Квартет

“‘Cause your sex takes me to paradise,”*(1) – Bruno Mars.

(Северус) – Пожалуйста, можно мне прикоснуться к вам, сэр? Это был тот вопрос, который Северус мечтал услышать: ее искаженный от вожделения голос, умоляющий о его мужском достоинстве. Последние шесть дней он жил отголосками их страсти, до головокружения снова и снова прокручивая в голове каждый шлепок и каждое касание. Он кончил по меньшей мере десяток раз от воспоминаний о том, как она выкрикивала его имя. Эта маленькая чертовка пробудила в нем дьявола, подгоняя его либидо будто раскаленными вилами под зад. Он ощутил себя живым и впервые за много лет с нетерпением ждал того, что принесет ему будущее. Конечно, он был привязан к Люциусу, но существовали вещи, которые ему могла дать только покорная его воле женщина, но не Малфой. Алые губы, с которых слетают мольбы. Округлая задница, которую так удобно пороть. Отчаянные карие глаза, вспыхивающие в свете камина, как искорки в бокале с коньяком. Уступчивость. Как и он сам, Люциус всегда сдерживался, но в Гермионе Северус ощущал свободу, которую не мог постичь. Нечто дикое. Мощное. И он желал быть частью этого. Скользнув большим пальцем по набухшему клитору, двумя другими он провел по пылающей плоти и вдохнул сладкий аромат женских феромонов, наполнивший воздух. Восхитительно. Ароматная влага обильно покрыла его ладонь: Грейнджер текла как треснувшая шоколадная конфета с вишневой начинкой, капающей из средоточия ее женственности. – Ты можешь прикоснуться ко мне, – ответил он. – Будь и дальше хорошей девочкой, и, возможно, позже я разрешу его вытащить. Тебе бы этого хотелось? – Да, сэр, – подтвердила она хриплым от нарастающего возбуждения голосом. Гермиона скользнула горячей ладонью к его ширинке и погладила выпуклость, причиной которой она сама и являлась. Член не был еще полностью твердым, но если она продолжит его вот так ощупывать, он затвердеет в мгновение ока. Накрыв рукой его достоинство, она обхватила пальцами яички и сжала их. То же самое она сделала с Люциусом другой рукой. Бесстрашная и дерзкая. Какое соблазнительное сочетание. Сочный аромат ее возбуждения заставил его окончательно потерять терпение. Ему нужно было хотя бы слегка пригубить, чтобы заглушить свою жажду. Но, прежде чем предаться своим желаниям, он вытащил блестящие пальцы из ее отверстия и поднес руку к лицу, незаметно вдохнув мускусный запах. Гермиона наблюдала за ним, затаив дыхание, и ее рот открывался все шире после каждого движения его языка. О, несомненно, она им подходит: согласная на все, такая старательная, такая жаждущая. Когда пальцы стали чистыми, он потянулся за добавкой, почти обжигаясь внутри ее пылающего тесного отверстия, такого жаркого, что он не удивился бы, увидев пар, поднимающийся из влагалища, как из чашки только что закипевшего чая. Позже нужно не забыть погружаться медленно, как в горячую ванну, чтобы член успел привыкнуть к высокой температуре. Северус вздохнул от одной мысли о предстоящем удовольствии. Похоже, в таком тесном пространстве ничего другого и не останется, кроме как продвигаться медленно. Киска Нарциссы была божественной: гостеприимно сочащейся смазкой, пульсирующей и обволакивающей, однако, если добавить к уравнению сжатие, это станет идеалом в квадрате. Он не мог дождаться, чтобы погрузиться туда и оценить коэффициент податливости киски Грейнджер. Когда его пальцы полностью покрылись соками, Северус вытащил их и коснулся нижней губы Гермионы, потянув ее вниз и заставив разомкнуть рот. – Покажи мне, как ты заставила Люциуса кончить в прошлый раз. Ты и впрямь так хороша, как он утверждает? Ее глаза стали темнее, чем бурбон в полночь, а розовый язык вытянулся, чтобы ощутить вкус смазки. Проскользнув во влажный жар рта Гермионы, он погладил ее неугомонный язык, и его пальцы окутало тепло вырвавшегося у нее вздоха. Северус был осторожен, неспешно испытывая ее пределы, и, ощутив пальцем мягкое нёбо, нежно продвинулся дальше, невесомо коснувшись задней части горла. На место страху в ее глазах пришла растерянность, а затем, когда Гермиона расслабилась, в них вспыхнул восторг. Она ожидала, что проявится рвотный рефлекс, и, конечно, обрадовалась, когда этого не произошло. Обычно нетерпеливые парни без всякой утонченности тыкаются в горло своим девушкам, отбивая у них всякое желание впредь делать глубокий