Нам нельзя любить

      Я верила и надеялась на чудо, но вряд ли оно случается, а если и случается, то точно не со мной — истинной неудачницей. Вместо неожиданного спасения, о коем я грезила, меня всё глубже вели куда-то далеко от более-менее людной улицы, по пути нещадно царапая колючками и сухими корнями деревьев и без того раненные ноги. Больно, даже очень. Но я молчала, не подавала виду и не издавала лишних звуков. Даже если бы хотела, то просто не смогла, ведь голосовые связки защемило от страха наступающей смерти.       Со стороны трассы пронёсся оглушительный визг колёс и звук нехилого столкновения с каким-то объектом. Почувствовался запах сожжённой резины; с той же стороны запищала сигналка и замигали яркими цветами фары. Я слышала, как кто-то остановился недалеко от тех кустов, которые заволакивали меня глубже в свои непроглядные чащи. Рядом с дорогой звучали сдавленные ругательства и едва различимые шаги, которые с каждой секундой становились всё ближе. Будто кто-то неспешно наступал, но старался скрыть своё присутствие.       Я напряглась, стараясь понять, следовало ли мне волноваться или наоборот радоваться. Но вот мой покушитель воспринял это как вызов, весь нахохлился, сделался в разы выше и сильнее, сгрёб меня в охапку и, стремительно подорвавшись, побежал куда-то глубже, в сторону гаражей и вековых свалок. Туда, где витал несравненный смрад, а вокруг гнили опавшие листья и даже трупики каких-то животных. Удивительное место!       Сейчас мне не давали уйти в себя жутко саднящие раны, которые словно кричали о том, что нужно терпеть, не время расслабляться. Не всё ещё закончено и не всё потеряно.       Этот горе-убийца от неожиданности преследования даже убрал нож от моего горла, что позволило мне свободно выдохнуть. Вообще, не думала о последствиях, даже как-то наплевательски отнеслась к той ситуации, в которой находилась. Не вошкалась, не подавала лишних звуков. Почему? Потому что боялась. Я не знала, как вести себя в подобных ситуациях, в книгах обычно таких жертв сразу же убивали и скидывали в канаву. Только не говорите, что это и мой удел.       В шаге от нас пронёсся пуля, я зажмурилась, так как ожидала, что сейчас вслед за ней пронесётся оглушительный звук выстрела, но его не последовало. Видимо, у того, кто нас преследовал, пистолет был с глушителем.       Этот сомнительный кто-то уже не спешил соблюдать конспирацию, во всяком случае его маскировка вообще не работала. Он вышел чуть вперёд, так, что свет фонаря попал прям на него, осветив его мужественную статуру. По одному только телосложению и знакомой кожанке я узнала Стаса, но не поверила, что это мог быть он. Как он меня нашёл вообще? Невозможно, чтобы неожиданно взявшийся учитель математики нашёл меня в окрестностях отбитого района и спас от жуткого похитителя. Такое случается только в дешёвых мелодрамах или мыльных романах.       Тот мужчина, что держал меня, неожиданно вытащил из заднего кармана кольт, а я нервно задёргалась, предвещая уже дальнейший исход и стараясь помешать ему попасть в Стаса. Откуда-то взялась энергия и боязнь за учителя, больше чем за свою жизнь. Я пнула похитителя по колену, хотела было и дальше продолжать попытки ранить его, но взамен меня грубо оттолкнули в сторону корявых веток с острыми шипами и пнули ногой для полной эффективности.       Я неаккуратно полетела в сторону и приземлилась на колени, сильнее раздирая уже кровоточащие раны. Неожиданно для себя потеряла и так шаткое равновесие и плашмя повалилась на промозглую землю, сильно ударяясь головой. А затем мир закрутился подобно карусели, всё слилось в единую размытую картинку и поплыло перед глазами. Я судорожно хватала руками воздух, будто пыталась кого-то схватить и удержать рядом, что-то кричала и просила у Бога оберегать Стаса. Кажется, и вовсе свихнулась.       Послышался оглушительный выстрел и чья-то кровь брызнула мне на лицо, но я уже не понимала происходящего, неграциозно развалившись на грунте без чувств.

