Тор проснулся, едва появились первые лучи солнца. Он тихо поднялся и бесшумно пробрался в ванную, чтобы не разбудить своего соседа по квартире. До звука будильника тот всё равно не проснется, и если бы не он, то спал бы вообще до обеда, как однажды выяснилось, за что получил сравнение с сонным котом. Будить Джеймса он начнёт ближе к завтраку.
Было не так просто начинать новую жизнь — словно он простой мидгардец, а не ас, чей возраст исчислялся веками и давно перевалил за тысячу, но он молчал об этом, не желая смущать. Приходилось мириться с фактом, что он больше не обладает своей силой. Тор по-прежнему был сильнее и выносливее, чем многие мидгардцы физически, но это несравнимо с тем, что было раньше. Теперь он простой смертный.
Тор учился жить среди них. Его открытый нрав пришелся многим по душе, поэтому здесь ему было даже очень легко. Он привлекал женское внимание, уважительное — от мужчин, хотя пару раз поймал и заинтересованные; опасливые взгляды от тех, кто был нечист на руку. Тору даже нравилось, вот только неловко было перед Джеймсом, который теперь тоже попал в поле зрения жителей Нью-Мексико. Его будто узнавали заново, а он столько старался стать незаметным.
Тора взяли на сезонную работу и быстро узнали, что «руки у него растут из нужного места, и голова варит». Ему удалось быстро влиться в коллектив и приобрести хорошую репутацию, да такую, что главный бригадир предложил ему работу на мебельной фабрике, которой владел его брат, когда завершится сезон.
Всё складывалось отлично. Если он чем-то вызывал у окружающих недоумение, то всегда можно было сделать вид, что он шутит. И ему всегда верили. Никто не замечал, что взгляд оставался задумчивым, когда он улыбается, или как же грустно и долго порой смотрит на рабочий молот. Тор тосковал по своему Мьёльниру, как и по жизни аса, и по своей матери, которой сейчас тяжело без поддержки, несмотря на её внутреннюю силу. Тор думал о своей семье и друзьях. Как они там? Не пошёл ли Йотунхейм войной на Асгард из-за его поступка?
Чувство стыда и потери снова обожгло. По его вине отец не выдержал и теперь пирует в чертогах Вальхаллы. Благодаря ему, Асгард лишился мудрого царя — самого лучшего. Тор снова вспоминал сорванную коронацию, свою запальчивость и гнев, который задвинул доводы разума. Он подверг опасности друзей и брата, по его вине Фандрал был ранен, а потом его изгнал отец.
Тора раздирало противоречие. Он до сих пор не был во всем согласен со своим отцом, но понимал, что, в основном, был больше не прав. Всё бы отдал, только бы вернуться в тот день и поговорить с отцом.
К горлу подкатила горечь, и Тор мощно ударил своим рабочим молотом. Он не мог до конца смириться с тем, что ему нельзя вернуться в Асгард. Да, он виноват, но он хотел бы увидеть мать. Он огорчил её, но смог бы попросить прощения.
Он взмахивал молотом снова и снова, вспоминая тот день, прокручивая в голове моменты, снова слыша разгневанный голос отца и видя его странный взгляд перед тем, как тот отобрал Мьёльнир и изгнал из Асгарда.
Тор Недостойный.
Он ударил молотом в последний раз, и рядом восхищенно присвистнули.
— Силён, — сказал ему Джонатан, подрабатывающий в этом месте уже второй год. — Ты сильно не увлекайся, сегодня нас пораньше отпустят. Говорят, через пару часов гроза начнётся.
Тор поднял голову и посмотрел на собирающиеся тучи на западе.
— Через час, — сказал он, сняв рабочие перчатки, и, закинув молот на плечо, ушёл к рабочему трейлеру.
Возвращаясь в город, он равнодушно смотрел, как тучи сгущаются и небо становится чёрным.
Гроза действительно началась через час.
