательным к каждой из жен, поэтому любил свободное время проводить с ними двумя. К тому же их нынешние совместные прогулки значительно отличались от первой совместной прогулки. Никто из них больше не ощущал неловкость. А их любимым совместным занятием стала игра на музыкальных инструментах. Довольно часто из беседок в усадьбе наместника можно было услышать звуки гуцина, юэциня и бамбуковой флейты дицзы. Когда это происходило, то служанки, едва услышав знакомые звуки, оставляли дела и тайком наблюдали за тем, как молодой господин со своей супругой и наложницей исполняют музыку. А иногда Хулань пела. У павы был прекрасный голос. Теперь, когда наложница наследника научилась читать, она смогла выучить несколько новых песен. Су Вон и Хулань тоже были рады вниманию мужа. Они не видели его уже три дня. В эти дни Шень вместе с отцом посетил дом министра Лю, устроившего роскошный прием в честь помолвки своего старшего сына. Поэтому девушкам не терпелось узнать подробности. Однако Шень был крайне скуп на слова, описывая прием у министра Лю. – Это было глупо, убого, но довольно занятно. – лишь с усмешкой заметил павлин, когда жены спросили его как все прошло. Зато, когда речь зашла о разговоре Шеня с одним из сыновей министра Лю об учении Конфуция, павлин принялся комментировать почти каждое слово, которое считал ошибочным во мнении своего оппонента. А ошибочным в словах сына министра Лю наследник считал практически все, поэтому, чтобы высказать свою мысль ему приходилось много цитировать учения Конфуция и Лао-Цзы. В Гун Мэне говорили, что в доме наместника есть две ходячие энциклопедии. И если евнуха Яна считали энциклопедией местных сплетен, – ведь он знал тайны почти всех жителей Гун Мэня и их семей на все семь поколений –, то Шеня считали энциклопедией по трактатам. Су Вон и Хулань, желавшие услышать о приеме министра Лю, настолько устали слушать рассказ мужа о его споре с сыном министра, что, едва увидев качели, висевшие на ветке старого дерева, тут же поспешили к ним. Усевшись на них, девушки стали ждать пока муж подойдет к ним. Подойдя к супруге и наложнице, Шень окинул девушек наигранно-недовольным взглядом. – Дорогой, раскачаешь нас так же, как в прошлый раз? – с нежностью в голосе попросила Су Вон. Шень одобрительно кивнул. Павлин обошел качели и встал за спинами девушек. Су Вон и Хулань подвинулись так, чтобы сзади осталось место, куда Шень мог бы встать. Они крепко взялись за веревки. Девушки знали, что если павлин брался катать их, то раскачивал качели очень высоко. Шень поставил одну ногу на качели, а второй оттолкнулся от земли. Когда качели подлетели вверх, павлин поставил вторую ногу на качели. Наследнику довольно быстро удалось раскачать качели. Шень смотрел как ветер приподнимает длинные подолы платьев жен, слушал их разговоры между собой и смех. Молодой павлин довольно наблюдал за тем, как две его любимые женщины общаются друг с другом. Общение Су Вон и Хулань было лишено всяких формальностей. – Молодой господин, как хорошо, что я нашел Вас! – голос старого евнуха прервал идиллию. Евнух Ян остановился у соседнего дерева, чтобы отдышаться. Облокотившись на ствол дерева, свин согнулся и стал тяжело дышать. Но, поймав на себе строгий взгляд наследника, евнух выпрямился и уважительно поклонился. – Господин, к обеду все готово. Его Светлость ждет вас! – голос старого свина звучал взволнованно. Шень недовольно фыркнул. И все же, несмотря на свое недовольство, павлин спрыгнул с качелей, чтобы остановить их. Когда качели остановились, Су Вон и Хулань встали и последовали за мужем. Легкость их общения тут же пропала. В присутствии посторонних, даже если был всего лишь евнух Ян, они должны были соблюдать формальности. Поэтому до покоев Ван Чэня все шли тихо, согласно правилам. Дунчжи был тем редким праздником, который наместник Ван Чэнь предпочитал справлять в семейном кругу. После проведения всех необходимых ритуалов на могиле предков, слуги накрывали роскошный стол в личных покоях наместника. Обычно Ван Чэнь отправлялся на могилы предков вместе с сыном, но в этом году Ли Цуй настояла на