***

      Приходила в себя медленно и болезненно. Мир вокруг так и продолжал крутиться против часовой стрелки, поэтому я далеко не сразу осознала, где находилась. Во рту было сухо, очень хотелось пить, но мне не хотелось вставать, так как я твёрдо для себя решила не сходить с места до тех пор, пока не установлю, что нахожусь в безопасности.       Я зажмурилась, не в силах более терпеть того, что творилось перед глазами. И очень пожалела, что прикрыла глаза, ведь пред ними тут же представились события, произошедшие немногим ранее. Я снова видела ту чащу и непроглядную мглу, вновь вглядывалась в прикрытое маской лицо маньяка и вспоминала могучий вид моего спасителя, освещённого отблеском фонаря близ трассы.       Саднящие незажившие раны вновь дали о себе знать, напомнив ту фантомную боль, и я заревела от безысходности. От пережитого. Оттого, что глупо себя повела. Я не знала, как стоило вести себя в той ситуации, но самым очевидным было бы пролезть по пожарной лестнице на крышу и оттуда подождать восхода солнца, чтобы добраться до дома уже поутру. Это, конечно, был бы долгий процесс, зато эффективный. И я бы точно не подвергла Стаса опасности.       Давясь своей совестью, резко поднялась и мгновенно зашипела от гулкого столкновения с низким потолком. Лишь спустя секунду, потирая ушибленный затылок, осознала-таки, что находилась в чей-то машине.       — Проснулась? — грозно послышалось со стороны водительского сиденья. Даже будучи не в добром здравии, я осознала, кто там сидел. — Ничего не хочешь мне объяснить?       — Лучше скажи, я жива? В порядке? И как ты? — попыталась перевести тему я.       — Я лучше не бывает, а тебя нужно подлатать. Я осмотрел тебя на наличие повреждений и перевязал кое-какие раны, но всё равно требуется осмотр хирурга.       Он говорил грозно, но в голосе сквозили нотки сожаления и беспокойства. Было неловко от понимания, что он как минимум раздевал меня, но сейчас то положение, в котором я находилась, откровенно не подходило для расспросов об этом. Возможно, оттого, что была далеко не та ситуация, когда стоило раздувать из мухи слона. Гораздо важнее то, что я заставила его переживать о себе. Как неудобно-то.       — Извини за это… Я, правда, не хотела, чтобы всё так вышло… Но как ты меня нашёл?       Он замолк на несколько секунд, подбирая слова. Видимо, не шибко торопился делиться со мной всем. Прошло несколько минут, я уже не надеялась услышать ответа, но он нарушил тишину:       — Случайно. Ты не отвечала на звонки, и я забеспокоился. Тогда поспешил к тебе, но дома тебя тоже не оказалось. Не оставалось ничего иного, кроме как поспрашивать у прославленных ребят.       — Я… Я потеряла вещи в квартире того репетитора, — начала извиняющимся тоном. — В том числе и мобильник.       — Где?! — видимо, он действительно знатно прихуел от этого известия, судя по его лицу в зеркале заднего вида. А я ведь и забыла, что собиралась держать обет молчания. Что ж, сейчас уже нет смысла.       — Понимаешь, Стас… Ты сам говорил, что я туповата в науках, где требуется подсчёт. Тогда решилась на отчаянный шаг и позвонила по какому-то номеру репетитору…       — Где ты его нашла? — грозно прервал он мой поток слов.       — Кого? — откровенно недоумевала я. — Номер? — он кивнул. — Ну так около дома объявление висело. Прям на подъездной двери.       — И тебе ничего не показалось странным? Ну хотя бы то, что этот листочек висел на твоей двери в Богом забытом районе? И именно по математике, которую ты не вдалбливаешь совсем? Мне кажется, логично было бы развесить его в центре и на видном месте.       Я со всей силы стукнула себя по лбу и сильно пожалела об этом. Пошатнувшись из-за боли, неловко упала на жёсткие машинные дверцы и сильно ударилась позвоночником. Но сейчас меня озадачило не это, а то, что я действительно очень и очень тупая. Вот если бы изначально не скрыла ничего от него, точно не попала бы в эту ситуацию.       — Так почему ты оставила у неё свои вещи? — не унимался Стас, стремительно желающий выведать правду.       