***
За несколько месяцев до… — Спо-о-ок!.. Пора вставать. Спок открыл глаза и посмотрел на лукаво ухмыляющегося Джима. — Привет, — Джим подмигнул ему и, встав на колени, с наслаждением потянулся. — Полагаю, желать доброго утра уже бессмысленно, — заметил Спок, наблюдая за тем, как Джим по-кошачьи выгибает спину. Понимая, что необходимо сдерживаться, но желая обратного, Спок провёл пальцами вдоль его позвоночника, сел рядом и, притянув к себе, начал целовать в шею. — В четыре часа дня? Ты просто гений дедукции, — хохотнул Джим, подставляясь, сразу же с готовностью оседлал его бёдра и обхватил руками за шею. — Это ощутимое дополнение к остальным твоим положительным качествам. — По-твоему, у меня их немного? — осведомился Спок, поглаживая его по спине, и обнаружил, что не может оторвать взгляда от его красных опухших губ. — Ты к себе несправедлив, у тебя их достаточно, чтобы свести меня с ума, — ответил Джим, склонился к его уху и развязно шепнул: — Но больше остальных из всего списка мне нравится то, что когда мы трахаемся, ты всегда кончаешь в меня, — чуть прикусив мочку его уха, Джим положил руки на его ладони и переместил их себе на задницу. — Уверен, что ты и сам от этого кайфуешь, да? Спок, которому подобные игры так же доставляли определённое удовольствие, сжал ладонями его ягодицы, но бросив взгляд на часы, понял, что, скорее всего, продолжить придётся вечером. — Джим, достаточно. Мы опоздаем на репетицию, — несмотря на очевидное возбуждение, Спок положил руки ему на плечи и отстранил от себя. Не сказать, что это далось ему без волевого усилия. Он хотел взять Джима прямо сейчас, в той позе, в которой они находились, хотя, возможно, оптимально было бы развернуть его спиной к себе. При одной мысли о том, как Джим, горячий, раскрытый, жаждущий, будет насаживаться на его член и стонать, у Спока помутнело в голове. Он нахмурился. Такое поразительно сильное желание не могло считаться нормальным, ведь предыдущий половой акт они совершили не более четырёх часов назад. Ему необходимо было сосредоточиться на восстановлении самоконтроля. — Блин, Спок, умеешь же ты обламывать, — Джим покачал головой, но всё-таки отлип от него и спрыгнул с кровати на пол. Спок машинально отметил про себя, что Джим был возбуждён не меньше, чем он сам. Стоило признать, что в сексуальном плане они подходили друг другу идеально. Чуть позже, решил Спок. В отказе от сиюминутной реализации потребности есть определённая прелесть. — За это я первый пойду в душ, — бросил Джим и скрылся за дверью. Спок проследил за ним взглядом, заострив внимание на внушительных синяках, украшавших бёдра и ягодицы, и испытал нечто, подозрительно напоминающее удовлетворение. Это было несколько странно, особенно учитывая то, что адекватных причин для подобной реакции в данный момент не имелось. Решив, что этот феномен он так же изучит позднее, Спок облачился в тренировочный костюм и, по привычке собрав длинные волосы в хвост, отправился на кухню. Настроив музыку на терминале, он методично озаботился тем, чем и планировал — завтраком. Точнее, уже обедом. Им обоим требовалось срочно заполнить энергетический вакуум, образовавшийся в результате вчерашнего и сегодняшнего слишком бурного физического взаимодействия. При воспоминании о том, в чём именно заключалось это самое взаимодействие, Спок почувствовал, как непрошенное желание снова завязывается тугим узлом внизу живота, но усилием воли заставил себя подавить его. Такая реакция собственного тела приводила его в замешательство. Анализируя свои впечатления от общения и близости с Джимом и сравнивая их с получаемыми в процессе коммуникаций различного характера с другими индивидуумами, Спок понимал, что с Джимом всё складывалось на