Тор не торопился скрываться от дождя, а спокойно зашёл в магазин, закупился и только потом пошёл домой. Ещё только восемь часов вечера; он успеет увидеть Джеймса перед его ночной сменой. Тор впервые за несколько часов улыбнулся. Прошёл почти месяц после того дня, когда он понял, что ему больше нет места в Асгарде и жить ему, как обычному человеку, и всё это время Джеймс помогал ему освоиться, не чувствовать себя лишним. Тор понял, что, несмотря на свои потери, он ещё способен ощутить чувство глубокой симпатии, которое могло перерасти в большее. Подумать только, мидгардец не дает бывшему асу потеряться в новом для него мире.
Тор прекрасно видел, как на него смотрят. За свои годы — больше тысячи лет — он знавал немало взглядов. Мидгардец мог сколько угодно пытаться скрывать это, но Тор всё замечал и радовался, что в этом есть взаимность. Он не торопился, понимая, что не всё так просто. Что-то угнетало мидгардца, но ведь и Тор тоже скрывал от него, кем он был раньше.
— Я дома, — оповестил Тор, снимая мокрую куртку. — Зашёл в магазин. Тебе передала привет миссис Харрис. Спрашивала, не намерен ли я улететь в Норвегию.
Из комнаты вышел Джеймс, держа в руках ноутбук. Ему прислали статью на перевод.
— Потому что она поняла, что твой интерес к ней был из вежливости.
— Конечно. А что не так? — вопросительно взглянул на него Тор.
— Ты сам сказал, что женщина остаётся женщиной в любом возрасте. Скоро обретёшь репутацию ветреника.
— Я почти оскорблён, — хмыкнул Тор, проходя на кухню. — Не ждал от тебя такого. Ты должен был меня поддержать.
— Я тебя предупредил о возможных последствиях.
— Что поделать, если передо мной трудно устоять, — отшутился Тор, картинно моргнув несколько раз, но всё же заметил быстрый взгляд в свою сторону. Снова тот самый
особый взгляд. Настроение немного улучшилось вопреки его дневным размышлениям.
Ему говорили, что всегда что-то теряешь, а что-то приобретаешь взамен. Он бы не стал сравнивать, но его участь в чуждом ему мире могла быть хуже. Жить вместе с Джеймсом ему нравилось. В первые дни после возвращения с базы ЩИТа они словно поменялись местами — теперь Тор был молчалив и потерял всякий интерес ко всему, а мидгардец наоборот пытался расшевелить его, хотя было видно, что это давалось ему очень непросто. Его искреннее желание помочь без навязывания и природная склонность Тора к борьбе и жизнелюбию взяли верх, и теперь бывший ас шёл по пути примирения с новыми обстоятельствами. Нужно двигаться дальше.
— Над чем работаешь? — поинтересовался Тор, помогая собрать посуду в мойку. Теперь она была новая, старую по его настоянию выкинули. Он ждал споров, но Джеймс на удивление спокойно воспринимал, что его обычный уклад жизни понемногу меняют, равно как не задавал больше вопросов ни про Хеймдалля, ни про Асгард, ни про возвращение домой.
Мидгардец на многое реагировал спокойно. Если бы Тор не стал случайной жертвой аварии в пустыне и всего последующего, то он бы сказал, что знал всего нескольких, обладающих подобной невозмутимостью. Разве что, кроме пары случаев, когда он забывался, выходя из душа, не утруждая себя тем, чтобы прикрыться. Всё свели до уровня забавной истории, но Тор запомнил его взгляд. В остальном, мидгардца не смущало незнание Тора в некоторых вопросах, напротив, он аккуратно объяснял и, похоже, привык или смирился, что с появлением ещё одного жильца в своей квартире изменений не избежать во всём. В свою очередь Тор старался, чтобы мидгардец чаще улыбался, чувствовал себя свободнее, не замыкался в себе. Он был рад, когда понял, что Джеймс больше не ходит дома с перчаткой на левой руке, что стал надевать простые футболки без длинных рукавов.
