Осколки стекла

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

       — Ты меня полностью решил стразами обклеить? — без тени возмущения шепчет Сан, вздрагивая от очередного соприкосновения стеклянного страза с кожей.        — Нет. Только по родинкам и веснушкам.        — То есть полностью… Ча-а-ан… — Сан откидывает голову назад, протяжно выдыхая, когда непозволительно мягкие губы касаются очередной родинки, прежде чем на неё поверх ложится новый страз.        Поцелуи неспешные, но возбуждение растекается под кожей, бурлит в крови. Чан отодвигается от Сана и задумчиво облизывается, задерживая кончик языка в уголке рта, щуря глаза и оценивая работу. Делает снимок и снова целует, легко поглаживая лопатки, поясницу, даря мимолётную ласку ягодицам и бёдрам лёгкими, едва заметными прикосновениями. Распаляя, но не позволяя уйти в наслаждение с головой.        Снимки Чана всегда волнующие умы и сердца. Воплощение эротики и эстетики. Фотографу Чану нужен блеск глаз, возбуждённый взгляд, пойманный в кадр, влажные приоткрытые губы, кожа, покрывшаяся мурашками от предвкушения. А теперь ещё и с россыпью стразов по телу.        Чан целует ещё раз и неохотно отстраняется, чтобы сделать очередное фото. Потом несколько минут к ряду он расстёгивает пуговицы на рубашке, не отрываясь от губ Сана, и делает ещё несколько фото. Горячей и чуть шершавой ладонью касается груди, ведёт выше, гладит острую ключицу и трогает плечо, сдвигая понемногу рубашку ниже. И не забывая делать фото.        Кажется, что смущаться Сан давно разучился, но каждый раз, когда у Чана очередная идея для фотосессии, краска смущения касается его кожи с каждым поцелуем Чана, с каждым треском затвора камеры и каждым словом, что словно в бреду шепчет Чан. Количество стразов на теле прибавляется, они ползут мерцающими созвездиями по коже, заменяющей карту ночного неба. На шее, на ключице, несколько на плече. Рубашка висит, сбившись у локтя. А потрясающие губы Чана намечают новый маршрут, чтобы зажечь очередную звезду.