удивление естественно — и вместе с тем чрезвычайно странно. Джим был странным. Он не был похож ни на одного из тех, кого Спок когда-либо знал. Яркая индивидуальность, отличавшая его от остальных, соединение в одной личности, казалось бы, противоположных качеств, превращали общение с ним в увлекательную игру, финал которой был непредсказуем. Спок не знал, сможет ли когда-нибудь изучить его настолько, чтобы понять, но процесс в любом случае обещал быть… небезынтересным. — О чём задумался? Спок обернулся. Джим, чистый и свежий, с мокрыми после душа волосами, и наконец-то одетый, пусть и только в джинсы, подпирал дверной косяк и с непонятным выражением лица рассматривал его. — У тебя такой вид, словно ты наконец понял, с кем связался. И задумал меня убить за то, что не удержался и трахнул, — саркастично прокомментировал Джим молчание Спока и, подойдя к репликатору, запрограммировал себе чашку кофе. — Вовсе нет, — холодно возразил Спок и водрузил на стол два блюда: одно с овощами, второе с омлетом. Джим наблюдал за его манипуляциями с открытым ртом. — Спок, ты что… готовишь? — наконец ошарашенно спросил он. — Чему ты удивляешься? — вопросом на вопрос бесстрастно ответил Спок, усаживаясь за стол и приглашающе кивая Джиму на стул напротив. — Если есть возможность, я всегда предпочитаю натуральную пищу реплицированной. Впрочем, сомневаюсь, что твоё мнение отличается от моего. — Ну, вообще-то да, — признался Джим, плюхаясь на своё место и наблюдая, как Спок накладывает себе салат. — Я уже реально забыл, когда в последний раз ел и пил что-то нереплицированное. У меня, знаешь ли, возможности ограничены общагой и академической столовой, да и времени не особо много. Высказавшись, он принялся уплетать омлет за обе щеки, периодически восторженно мыча. Понаблюдав за ним, полностью поглощённым едой, пару минут, Спок нашёл, что Джим, несмотря на неподобающую скорость приёма пищи, делает это весьма эстетично. — Спок, зеленая хренотень в твоей тарелке, а не на мне, — не понимая головы, сказал Джим и только тогда посмотрел на него — внимательно и хитро. Спок вскинул бровь в некотором замешательстве — цель констатации настолько очевидного факта была ему непонятна. — Я осведомлён об этом, Джим, — сухо сказал он, принимаясь за еду. Джим улыбнулся и озорно поиграл бровями. — Серьёзно? — в его ярких глазах явственно читался смех. — Но ты на меня так пялился, как будто был готов вот прямо сейчас разложить на столе и сожрать. Предупреждаю: я невкусный. У Спока по данному вопросу имелось собственное мнение: он знал совершенно точно, что это не так, и имел возможность убедиться в этом эмпирическим путём. У кожи Джима был приемлемый привкус и приятный запах, что, безусловно, являлось дополнительным возбуждающим фактором. Словно в подтверждение этого некоторые части его тела отреагировали на обрисованную Джимом перспективу с гораздо большим энтузиазмом, чем было необходимо. Спок усилием воли подавил крайне несвоевременную, учитывая недостаток времени, физиологическую реакцию и ответил: — Твоё предположение абсурдно. — Ну, конечно, — усмехнулся Джим, встал из-за стола и приблизился к Споку. — А так? — и, устроив его руку на своей груди, медленно повёл ею вниз, не сводя с него взгляда. Спок отметил у себя учащение сердцебиения. Кожа под его ладонью была гладкой и мягкой, до неё хотелось дотрагиваться снова и снова. Понимая, что нелогично поддаётся на провокацию, но не имея достаточных оснований сдерживаться, Спок поднялся и, притянув его к себе, начал целовать. — Ну вот, я же говорю, — довольно шепнул Джим ему в губы. — Сожрёшь и не заметишь. — Не могу признать данное заявление хоть сколько-нибудь точным, — Спок повёл носом по его шее, отмечая, что теперь от