— Прислали статью про особое спецподразделение времён Второй Мировой войны, — ответил Джеймс. Сервоприводы в его левой руке едва слышно загудели от резкого движения, когда он успел поймать едва не упавшее яблоко со стола. — Я пока не вчитывался. Мне сказали, что там биография каждого участника. Торопиться не надо, так что займусь переводом попозже. У миссис Иззи скоро день рождения, ты не забыл?
— Как я мог? — шутливым тоном возмутился Тор и с притворным негодованием посмотрел на него. — Значит, ближайшую неделю ты будешь в кафе?
— Да. Нужно всё привести в порядок, ещё приедет автобус с группой туристов. Как твои дела?
— Поступило одно предложение, — пройдя вместе с Джеймсом в гостиную, Тор подробно обо всём рассказал. Сам он уже принял решение согласиться, чтобы не упустить возможность прочно встать на ноги. Лучше погрузиться в работу, чем заниматься самобичеванием.
Мидгардец коротко кивнул, давая понять, что он ни на чём не настаивает. Он подошёл к своему блокноту, сделал короткую запись и убрал его. Тор про себя отметил, что Джеймсу уже давно не снились кошмары и записи он делал редко.
Жизнь налаживается не только у него одного.
Следующую неделю они виделись нечасто из-за разных графиков, но неизменно старались облегчить жизнь друг другу. Заготовки для перекуса, поддержание порядка в квартире, а потом в ход пошли записки на холодильнике. Джеймс неизменно оставлял своим ровным аккуратным почерком записи больше по существу, Тор же расходовал почти весь лист, расписывая крупными, но красиво очерченными буквами послания, добавляя забавные приписки, добиваясь коротких улыбок от Джеймса.
Ближе к выходным Тору пришлось собрать сумку и уехать на несколько дней. Ему добавили смены; впрочем, он не возражал — больше денег получит в итоге. Когда он вернулся домой почти под утро, то сразу насторожился. В квартире всё было, как прежде, но всё равно что-то было не так. В уборной раздался звук смываемой воды и оттуда вышел мидгардец, вытирая рот рукавом. Он выглядел осунувшимся, с синяками под глазами, с трехдневной щетиной. Мидгардец выглядел так же, как в их первую встречу.
— Что случилось? — Тор бросил сумку на пол и немедленно приблизился к Джеймсу, внимательно всматриваясь в измученное лицо.
— Всё в порядке, Тор. Я думал, что ты приедешь чуть позже, — пробормотал он в ответ.
— Ты весь взмок. Заболел? — не слушая слабых возражений, Тор осторожно отвёл его в комнату и уложил на кровать.
— Мне просто приснился кошмар, а потом вырвало. Съел что-то не то, нет причин для беспокойства.
— Кошмар, значит… — Тор поднялся, достал из тумбочки блокнот с ручкой и протянул ему. — Я надеялся, что они оставили тебя. Хотел бы я знать, что тебя тревожит, — он пристально посмотрел на Джеймса, но понял, что делиться переживаниями с ним снова не будут. Оставалось принять, что полное доверие с его стороны Тор так и не заслужил. Конечно, обижаться было глупо, но спустя столько времени подобное поведение Джеймса начало немного задевать.
— Прости, — по его лицу было видно, что он пытался на что-то решиться — словно хотел объяснить, поделиться причиной своих терзаний; но в итоге он выдал только одно слово.
— Тебе не за что просить прощения. Извиняться должны те, кто сделал с тобой
это, — Тор осторожно коснулся его левой руки. Джеймс чуть заметно вздрогнул. — Ты можешь не говорить, но я подозреваю, что это связано с ней, — он невесомо провел кончиками пальцев вдоль предплечья. — Ты знаешь, что такое война. Я вижу это по твоим глазам. Я также знаю, что не все могут об этом говорить. Об одном только прошу тебя: если тебе станет плохо, если ты нуждаешься в помощи — скажи мне, или будь готов, что я всё возьму в свои руки. Можешь попытаться поспорить, но ты вроде бы понял, что я бываю упрямым, — он улыбнулся.
