Вход в пустоту

В приёмном покое воняет антисептиком и гниющей надеждой. Джош не обращает внимания: ни на запах, ни на шершавые руки хирурга. Вместо короны голову украшает венец из стерильных бинтов, который Джош срывает, едва выйдя из перевязочной. Райан, как самый удачливый, грустит в одиночестве среди разбитых носов и больных животов — целый и невредимый. Оживляется, стоит Джошу появиться на горизонте. — Что сказал врач? Среди потока терминов и заумных словечек, льющихся изо рта того врача, удаётся выудить главное: — Жить буду. Ни сотрясения, ни ушиба — я легко отделался. Райан понимающе кивает, не переставая подёргивать правой ногой. Ногти снова оказываются у губ, взгляд — на желтоватой стене, за которой Брендону накладывают гипс. Они стараются не думать, что сейчас делают с Тайлером. Играют в игру под названием «Нормальность», где небо в сапфирах и летающий кусок металлолома — последствия приёма ЛСД. А Тайлер — всего лишь побочный эффект. — Нам нужно вернуться. Райан понимает не сразу. Суть импульсами скачет с нейрона на нейрон, а когда достигает пункта назначения, сочувствие кривит лицо Райана. — Джош, я не думаю, что... мы найдём Тайлера. Они не вернут его. Ноги подгибаются, как после удара под дых. Что он несёт? — Ты не можешь быть в этом уверен. — Посмотри фактам в лицо, — Райан устало трёт глаза, вздыхает, будто говорит с ребёнком: — У Брендона перелом, ты чуть не расшиб голову. Как ты вообще думаешь его искать? Что ты хочешь там найти? — Мы не можем просто забыть всё, как страшный сон. — А что нам остаётся делать? — Чёрт возьми, Райан! — гнев обрушивается на мусорное ведро, отлетает в сторону и заставляет вздрогнуть всех в помещении. В глазах Джоша горит огонь — тот, что разрушил два месяца жизни за полчаса. - Это же Тайлер! Все взгляды прикованы к ним, к импровизированной сцене. Только если весь мир и театр, то люди в нём далеко не актёры: уставшие и замученные куклы, выпотрошенные чучела. Соломкой Джоша покрыт весь пол. Повисшее молчание выплёскивается в лицо, оголяет правду, отдающуюся тупой болью где-то в груди. — Прости... Не знаю, что на меня нашло, — сожаление читается в опустошённом взгляде, — просто... Я просто устал, замёрз, хочу есть и спать. Я не могу так быстро снова броситься в огонь. В отличие от Джоша, который живёт на одном адреналине. Костыли превращают Брендона в неуклюжее четвероногое существо, если не считать мёртвый груз в виде гипса на его левой ноге. По походке можно догадаться, что из воды он вышел совсем недавно и теперь пытается прийти к согласию со своими конечностями. В родной среде, трейлере, это удаётся лучше всего. Впервые этой ночью Джош не спит, потому что не может. Как ни ворочайся, как ни бей кулаком по матрасу от бессилия — ничего. Ментально Джош где-то там, с Тайлером, среди гудящих приборов и тягучих субстанций. За тем бесшумным монитором, в вакуумной камере, откуда крику не сбежать. Прошлое как наваждение, стекающее с пальцев мёдом, в воздухе же — эфирная смесь, оседающая в лёгких, из-за чего те каменеют. Джошу ни вдохнуть, ни выдохнуть: теперь его трясёт, как когда-то Тайлера при их первой встрече. Только коснувшись выжженной травы на том поле, Джош понимает, — всё кончено. Он падает на колени и цепляется за волосы так, будто только что узнал, что вся семья сгорела в ужасном пожаре. Так и есть: Тайлер был его семьёй. Да ещё и эта злость на Райана и Брендона, которые не убиваются так, как он, не мучаются из-за бессонницы, пассивно двигаются по линии времени вправо, пока Джош цепляется за точку в начале. Режим профилактической