Джима, помимо геля для душа и крема для бритья, некстати перебивающих естественный аромат его кожи, пахнет ещё и кофе. Реплицированным. Оставив на шее Джима пылающий красным засос, Спок отстранился, взял со стола его чашку с кофе и, не обращая внимания на протестующие вопли и взмахи руками, вылил её содержимое в раковину. —- Ты что творишь? — возмутился Джим, но осёкся, когда Спок поставил на плиту маленькую турку. — Поскольку сегодня ты мой гость, я позволю себе небольшую вольность и сварю тебе кофе, — ответил Спок, не отрываясь от своего занятия. Джим захлопнул рот, сел на место и уткнулся носом в тарелку. Спок, не глядя в его сторону, параллельно с приготовлением кофе предпринимал попытки успокоить эрекцию, спровоцированную близостью Джима. В конце концов ему это удалось (практически). Поставив перед Джимом чашку с дымящимся напитком, Спок вновь уселся на стул и молча принялся за свой салат. — Эм, спасибо, — недовольно буркнул Джим, но, тем не менее, сразу же схватился за кружку. — Пожалуйста, Джим, — ровно ответил Спок. Остаток завтрака прошёл в молчании — как могли бы его охарактеризовать люди, «неудобном», — нарушаемом только сменяющими друг друга музыкальными композициями на компьютерном терминале. Джим ковырял вилкой омлет, не глядя на Спока, тот в свою очередь методично уничтожал овощи и зелень, параллельно пытаясь грамотно распределить время с учётом нового плана. Бороться с возбуждением в присутствии его виновника оказалось сложнее, чем можно было себе представить. Возможно, всё-таки стоило уступить. Кинув взгляд на часы, Джим залпом допил кофе и с заметным облегчением поднялся. — Нам пора, тебе не кажется? — нетерпеливо поинтересовался, засовывая тарелку в посудомоечную машину. — Действительно, — Спок последовал его примеру. Джим направился было к дверям, но Спок ухватил его за руку, дёрнул к себе и крепко обнял со спины. Джим резко выдохнул, закрыл глаза и откинул голову ему на плечо, вжимаясь в него сильнее и подставляя шею под жадные поцелуи. — Твои мышцы излишне напряжены, Джим. Для того, чтобы играть сольные партии, тебе необходимо расслабиться, — Спок скользнул языком по голому плечу, поглаживая член Джима через джинсы и чувствуя, как тот с каждым новым прикосновением становится всё твёрже. Джим повернул голову и потёрся носом о его щёку. — Твои действия этому не слишком способствуют, — передразнил он манеру Спока. Тот вскинул бровь и, расстегнув на нём штаны, бесцеремонно обхватил ладонью уже сформировавшийся стояк. Джим нагло ухмыльнулся, закрыл глаза и толкнулся в его кулак, расслабляясь и давая свободу действий. На Спока подобная покорность подействовала как сильнейший катализатор. Грубо схватив Джима за подбородок и смазанно поцеловав, Спок толкнул его к столу и стащил с него джинсы. Джим оперся руками о столешницу, развёл ноги в стороны, демонстрируя готовность принять его в себя и ещё больше распаляя этим. Предпочтя перспективам похода в спальню за смазкой и проникновению насухую более приемлемый вариант, Спок взял со стола бутылку оливкового масла, вылил немного себе на ладонь и начал растягивать Джима, стараясь не смотреть вниз и не сосредотачиваться на приглушённых стонах. В противном случае вариант кончить, толком не начав, казался гораздо более реальным, чем обратный. Было в Джиме что-то такое, что заставляло разум Спока отключаться под напором вожделения. Он толкнулся пальцами глубже, придерживая Джима второй рукой за бедро. Джим застонал в ответ на резкое движение, и от Спока не укрылась прокатившаяся по его телу волна дрожи. — Теперь мы точно опоздаем, — выпалил Джим, выгибаясь и непроизвольно сжимаясь вокруг скользких пальцев Спока. Тот машинально окинул его взглядом, оценивая картину. В такой