— Спасибо, Тор, — в короткой фразе было больше, чем простая благодарность. — Можно, я буду с тобой… Как в прошлый раз переночую?
— Конечно, — Тор понял, что Джеймс говорит про ту ночёвку в хижине посреди пустыни, когда буря вынудила их провести там время.
Он достал все матрасы с покрывалом и одеялами, снова сооружая им добротную лежанку, где они могли без проблем уместиться вдвоем и не мешать друг другу. Лично Тор не возражал уже тогда, и тем более не станет возражать сейчас, если Джеймс снова будет спать совсем рядом с ним.
Пока он быстро принимал душ, Джеймс уже расположился на лежанке и ждал его. Тор осторожно опустился рядом и довольно потянулся, разминая своё разомлевшее после горячей воды тело. Повернувшись в сторону Джеймса, он увидел, что тот смотрит на него долгим пристальным взглядом.
— Давай, — догадавшись, чего хочет Джеймс, Тор дал понять, что не возражает, если к нему придвинутся вплотную.
Он ожидал замешательства, попытки отговориться, но к нему тотчас придвинулись и очень близко. Тор на мгновение замер, всматриваясь в уставшее лицо. Он видел, что его внутренняя борьба продолжается, и что он мог подавить сомнения в свою пользу, но пусть Джеймс самостоятельно сделает свой выбор. И он никак не прокомментировал,
что почувствовал у своего бедра ближе к обеду, когда они в полудреме чуть не обняли друг друга.
Через несколько дней Тор убедился, что Джеймса больше не беспокоят кошмары, и он снова возвращается к своему более живому состоянию. Они не обсуждали то, что произошло, но без лишних слов спали вместе, почти не обращая внимания на то, что их объятия становились крепче, как и более долгие взгляды, касания, уютные паузы в разговоре.
На празднование дня рождения миссис Иззи собралось порядочное количество народа, даже пришлось сооружать столы на улице. Тор с особенным энтузиазмом взялся за организацию, пользовался моментами, когда Джеймс оказывался рядом, и осознал, что этот день точно особенный — он впервые услышал его смех. Пока ещё негромкий и недолгий, но наконец-то он прозвучал.
— Однажды я сказал, что тебе идёт улыбка, но когда ты смеешься — ещё лучше, — сказал Тор прямо.
— Хотел бы я сказать про твою улыбку, но вряд ли в этом будет что-то новое для тебя, — неожиданно ответил ему Джеймс, задумчиво глядя на него.
— А ты скажи, — Тор улыбнулся и лёгким движением смахнул конфетти с его плеча.
— Миссис Иззи меня зовет, — сказал Джеймс, продолжая смотреть.
— Потом поговорим?
Джеймс не ответил ему, но Тор был уверен, что разговор будет. Он может долго ждать, он умеет ждать; хотя, будучи смертным, это не так уж и удобно.
Празднование затянулось почти на всю ночь. Тор подарил миссис Иззи другую кружку, взамен разбитой, принося искренние извинения за тот инцидент, за что был крепко стиснут в сердечных объятиях и расцелован в обе щеки. Он видел, как Джеймс улыбается, глядя прямо на него.
Звёздное небо тихого городка Пуэнте Антигуо озарили фейерверки. Тор смотрел на яркие всполохи и искры и только потом почувствовал на себе взгляд Джеймса. Он посмотрел на него и снова увидел улыбку. Рядом раздавались песни, и танцевали пары, но Тор больше никого и ничего не замечал.
К утру, неспешно возвращаясь вдвоём домой, Тор пытался прочитать по выражению лица Джеймса, о чём он думает, но тот ничем не выдавал ни своих мыслей, ни своих чувств. Но Тор был уверен, что их быстрое сближение за последнее время должно к чему-то привести. Он чувствовал, как между ними повисло напряжённое ожидание, как перед грозой.
