***
Машина припарковывается у высокого здания. Расплатившись с водителем, парень выходит из салона, слегка расправив спину, и с улыбкой направляется ко входу. На ресепшене его приветствует приятная молодая девушка. Узнав к кому он, она сначала тушуется, не решаясь его пропускать. Но увидев чужую причуду, она нервно вздохнула, и всё же сказала нужный номер комнаты. Уже в лифте на телефон парня приходит уведомление о сообщении. «О, оно от того школьника. И он зол, интересно…» — хмыкает себе Даби. СерьёзныйФанатНомерОдин (Мироя): — С чего я должен верить, что ты не подделал автограф, а? — Многие мошенники таким промышляют. — Чем ты отличаешься? Не прошло и дня, а этот парень уже начинает подбешивать. Прошлые покупатели спокойно принимали присланные по почте плакаты с подписями Старателя, а этот, видите-ли, не верит в их подлинность. Даби пару секунд думает, вслушиваясь в тихую музыку из лифта. Есть. Ложь придумана. ЭмоДвадцатьЧетыреНаСемь (ИдиНахер) — Я работаю в агентстве Старателя. Однажды мне удалось распорядиться его уважением, и в знак своей безграничной благодарности он выполнил одну мою просьбу. Расписал около дюжины плакатов со знаком его бренда. Ради любопытства я решил на них заработать. — Доволен? — Какое доказательство тебе ещё предоставить? Может фото меня на его фоне? Приятный факт, что он может устраивать такие махинации, а чужое удивление — лучшая награда за причинённые неудобства. Даби отвлекается от экрана телефона, заметив раскрывающиеся двери лифта. Спрятав устройство в задний карман чёрных джинс, он выходит из кабинки, ища глазами нужную нумерацию на дверях, что выстроены в ряд бесконечного коридора. Здесь и потеряться будет не сложно. Каждая ветвь проходов не отличалась от другой. Но нужная дверь была не так далеко, да и она привлекала к себе больше всего внимания, шумными звуками, которые, кажется, не хотели прекращаться. Пару раз постучав для приличия, Даби уже начал врываться в чужое пространство, но как назло, дверь была закрыта. На обратной стороне замок щёлкнул, и в парня пронзился ледяной и суровый взгляд. Старатель пару раз хлопнув ресницами, всё же изменяется в лице, на благодарную безразличность, впуская сына внутрь. — Как тебя сюда впустили? — всё же раздался раздражённый голос мужчины. — Ну, там, внизу, девушка сначала не поверила что к тебе пришёл сынишка, так что я показал ей свою причуду. Она сразу добровольно меня пустила! — добро отзывается Даби. — Ты что, угрожал ей? — недоверчиво говорит Старатель. Он отходит от сына, и устало садится на кресло сзади себя. Даби замечает не сразу, но поодаль стоит тот, ради кого сюда прибыл. Ястреб. Герой номер два, облокотившись на стену, не сводит изучающего взгляда с парня. Даби расширяется в улыбке, понимая, что сейчас производит на возможного покупателя первое впечатление. — Ну пап, ты чего. Конечно нет, — сердечно удивляется такой бестактной ложью Даби, прижимая руку к груди, а глазки строил такие расстроенные, аж самому противно. Но поняв, что это не прокатило, вмиг сдувается, бурча: — Ну да-а… А как иначе? — Господи, Тойя! Пятый раз уже. На меня жалобы пишут, ты же в курсе? — говорит Старатель, так, будто это проблема. — Ну не ты же отчитываешься. У тебя для этого люди есть. Говоря это, Даби надувает губы. Металлический шарик на проколотом языке перекатывается. Повернувшись боком, парень открывает свой рюкзак, выхватывая от туда две тетради: одна с чёрной обложкой, другая с белой. Даби поворачивает голову к стоящему неподалёку мужчине, ловя его золотистый взгляд. — Ну, как бы да, но всё же! Ты прибавляешь работы моему агентству, — продолжает гнуть своё Старатель. Поняв, что тот отступать от своей точкой зрения не будет, лучшим выходом станет остановить спор. И выпроводить отца. — Ладно! Хорошо, па. А теперь… Не мог бы ты оставить меня, а точнее нас, — кивает головай на удивлённого Ястреба Даби. — Ты же знаешь, я начал вести свой бизнес, и мне нужно пространство. Уже готовый взорваться новым недовольством, Даби прерывает ещё не начавшуюся тираду отца, слегка прижавшись к его предплечью, а рукой прикрыв его приоткрывшийся