~~***~~
Так как дни шли за днями, и Кроули не растворился в воздухе и не ушёл по собственному желанию, Азирафель почувствовал, что относительно успокоился. Кроули, насколько он знал, не проронил ни слезинки с той ночи на диване, и, если уж на то пошло, ему нужна была хорошая причина, чтобы не улыбаться Азирафелю самыми ослепительными улыбками, которые он когда-либо имел счастье видеть. Похоже, Кроули был счастлив и вовсе не хотел уходить в обозримом будущем, а на это Азирафель прежде не мог даже надеяться. Он начал читать дневники, которые Азирафель написал, а затем переписал, и Азирафель, чувствуя, что Кроули нужно некоторое уединение для этого, занялся делами в книжном магазине, переставляя книги и вытирая пыль с полок. Пыли там было немного, но Азирафель все равно ее вытирал. Также Кроули, казалось, был относительно доволен своим новым статусом ангела, учитывая все обстоятельства: Азирафель знал, что ему был глубоко неприятен Ад, и до тех пор, пока Небеса не начнут им помыкать, Кроули, похоже, устраивали его белоснежные крылья и способность поражать демонов («Спорим, теперь Хастур будет осмотрительнее, ха!») Что касалось небес Азирафеля, Кроули подвёл черту, решив больше не мириться с воображаемой и сотворенной едой, что не слишком удивило Азирафеля. С тех пор как он попробовал торт, который принёс Кроули, он осознал, насколько хуже были его эфирные двойники. Земная еда была обычным способом побаловать себя для них обоих, поэтому Азирафель пытался скрывать свою радость, когда Кроули возвращался из коротких путешествий на Землю со свёртком покупок. Теперь, когда архангелы дали слово, что Кроули будет разрешен свободный вход, Азирафель почувствовал, что его тревога по поводу визитов Кроули на Землю стала утихать. У него все ещё было зеркало, на случай если что-то пойдет не так, но он намеренно больше его не использовал: в какой-то момент это стало очень похоже на подглядывание, да и не то чтобы Азирафель не верил, что Кроули сможет успешно сходить в продуктовый магазин и вернуться. И Кроули действительно всегда возвращался – с едой и новостями из Мидфартинга. Свадьба Берта уверенно приближалась, до неё было ещё два месяца, и Харпер, видимо, без устали дразнил его из-за этого. По-видимому, частые появления и исчезновения Кроули волновали и многих деревенских жителей тоже – до комизма. У Берта и Харпера, похоже, сложилось впечатление, что он пережил какой-то религиозный опыт за границей («что недалеко от истины вообще-то»), тогда как почтальон Оскар, видимо, полагал, что он влюбился («понятия не имею, с чего он это взял», – говорил Кроули, очевидно, на полном серьезе), а Фэй Апхилл распространяла сплетни о том, что он угодил в банду бесшабашных наркоманов («признаюсь, это мое любимое»). – Полагаю, о правде не может быть и речи? – однажды спросил Азирафель, когда Кроули взялся готовить обед. Кроули пожал плечами и продолжил резать помидоры. – Я был бы не против: мне вообще-то кажется, Харпер до сих пор немного скучает по тебе и твоим библиофильским познаниям, но я не знаю, как рассказать им так, чтобы они поверили мне, а не просто попытались отправить меня в дурку. Азирафель кивнул: Кроули был прав. Он, однако, скучал по Мидфартингу – по настоящему Мидфартингу – больше, чем он этого ожидал. Иногда он шёл поговорить со своим воображаемым Бертом или с Харпером, когда Кроули навещал их земных двойников, но теперь было ещё более мучительно очевидно, чем раньше, что они были просто копиями, всего лишь проекциями себя настоящих. Всегда было странно, когда Кроули уходил: если в это время Азирафель стоял на улице или около открытого окна или двери, то первым признаком того, что Кроули пересёк какой-то порог, было то, что птицы начинали петь. А потом все его небеса оживали. Снаружи