Квартет

“Private Eyes. They're watching you. They see your every move”, – Hall & Oates.

(Гермиона) Блаженная улыбка тронула уголки ее губ. Да! Еще! Рука скользнула по кожаной обложке, а ноги сжались в предвкушении. Бедра сделали круговое движение. Еще одно. Клитор молил о прикосновении. Она закрыла глаза, откинув голову, и сделала глубокий вдох. О боги. Этот аромат. Разве может какой-то другой аромат быть более восхитительным? Самые первобытные участки ее мозга взорвались подобно заключительным выстрелам фейерверка, а соки потекли. Прямо сейчас. Гермиона открыла глаза и посмотрела перед собой. Мое. Раскинув руки, как крылатая богиня Ника Самофракийская, она двинулась между полками, касаясь каждого корешка. Да-а-а-а! Запах пыли и плесневеющего пергамента периодических изданий щекотал ей нос, словно парфюм, от которого у девушки подгибались колени. Эта библиотека была достойна самой королевы. И поскольку других женщин поблизости не было, Гермиона вообразила, что это ее королевство. Эти кожаные и холщовые обложки – ее владение. Она могла открыть любую и потребовать их знания. Верноподданные рукоплескали ее правлению и молили об аудиенции с ее величеством. К сожалению, основную массу книг покрывал тонкий слой пыли, отчего они казались тусклыми и затянутыми призрачной серой дымкой. Гермиона стряхнула пыль с пальцев и погладила один из старых корешков, буквы на котором давно стерлись. Малфоям действительно стоит лучше следить за своими книгами. Жаль, если с этими редкими томами что-то случится. Библиотека Драко была главной причиной, по которой Гермиона соглашалась приходить на его вечеринки. Когда он начал работать в Министерстве пять лет назад, она думала, что он все тот же высокомерный слизеринский принц. Но война не только смешала с грязью имя его семьи – она высосала из него всю дерзость. Он был исключительно вежлив и учтив, когда они вместе ехали в лифте или шли по коридорам, но Гермиона предполагала, что это не более, чем спектакль. Но затем за обедом в столовой он вдруг спросил, можно ли подсесть к ней, и от шока она чуть не упала со своего жесткого пластикового стула. Драко по версии 2.0 был хорошей компанией. Поначалу между ними еще была неловкость и скованность, но в конце концов, им стало комфортно друг с другом. Гермиона никогда не думала, что настанет день, когда она будет шутить с Драко Малфоем о пастушьем пироге или яблочном крамбле, но время способно одурачить даже самых упрямых ведьм. Он все еще оставался заносчивым и саркастичным, просто не направлял свои выпады на нее. Гермиону привлекал его ум, к тому же он был превосходным собеседником – черта, которую она всегда высоко ценила. И вскоре она обнаружила, что разговоры не были единственным его достоинством. Оказалось, что он знает всё обо всех в Министерстве. Она работала в отделе регулирования магических популяций и контроля над ними, а Драко – в отделе международного магического сотрудничества. Он обладал информацией, которая никогда не доходила до нее, и это не мешало ему болтать с каждой ведьмой в здании. Стоило ему включить свое обаяние, и они тут же умирали от желания разболтать свои секреты. По нему явно плакало MI5. Его способности оказались очень кстати, когда подотделу Гермионы, подразделению существ, понадобилось больше денег. Там работала только она и двое ее подчиненных, и они не стояли высоко в очереди на выделение средств. Но благодаря инсайдерской информации от Драко, Гермиона дважды получила финансирование. Он сделал для подразделения существ больше, чем кто-либо, даже сам не подозревая об этом. Спустя два года их перспективной дружбы чванливость Драко получила удар под дых: Нарцисса подхватила смертельно опасный штамм драконьей оспы. Вирус быстро уничтожил ее