И я рассказала ему всё без утайки. Поведовала и о номере квартиры сей особы, и о выжигающем глаза интерьере, и о её сомнительном разговоре и даже напомнила о куртке «Койотов». Весь рассказ сопровождался ярой жестикуляцией, а также моими излюбленными ругательствами и малой долей хвастовства в плане побега. Всё это время Стас не проронил ни слова, внимательно меня слушая, а затем, когда я остановила свой сумбурный поток речи, не смог сдержать одну весомую фразу:       — Минаева, вот не поверишь: я хочу тебя сейчас и жёстко наказать так, чтобы потом полгода сесть спокойно не могла, и одновременно похвалить за хоть в кои-то веке сообразительность. Я рад, что ты-таки смогла выбраться оттуда, — он одарил меня одобрительным взглядом через зеркало заднего вида.       Я зардела, подмечая его лёгкую склонность к жестокости, а после, когда смогла немного унять застенчивость, спросила интересующую меня вещь:       — Что у неё делала ваша куртка? Она среди вас? И почему она просила меня убить? Что я такого натворила-то?       Одни вопросы и ноль ответов. Столько загадок, столько недомолвок, а всё почему? Я даже не знала, за какие такие грехи мне была уготовлена такая нить судьбы. Я всего-то хотела интересной жизни, но в итоге нарвалась вообще ни туда.       Он глубоко задумался, на какое-то время даже ушёл в себя, ища ответы в голове. Все эти несколько томительных минут я боялась лишний раз вздохнуть, сидя тише воды ниже травы.       — Я не лгал, когда говорил, что у нас в банде нет место девушкам, — наконец, вновь прорвался сквозь толщу тишины его голос. — Вернее, есть, они… родственники наших ребят, но им не приходилось ещё бывать с нами на заданиях. Я, честно, понятия не имею, что происходит в этой ситуации, но обещаю разобраться.       Я как-то нервно выпрямилась и устало провела рукой по лицу. Смахнула несуществующие капли пота и с силой сжала кулаки. Да что такое происходит? Почему я вынуждена проходить через всё это?       — Но одно я знаю точно: теперь ты ни на шаг не отходишь от меня. Жить можешь у себя, но всегда будешь на связи, а если нужно будет куда-то съездить — то можешь звонить в любое время. Отныне тренировки на полигоне ужесточаются. В школе так же под моим усиленным контролем, а в неё ты будешь добираться со мной. Поняла?       А что тут непонятного-то? Он так заботился обо мне, да я просто даже на подсознательном уровне не смела его подвести. Я быстро закивала, выразив своё полное согласие на его пускай и чрезмерную опеку.       Между нами повисла тишина, которую до конца поездки никто не посмел нарушить.       — Выходи, мы приехали, — ошарашил меня Стас спустя полчаса. А я ведь даже знать не знала, что мы ещё куда-то вели курс. И ведь даже не думала этим поинтересоваться.       — А где мы? — спросила, когда он заботливо помог мне выбраться. Даже оказавшись на воздухе и на твёрдой почве, он всё равно продолжал бережно поддерживать меня, постоянно боясь, что я не смогу удержаться на ногах. И правильно считал, ведь раны ужасно ныли, и я хоть и чувствовала, что ничего не повредила, но действительно была не в состоянии нормально себя обслужить. — Что-то не шибко наш город напоминает.       Рёв коровы откуда-то издали подтвердил мои слова. Мне не приходилось видеть спокойно разгуливавших по дорогам парнокопытных, махающих хвостами и мычащих на всю округу, поэтому вывод напрашивался сам на себя.       — В каком-то пригородном селе. Тут, на самом-то деле, не так далеко от города, — безразлично изрёк он, будто бы так и нужно было.       — Хорошо, а зачем? Что мы тут забыли? — я заваливала его вопросами, пока мы тихо подбирались к воротам небольшого одноэтажного домика. Вернее, пробирался сквозь опавшую листву Стас, а я лишь добродушно развалилась у него на руках.       — Тебе нужен осмотр хирурга, а тут как раз временно обосновался мой друг-врач, который даст рекомендации и в целом проверит твою живучесть.       — Хорошо, но почему именно к нему? В городе ведь есть высококвалифицированный медперсонал, да и к тому же ехать далеко не нужно…       — Минаева, скажи, ты действительно тупая или притворяешься? — фактически прорычал он, а я вздрогнула от неожиданности. В какой момент Стас стал таким безразличным и алчным? Когда я пропустила эти метаморфозы? — Извини, — тяжело вздохнул он, — просто я волнуюсь за тебя и не понимаю причину таких глупых расспросов. Ты должна запомнить, что если когда-нибудь случится ещё один такой эпизод, то никогда, будучи хоть смертельно раненой, не иди в нашу поликлинику. Никогда, Алина!       И тут до меня дошло почему. Я же ведь не раз читала и видела в фильмах, что после всяких убийственных инцидентов, связанных с преступностью, мафией и бандой, никогда нельзя связываться с органами и медработниками. Просто потому что наведёшь их на след и вызовешь много лишних вопросов. А это может стать толчком для нешуточной статьи.       — Проехали, я всё поняла, впредь таких вопросов не будет, — как можно более обиженным голосом выдавила из себя и надула щёчки, подобно ребёнку. Но он этого даже не заметил. Полнейший абсурд! И если бы сейчас не моё царское лежачее положение, выговорила бы всё. Но, увы, не та ситуация.       Очутившись внутри, я перво-наперво полной грудью вдохнула запах медикаментов и хлорки и лишь после уловила смесь пряных ароматов из стороны какой-то комнаты. Вокруг был вполне скудный обиход, я бы даже сказала, что бедноватый. И как здесь ему вообще удаётся выживать? Я в своей далеко не богатой конуре лишь существую, а тут бы, наверное, вообще иссякла.       Из той самой комнаты с приятным ароматом вышел высокий худощавый юноша, чем-то напомнивший мне Планктона, но имевший вполне себе дружелюбный вид и приятное даже немного смазливое лицо. Он был в фартуке поверх рубашки и в обычных светлых джинсах, из чего я уловила, что он вытянулся из кухни и явно что-то кашеварил.       — Филипп, — по мужскому обычаю протянули мне руку, отчего я даже опешила, — можно просто Фил.       — Алина, — протянула я в ответ свою ладонь, украшенную порезами, — можно просто Лина.       — Ну и даёшь ты, Лина, — по-врачевски покрутил он головой, оглядывая мои руки и общий вид в целом, — и как же так умудрилась?       — Долгая история, Фил. И самое главное, очень глупая. Позже поведаю, — вклинился в наш разговор Стас, и приятный хозяин жилища тут же поднял на него взгляд, до этого державшийся на мне.       — О, Стасян, здарова. Надо же, а я тебя и не заметил за этой милой дамой. Так ты с ней, что ли?       — Кончай ёрничать, — цокнул он языком, — тут твои рекомендации врачебные нужны. Видишь ли, эта мадам умудрилась тут кучу ссадин заработать, осмотришь? — Стас не скрывал своё скептическое отношение к происходящему, а я, воспользовавшись моментом, показала ему язык, но так, чтобы Фил этого не заметил. То-то же, моя взяла.       — Конечно, обижаешь, Стас. За такой красавицей грех не поухаживать. — Филипп протянул руки в мою сторону, но учитель парировал его попытку, самостоятельно отнеся меня в уже знакомую ему комнату на кушетку. Мне оставалось лишь одарить Стаса недоброжелательным взглядом. Конечно, не в моих правах сейчас решать, кто что будет делать, но всё же стоило бы ему быть и повежливее.       Я оказалась в каком-то помещении, напомнившем больничную палату и пропахшую таким же запахом.       — Ты не мог бы выйти? — свёл брови к переносице хозяин дома, становясь угрюмым, но я не без удивления отметила, что он выглядел всё таким же милым. — Ты тут будешь лишним.       Стас недовольно фыркнул и, резко развернувшись, потопал куда-то на кухню. Правильно, самое время наброситься на все Филипповы запасы. Впрочем, он и сам крикнул тому вслед, чтобы разогревал на плите остывший суп.       — Теперь, когда этот злючий Стас ушёл, ты мне расскажешь, что произошло? — обратился ко мне Фил, а я в растерянности уставилась на него и вскинула бровь. Всё бы хорошо, но Косенко просил быть с этим аккуратнее. — Лина, ты можешь мне довериться. Поверь, за свою жизнь и за связь со мно-огими бандами мне удалось мно-огое повидать и выслушать.       Ну я и рассказала с дуру. Поведовала ему всё, что повидала, а так же высказала свои подозрения насчёт той куртки. Всё то время, пока я вела этот диалог о своём спасении и о странных повадках женщины, Фил умелыми движениями пальцев осматривал раны, наносил повязки и смазывал какими-то препаратами. В воздухе снова повис этот медикаментозный запах, от которого я поморщилась, но не поспешила обрывать свою речь. Когда закончила, Фил удручённо покачал головой.       — Она точно не может быть с ними, — вынес вердикт врачеватель, — совсем не повадки «Койотов». Эти ребята бы точно не допустили такой оплошности. Не-ет, даже не думай об этом, тут дело нечистое, но Морж со своей бандой тут ни коим боком не влезет.       — Уверен? — вопросила я, а следом зашипела от жгучей боли, распространившейся в области раны, которую Фил обрабатывал спиртом.       — Поверь мне на слово. Возможно, в будущем ты и убедишься в этом, может даже поймёшь их повадки и вспомнишь дядю Филиппа, — усмехнулся, — чем чёрт не шутит.       Добрые полчаса я нервозно восседала на кушетке, постоянно дёргаясь от боли и шипя от жжения. Фил разочарованно подметил, что я занесла грязь в, казалось бы, небольшую ранку на лодыжке, всё бы ничего, порядок, но вот промывать её раствором было очень болезненно. Когда весь процесс подошёл к концу и Филипп наконец пригласил Стаса, я чуть выдохнула, но затем меня постигло разочарование.       — Что-то серьёзное? — взволнованно поинтересовался Косенко в дверях.       — Особо ничего, обычные царапины, которые нужно периодически смазывать препаратами, которые я назначил. Вполне может спокойно передвигаться, но стоит воздержаться от пробежек и прочих непредвиденных ситуаций.       — Я понял, — выдохнул Стас. — Отлежишься несколько дней дома, а там посмотрим. Фил выпишет мнимую справку, вопросов не возникнет.       — Разумеется, — улыбнулся мне светловолосый парень.       Я едва не захлопала от радости, что могла остаться дома и отдохнуть несколько денёчков. Конечно, возможно, не мне об этом мечтать, ведь оценки оставляли желать лучшего, но кто будет о них париться, когда здесь таким образом разворачивались события.       — Не хотите остаться у меня ненадолго? Если желаете, я могу сейчас что-нибудь приготовить, — засуетился Фил, смотря на торопливо собирающегося покинуть дом Стаса и меня, уже поднявшуюся и ковылявшую вслед за ним. Видимо, Филиппу нравилось принимать гостей, и он был вовсе не против нашего длительного присутствия.       — Не стоит, нам ещё нужно кое-куда заехать.       А Стас, видимо, напротив, не желал тут надолго застаиваться. Хоть он и уважал давнего друга, вполне доверял ему и, в целом, не имел никаких претензий, однако всё равно не желал тут задерживаться. Ну или вполне вероятен и тот факт, что ему действительно некогда.       — Тогда, Стас, я хотел бы обговорить кое-какие вещи лично с тобой, тет-а-тет, — обворожительно улыбнулся ему Фил. — Пардоньте, но без присутствия дам.       — Жди меня в машине, — с серьёзным видом бросил Стас и кинул мне ключи, которые я тут же поймала на лету.       Они отошли куда-то за хозяйственные постройки, решая какие-то свои вопросы, а я сделала так, как мне и было велено. Поудобнее умостилась на заднем сидении, посматривая из тонированного окна на деревенские пейзажи. Чем-то эти виды показались мне знакомыми, даже слишком. Не очень, конечно, но будто похожие картинки я уже где-то видела и не раз. Покопавшись некоторое время в своей памяти, я неожиданно вспомнила и даже подпрыгнула, вновь ударившись головой об крышу машины. Что ж, шишку точно заработала.       Это деревня моей бабушки, в которой мы когда-то обжимались с Максом на сеновале. Надо же, даже до этого тихого скромного местечка добрались разбойничьи лапки. Хотя, чего я удивлялась? Это было вполне ожидаемо.       Вдалеке раздался утробный вскрик петуха, подтвердивший мои догадки.       Пару секунд спустя ввалился Стас, весь пыхтя на ходу и кипятясь, как чайник на плите. У него прямо-таки яд брызгал, а вблизи чувствовался жар, смертельно опасный для человека. Я поёжилась от холода, повеявшего с улицы, откуда он зашёл. Совсем недавно было вполне себе тепло, может, всё дело не в погоде?       Откуда-то рядом с пассажирским сидением он вытащил куртку с изображением всё того же вышитого койота, а я не без удивления заметила, что у него этих курток навалом. Неудивительно, что за моей он не торопился. Я накинула вещь на плечи и ощутила приятное скольжение материала по моей коже, покрытой мурашками.       