рот ладонью. — Па-ап, ты же знаешь. Я изучаю для себя новую деятельность, которая может воспитать во мне ответственность. Ты разве не хочешь, чтобы я чего-то добился? — тянет сладко Тойя. Ястреб приподнял одну бровь. Старатель раздражённо отталкивает от себя прилипшего сына, явно уже уставший от таких спектаклей. Буркнув «Хорошо», он на секунду поворачивается к коллеге, и кивнув ему головой, уходит, не планируя возвращаться. Наверно, поговорить с той милой леди внизу о поведении непутёвого сына. Ястреб всё так же не сводил с парня взгляда, словно хищная птица. Ощущалось неприятно, и под ложечкой немного засосало, но Даби всё же выдерживает тягучий долгий взгляд. — Ну что, мы официально не знакомы, но… — Я знаю кто ты, Тойя, — прерывает Ястреб. — И меня тоже ты знаешь. Даби какое-то время немигающее смотрит, изучающе, и всё же отмирает, шипя: — Ага… Коллега отца вряд ли нарывается, но зубы от раздражения уже начинают скрести. Наверно, Ястреб ещё не ощупал границы, но ничего, Даби позволит их прочувствовать. Сполна. Пусть для Тойи этот мужчина — никто. Незнакомое лицо. Но Даби видел, как пушились его перья при разговорах со Старателем. Как каждый раз едва подрагивал, слыша грубоватый голос. Как обеспокоенно смотрел на дверь, будто боялся, что Старатель уйдёт. Все эти примеры были почти незаметны, но фанат (или кем сам себя нарёк Ястреб) в нём чувствовался отчётливо. Осталось лишь подцепить его на крючок, и у Даби будут доходы как от трёх покупателей. Всё же у школьников не так много денег, а у уже работающих не на столько, как у героя номер два. И всё же, Ястребу есть кое-что ещё, что можно предложить… — Слушай, я тут промышляю кое-чем… Продаю автографы героев, а если быть точным, то Старателя. Очень легко это делать, когда он твой отец, да? Хах… Так вот, и недавно я решился на кое -что крупненькое, — даже у самого Даби челюсть каменеет в попытке не заржать от того, как же это звучит, будто он не листочками торгует, а наркотиками. — С помощью связей Старателя я собираю подписи других крупных героев. У меня уже есть Мируко, Деревянного Камуи, Чистильщика… Но всё же главная моя достопримечательность — это вот эти листы. Даби демонстративно развернул тетрадь на середине, на которой красовалась подпись на весь разворот. А в углах были маленькие загогулины, кажется, рисунки. Можно было увидеть цветок, а вот там, в правом углу котёнка. Да-а… Даби лично стоял подле отца, следя за каждым движением руки. «Па, пустовато. Напиши ещё что-нибудь. Нет же, ещё подписей не надо, лучше нарисуй что-нибудь». Недовольный взгляд, протяжное шипение, ворчание. Но это того стоило! Чего стоит удивлённый взгляд Ястреба. Он тоже понял что эти заковырины — рисунки. — Хм, интересно, — хмыкает Ястреб. — А за сколько продаёшь? — как бы между прочим спрашивает он. Делает вид что для общей информации, но нет, жалкий лгун, личный интерес! — Сто двадцать пять йен, — с улыбкой в тридцать два зуба говорит Даби. Ястреб удивлённо вздымает голову. — Не дороговато-ли? — с прищуром спрашивает он. Сделав вид задумчивости, Даби всё же кивает сам себе, и для вида. — Могу продать только эти два листа, выйдет дешевле, — протягивает Даби, мурлыча в длинный ворот кожаной куртки. Какое-то время Ястреб просто смотрел в упор на мальчишку, но уже через мгновение растягивается в улыбке, засовывая руку в один из своих карманов на поясе. Даби не нужно смотреть вниз, чтобы понять — это кошелёк. Даби с лёгкостью вырвав разворот листа, протягивает его мужчине, который незамедлительно берёт его себе и прячет в глубины своей меховой куртки. Внутренние карманы? Даби получает свои деньги — полтора йен из предложенной суммы. — Конечно спасибо за покупку, но твой автограф мне всё равно нужен. Пока Ястреб подписывал уже вторую тетрадь, Даби как бы невзначай о чём-то говорит, будто сам себе, но надеясь, что мужчина весь во внимании. — Я же живу с отцом. Пока мои родственники уже переехали к маме, — Даби не может не отметить, как распушились перья у Ястреба, будто в резкой заинтересованности. «Значит интересна личная жизнь моего отца? Отлично…». — И когда раньше он