***
Просыпаюсь от громкого стука в дверь. Только не сейчас. Голова болит, я хватаюсь за спинку дивана, когда встаю. Тем временем дверь уже ходит ходуном. Кого принесло в такой час? Я беру пистолет из тумбы и подхожу. На пороге несколько людей из банды. Вперед выходит человек, у которого я закупаюсь. — Наконец мы тебя нашли, малыш Шон, — противно говорит он. — Что вам нужно? — я держусь за голову. — Нехило тебя накрыло, — они надрывно смеются, — пора платить по счетам. Компания бесцеремонно отталкивает меня и заходит. Я пытаюсь угрожать им, но они легко выхватывают пистолет у меня из руки и забирают себе. Мне остается только вздохнуть и последовать за ними. А они оценивающе осматривают комнаты, но, похоже, не видят ничего достойного. Я присаживаюсь обратно на диван, пока они ходят как у себя дома. Продавец садится передо мной на корточки. — Хочешь получить еще дозу? — мои глаза загораются, — вижу, что хочешь. — Что тебе нужно? — Где твои деньги? Мы не уйдем отсюда с пустыми руками, или пинай на себя. — Они… — я плохо соображаю, но он машет передо мной пакетиком, — во второй комнате наверху, за сломанным магнитофоном. — Молодец, — он хлопает меня по щеке и кидает заветный товар в ноги. В конце концов, пару раз ударив меня и, забрав из дома все, что посчитали нужным, они уходят. Вот черт, наверное, это плохо. Прижав пакетик к груди, я сворачиваюсь на диване и засыпаю.***
На следующий день я просыпаюсь с новой ломкой. Мне так плохо, надо поскорее прекратить это. Я иду на кухню и нагреваю в ложке героин. Когда все готово, переливаю в шприц и вкалываю себе. Дрожь медленно проходит. Спустя всего несколько минут я чувствую себя более живым, счастливым. Продадут ли мне снова у почты, учитывая то, что они забрали все мои деньги? Я не знаю, но что-нибудь придумаю. Лишь бы это не прекращалось. Я покачиваюсь из стороны в сторону, напевая странную мелодию. Я у себя один в целом мире. Но сейчас это не так страшно. Пока мое сердцебиение замедляется, я ярко ощущаю вкус жизни. Не знаю, сколько я еще кружусь по комнате. Когда мне кажется, что меня отпускает, я повторяю все заново. Теперь все точно будет хорошо.***
Мои глаза закрыты. Так тяжело открыть их. Но я чувствую чье-то присутствие в комнате. Это начинает по-настоящему пугать. Я приоткрываю один глаз. Почему-то я лежу в ванной, свесив голову через ее край. На пороге стоит человек, но свет от него такой яркий, что я не вижу лица. — Шон, — мягко говорит знакомый голос. — Финн, это ты? Он делает пару шагов вперед. Присаживается около ванны. — Наконец-то ты вернулся, — облегченно вздыхаю я. — Прости, солнце, что заставил тебя ждать, — он проводит ладонью по моей щеке. — Ничего, я готов тебя ждать, — с уверенностью говорю. — Я должен снова идти. — Правда? — я ему не верю. — Да, — берет меня за руки. — Может, ты останешься? Хотя бы ненадолго? — Ну, хорошо. Парень присаживается у ванны и продолжает держать меня за руки. У него они такие теплые. Хорошо, что он здесь.***
— Шон?! — черт, я снова закрыл глаза? — Шон, ты слышишь меня? — Финн..? — мой голос слаб. — Черт, это я, Карл. У тебя была открыта дверь. Что ты с собой сделал?! — Громко, — я всхлипываю. — Давай, вытащим тебя отсюда. Он берет меня под руки и куда-то ведет. Тело бьет сильная дрожь. — Мне нужно еще, — прошу его. — С тебя хватит, — отрезает парень. — А где Финн? — моя последняя надежда. — Посиди здесь, я сейчас вернусь. Он оставляет меня на диване. Я шарю руками вокруг в поисках еще одной дозы, но нигде не нахожу ее. Проходит несколько минут, прежде чем он возвращается. — На, пей. Беру протянутую им кружку. Внутри странная жидкость. Я вопросительно смотрю на него, но он лишь сурово складывает руки. Делать нечего, я отпиваю разом половину и меня сразу тошнит в подставленное им ведро. — Что это? — говорю я, прокашливаясь. — Твой рацион на следующие три дня.***
Не знаю, прошло несколько часов или суток. Меня постоянно рвет, а кроме того - бросает то в жар, то в холод. Мне хочется сбежать, но сил нет даже на то, чтобы сопротивляться Карлу. Какого черта он со мной делает? Я пытался у него узнать, но он только гневно посылает меня. Что я ему сделал? Я попал в какой-то плен? Он снова подходит ко мне со стаканом. — Я больше не могу. — Так надо, Шон. Чтобы ты поправился. — Мне так плохо, и от этого становится только хуже, — жалуюсь ему. — Все будет хорошо, дружище. Ты выкарабкаешься. Не знаю, почему, но я начинаю верить ему. Он все-таки мой друг.