Он о чём-то глубоко задумался, а после сдавленно чертыхнулся и вытянул ладонь, а как только получил от меня ключи, мгновенно завёл мотор и выехал с загрязнённой сельской тропинки. Я хотела было спросить, что в разговоре с Филом способно вызвать такое вот состояние у Стаса, но он ответил сам:       — Совсем крышу посносило у этой молодёжи. Если этот командир шприцов ещё хоть раз посмотрит в твою сторону — голову свою ему на плечах не сносить.       Я хихикнула в кулак и с вызовом уставилась на его недовольную физиономию.       — Да ладно тебе, Фил же хороший. Он очень добро о нас отзывался, — я встала на защиту парня, на что Косенко недовольно фыркнул.       — Не давай ему ввести себя в заблуждение. Хоть он и вполне дружелюбный малый, но также состоит в одной из банд, которая с нами, к слову, не враждует. Он не такой простой, каким кажется, — Стас нахмурился, а я тихо ойкнула и решила, что будет лучшим придержать язык за зубами.       Какое-то время я молчала, а Стас и сам не был настроен на разговор, меланхолично разложив руки на руле и внимательно уставившись на дорогу. Я же выудила у него откуда-то подушку и, удобно уложив её, приняла горизонтальное положение. Когда наскучило так лежать и смотреть вверх, решила нарушить напряжённую тишь.       — Где ты работал раньше? Ну, до преподавания.       Я была уверена, что он скажет, что только выучился и сразу пошёл работать по связям в школу, как и многие студенты, но Стас, видимо, жил по своей программе, в которую явно не входили привычные рамки общества. Он как-то странно усмехнулся и перевёл настороженный взгляд на меня.       — Везде. Я был и продавцом-консультантом, и водителем, и разнорабочим и даже врачом, но о последнем лучше не спрашивай. Мне приходилось часто менять работу и местожительство.       — Но… Тебе ведь только двадцать три, ведь так? — он как-то грустно посмотрел на меня сквозь зеркало заднего вида. — Откуда такая бурная жизнь у студента пединститута?       — А ты уверена, что я его окончил? — с нервным смешком поинтересовался он, а я удивлённо распахнула глаза. Преподаватель без корочки об окончании вуза. Косенко, открываешься с разных сторон, так что же ты есть такое вообще? — Впрочем, забыли. Это не так важно, давай лучше поговорим о твоей успеваемости.       Я очень даже была уверена, что к вопросу его образования мы ещё вернёмся, а вот моя успеваемость… Это больная тема. Я прикусила щеку, ощущая на языке неприятный привкус крови, и с видом извиняющегося кота посмотрела на него. Не стоило вообще начинать разговор, инициатива наказуема.       — А что с ней не так? — скромно поинтересовалась. — Всё же ведь хорошо было…       — Какой хорошо, Минаева?! Ты в курсе, что снова второй день прогуливаешь школу?! — он резко вывернул руль на каком-то повороте, и я едва не впечаталась в спинку переднего сидения от внезапного разворота.       — Ну я… у меня уважительная причина, — начала мямлить, намекая на повязки, которые закрепил Фил.       — Ох, ладно. Я уж и забыл, Алин, какой ты проблемный ребёнок, — хмыкнул он. — Мало того и я сегодня отпросился с работы, провозившись с тобой.       На меня нахлынула волна проснувшейся откуда-то из недр души совести. Этот проблемный контролёр моих действий как некстати дал о себе знать, и я тихо проблеяла какое-то извинение. Стас лишь покачал головой, с утра он в принципе был не в духе, и я предполагала, что это тесно связано с сегодняшними и вчерашними ночными событиями. Хоть и утверждал, что для него моё спасение не было такой уж миссией, но я чувствовала, что он явно скромничал.       Засмотревшись в окно на стремительно сменявшиеся виды, начинающиеся оголёнными скромными деревцами и заканчивающиеся сплошным полем, обрамлённым небесно-голубым небом без единого облачка, я почувствовала, что меня начало мутить и укачивать. Поудобнее уложив голову на подушку, я прикрыла глаза в ожидании, когда пройдёт эта головная боль, и не заметила, как опустилась в царство Морфея.