выходил из ванны уже полностью одетый, сейчас он позволяет себе расхаживать только в полотенце. Уж больно сильно он уважал дам в нашем доме. Но сейчас в доме только я, и то не каждый день, так что… — не зная как подкатить предложение Ястребу, Даби всё выкладывает как есть. — Хочешь купить у меня фотки голого торса Старателя? Даби замечает как неожиданно резко захлопывается последняя тетрадь. Ястреб разворачивается на пятках, и подходит к парню близко, почти в притык, смотря своим пронзающим взглядом. Он был неожиданно хмур, в его движениях читалась строгость. — Как герой и коллега Старателя, я очень возмущён. Это слишком не гуманно, не правильно и не профессионально, — довольно грубо разноситься по комнате звонкий голос Ястреба. — Но как фанат: забирай все мои деньги! — всё же выпаливает он, а Даби не верит в свою удачу.***
— Это странно… — говорит Даби, удобно расположившись на дорогом белом диване. Сидящий парень на полу лишь хмыкнул, соглашаясь с мыслью Тойи. — Ты меня слушаешь, принцесса? — приподнявшись на локтях, Даби легонько пинает Тенко. — Что-то там про то, что твой отец реже стал появляться дома. И то что он начал одеваться после душа? Настоящее горе, чувак. Бросив обиженное «Ты прекрасный слушатель», Даби сбрасывает свою тушку на пол, устало вставая. Подойдя к полкам, Тойя в который раз рассматривает чужие фотографии семьи Шимуры. Взяв одну из фоток в пластиковой рамке, парень оборачивается, приподнимая снимок, сравнивая. — Тен-тян, ты вырос таким уродом, — грустно хмыкает Даби. Оскорбление мимо ушей не пролетело, так что чёрная макушка вздымается, алые глаза отрываются от экрана, а руки в перчатках бросают джостик на пол. Тенко встаёт с насиженного места, и выхватывает снимок. Собираясь поставить его на место, он недовольно сверлит фото какое-то время взглядом, а потом оборачивается к Даби. — Это моя сестра, придурок, — рычит он. — Ха, правда что-ли? Такие препирательства стали в порядке нормы, что иногда беспокоило Тогу. Но кажется, Даби без резкости не может. Отношения этого парня к незнакомцам и просто к людям, что не входят в его узкий круг общения, тоже иногда волнуют Тенко. Сравнивать Даби с тёмной лошадкой и Фредди Крюгером Шимура никогда не устанет. Оттого ласково поглаживать бугристую кожу Тойи становится ежедневной процедурой. Пусть Даби рычит и шипит, как дикая псина, он — самая лучшая награда для уставшего Тенко. Поставив рамку на место, черноволосый подхватывает чужую руку, ведя Тойю с собой на диван. У него как раз есть второй джойстик.***
Небо темнеет с удивительной прогрессией, заставляя ребятню пускаться в бегство по домам, а влюблённых расхаживать по паркам. Под ручку Даби не хватает только Тенко. Тот вряд ли бы продолжал утыкаться в свои игры и наслаждался вместе со своим парнем вечерним закатом. Прохладный воздух приятно обдувал лицо и кожу рук, покрытые шрамами, скрываемые татуировками. Где-то линии тату были белыми, скрывая глубокие прозрачные порезы, где-то был рисунок голубого пламени, как клеймо вечного мучителя и причины бесконечных ожогов. Когда-то припухлости были невинно красными, но сейчас уже противного фиолетового цвета. Были и волдыри, которые оставили после себя кругообразные шрамы. Язвы, струпы, нарывы. Ежедневные каратели, не прекращающие свою деятельность. От сморщенной кожи тошнило, от себя сильнее. Слова отца насчёт того, что когда-нибудь Тойя бы убил себя, если не сам, то на практике геройского курса точно — больно кололи своей правдивостью. Энджи долго не разрешал набивать первую татуировку. Это продолжалось почти месяц. Каждодневные мольбы и скандалы. Только первые и искренние горькие слёзы сына смогли переубедить отца. От своего тела тошнило, его хотелось покалечить самостоятельно или перекрыть рисунками. Последнее было более менее допустимым, но дальше одной татушки на всю руку дело не зашло, хотя лозы с многочисленными шипами и ярко-алыми розами вызывали гордость. Через месяц другой на кисти руки появился маленький динозаврик, который улыбался, а рядом было облачко со словами «всё будет хорошо». Этот рисунок по сей день непроизвольно вызывал