— Поспишь у себя или как вчера? — поинтересовался Тор, когда они уже были дома. — Я не возражаю, что бы ты ни выбрал.
— С тобой, — просто сказал Джеймс, глядя ему прямо в глаза, и сделал шаг вперёд.
Шаг к нему.
— Я никогда не говорил тебе, что ты иногда смотришь на меня, как охотник на свою добычу? — Тор улыбнулся, но не собирался отступать, ожидая, чем все закончится. Ещё не поздно остановиться, ещё не поздно начать.
Вместо ответа Тора притянули ближе и прижались к его губам, слегка надавливая рукой на затылок. Но всё едва не оборвалось, когда Джеймс понял, что прижал
металлическую ладонь к затылку и попытался убрать руку, но Тор перехватил её, прижал к своим губам, глядя прямо в глаза Джеймсу, и вернул обратно, а потом сам стал целовать, возмещая время заминки. Тор целовал нежно, проверяя, как далеко ему позволят зайти и, получив отклик, сразу углубил свои поцелуи, заключая Джеймса в свои объятия.
На лежанке они оказались не сразу, слишком занятые поцелуями, раздеванием и изучением тел друг друга. Несмотря на проявление инициативы со стороны Джеймса, Тор понял, что у него не было опыта с мужчиной. Он решил не торопиться и осторожно уложил Джеймса на спину, начиная покрывать поцелуями его лицо, шею, спускаться ниже, добавляя к губам и языку свои руки, находя чувствительные места, прежде чем сползти ниже и обхватить губами головку члена, а потом и взять его полностью, расслабляя своё горло. Джеймс приглушенно застонал и вцепился в волосы Тора, а потом виновато погладил по золотистым прядям, опасаясь, что сделал больно.
Тор в ответ успокаивающе погладил его по бедрам, наполовину выпустил его член из своего рта и, встретив взгляд Джеймса — потемневший от желания и молчаливой нежности, снова опустил голову, позволяя вбиваться в свой рот. Он контролировал силу движений, удерживая бедра до тех пор, пока не ощутил вкус спермы, несмотря на попытки Джеймса отстранить его.
— Сразу говорю, — сказал Тор охрипшим голосом, вытирая свой рот, — не вздумай просить прощения, — он улёгся на него, удерживая большую часть своего веса на локтях, и поцеловал в шею, прихватывая кожу губами.
— А ты? — негромко спросил его Джеймс и, должно быть, окончательно осмелев, накрыл его возбужденный член своей рукой.
— Обхвати меня, — попросил Тор, накрывая его руку своей рукой, чтобы задать темп, начиная учащённо дышать.
Джеймс неожиданно повернул его голову к себе, удерживая металлическими пальцами, что возбудило Тора сильнее, и впился в его губы, целуя немного жёстко, и быстрее двигая рукой по его члену. Тор вздрогнул, изливаясь ему в руку, застонав в его рот, и после не сразу откатился на бок.
Тор переводил дыхание, прислушиваясь к ощущениям. Было необычно, что невинный, в сравнении с тем, что у Тора было раньше, секс так на него повлиял. Ему было необыкновенно хорошо. Рядом зашевелился Джеймс и накрыл их обоих одеялом, прежде чем почти вольготно расположиться на его груди. Тор бы пошутил, сравнив его с одним из котов Фрейи, но не хотел разрушать момент и просто обнял его, утыкаясь в макушку, постепенно засыпая.
Жизнь определённо налаживается и переходит на новый этап.
***
Ему не хотелось подниматься с Тора, который грел получше любой печки, а ощущение его обнаженного сильного тела добавляло чувство приятного возбуждения. Он знал, что только из-за него Тор ещё не поднялся, покорно лежа в ожидании его пробуждения, но так хотелось растянуть ещё немного момент сладкой полудрёмы перед окончательным подъёмом.