минет. Какая жалость. Техника глубокой глотки может приносить огромное удовольствие, но для этого необходимо запастись терпением. Снейп открыл и Люциусу, и Нарциссе эти ощущения, и как только те почувствовали легчайшее прикосновение в глубине своего горла, они стали поклонниками этой техники. Грейнджер, кажется, так же легко поддалась его чарам. Он давал Гермионе передышку всякий раз, когда она пыталась сглотнуть. Она облизывала его пальцы с проворностью ненасытного волка, и ее язык извивался и порхал по всем изгибам его руки. Черт возьми. Что же тогда она будет вытворять с его членом? Бесконечные возможности замелькали у него в мозгу. Люциус оставил ее грудь, когда понял, что влагалище свободно, и Северус краем глаза наблюдал за его техникой. На это было приятно смотреть. Пальцы Люциуса на цыпочках скользили по половым губам, дразня ее с грацией фокусника и балерины, слившихся воедино. Когда Гермиона начала выгибаться, он стал кружить вокруг клитора, медленно и ритмично, легко, будто перышко. Снейп тысячу раз видел, как Люциус проделывал то же самое с Нарциссой. Это заставило его задуматься, не станет ли Грейнджер для Малфоя решением не одной, а многих проблем. Если она сможет трансформировать его подавленные эмоции в физическое высвобождение, возможно, Люциус сделает последние шаги к исцелению. Северусу стоит повременить и посмотреть, что случится: может, он ожидает слишком многого от интрижки на одну ночь. Ее бедра двигались все быстрее, а стоны становились все громче. Жалобные поскуливания просачивались мимо пальцев Снейпа и резонансом отдавались ему в ладонь. Именно такой безумной развязности он и ждал от нее. Взглянув на Северуса, Люциус ухмыльнулся и кивнул в ее сторону. Северус кивнул в ответ. – Ты ведь мечтала об этом, не так ли? – промурлыкал Снейп, глядя в ее полуприкрытые глаза. – Одна у себя в квартире… в постели, – он выделил слово «постель», придавая его звучанию непристойную пикантность. – Ты сосала свои пальцы, представляя, что это толстый член Люциуса? – ему не составило труда произнести это так, что она ощутила во рту вкус его слов. Гермиона прерывисто задышала, втягивая и выдыхая воздух через нос, а ее рука в панике схватила его за ширинку. Она была на грани либо оргазма, либо непроизвольного самовозгорания. – Ты наклонялась над кроватью и шлепала себя по саднящей заднице, пока не кончила, ведь так? Ее глаза расширились, подтверждая его подозрения. Как очаровательно. – Ты ведь все именно так и делала, не правда ли? – понимающе сказал он. – Ты подождала, пока она заживет, или постаралась как можно дольше сохранить ее красный цвет? Гермиона перестала сосать его пальцы, и на ее лице промелькнуло виноватое выражение. – Развратная девчонка, – сказал Снейп с мрачной ухмылкой. – Если тебе так сильно нужна была порка, следовало назначить встречу со мной. Я предоставил бы тебе наказание, которого ты заслуживаешь. О да. Взгляните на это лицо. Одно слово «наказание» заставляет тебя истекать смазкой, не так ли? – Продолжай сосать, девочка. Ее язык скользнул между его пальцами и подразнил чувствительную перемычку у основания. Член дернулся от этого ощущения, ткнувшись в ширинку, как сумасшедший в смирительной рубашке. – Введи в нее пальцы, Люциус. Она хочет, чтобы ее наполнили. – Тогда она обратилась по адресу, – пробормотал Малфой, уткнувшись ей в шею. Он скользнул пальцами между ее половыми губами и одобрительно хмыкнул. – Черт возьми, она словно китайская ловушка для пальцев*(2)! Снейп усмехнулся. – Попробуй двумя. Ее нужно растянуть, если мы хотим ее трахнуть. Люциус наклонился, и ее киска издала хлюпающий звук от вторжения его пальцев, что вызвало у него похотливую улыбку. – Ты слышал это, Северус? Она выкрикивает наши имена. – Ягоды созрели. Как вы говорили ранее, мисс Грейнджер: некоторым нужно, чтобы их хорошенько помяли? – это был риторический вопрос, и он не стал дожидаться ответа. – Насколько там уже все липкое? Люблю намазывать свои булочки джемом. Лицо Гермионы стало цветом как упомянутая Снейпом клубника. – Ты только посмотри на это, Северус. Не думал, что ведьмы способны так краснеть. Узнай, о чем еще она думала. Посмотрим, насколько красной она станет тогда. Люциус имел в виду Легилименцию, но использовать ее не было необходимости. Ее карие глаза переполняли распутные идеи, которые буквально