красоту глубокими шрамами и пятнами на коже, и после того как ее поместили в больницу Святого Мунго для интенсивной терапии, она скоропостижно скончалась рано утром. Драко и Люциуса опустошила эта потеря, и хотя Драко вернулся к работе, он изменился: стал спокойнее и казался Гермионе задумчивым во время их обеденных бесед. Время от времени они ходили выпить после работы, но она не любила алкоголь, поэтому просто сидела с ним, пока он накачивался Огневиски. Он не был злостным пьяницей, поэтому она не возражала. Обычно, напившись, Драко шел танцевать. После пары шотов он находил какую-нибудь охочую до танцев ведьму и шел с ней на танцпол. Гермиона не могла не заметить, что большинство из них были блондинками. Если он не уходил с одной из своих партнерш по танцам, то приходил к Гермионе домой и падал на диван. Утром она находила его там, свернувшегося калачиком под зеленым пледом тети Джеральдины, с красными, опухшими от слез глазами. Он всегда говорил, что это из-за выпивки, но она знала, что это не так. Когда Драко грустил, он становился гораздо более чувствительным. По крайней мере, с ней. Гермиона не имела никакого понятия, как он обращался с девушками из череды своих сексуальных побед. Может быть, он действовал по принципу «завалил и отвалил». Она старалась держаться подальше от этой стороны его жизни. Для нее он был просто Малфоем, ее старым другом, который позволял ей тискать свое огромное литературное богатство. В этом отношении она понимала, почему ведьмы мечтают заполучить его в свои руки. Вот только вряд ли кто-то из его девиц на одну ночь делал это ради библиотеки. Черт, сколько из них вообще умели читать? Им же хуже, ей же лучше. Только она могла касаться этих толстых томов, лаская их и пробегая по страницам, пока они не выплескивали свое содержимое прямо ей в мозг. Море удовольствия, даже не вспотев. Не то что все те неуклюжие идиоты на вечеринке. У нее совсем не было настроения отбиваться от их ребяческих попыток соблазнения. Это так утомительно. Драко, вероятно, где-то там трахает одну из своих хихикающих дурочек. Он любил запастись сексом на выходные, чтобы потом перебиться неделю до следующих. И хотя Гермиона считала, что у него дурной вкус на женщин, все же она немного завидовала его развлечениям. Ей бы самой не помешал хороший секс. К сожалению, дела волшебных существ отнимали все ее время, а в этой сфере ей не встречались подходящие мужчины. Была парочка огненно-горячих кентавров, но в них было чуть больше животной сексуальности, чем ей хотелось бы. На вечеринке Драко кишмя кишели доступные волшебники. Кишели. Как пауки. От них у нее были мурашки. Большинство из них считали себя сказочно очаровательными либо пили до тех пор, пока не убеждались в этом. Перепихон без обязательств на ухоженном газоне Малфоев был совсем не тем, как она представляла себе секс. А вот книги, наоборот, полностью соответствовали картинке у нее в голове. Вот почему она всегда принимала приглашения Драко. Она появлялась на вечеринке, а потом проскальзывала в дом, как будто ей нужно в туалет. Все смеялись и болтали на улице, купались и плескались в бассейне, так и не заметив ее ухода. Кроме Драко. Он был в курсе ее игры. Когда все начинали расходиться, он обычно шел внутрь и находил ее забывшейся за чтением какой-нибудь древней реликвии. Иногда он утаскивал ее оттуда со словами, что она уже запылилась не хуже книг, но иногда он просто оставлял ее там. Дважды он находил ее утром спящей на полу, а книги усеивали пол вокруг, как пустые бутылки после запоя. Однажды он спустился вниз посреди ночи и отнес ее на диван. Что было очень мило с его стороны. Гермиона выбрала книгу наугад и пробежала взглядом по ее страницам. Зелья. Этой библиотеке не помешала бы