его книжного магазина в Сохо начинали ездить машины и появлялись пешеходы с сумками для покупок в руках, болтающие друг с другом и деловито мчащиеся мимо с зонтиками под мышкой. В Мидфартинге птицы порхали над клумбами или садились на почтовый ящик, и кончики их крыльев блестели на солнце. Время от времени мотоциклист или велосипедист проезжал мимо по Сомерсет-Лейн, и казалось, что весь мир оживал после долгой зимы. Все это было, разумеется, нелепо: Азирафель провёл достаточно времени в своём безукоризненном раю, чтобы знать, что видимость совершенства только этим и была – видимостью. И даже несмотря на то, что все птицы замолкали и воображаемые соседи Азирафеля растворялись в воздухе, когда Кроули возвращался, он знал, что это была ничтожная плата. Но все равно было немного грустно смотреть, как его мир замирает, чтобы впустить в себя Кроули. Он видел, что Кроули тоже это напрягало, хотя Поднявшийся ангел изо всех сил старался это скрывать. Но было до боли очевидно, как ему хочется сводить Азирафеля в Сент-Джеймс или в Ритц, и, поскольку у них было ограниченное количество развлечений помимо их коттеджа и книжного магазина, они очень мало чем могли занять свои дни, находясь дома. – Оскар снова изменил усы, – сказал Кроули, вытаскивая свой мобильный из кармана и проводя по экрану. Очевидно, коммуникационные технологии сильно шагнули вперёд за те восемнадцать с чем-то лет, что они провели в Мидфартинге, и этот прогресс, по-видимому, приводил Кроули в бесконечный восторг. Одним из удобнейших усовершенствований было внедрение камеры в мобильный телефон («Но зачем? Вряд ли ведь ты сможешь фотографировать, пока с кем-то разговариваешь», – озадаченно говорил Азирафель) – приспособление, которым Кроули вовсю пользовался. – Вот, смотри, – сказал Кроули, протягивая Азирафелю тонкий чёрный телефон. Азирафель прищурился на его блестящую поверхность: там в самом деле был Оскар, улыбающийся слегка смущенно, и его пушистые и густые усы теперь поблескивали сединой. – Ты не знаешь, как там его сад? – спросил Азирафель: они с почтальоном любили обсуждать его цветочный сад, которому Азирафель однажды помог выиграть конкурс. – Я спрошу в следующий раз, – пообещал Кроули, забирая телефон у Азирафеля и ещё несколько раз проводя по его поверхности. – Кажется, я ещё сфотографировал Мару, она сейчас уже очень беременна... Он нашёл то, что искал, и снова протянул мобильный Азирафелю. – Харпер просто на седьмом небе от этого, – поведал Кроули. – Он показал мне детскую: похоже, Берт помогал ему красить стены. И, конечно, потом Мара взяла и нарисовала облачка и воздушных змеев по всей комнате. – А это у тебя есть на фотографии? Кроули наклонился и снова мягко вытащил мобильный из рук Азирафеля. – Дай-ка проверю... – Он несколько секунд листал туда-сюда. – Ох, прости, похоже, нет. Я сфотографирую ее в следующий раз, обещаю. – Ничего страшного, – сказал Азирафель, которому было любопытно как никогда. – Нет-нет, мне не трудно, – быстро сказал Кроули. – Я могу ещё сделать пару фоток с твоими книгами, если хочешь – с теми, что у Харпера, в смысле. Чтобы ты убедился, что он хорошо о них заботится. – Ему это не покажется странным? – спросил Азирафель, которому казалось, что, когда кто-то фотографирует что-то на такую нелепую вещь как телефон, это должно очень многих заставлять изумленно поднимать брови. – Э-э, уверен, он будет не против, – сказал Кроули. – Все-таки я их ему отдал. Азирафель хмыкнул в знак согласия. Кроули перестал листать и некоторое время сидел, глядя в свой телефон. – Слушай, ангел, как тебе идея? – он посмотрел на Азирафеля и, подняв бровь, положил телефон на стол. – А что если я схожу в настоящий Сент-Джеймс, стащу парочку их уток, а потом принесу их сюда и оставлю в твоём