сочились из ее головы. – Она думала о нас… вместе. Люциус усмехнулся. – Что-нибудь, что стоит попробовать? – Ничего такого, чего бы мы уже не сделали. Вот только она, похоже, считает, что тебе нравится кусать меня, и… что я покрыт синяками, которые прячу под своей закрытой одеждой. Малфой ухмыльнулся. – Не могу припомнить, когда в последний раз видел на тебе синяк. – Когда ты ударил меня о прикроватную тумбочку? – с кривой усмешкой предположил Северус. – Это была твоя вина, я же просил тебя так сильно не возиться. – Шишка на голове не проходила целую неделю. – Давай не будем мериться боевыми ранениями, мистер Я-пинаюсь-во-сне. С моей голени синяки не сходят весь год. – Я ведь просил тебя просто будить меня. Мне вовсе не доставляют удовольствия сны, которые я вижу. Люциус отпустил плечо Гермионы и погладил грудь Снейпа тыльной стороной ладони. – Может, мне просто нужно измотать тебя, пока ты не устанешь настолько, что не сможешь видеть сны. Мисс Грейнджер должна стать отличной помощницей в моих начинаниях. Северус посмотрел на нее сверху вниз и вытащил пальцы из ее переполненного слюной рта. – Как тебе такое? Думаешь, ты справишься с этим? В голове был туман, и вместо того, чтобы ответить, Гермиона выпустила из рук член и дотронулась до лица Снейпа. Прикосновение было таким легким, что он едва его ощутил. Северус уже и забыл, какую невероятную нежность может подарить женщина. Кончики ее пальцев плавно скользили по его лицу, как теплые капли дождя. Каждый дюйм его тела настроился на более высокий диапазон частот, чтобы обнаружить тонкие сигналы, которые могли исходить от нее. В особенности его член жаждал уловить эту передачу. Гермиона наконец обрела дар речи: – Я так близко. Губы Люциуса дрогнули в легкой улыбке. – Мы знаем. Почему бы тебе не кончить для нас? – Я хочу подождать, – сказала она, скользя пальцем по подбородку Снейпа, будто срисовывала его черты. – Я хочу, чтобы кто-то был внутри меня, и находиться при этом в постели. Люциус согласно кивнул. – Давай отведем ее в мою комнату. Мы все поместимся в моей кровати. Вся британская сборная по квиддичу могла бы поместиться в кровати Малфоя: она больше походила на частный остров. Северус повернул голову и слегка прикусил ее пальцы. – Вставайте, мисс Грейнджер. Мы перемещаемся. Им пришлось протянуть ей руку помощи: события сегодняшнего вечера заставили ее дрожать, как новорожденного олененка. Извечный джентльмен, Люциус вернул подол ее платья в исходное положение, а затем обнял за талию. – Вот так. Открой мне двери, Северус. Он подхватил ее на руки, и она удивленно вскрикнула. Снейп пожалел, что сам не догадался взять ее на руки, но он целиком поддерживал этот способ Люциуса перемещаться. Из-за ослабленных когнитивных функций ее организма и этих ненадежных туфлей пешком она бы шла несколько часов, а он собирался ковать железо, пока оно было горячо. Северус возглавлял процессию, открывая двери. Молчаливый и задумчивый Драко следовал за ними. Северус представить себе не мог, что творится у него в голове, но наверняка Драко был разочарован, что его планы на соитие в заварном креме были нарушены. Снейп не собирался мешать своему крестнику, но и не хотел уступать свое место в очереди. А Люциус скорее будет расхаживать по Министерству в гавайском сарафане, чем отдаст мальчишке возбужденную ведьму. Ему просто придется подождать своей очереди. Между Гермионой и Драко явно что-то происходит, и Северус не имел понятия, что именно. Что бы там ни было, это наверняка несерьезно, если она готова трахаться с ними всеми. Возможно, они просто друзья… которые время от времени доводят друг друга до оргазма. Это совсем не похоже на Грейнджер, но, с другой стороны, он никогда бы и не подумал, что она примет приглашение на такой развратный ужин. Северус толкнул двойные двери в спальню, вошел и зажег свечи и огонь в камине одним взмахом волшебной палочки. Теплый свет вспыхнул, разгоняя темноту, и камин ожил и затрещал. Люциус бережно поставил ее на ноги в центре комнаты и придержал, пока она не обрела равновесие. – Все в порядке? – пробормотал он, уткнувшись носом ей в шею сзади. Гермиона кивнула, но ее голос дрожал: – Кто будет первым? – Хм-м-м, – задумчиво протянул Люциус, прижавшись щекой к ее макушке и игриво подмигнув Северусу. – Почему бы тебе для начала не попробовать Снейпа на вкус? Покажи