хоть какая-то упорядоченность. Все казалось просто расставленным в случайном порядке. Следующая книга была о волшебных домашних растениях. А та, что рядом с ней, была о… черт побери. Гермиона вернулась к обложке. На ней не было имени автора. Тогда она поискала титульный лист. «Руководство по дисциплине для джентльмена». Вот только вряд ли что-то из этого сделал бы джентльмен. Не это. Или это. И уж точно не это. Гермиона листала страницы и не могла остановиться. Положив книгу на пустую полку, она быстро просмотрела каждую главу. Голубое льняное коктейльное платье вдруг показалось ей слишком легким. Ниже талии лишь тонкий слой кружева отделял ее тело от окружающего мира. Сжав плечи, она критически оглядела каждую иллюстрацию. Картинки были такими… запоминающимися. Завораживающими. И ее киске, кажется, они понравились больше, чем глазам. Гермиона поежилась, когда в трусики просочилась порция смазки. Мерлиновы яйца. Узнает ли Драко, если она «конфискует» эту книгу? Воровать плохо, но этот случай станет исключением. Нельзя ведь сказать: «Прости, Драко, но моя киска хотела бы одолжить эту невероятную книгу с картинками про сто и один способ сделать Гермиону счастливой. Ты не возражаешь, если я заберу ее домой, чтобы подрочить по-быстрому?» Нет, так не годится. Что тогда начнется! Может, получится умыкнуть ее под юбкой? Между бедрами. Никто не узнает. Только я и моя киска. Она повернула книгу на бок и увидела, как мужчина на рисунке положил ведьму себе на колено и вставил ей в задницу большую пробку. Проклятье! Где бродят эти мастера по пробкам, когда они так нужны? А теперь он шлепал свою счастливую пленницу. Этот художник заслужил награду за столь реалистичные рисунки карандашом. Как можно так возбудиться из-за нескольких линий на куске бумаги? Из киски капало как из чертовой кофеварки. Бросив быстрый взгляд, чтобы убедиться, что она все еще одна, Гермиона просунула руку под юбку и скользнула пальцами в трусики. Черт возьми! Так вот куда отвели Ла-Манш. Прекрасно. Ты выбрала чертовски удачное время, киска. Почему ты не настолько мокрая, когда я пытаюсь поласкать себя, чтобы уснуть? Несмотря на то, что Гермиона сказала своим резвым пальчикам, что мастурбировать в библиотеке Малфой-мэнора неприлично, они проигнорировали ее ворчание и продолжили исследовать влажные складочки. Никто не узнает – был их аргумент. Отлично подмечено. Дверная ручка на другом конце комнаты громыхнула и повернулась, и Гермиона отдернула руку от промежности и затаила дыхание. Сердце колотилось так, будто набивало на ребрах тату с предупреждением: вот почему нельзя трогать себя на публике. Так и до сердечного приступа недалеко. Прижав влажную руку к груди, словно пытаясь удержать внутри стучащее сердце, Гермиона выглянула между полками, чтобы посмотреть, кто прервал ее акт любви. О. Мой. Бог. Она моргнула, чтобы убедиться, что глаза ей не врут. Люциус Малфой, которого нельзя было ни с кем перепутать из-за длинных светлых волос, зажал кого-то у стены алькова, окружающего дверь. Гермиона не могла разглядеть второго человека. Кто-то высокий. И темноволосый. Мужчина… или, вероятно, высокая женщина. Из-за тени было трудно распознать. Она никогда раньше не видела такой бурной страсти. – Дин-дон, – прошептала Гермиона себе под нос. Она и понятия не имела, что к ее укрытию в библиотеке прилагается бесплатное шоу. Совесть упрекала ее за подглядывание, но киска и слышать ничего не хотела об этом. Очень жаль, мозг, но теперь я здесь главная. Мы смотрим, и все на этом. Партнер Люциуса перехватил инициативу и прижал его к стене. Сердце Гермионы пропустило удар, выбивая бешеный ритм. Никто никогда не целовал ее так, и ее губы теперь поняли, что их обделили чем-то потрясающим. Второй человек