Сент-Джеймсе? – он приподнял руки ладонями вверх, как будто ожидая аплодисментов. Азирафель уставился на него. – Ты хочешь украсть уток? – Ну, – сказал Кроули, делая восхитительную попытку не покраснеть, – в здешнем парке немного одиноко, не так ли? Его не помешало бы чуточку оживить. Если у нас не может быть воображаемых уток, пока мы оба здесь, то как насчёт настоящих уток? Как думаешь, я смогу пронести их мимо стражи у ворот? – Кроули, – сказал Азирафель немного строго, – ты не станешь красть уток. – Я не понимаю, почему нет-то, – фыркнул Кроули, откидываясь на спинку стула и снова беря в руки телефон. – Это же утки, – сказал Азирафель, который чувствовал, что это как-то неправильно с точки зрения морали, хотя в душе ему и казалось, что это вообще-то очень даже неплохая идея. Мысль о том, чтобы вместе с Кроули снова покормить уток в Сент-Джеймсском парке, была крайне соблазнительной. – Полагаю, ты мне и официантов из Ритца похитить не разрешишь? – спросил Кроули, ковыряясь с чем-то там в своём мобильном. – Нет, – сказал Азирафель, который чувствовал большую уверенность относительно этого предложения. – Не надо никого похищать. Кроули пробормотал что-то, ужасно напоминающее: «Ну, давай, обломай мне весь кайф, чего нет-то», – и снова принялся копаться в своём мобильнике. – А что ты сейчас делаешь с этой штукой? – спросил Азирафель. – Смотрю, какая погода, – сказал Кроули. – Дома. – О? – отозвался Азирафель, стараясь не слишком зацикливаться на том, что «дом» был не там, где Кроули находился сейчас. – Зачем? – Подумал опять сгонять вниз быстренько, – ответил Кроули, тыкая в телефон пальцем и хмурясь. – Вайфай тут сильно выпендривается. – Зачем же? – спросил Азирафель таким спокойным голосом, какой смог осилить, мучительно стараясь скрыть разочарование. Кроули летал на Землю ранее этим утром, и, похоже, он делал это все чаще и чаще. – Ну, – сказал Кроули, очевидно, найдя то, что искал на своём мобильном, – Я думал спуститься вниз и завернуть в Ритц. – О, – сказал Азирафель, который ел в Ритце ровно один раз за последние девятнадцать лет и ужасно по нему скучал. – Я хотел посмотреть, не удастся ли убедить их положить немного их пирожных в контейнер на вынос, – продолжал Кроули, нажимая кнопку на своём телефоне, чтобы экран погас, а потом снова откинулся на спинку и засунул его в карман брюк. – Уверен, я смогу склонить их на свою сторону. Азирафель осторожно улыбнулся ему. – Ты быстро вернёшься? – Туда и обратно, – подтвердил Кроули, вставая. – Пожелания будут? Азирафелю потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что он спрашивает о пирожных из Ритца. – Кремовые пирожные, конечно, – сказал он. – И те сэндвичи с огурцом, если будут. – Отличненько, ангел, – жизнерадостно сказал Кроули, доставая из воздуха солнечные очки и надевая их на нос. Он помедлил долю секунды, а потом неловко наклонился и странным образом слегка похлопал Азирафеля по плечу. – Я вернусь – ты даже оглянуться не успеешь, – сказал он и направился к двери. Несколько секунд спустя запели птицы.~~***~~
– Донни напала на меня в продуктовом, – сказал Кроули в качестве объяснения, опуская пакет с продуктами на кухонный стол в коттедже, довольный тем, что можно избавиться от этой ноши. – Как только она начала, ее было уже не остановить. Я пытался сбежать, поверь мне. – Конечно, мой дорогой, – сказал Азирафель, с любопытством засовывая руку в пакет с покупками. – Похоже, свадьба будет большим событием, – продолжал Кроули, вытаскивая бутылку вина и показывая ее Азирафелю, чтобы он мог оценить. – Звучит так, как будто вся деревня собирается внести свою лепту. Харпер уже планирует угощения, и у него грандиозные идеи для торта, но какие – он молчит. Азирафель одобрительно кивнул, глядя на бутылку, и Кроули поставил