ему, каким сладким стал твой язык от съеденного меда. Северус поднес руку к горлу и стал расстегивать сюртук. – Вытащи ее из этого проклятого платья. Я хочу посмотреть. Драко сел в кресло у камина, наблюдая за ними с выражением настороженности на лице. Мальчик выглядел так, словно был готов к драке, и Северус подозревал, что он беспокоится о том, что они собираются с ней сделать. Снейп, возможно, нашел бы это интересным, если бы его член не взял под контроль все его внимание. Люциус медленно расстегнул молнию платья и, когда обнажилась спина, поцеловал ее шею. Гермиона закрыла глаза и склонила голову набок, чтобы предоставить ему лучший доступ. Люциус всегда был готов принять то, что ему предлагали, и, скользнув зубами по ее шее, потянул платье вниз, словно очищая банан. Драко и Северус застыли на мгновение. Ее грудь, заключенная в удивительное переплетение черного кружева и лент, была восхитительной: округлые холмики казались произведением искусства, идеально вылепленным под мужскую ладонь. Ее руки остались в рукавах платья, опутанные, как мумия, пока Люциус расстегивал лифчик. Когда он спустил его с плеч, Драко судорожно вздохнул. И Северус не мог не согласиться. От вида Гермионы захватывало дух. Ее напряженные соски нетерпеливо торчали вперед. Он почти ощущал на языке их вкус, и тогда они еще сильнее сжались бы, превратившись в розовые бугорки плоти. Бросив сюртук на стул напротив Драко, Северус рванул рубашку, внезапно охваченный жарким желанием ощутить прикосновение ее кожи к своей. Расстегнув последнюю пуговицу, он вдруг почувствовал укол беспокойства. К нему пришло осознание, что он самый непривлекательный человек в этой комнате, и это пробудило волнение, что Гермиона может подумать о нем. Люциус выглядел как чертов Аполлон, а Драко – как самый завидный британский холостяк. Северус же был просто сальноволосой летучей мышью с бледной кожей и кривыми зубами. Конечно, он мог компенсировать это другими талантами, но раньше ему никогда не приходилось соперничать с Малфоями за внимание женщины. Нарцисса никогда не говорила ничего плохого о его внешности, но она была так влюблена в Люциуса, что никакой необходимости производить на нее впечатление не было. Северус чувствовал себя совершенно нелепо из-за того, что вообще беспокоился об этом. Ему больше не семнадцать: у него нет ни времени, ни терпения потакать внезапным вспышкам самолюбия. Кроме того, Грейнджер не из тех женщин, кто судит по обложке. От каждого его действия она лишь сильнее возбуждалась. Почему же он сомневается в себе? И он даже еще не расчехлил свое секретное оружие. Люциус опустился на одно колено позади Гермионы и стянул ее платье на пол. Северус прекратил раздеваться, чтобы посмотреть на нее. Этот пояс и подвязки притягивали взгляд. Он едва заметил чулки, но не мог оторваться от треугольника темных волос. Обрамленный черным поясом, он стал центром притяжения взгляда на ее теле. Жажда, пульсирующая в венах Снейпа, сконцентрировалась в его члене, и он спешно продолжил раздеваться. – Переступите через платье, мисс Грейнджер, – мягко сказал Люциус. – Но пока оставьте туфли. Чудесный румянец залил ее щеки и сполз на грудь, и она робко улыбнулась, будто была рада обувному фетишу Малфоя. Она осторожно подняла ногу и сделала шаг к Северусу. Он рывком расстегнул ремень и принялся бороться с ширинкой, пытаясь освободиться. Его члену был нужен воздух. Немедленно. __________________________________________________________________________ * (1) «Потому что секс с тобой уносит меня в рай», – Bruno Mars. (2) Китайская ловушка для пальцев (также известна как китайская пальцевая тюрьма, китайские пальцевые манжеты, китайская пальцевая головоломка, китайские наручники, китайская пальцевая пытка, другие названия — мексиканский весёлый палец и мексиканские наручники) — это головоломка, с помощью которой шутили над ничего не подозревающими детьми и взрослыми. Она представляет собой плетеный цилиндр из бамбука или бумаги, который надевается на пальцы жертвы (обычно — на указательные). Попытка вытащить пальцы вызывает растяжение цилиндра в длину и, соответственно, его сужение в диаметре, что лишь увеличивает его сопротивление таким попыткам. Для освобождения пальцев необходимо совершить противоинтуитивное действие — сблизить пальцы, что приведёт к расширению цилиндра.