улыбку. Но отец был недоволен, и всё же разрешил делать со своим телом всё что заблагорассудится, но только после восемнадцатилетия. Теперь разноцветные рисунки оплетали почти всю кожу, скрывая за собой уродства тела. И на зло отцу, в свой долгожданный день рождения в носу появилась золотая блестяшка. Пирсинг. Энджи так и не привык к новому стилю сына, а поблескивающие металлические шарики продолжали умножаться и морозить глаза папы. Будь Даби раскрепощённее, то проколол бы и свой причендал. Но ушей, брови и пупка на первое время хватает. Может Тойя ещё захочет опозорить своих братьев и сестру, набьёт что-то на лбу и всё же проколет головку. Но Тенко на такие желания Даби наотрез отказывается. Угрозы расставанием всё ещё актуальны, и то, что заставляет держаться от соблазна натворить ещё какого-либо дерьма со своим телом. Устало ворвавшись в дом, Даби не глядя скидывает свою обувь в какой-то угол. Новая пара обуви, говорящая о незваном госте не замечается. — Па, я дома, — в пол голоса кричит Даби. Пройдя пару дверей, парень заходит в зал. Он просторный, по углам находится мебель, шкафы и тумбы, органично вписывающиеся в обложенное деревом помещение. На одной стене плакат с героем Мируко, а рядышком и с Ястребом. Даби не хочет знать каким образом отец переступил через себя, и позволил оставить Мидории некоторые вещи с его мерчом, якобы «случайно». Вопрос, как плакат с Мируко оказался приклеенным к стене, и когда там ещё успел появиться плакат с героем Ястребом, ведь вещи с его брендом у Изуку точно не было — остаётся открытым. Скинув с плеч футляр с гитарой, Тойя аккуратно передвигает предмет к стене. Оставленная для бродячего кота миска с кормом пуста и незаметно лежит у выхода на веранду. Выйдя на террасу, Даби какое-то время стоит, глубоко дыша. Приятные нотки ароматных цветов доносятся со двора. Удивительно, но воздух внутри не превращался в палящий пар. Эти минуты спокойствия позволяли расслабить напряжённые мышцы после загруженного дня. Обострив слух, Даби слабо улавливает сквозь шелест листвы и стрекота кузнечика чей-то разговор. Еле заметный, даже слов не разобрать. Даби отнимается от перил, выходя с веранды обратно в зал, направляясь к источнику звука. В соседней комнате находятся двое мужчин. Сидящий отец с дымящим чаем в руках, а рядышком довольный Ястреб, что медленно уплетает лапшу, параллельно что-то лепеча. Недоумение отлично отражается на лице Даби. Рот широко раскрывается в удивлении. Старатель замечает сына первым, заставляя Ястреба умолкнуть. — Привет. Рано ты, Тойя, — хмуро, и как-то разочарованно тянет Энджи. Или кажется? Согласно хмыкнув, Даби переводит взгляд обратно к Ястребу, с прищуром следя за его действиями. Но мужчина лишь отодвинул от себя тарелку, с улыбкой смотря в ответ. — Да, репетицию прикрыла другая группа… — поняв что вопрос так и остался подвешенным в воздухе, объясняет Тойя. — Ястреб? — Да, да? — хлопает глазками мужчина. — Что ты тут делаешь? — недовольство чуть ли ручьём не течёт из сжатой челюсти. Ястреб никто. Незнакомец для семьи Тодороки. Это будет полнейшей глупостью, если отец скажет, что он всего лишь пригласил коллегу в гости. У героев не та профессия чтобы водить друг друга по своим домам. Отец не та личность, которая бы приглашала напарников в гости. Дом — то место для Энджи, которое считают храмом. Для него, это гробница с похороненным прошлым, злыми поступками, обидными словами. Приглашая постороннего — это угроза для душевного спокойствия. Здесь не должно быть страха оголиться душой перед незнакомцем. Старатель должен доверять Ястребу. Когда отец ещё не заметил недавно прибывшего, на его лице читалась умиротворение и такая непривычная нежность, что сверкали в его глазах, отчего хмурое, а иногда и злое лицо казалось моложе лет на десять. — Ну знаешь, ничего такого. В основном избавляю вас от ненужной еды. Ты же не против? — вопрос был задан без учёта на ответ, ведь в следующую минуту Ястреб опять начал уплетать ещё тёплую лапшу. Добродушие прямо читается в ярких глазах. Оперения (потенциального оружия) почти нет на крыльях, а это значит, что Ястребу здесь комфортно. Чувствует себя в безопасности. Это хочется исправить. — Нет, мне все равно. Приятного аппетита, — вежливо поклонившись, Даби выходит из прохода, возвращаясь в зал. Мутные думы не дают покоя. Вопросы, что это Ястреб виноват в перемене отца не оставляют до позднего часа.***