ее на стол. – Церемония будет проходить в церкви, разумеется. К тому же, они, похоже, удачно договорились о цветах, чтобы сократить расходы. – Звучит здорово, – сказал Азирафель, и Кроули остановился, заметив, что голос его друга стал немного напряженным. – Хотел бы я быть там. – О, нет, прости! – тут же выпалил Кроули, давая задний ход, так как осознал, что по неосторожности рассказывал Азирафелю подробности события, которое тот не сможет посетить. – Я не хотел... – Все нормально, – сказал Азирафель, беря в руки бутылку и притворяясь, что рассматривает этикетку. Кроули молча наблюдал за ним, мыслями переносясь в день свадьбы Берта и Донни. Это, несомненно, будет день торжества и радости, но ему придётся ускользнуть пораньше, до того как подадут вино и начнутся танцы. Ему нужно будет извиниться перед Бертом после и придумать какую-нибудь причину, желательно такую, чтобы она передавала его искреннее сожаление. А потом он будет сидеть и показывать Азирафелю фотографии на своём мобильном, потому что, очевидно, плоские картинки были лучшим, что Кроули мог сделать, чтобы принести реальный мир своему ангелу. Кроули уже и так старался переправлять на Небеса столько еды, сколько он мог унести, всегда пытаясь придумать, чего бы такого принести в следующий раз, что могло бы немного приободрить Азирафеля или сгладить тот факт, что одно присутствие Кроули прогоняет все живое из его мира. Он видел, что Азирафель скучает по жителям деревни, и пытался сам перенести их ему, передавая новости и показывая фотографии, но этого было недостаточно. Теперь казалось, что он ничего не мог сделать, чтобы превратить эти призрачные Мидфартинг и Сохо в великолепие гудящей жизни, красок и изобретательности, которое могло дать только настоящее человечество. – Нет, – сказал Кроули. – Это не нормально. Азирафель удивленно взглянул на него. – Ты должен быть там, – сказал Кроули, и уже в то время как мысль формировалась в его голове, он понимал, что твёрдо в это верит. – На свадьбе. Ты должен быть там. Азирафель улыбнулся ему немного озадаченно. – Я не могу, дорогой мой... ты же знаешь. Я мог бы понаблюдать через зеркало... – Это не то же самое, – перебил Кроули. – Ты заслуживаешь того, чтобы быть там лично. «Рядом со мной, – мысленно добавил Кроули. – Когда откроют вино и начнутся танцы, я хочу, чтобы ты был прямо там, вместе со мной». – Это неправильно, что ты застрял здесь. Улыбка Азирафеля померкла, и он опустил глаза на бутылку, которую держал в руках. – Не понимаю, что тут можно поделать, – сказал он. – Я все-таки мертв, ты же знаешь. Я не думаю, что... – его голос становился все тише, и он не отрывал глаз от винной этикетки. – Не думаю, что ты или я можем что-либо изменить. Кроули нахмурился, глядя на него; он был опечален тем, как изменилась мимика друга, но намерен попытаться найти путь дальше. – Мы этого не знаем, – сказал он таким оптимистичным тоном, каким только было возможно. – Что вообще означает «быть мёртвым»? Азирафель поднял на него глаза, и на его лице мелькнула отчетливая подозрительность. – О чем ты? – Ну вот, ты мертв, – сказал Кроули. – Но ты же умер человеком, так? Что значит, что на самом деле умерло только твоё материальное тело. Ты теперь просто полностью эфирный, да? – Да, – медленно подтвердил Азирафель, и подозрительность на его лице стала глубже. – Но ничто не говорит о том, что ты не можешь существовать на Земле, – сказал Кроули. – Если бы мы только смогли найти способ доставить тебя на Землю и перевести в физический план – что ты об этом думаешь? На лице Азирафеля отразилась смесь искреннего интереса и безнадёжности. – Не думаю, что это возможно, Кроули, – сказал он. – Ты говоришь о побеге с Небес. Его нельзя совершить. – И как ты можешь знать наверняка? – спросил