— Я знаю, что ты проснулся, — над ухом раздался немного ворчливый голос Тора, но весёлые нотки он не смог скрыть.
— На тебе приятно лежать, — возразил он так, словно это веская причина оттягивать момент.
— Это комплимент? — грудная клетка Тора приятно завибрировала от его смеха. — Вставай, не будь как один из сонливых и вредных котов Фрейи. Был у неё один такой своевольный, но он мне нравился, несмотря на его когти.
— А ты как медведь, — фыркнул Джеймс, нехотя поднимаясь и глядя на него. Хотелось лечь обратно, а лучше заставить Тора помолчать, целуя его в губы. Он слишком хорошо помнил, что творил Тор своими губами и ртом, поэтому не уточнил ни про Фрейю, ни про сравнение.
— Ладно, — легко согласился Тор, принимая сидячее положение, довольно потягиваясь и явно желая покрасоваться. — Грозный и опасный.
— Скорее, милый и которого хочется трогать.
Тор ответил ему таким взглядом, что надобность посетить душ возросла сразу. Только вскоре ему наглядно доказали, что принимать душ вдвоём лучше, несмотря на досадную нехватку пространства. Но Джеймс не собирался жаловаться — он был слишком занят Тором.
Успокоились они только во время приготовления завтрака, если его таковым можно назвать, потому что наготовили они так, как будто ожидают гостей. Всё это время Тор энергично перемещался то по кухне, то уходил привести в порядок гостиную, не слишком утруждая себя, чтобы полностью одеться, и Джеймс подозревал, что это не без умысла. Но он не против смотреть на него без футболки — совсем не против.
Он бы смотрел на него, не отрывая взгляда. Тор вчера сравнил его с охотником? Тогда он из тех охотников, кто на свою беду или счастье нашёл чудо и теперь не в силах отвести свой взгляд. Тор изменял его жизнь постепенно, внёс тепло и чувство безопасности, заразил своим жизнелюбием. До него ему казалось, что он больше существует —
функционирует — с вялыми попытками стать более живым. С Тором он почувствовал, что может больше, что он — живой человек. Что он способен на сильные чувства. Вчерашнее не было просто похотью или давно неудовлетворенным желанием; он жалел, что не может лучше показать Тору, что испытывает к нему, и, похоже, тот всё понял про его отсутствующий опыт. Был ли у него этот опыт вообще? Женщины его привлекали, и очень, но тогда не было решимости сделать первый шаг, но был ли он опытен с ними раньше? В той жизни, которую он не помнит и видит вместо неё кошмары или видения из времени, где его быть не могло.
Но Тор с ним, Тор — реален, он с ним здесь и сейчас. Тор смотрит на него, согревая одним взглядом. Ярко-голубые глаза не холодны, они, наоборот, полны тепла, улыбка такая светлая, руки — сильные и горячие, но безумно нежные в ласках.
Джеймс не задаёт ему вопросы о его прошлом, больше не пытается предложить поискать прежние связи, эгоистично боясь потерять его. Если Тор захочет возобновить поиски, то он ему поможет, всё ради него, даже если потом останется снова в одиночестве. Он слишком его любит. Джеймс мог уверенно сказать, что полюбил, и благодарен за каждый день, который Тор провёл с ним. Всё это будет хранить в памяти, беречь как драгоценность.
— Когда начнёшь свою работу? — спросил Тор, соскребая со сковороды остатки яичницы с беконом. — У меня осталось несколько смен, работа почти завершена. Мы могли бы съездить куда-нибудь. — Он бросил внимательный взгляд на него, не задавая самый главный вопрос.
— На днях начну, но хочу сначала поговорить о том, что было между нами, — он видел, как Тор тихо выдохнул, но смотрел спокойно. — Мне было очень хорошо. Невероятно. Только не думай, что для меня это был просто секс. Я от тебя ничего не жду и не требую, я готов жить, как раньше, если ты так решишь. Просто хотел внести ясность.