молчанки устанавливается на несколько дней. Первым из игры выбывает Райан. — Хватит! — небрежно скрученный косяк летит догорать на земле. — Посмотри, во что ты себя превратил. Выцветшие розовые волосы одного цвета с орбитами под глазами, разве что те чуть темнее и всё-таки ближе к фиолетовому. Раздражение, усталость и тоска живут в трещинах на губах, неопрятной щетине и одичавшем взгляде, ищущем что бы сломать и восстановить баланс во Вселенной. — Так нельзя. — А как можно? Что мне теперь делать? Жить дальше? Это ты хочешь сказать? — выплёвывает Джош. — Да, именно это! — повышенный голос даёт хороший подзатыльник. — Самобичеваниями Тайлеру не помочь. Как и травкой, которую ты таскаешь у Брендона. Завязывай с этим. Райан показательно топчет самокрутку, лишая её права на вторую жизнь. Номер в типичном американском мотеле, где обычно останавливаются дальнобойщики, — нечто из ряда вон выходящее, но очень нужное именно сейчас. Оздоровительный курорт в каком-то смысле. Поможет привести мысли и себя в порядок, насколько возможно. Не Джошу. Он сбегает в трейлер, где запускает все устройства и программы, пытается заметить хоть что-нибудь подозрительное, слабый радиосигнал — какую-нибудь зацепку. Даже если на это уйдут недели. Которые и уходят. — Мы не можем остаться здесь навсегда. Джош знает, Джош знает, Джош знает, но вот сегодня, точно-точно сегодня он поймает нужную волну, наткнётся на заснеженный след Тайлера, прямо сейчас откроет главную загадку, и всё будет как прежде. Летние ночи с горячим телом под боком, взаимные улыбки и душевные разговоры за стаканом кока-колы. Ни Райан, ни Брендон с ним согласиться не могут. И где-то в глубине души Джош всё понимает. Поэтому и уступает, хотя продолжает надеяться, что Тайлер просто свалится с неба. Солнце прячется за пышными соснами и совсем крохотными клёнами, белым пятном растекается на заднем стекле трейлера. Небо переливается как стёклышки в воде: и оранжевым, и насыщенным розовым, перетекающим в фиолетовый; рваные же облака хлопьями тают в миске с цветным молоком. Позади остаётся заброшенный домик, отделанный желтоватой вагонкой, подгнивающей и кое-где уже покрытой плесенью. Без должного ухода через пару лет от него останется разве что фундамент и великая история — забытая. Такой Джош запомнит Миннесоту — лучшим другом, плюнувшим прямо в душу. И подставившим подножку в виде знакомой фигуры, плетущейся по обочине. Тугой узел затягивается под мечевидным отростком: солнечное сплетение сжимается, тянет воздух из лёгких как насос. Очередной мираж. И тем не менее Джош не сводит глаз с опущенных плеч, знакомой жёлтой толстовки и вялой походки. А затем он оборачивается и кричит так, что Райан с испугу бьёт по тормозам. Джош вылетает со сверхсветовой скоростью наружу и не верит картине, представшей перед ним: Тайлер — живой и невредимый (если можно так сказать: помятое лицо и изодранные джинсы в счёт не идут). Рёбра Тайлера опасно хрустят, стоит ему оказаться в руках Джоша, почти обезумевшего от утраты. Шок на лицах Брендона и Райана — неопровержимые факты здоровой психики Джоша. — Я думал, что потерял тебя... Тайлер... Каменное напряжение в измождённом теле (возможно, даже слабый протест) не даёт Джошу коснуться его губ. Вместо этого он кладёт руки Тайлеру на плечи, заглядывает в глаза — вдыхает стеклянную стружку, ранящую нежную ткань лёгких. — Я... не понимаю. — Всё закончилось, — продолжает Джош, — они не заберут тебя, обещаю — я им не позволю. Захлёбывается кровью и даже не брезгует проглотить новое лезвие: — Мы разве знакомы?