том, чтобы муж ехал туда один. Суеверная Ли Цуй считала, что холодная энергия мертвых навредит сыну и долгожданный ребенок так и не сможет родиться. За это Шень был крайне зол на мать. Молодому павлину нравилось ездить с отцом в храм предков. Наследника совсем не волновали ритуалы. В храме, посвящённому предкам Ван, на дунчжи собирались все представители фамилии Ван. Многие из них нравились Шеню из-за своего ума. Одним из таких был Ван Да Цзи. Старый провинциальный министр обладал даром рассказчика. Вокруг него всегда собирались люди, чтобы послушать его истории. И хотя большинство из его историй были вымышленными, людям они нравились. – Как у Вас получается делать так, чтобы они слушали Вас, ведь очевидно, что в Ваших историях нет ни слова правды?! – однажды поинтересовался у него Шень. – Верно. – посмеявшись, ответил старик. – Ни одного слова правды! Все просто. Если хочешь, чтобы они слушали и верили тебе, то просто говори то, что они хотят услышать. Люди верят не в правду, и не в ложь. Они верят только в то, во что хотят верить! – с той же усмешкой добавил старый Ван Да Цзи. В покоях наместника Ван Чэня слуги уже накрыли стол. Сам наместник был одет в черное ханьфу. На его рукавах были вышиты золотые полосы, а на груди красовались нашивки, показывающие статус павлина. Справа от него сидела Ли Цуй. Пава была одета в ханьфу красного цвета. Это ханьфу было одним из тех, что семья павы отправило ей в качестве приданого. Однако пава надевала его только по особым случаям, поэтому ханьфу выглядело так, словно было сшито совсем недавно. Шень сел слева от отца. Как и Ван Чэнь молодой павлин был одет в ханьфу показывающие его статус. А на его груди и спине красовались нашивки, полученные им в Бэйцзине. Рядом с ним села Су Вон. Как и подобает жене наследника она была одета в ханьфу из шелка. Согласно традиции ханьфу девушки было скромнее, чем то, что надела свекровь. Хулань села рядом с Ли Цуй. Обе павы были не рады такому соседству. Ли Цуй и вовсе считала, что наложница сына не должна есть с ними за одним столом, но Ван Чэнь не прислушался к жене, чем сильно расстроил её. Это стало сразу понятно по её недовольному виду. А когда наложница сына села рядом, то лицо павы приобрело такой вид, словно от девушки неприятно пахло. Хулань и сама была не рада такому соседству. Пава боялась свекровь. И хотя Су Вон теперь могла защитить Хулань от телесных издевательств Ли Цуй, от постоянных придирок она защитить девушку не могла. А Ли Цуй находила в чем упрекнуть наложницу сына. Сперва она упрекала девушку в том, что она познала мужчин до свадьбы. Когда ей это надоело, то стала постоянно учить Хулань манерам. Но делала пава это весьма своеобразно. Оскорбляя паву за то, что та не получила должного образования, Ли Цуй била её по ногам тонким прутом, когда Хулань делала что-то не так. Но когда об этом узнала Су Вон, «уроки Ли Цуй» тут же прекратились. Однако пава не упускала возможность сделать замечание наложнице сына по любому поводу, даже если он не заслуживал внимания. Когда все члены семьи наместника собрались за столом, слуги поставили перед каждым из них пиалы с танъюань — отваренными шариками из рисовой муки. Традиционное, во время празднования дунчжи, блюдо было приготовлено Ли Цуй. Поэтому пава ела его с большой гордостью, которая, переполняя её, блеском отражалась в темных глазах женщины. Но, когда главное блюдо было съедено и слуги подали рис, пао цай и овощи тушеные с тофу, на лице жены наместника появилось недовольство, смешанное с отвращением, ведь некоторые блюда готовила Хулань. – Госпожа, прошу Вас, попробуйте! – добродушно сказала Хулань, посмотрев на Су Вон. – Я приготовила его специально для Вас. Когда Вы рассказывали об острой капусте, которую едят в Чосоне, я подумала, что Вы, должно быть, скучаете по ней, поэтому решила приготовить пао цай для Вас. – на лице павы играла добродушная улыбка. Хулань выбрала из, стоявшей рядом с ней, миски, как ей показалось, самые крупные кусочки острой капусты и, приподнявшись, положила их в пиалу Су Вон. Поведение наложницы сына не понравилось Ли Цуй, она считала