Кроули. – Я уверен, есть какой-нибудь способ... – Я пытался. Его нет, – ответил Азирафель, и Кроули потребовалось несколько секунд, чтобы осознать то, что он сказал. – Прости? – Я пытался, – повторил Азирафель, снова переводя взгляд на поверхность стола. – Когда ты был... в тот первый год, после того как я умер. Я не мог найти способ послать тебе весточку, поэтому я подумал, может быть, если бы я смог попасть на Землю, я бы передал ее лично, – он рискнул взглянуть на Кроули, и бывший демон увидел, как что-то шевельнулось в глубине сияющих голубых глаз Азирафеля. – Я испробовал все способы, которые смог придумать, чтобы вернуться на Землю, но всегда были какие-нибудь загвоздки. Каждый... раз, – то, как он произнёс это «каждый раз» было особенно зловеще. – Какого рода загвоздки? – спросил Кроули, пытаясь не слишком много думать о том, что Азирафель сейчас имел в виду. Бывший ангел равнодушно пожал плечами: – Как прорваться через ворота, которые отделяют персональные небеса, во-первых, а потом – высшие сигилы, которые я не могу творить, спуск на Землю без крыльев, то, что я буду заперт в эфирном плане, когда окажусь там... – Погоди, – сказал Кроули. Он положил руку на бутылку вина, привлекая к себе внимание Азирафеля. – Ты выяснил все это, чтобы попытаться найти способ добраться до меня, верно? Азирафель, не встречаясь с ним взглядом, кивнул. – Но на сей раз мы пытаемся сделать не это, – указал Кроули. – Потому что я уже здесь. Азирафель поднял на него глаза. – Ты сказал, были высшие сигилы, которые ты не смог заставить работать. Но я-то ангел, – энергично заговорил Кроули. – Я могу их творить. Готов поспорить, мы могли бы найти способ пройти через те ворота, и пусть у тебя нет крыльев, чтобы слететь на Землю, но они есть у меня. Я не знаю, что делать с тем, что ты будешь эфирным, когда мы туда попадём, но я уверен, мы сможем что-нибудь придумать! Азирафель таращился на него изумленно, и постепенно выражение его лица менялось на что-то, что могло быть надеждой. – Теперь нас двое, – сказал Кроули, убирая руку с бутылки и кладя ее на запястье Азирафеля. – Я уверен, мы сможем это сделать. И, если мы доберёмся до Мидфартинга, Небеса не смогут найти нас, если решат устроить погоню. – Ты... хочешь устроить мне побег с Небес, – медленно повторил Азирафель, – чтобы я мог сходить на свадьбу? – Не только, – сказал Кроули настойчиво, взмахнув свободной рукой, – В Сент-Джеймс. В Ритц. Нам придётся черт знает что наплести жителям деревни о том, как ты чудесным образом восстал из мёртвых, но, может быть, я смогу придумать заклинание забвения или что-то в этом роде. Азирафель посмотрел на него так, будто не мог поверить. – Ты говоришь серьезно. – Совершенно, – сказал Кроули. – Не то чтобы тут не было мило и все такое, но, не знаю... тут не особо есть чем заняться, правда же? – выражение лица Азирафеля незаметно изменилось, и Кроули поспешно поправился. – Я не к тому, что я не был бы совершенно не против остаться, конечно же, но, если у нас есть выбор... – он позволил своим словам стихнуть. – Ну, что ты думаешь, ангел? – спросил он с легкой тревогой. Если бы пришлось выбирать между тем, чтобы остаться здесь с Азирафелем, и всеми людьми и вкусной едой, что были в Мидфартинге и Лондоне, Кроули знал, что в итоге тут особенно и думать было бы не о чем. Он провёл достаточно времени один в течение прошлого года, чтобы знать, что будет совершенно несчастен без Азирафеля. Но он надеялся, что это не окажется ситуацией «или... или», и ему казалось, Азирафель, быть может, хотел бы иметь шанс усидеть на двух стульях. Азирафель долго молчал, потом вздохнул с выражением «а, черт с ним» и посмотрел на Кроули. Он слегка пожал плечами, и тень искренней улыбки мелькнула на его лице: – Давай сбежим с Небес.