Тор просиял радостной улыбкой и мгновенно оказался рядом, сгребая в свои объятия, накрывая губы в долгом поцелуе.
— Что насчёт поездки? — почти шёпотом произнёс Тор.
— Уедем, — кивнул Джеймс, запуская свои руки ему под джинсы. — До твоей смены ещё два часа, и думаю, что я успею научиться делать с тобой то, что ты делал своим ртом со мной.
— Можешь попрактиковаться на мне, когда захочешь, — Тор хитро подмигнул ему.
***
Последующие дни они не могли толком оторваться друг от друга, и их работа не могла им помешать. Если Тор возвращался подуставшим и выходил после душа окончательно разомлевшим, то они просто ложились вдвоём и обнимались, нежно гладя друг друга или спокойно целуясь без намёка на более страстное продолжение.
Однако, чем больше Джеймс стал углубляться в чтение и перевод статьи, тем напряженнее он становился. У него возникло смутное чувство дежавю. Если бы рядом не было Тора, то неизбежно появились бы новые ночные кошмары, ибо он находил подозрительное сходство в некоторых деталях, а ведь он ещё не добрался до биографии каждого участника.
Тор неизменно оказывался около него и прогонял все тяжелые мысли своими чувственными поцелуями, горячими руками и увлекал за собой, щедро отдавая своё тепло.
Джеймс никогда не забудет, как одним вечером Тор отдавал всего себя ему без остатка. Как он сначала нежно и долго целовал, как потом на его глазах растягивал себя, как насадился на его член и двигался на нём, завораживая перекатами мышц на своём красивом теле, как смотрел на него и опустился на локти, позволяя трахать себя, как ему захочется. Джеймс сжимал его бедра до синяков, запоздало вспоминая, что металлическая рука оставит самые уродливые, подкидывал свои бедра, с жадностью желая вбиться в узкую теплоту сильнее. Когда они поменялись местами, он не успел заметить, слишком отвлечённый тем, как двигался в Торе и хотел вбиться в него сильнее, как жадно целовал его губы, как длинные ноги Тора обнимали его. Как его ярко-голубые глаза сияли, с губ срывались стоны, и Тор двигался ему навстречу, щедро даря удовольствие.
Он так сильно любил его и, возможно, говорил это вслух, потому что потом Тор долго молчал обнимал его, ласково гладя по взмокшей спине.
***
Работа Джеймса продвигалась вперёд. Решив немного разнообразить свой планомерный подход, он выбрал на перевод биографию своего тёзки по имени, но пожалел об этом. Джеймс прочитал его биографию несколько раз, чувствуя непонятный приступ страха. Он не мог понять, почему биография некоего Джеймса Бьюкенена Барнса, сержанта из 107-го пехотного полка, который продолжил свою деятельность снайпера в составе «Воющих Коммандос» под руководством известного всем Капитана Америки, ввела его в дрожь. Хуже стало после фотографии. Несомненно, между ними есть сходство, и даже слишком очевидное.
В коридоре послышался звук открываемой двери и глухое ворчание Тора, который обо что-то споткнулся. Закрыв ноутбук, Джеймс вышел к нему, испытывая сильное желание прикоснуться.
— Хорошая новость — я освободился пораньше, включая выходные, — сказал Тор, обнимая приблизившегося Джеймса в ответ и сразу целуя в уголок губ. — Мы сможем с тобой съездить куда-нибудь. Всё в порядке? Ты чем-то взволнован.
— Начал переводить биографию и… — он решился. — Пойдём и посмотришь.
Тор быстро повесил куртку на крючок в прихожей и прошёл следом. Взяв ноутбук, он засел читать статью.