это возмутительным, поэтому пава тут же толкнула Хулань в бок и строгим взглядом велела ей сесть на место. Но девушка не обратила внимание на недовольство матери мужа. Она уже привыкла к подобному обращению. Хулань смотрела за тем, как Су Вон пробовала приготовленное ею блюдо. Молодая госпожа часто рассказывала наложнице мужа, что в Чосоне все блюда принято есть с острой капустой-кимчи. Су Вон часто жаловалась на то, что многие блюда кажутся ей слишком пресными и ей сложно их есть. Хулань не знала какое на вкус кимчи, но выслушав рассказы жены Шеня она подумала, что кимчи могло быть схоже по вкусу с пао цай. – Спасибо тебе! Мне очень нравится! – с улыбкой ответила Су Вон, попробовав несколько кусочков. Хотя пао цай по вкусу все же отличался от кимчи, Су Вон он понравился. Ответ невестки еще больше разозлил Ли Цуй. Пава осуждающе посмотрела на невестку. Женщина уже хотела было что-то сказать, но поймав на себе строгий взгляд мужа, так и не решилась это сделать. Чувствовав недовольство жены, павлин незаметно для чужих глаз, провел крылом по крылу Ли Цуй, призывая её потерпеть присутствие Хулань еще немного. Сильный голос Ван Чэня, который принялся рассказывать всем собравшимся о поездке в храм семьи Ван, нарушал царившую тишину. Поэтому никто даже не обратил внимание на тонкий звук, похожий на звон маленького колокольчика. Этот звук издали палочки, выпавшие из крыльев Су Вон. Они соскользнули со стола и ударились о пол. Никто не обратил внимание и на то, что молодая госпожа закашлялась, а потом, схватившись за горло стала делать тяжелые вдохи. Девушка пыталась отдышаться, но сделать это у нее не получилось. Су Вон задыхалась. Дрожащими крыльями, она смогла схватить рукав ханьфу мужа. – Муж мой. – голос Су Вон был тонким и едва различимым. Шень не услышал, как жена позвала его, но почувствовал, когда она потянула его за рукав. Развернувшись, павлин лишь успел подставить крыло и поймать жену, которая потеряла сознание. – Су Вон. Су Вон. Су Вон. – Шень аккуратно постучал по щекам жены, стараясь привести девушку в чувство, но ничего не произошло. Только тогда Ван Чэнь замолчал. Покои наместника снова погрузились в тишину. Но ненадолго. Увидев невестку, безжизненно лежавшую на крыльях сына, Ли Цуй вскрикнула. – Евнух Ян! – громко крикнул Шень. Павлину так и не удалось привести жену в чувство. В комнату вошел старый евнух. Свин медленно вошел в комнату, словно хотел показать юным служанкам, которые так и остались стоять за дверью, всю важность своей персоны. Но, заметив, что молодая госпожа потеряла сознание, прибавил шаг. – Что случилось с молодой госпожой? – обеспокоено спросил евнух Ян. – Я не знаю. – грубо ответил Шень. – Еще несколько минут назад с ней все было хорошо. – голос павлина дрогнул. – Ваша Светлость, Вы позволите? – тихо спросил старый евнух, указывая на крыло Су Вон. – Да. – голос Шеня продолжал звучать так же грубо. Его сильно раздражало, что евнух Ян вдруг стал соблюдать все формальности. Евнух Ян взял в свои копыта крыло молодой госпожи. Он измерил пульс Су Вон. Но, как только он положил копыто на крыло девушки, его лицо неестественно побледнело. Дрожащими от волнения копытами он взял со стола серебряную ложку. Евнух аккуратно приоткрыл рот молодой госпожи и положил ей под язык кончик ложки. Когда старый свин вынул ложку изо рта Су Вон, все собравшиеся увидели, что край ложки стал темным. – Яд. – испуганно и вместе с тем удивленно протянул евнух Ян, рассматривая почерневшее серебро. – Молодой господин, Вашу жену отравили! – заключил старый свин, развернувшись к Шеню. – Яд? – с неменьшим удивлением переспросил молодой павлин. – Евнух Ян, скорее зовите лекаря! – дрожащим от волнения голосом приказал Шень. Шень подхватил Су Вон на крылья и быстро выбежал из комнаты. Молодой павлин бежал по длинным коридорам башни, направляясь к покоям жены. Рядом с ним бежала испуганная Сяо. Услышав, что её госпожу отравили она от страха разрыдалась. Она бежала рядом с молодым господином и слезно умоляла свою хозяйку не умирать. Шень, прижав Су Вон к себе, надеялся, что лекарь успеет спасти его жену.