позе, с широко разведёнными ногами, ждущий, желающий его, Джим выглядел просто непередаваемо развратно. Это подстёгивало и отодвигало самоконтроль на второй план, но в данный момент Спок не жалел об этом. — В сложившейся ситуации считаю твою идею сэкономить время путём совместного принятия душа приемлемой, — выдохнул Спок, сжал его плечо и одним толчком насадил на себя, сорвав с губ Джима голодный откровенный вскрик. — Охтыжбля... — экспрессивно выразил Джим своё отношение к происходящему и, уронив голову на дрожащие руки, отдал себя в полное распоряжение Спока, который, закрыв глаза и крепко удерживая Джима за бёдра, начал буквально втрахивать его в стол. Джим был фантастически открыт и растянут, он принимал в себя Спока с пылкостью и жадностью, и того вело от осознания факта, что ему подчиняются с такой лёгкостью и желанием. Он действовал словно против своей воли, но повинуясь взрывавшим мозг эмоциям — мотивации, противопоставить которой сейчас не мог ничего. Слишком много было в Джиме Кирке того, что он не понимал, от чего ранее искренне пытался абстрагироваться, но что в конечно итоге притягивало его сильнее, чем новая высота манит одуревшего от разряжённого воздуха альпиниста. Ему нравилось. Нравилось ощущение того, насколько плотно растянутые мышцы обхватывают его, нравились искры удовольствия, рассыпающиеся по телу от каждого толчка, нравилось то, как Джим подставлялся его прикосновениям — и смотреть на всё это нравилось не меньше. Чувствуя, что уже близок к оргазму, он склонился над Джимом и обхватил ладонью его член. Слегка прихватив зубами кожу на лопатке, Спок накрыл его руку своей и провёл указательным и средним пальцем по ребру ладони. От этого, казалось бы, невинного движения Джима накрыла волна удовольствия, он выгнулся дугой и запрокинув голову, сорвался в оргазм. Спок глухо зарычал ему в плечо и кончил, оставляя на коже заметный след от укуса — словно метку, говорящую, что это тело принадлежит ему. — Блядь, твои методы расслабления надо запатентовать, — едва отдышавшись, заявил Джим и, развернувшись, насколько позволяла позиция, посмотрел на Спока тёмным расфокусированным взглядом. — Я обдумаю это, — пообещал Спок, целуя его. Джим оттолкнулся руками от стола, повернулся к нему, словно напрашиваясь на объятья, — что, собственно, Спок и сделал . — М-м-м, слушай, может, не поедем на репетицию? — недисциплинированно предложил Джим. — Без нас разберутся, в самом деле. Да. Нет. Нет. Да. Нелогично, но Споку хотелось ответить «да». — Возможно, — на самом деле, он собирался сказать другое. — Пошли, — немедленно заявил Джим и, потянув Спока за руку, направился прямиком в спальню. Завалившись в постель, он похлопал рукой по подушке рядом и предложил: — Давай со мной. Я, если честно, спать хочу, ты меня совсем вымотал, — он чмокнул Спока в губы и, откинувшись на подушки, моментально уснул. Спок сел на край кровати, в некотором замешательстве оглядывая разметавшегося во сне Джима. Помедлив и отдав предпочтение желаемому перед необходимым, он улегся рядом, обнял Джима со спины и накрыл их обоих одеялом. Похоже, он наконец начинал понимать, в чём состояли прелесть и смысл выходного дня.***
Прорвавшийся сквозь воспоминания сигнал коммуникатора Спок поначалу проигнорировал. У него не было никакого желания и объективных причин брать трубку в полночь. Но звонки раздавались снова и снова, резкие, раздражающие и настойчивые. В определённых ситуациях даже вулканцы теряют терпение. Спок понялся с пола, подошёл к столу и взял трубку. — Спок? Это ты? — Доктор Маккой? — предчувствие полоснуло по сердцу остро заточенным лезвием, и Спок застыл на месте, осенённый внезапной догадкой. — Что-то случилось? — Да, Спок. Случилось. Джим разбился.