— Вы похожи внешне, — подтвердил Тор спустя пару минут. — Жаль парня, что умер так рано. Выжить в плену, пройти почти всю войну, чтобы погибнуть почти в самом её конце, — он покачал головой. — Тебя взволновала его судьба или что вы очень похожи внешне?
— Не знаю. Всё сразу, наверное. Тор, я понимаю, что это звучит глупо и безумно… — нервно начал Джеймс.
— Не безумнее того, что ты слышал от меня раньше, — немного глухим голосом прервал Тор. — Прости. Что ты хотел сказать?
— Когда меня нашёл Джек Монро, я себя не помнил совсем. Он выходил меня, помог прийти в себя. Я плохо помню, что испытывал, о чём думал, я больше фокусировался на моём спасителе, чтобы не утратить окончательно свой разум — это я точно помню. — Давно утаиваемая правда шла, не собираясь останавливаться. — Он же помог мне здесь обустроиться. Монро был уже очень стар, а жить в городе отказывался. Отдал мне всё с одной-единственной просьбой похоронить его, но не по традициям своего племени индейцев навахо. И жить дальше.
Тор слушал его внимательно, складывая части собственных догадок в одну картину.
— И твоё имя другое, но ты его не знаешь. Я прав?
— Да. Скорее всего, хотя имя Джеймс… Оно как-то ближе, хотя мы шутили, что не быть же мне вторым Джеком Монро, — пожал он плечами.
— Допустим, что ты — Джеймс, а остальное ты взял от своего спасителя, но, — Тор ещё раз сверился с датой рождения сержанта Барнса, — тебе бы сейчас было около ста лет, если ты — это он.
— Я не говорю, что я — это он, — быстро возразил он, хотя уже ни в чём не был уверен. Тор непостижимым образом словно понимал ход даже самых бредовых его мыслей. — Тебя не посещало подозрение, почему я ни разу не говорил, когда я родился и сколько мне лет?
— Это не так уж и важно, на самом деле, — лаконично ответил Тор, предпочитая эту тему обойти, чтобы не огорошить словами о своём возрасте.
— Тор, я очень благодарен тебе за чуткость, но здесь всё просто — я не знаю. Мне снятся сны про прошлый век, я вижу кошмары, где я убиваю — и везде это разное время, — он сжал и разжал металлические пальцы.
— Что ты травмирован после войны на всех уровнях, я понял сразу. — Тор нежно погладил его по щеке. — Ты растерян, я понимаю, я сам тут пришлый, но не бойся ничего, Джеймс, — он придвинулся к нему и обнял. — Я с тобой.
— Я боюсь, что если выяснится, кем я был, то мне не стоит быть рядом с тобой. — Его душила горечь от осознания, что он не должен быть рядом с Тором. Он ни за что не хочет пятнать Тора собой, своим присутствием рядом.
— Прости меня, Джеймс, но быть ли мне с тобой, решаешь уже не ты, — спокойно ответил Тор. — Ты можешь решать только со своей стороны. С моей — решаю только я, и я остаюсь с тобой. Уверен, что скоро всё прояснится. Может быть, ты расскажешь мне о своих кошмарах?
Он хотел что-нибудь возразить, но вместо этого только спрятал свое лицо на шее Тора, крепко обнимая его, мысленно расписываясь в малодушном эгоизме.
— Я пока не готов, но спасибо тебе, — прошептал он ему.
— Завтра мы уедем. Никаких статей. Только ты и я, — Тор приподнял его за подбородок и нежно поцеловал. — Дай себе время. Хорошо?
— Как бы я хотел тебе помочь. Не хочу, чтобы ты думал, что я пользуюсь твоим отношением к себе. Я не такой.
— Джеймс, давай всё решать по мере возникновения проблем? — Тор обнял его, чтобы скрыть свой взгляд. Ничем его мидгардец помочь ему не сможет, как бы этого не захотел. — Я же могу тебя называть Джеймсом или возьмёшь другое имя? Мне это нравится, красивое, если что.
— Можешь, Тор. Можешь.