Сумрак ночи уже давно распугал всех прохожих по своим домам. Тенко наверняка уже смотрит свой десятый сон, и лучше бы он был с участием Тойи, чтобы к утру стыдливо менять простыни. На проезжей части не видно машин, а людей и подавно. Так что есть вероятность того, что никто не увидит проникновение в чужой дом посреди ночи. Это можно неправильно понять. Ключи от дома были успешно посеяны в студии, о чём позднее написал Джин, когда нашёл их. Даби уже был в половине пути к своему дому, когда пришло сообщение, а желание возвращаться в час ночи отсутствовало совсем. Сообщение отцу, чтоб не закрывал калитку и двери в особняк было успешно проигнорировано. Наверно он в очередном патруле. Быть номером один и не поддерживать свой статус ежедневными поступками — по-скотски, как выразился один раз отец. От куда только словечек набрался, всё ещё загадка. У забора в родной дом стрекотал кузнечик. Даже с такой высотой ограды до Тойи доносился дурманящий аромат цветущих роз, и сладковатого боярышника. Некогда там росли столь любимые сине-желтые цветы матери. Она каждый год срывала их, чтобы поставить в вазу, красоваться на середине столика в своей комнате. Она упивалась их ароматом, держа звёздочки цветков. Они перестали цвести в тот же год, как только холодный лик женщины прекратил появляться в адском доме, словно чувствуя беду, что нагнала её. Тойя задумывается, вставая у забора. Онлайн эфиры на телеканалах про героев для Даби самые любимые. Так было в детстве. Так и сейчас. Ведь всегда есть вероятность того, что могут показать Старателя. Его героя, и всей Японии. Некогда бывший герой номер два, а теперь номер один. После его «повышения» он стал появляться на каналах намного чаще, а значит, Тойя мысленно мог находиться с ним дольше чем только утром и поздней ночью. Наверно это одна из причин, почему он так и не съехал к маме, ведь это бы означало, что встречи с папой будут реже. Намного реже. Тойя не может таким пожертвовать. На одном из вечерних эфирах отец использовал причуду очень интересно. У него всегда были какие-то секретные приёмы, прямо как у фокусника, никогда не кончающиеся. Старатель до сих пор продолжает удивлять своей изобретательностью. Предусмотрительно сняв обувь, и подтянув штанины, Даби воспламеняет ноги. Пару всполохов пламени позволяет удерживаться в воздухе дольше, чем на пару секунд. Тойя взбирается на забор, едва не соскользнув, и перепрыгивает на другую сторону в свой двор. Ноги начали неприятно саднить. Пройдя кустарники боярышника, Даби останавливается у одного из кустов ароматной сирени. Сорвав крестовидный цветок, он оказывается аккуратно задвинутый за ухо. Нацу часто называл Тойю «неопределившимся готом» за такие мелочи. Встав у входной двери, Даби открывает её. Она по какой-то причине не заперта. Скинув небрежно обувь в разные стороны, Даби проходит множество дверей, прежде чем остановиться у одной единственной. Скинув с плеч рюкзак и гитару у входа, парень заходит в чужую комнату с маленькой надеждой. Которая оправдалась. Старатель не на патруле, а вполне себе мирно лежит у себя в постели. Мужчина как-то странно дернулся от звука открывшийся двери. На губах Даби заиграла игривая улыбочка. Плюхнувшись под бок папы, Тойя перекинул свою ногу через чужое бедро, мурлычит: — Па-а-почка… Энджи даже не удивился, лишь промычал невнятно, стараясь отодвинуться от прикосновений, устроившись при этом поудобнее. — Ястреб, отвали. Чё. Не прошла и минута, прежде чем Старатель ошарашенно вздымается, разрушая нагнавшую дрему, наверняка осознавая ошибку. — Ой, Тойя? Ты же не планировал возвращаться. — А я передумал, — как-то резко и чётко сквозь сжатую челюсть отрезает парень. — Как ты меня назвал? Старатель хлопает глазами и молчит, обдумывая ответ, который не вызовет у сына ещё больше необузданных эмоций. Смиренно