отстранил Люциуса, чтобы глотнуть воздуха: оба тяжело дышали, глядя друг другу в глаза. Эта рука. Гермиона знала эту руку. Она вспомнила Хогвартс: как сидела в подземельях, наблюдая за профессором, поглаживающим остывающий котел. Не может быть. Она прищурилась, вглядываясь в темноту. Неудивительно, что его почти не видно: он весь в черном. Бледная рука Снейпа скользнула к брюкам Люциуса и крепко сжала бугор у ширинки. Гермиона вытаращила глаза, когда он потер его, как волшебную лампу. Моргана и ее безудержное веселье! Как долго уже это продолжается? А Драко в курсе, что отец трахает его старого профессора? Но рой крутящихся в голове вопросов не шел ни в какое сравнение с водопадом между ногами. Гермиона уже была готова начать тереться об полки. И она так и сделала бы, если бы не страх, что ее обнаружат. Северус отстранился от Люциуса и подошел к дивану, как будто внезапно решил, что на сегодня с него хватит поцелуев. Клитор Гермионы дернулся от разочарования. Теперь, когда их освещал камин, она видела обоих яснее. Снейп сидел на диване, холодный и невозмутимый, будто вдруг по необъяснимой причине заскучал, а Люциус подошел к бару, чтобы налить им выпить. Янтарная жидкость наполнила бокалы, и Малфой протянул один Снейпу. Сев рядом, Люциус начал разговор, но так тихо, что Гермиона не слышала ничего, кроме рокотания каждого гласного звука и прерывистой пульсации каждого согласного. Но затем Люциус положил руку на бедро Снейпа, и Гермиона – вместе со своим бешеным клитором – оживилась. Это был настоящий шедевр. Белое и черное. На черном кожаном диване. Кожа. Почему ее так возбуждали Снейп и Люциус на фоне кожи? Воображение сразу подкидывало столько лакомых картинок. А ей давно уже не хватало обильной порции подобной вкуснятины. Желудок даже свело от острого чувства голода. Большинство ее друзей уже повыходили замуж или переженились, и ее часто охватывало чувство одиночества, но в данный момент острая боль внутри была чисто физической. Ее тело жаждало ощутить горячую руку между бедрами, поцелуй в шею, вес чужого тела сверху. Кого-то, кто хотел бы ее. Почему так чертовски трудно найти хорошего человека? Того, кто любил бы книги и музыку. Того, кто завершил бы ночь отличного секса поцелуем в лоб, а потом обнимал бы ее, пока она не заснет. Кого-то милого, кто спрашивал бы, как прошел ее день… и жестко трахал, когда ей нужно расслабиться. Неужели она хочет слишком многого? Ее разочаровал тот факт, что все волшебники далеко не такие извращенные, как она предполагала. Никто из них не понимал, чего она хочет. И она не знала, как сказать им об этом, потому что это стыдно было произносить вслух. Разочарование и секс шли рука об руку. Мужчины вели себя так, словно ее киска и грудь были единственными эрогенными зонами, но именно мозг больше всего нуждался в стимуляции. Ее было легко завести, а вместо смазки годилось простое воображение. Предвкушение могло заставить ее течь без единого прикосновения. Все, что ей было нужно, – всего лишь крылья для полета фантазии. И прямо сейчас она буквально тонула в море фантазий. Снейп и Люциус высекли идеальную искру, чтобы внутри разгорелось сексуальное пламя. Она зачарованно смотрела, как Люциус гладит мастера зелий будто давнего любовника. Она не могла ясно разглядеть, куда скользит его рука, но была уверена, что следующей остановкой будет станция Шириночная. Ну или, по крайней мере, ее киске хотелось в это верить. Закусив нижнюю губу, она склонила голову набок и высунулась между книгами, пытаясь получше рассмотреть происходящее. – На что смотришь, Грейнджер? ___________________________________________________________________ * «Частные сыщики. Они наблюдают за тобой. Они видят каждое твое движение», – Hall & Oates.