вздохнув, он отвечает: — Ястреб сейчас дома. — Что? Где?! На выкрики сына, Энджи жмурится от резкости звука. — Мне почём знать. Иди ищи его сам, — буркает Старатель, отворачиваясь, снова устроившись вздремнуть. Хмыкнув, Даби встаёт и выходит из чужой комнаты. У парня лёгкий шаг, что позволяет пройти пару ветвей коридора в мирной тишине. Даже некоторые скрипучие доски не застонали. Это позволяет полностью отдаться в слух, если вдруг Ястреб шорохом себя выдаст. Напоминает те программы из дискавери, когда хищник выискивает свою жертву. От этой мысли азарт сильнее затмевает глаза. У правого крыла поместья Тойя наконец слышит посторонние звуки. В доме где живут только два человека — шуршание в одной из комнат могут вызвать беспокойство. У Даби это вызывает злость. Даже зная, кто может находится вместе с ним под одной крышей не усмиряют его пыл. Но натянуть маску добродушия всё же придётся. Открыв дверь, Даби глупо хлопает глазами, осознавая картину происходящего. Ястреб чуть ли не лёжа на столе, с полностью забитым ртом всякой еды, пытался пропихнуть пальцами ещё один жаренный кусочек мяса. Заметив постороннего, он замирает, не предпринимая попыток коммуникации. Но всё же решившись что-то сказать, раздался в кашле, позабыв о ещё не проглоченной еде. Некоторые кусочки вываливаются. Двумя глотками мужчина покончил с едой. Ещё пару раз поперхнувшись, мужчина как ни бывало приветливо машет рукой, с улыбкой говоря: — Как дела? Непринуждённо оперившись о край стола, мужчина взял тарелку с едой в руки, продолжая непринуждённо поглощать остатки мяса и картошки. Руками. Всё же обратив внимание на оцепенение Даби, Ястреб сначала не понимает чужое бездействие, а после, будто догадавшись до чего-то, протягивает тарелку парню. — Что, хочешь? Брезгливо сморщившись, Даби отодвигает от себя протянутую посуду. Один вопрос начал вертеться в голове, после последней встречи с этим мужчиной. А свои мысли Тойя сдерживает крайне плохо. — И давно ты сюда приходишь гостить? Своего дома нет? Сделав вид задумчивости, Ястреб отвечает: — Ну, мы с твоим отцом хорошо поладили после сражения в Кюсю. Так что я сюда заглядываю по меньшей мере уже пол года. — Что он там вообще забыл? В Кюсю то. — Ну, когда его объявили героем номер один, у меня появилась отличная идея поработать над одной миссией. Ведь круто звучит «герой номер один и два объединились!». Что ты нос воротишь? Круто и ещё как! Удобно, что тогда группировка восьми заветов была у всех на слуху. Пусть их возможный штаб был зарегистрирован в другом городе, но моя теория, что эти крысы попрятались и в Кюсю тоже была вероятной! Кажется, Старатель уже тогда понял, что я понятия не имею кого и где искать, аха. — Ох, ладно? И что дальше? — А дальше, он первым предложил нам стать командой. — Что-то слабо вериться… Ястреб уже прекратил смотреть на сыночка Старателя, продолжил уплетать мясо, параллельно говоря: — И когда мы арестовали пару маленьких группировок, он предложил нам вместе сходить на бал. Ты наверно заметил что я худею, — говоря это, Ястреб проталкивает в рот ещё один кусочек картошки. — Худею что бы влезть в своё вечернее платье. Тихо вздохнув, Тойя решает для себя, что его предположения были верны. Ястреб придурок. Находится рядом с ним становится душно, или это из-за подгоревшего паркета? В последнее время причуду всё труднее и труднее сдерживать. Лишь бы это не вырвалось неконтролируемым потоком пламени на улице, тогда отец простым выговором не отделается. А вот поджечь лицо Ястреба — это уже заманчиво. Тот продолжает доедать последние крохи рагу, которое приготовила любимая Фуюми для отца. Это вопиющее нахальство выбешивает. — Надеюсь, когда я пойду спать, тебя здесь уже не будет. Или мне придётся тебя проводить до твоего гнезда на каком-то высоком дереве. — Оу, как ми… — — Что бы ты знал, это была угроза. Я тебя нахрен скину с какой-то высотки, подрезав перья. Бывай. Не сдержав порыв хлопнуть дверью, Даби покидает помещение, с какой-то долей гордости. Это же его дом, его территория. Терпеть горделивую курицу он не намерен, и лучше Ястребу узнать об этом заранее.