Кох с недовольством смотрел, как весёлые солдаты ходили по улицам, шутливо потрясали оружием и громко смеялись. Лунный свет отражался в ледяных домах, снег скрипел под дюжиной сапог, а реки несли свои чёрные воды к морю, напоминая хвосты драконов.
Пока беспорядки не начались, но командир городской стражи не тешил себя иллюзиями, понимая, что люди, которые пять лет провели в военном походе, а до этого их чёрт знает где носило, вряд ли представляли, как надо вести себя в столице. Да и ещё этот монетный мастер… Его слуги уже столько гневных писем настрочили! Да даже сутки с убийства госпожи Аноу не прошли, где Кох ему убийцу достанет? Из-подо льда наколдует? Или из моря выловит?
Продолжая негодовать, Кох краем глаза наблюдал за двумя солдатами, между которыми явно назревала драка. Сегодня у городской стражи было слишком много работы, а людей катастрофически не хватало, поэтому Кох решил помочь своим ребятам и дежурил вместе с ними. Тем временем мужчины разошлись не на шутку. Они вцепились друг другу в плечи, что-то рьяно обсуждая. Командующий уже положил руку на меч, намереваясь покончить с беспределом, как к ним с широкой улыбкой подошёл кто-то с алой нашивкой на белой облегчённой форме. Солдаты враз протрезвели, завидев старшего по званию. Мужчина, хмыкнув, хлопнул их по спинам и, закинув руки на плечи, подтолкнул в сторону ближайшего питейного заведения. Оттуда уже во всю доносились взрывы хохота, которые тщетно пыталась заглушить музыка.
Кох облегчённо выдохнул, радуясь, что не пришлось вмешиваться. По своему опыту он знал, что пьяные военные — самые проблемные люди. А сейчас во Фьюмокуаре чуть ли не каждый второй был пьяным военным. К дверям питейной подошла группа девушек в красивых приталенных парках. Видимо, пришли танцовщицы. С грустью Кох подумал, что с удовольствием сейчас бы посидел с Соней на берегу быстрой речушки. Он бы лёг ей на колени, вдыхая еле ощутимый запах рыбы, который словно въелся в её одежду, и они бы до вечера делились историями, которые накопились за недели разлуки.
Из питейной раздался очередной взрыв смеха, а потом солдаты затянули старую фронтовую песню. Вздохнув, Кох посильнее закутался в меховую парку и привалился к ледяной стене: сегодняшний день обещал быть длинным. Ближе к вечеру командующий всё так же стоял на посту, хотя желание пройтись и размяться было неимоверным. Но как он сможет требовать от своих людей дисциплины, если сам нарушит её? Кох лишь слегка потянулся, наблюдая как закатное солнце играло на стенах ледяных домов. Казалось, солдаты не знали, что такое сон: они всё так же гуляли по улицам и распевали песни.
Тут из питейной вышел уже знакомый офицер, шапка которого, похоже, осталась внутри, и Кох удивлённо разглядел в вечерней темноте рыжие, скорее, красные, как знамёна Сейфазы, волосы. Солдат задумчиво почесал подбородок с лёгкой щетиной и, шатаясь, скрылся в переулке. Кох раздражённо скривился: даже высший состав не знал правил столицы! Просто немыслимо! Вдруг из переулка, где скрылся офицер, раздался пронзительный женский крик.
Подав сигнал стражнику, который находился через два дома, Кох кинулся на звуки, надеясь успеть. Он прекрасно знал, что солдаты по пьяни могли изнасиловать невинную девушку, но командующий ожидал от офицера большей… сдержанности. Пару раз свернув, Кох наконец увидел знакомую рыжую макушку. Офицер, скривившись, сидел у стены, справа, между пластинами на его плече, торчал широкий нож. Девица в аккуратных сапожках с серебряными застёжками беспокойно крутилась рядом.
Кох решительно подошёл к офицеру и строго сказал:
— Вы арестованы.
— Что-то вы припозднились, — ухмыльнулся офицер, тяжело поднимаясь. — Моя голова… Никогда столько не пил.
Не став слушать пьяные бредни, Кох уже было достал наручники, как на него налетела девица:
— Господин командующий! Вы всё не так поняли! Этот мужчина спас меня!
Кох удивлённо посмотрел на девушку, отмечая, что из-под простого серого платка на меху выглядывали сапфировые серёжки на золотых нитках. Богатая. И одна гуляет в такое время?
— Что случилось? — строго спросил Кох, скрестив руки.
— Я решил прогуляться, но неожиданно увидел третью руну души позади девушки! Хорошо, что её не успели закончить, иначе бы ты, милочка, уже отдыхала тут в снегу, — хмыкнул офицер. Рукав его формы медленно окрашивался в красный.
Причём тут руны? Но нехорошо будет, если офицер истечёт кровью в этом переулке. Вздохнув, Кох решил продолжить допрос у себя в участке. Девушка хотела было возразить, что ей надо куда-то спешить, но под строгим взглядом командующего быстро замолкла.
В участке почти никого не было, кроме парочки писцов да слуг. Казармы пустыми окнами смотрели на пришедших. Офицера всё ещё пошатывало при ходьбе, поэтому девица слегка придерживала его за руку, насколько позволяли её небольшие силы. Первым делом Кох отправил военного к лекарям, а сам повёл пострадавшую в кабинет.
Достав чистый лист, уголь и скинув парку, командующий уселся за стол.
— Имя?
— Что? — вздрогнув, пролепетала девушка.
— Как твоё имя? — терпеливо повторил Кох.
— Мила, господин. Я помощница травницы, — быстро пролепетала девушка.
Кох лишь хмыкнул: помощница травницы не будет носить такие сапожки.
— Если я проверю? — насмешливо выгнул бровь командующий.
Девушка тут же сильно покраснела и пролепетала:
— Миану, я дочь торговца деревом.
— И что дочь такого уважаемого человека делала в переулке одна, когда вокруг гуляет так много пьяных солдат?
— Мне просто захотелось пройтись перед сном, — едва слышно сказала девушка, покраснев ещё сильнее.
Кох закатил глаза: с ней всё было понятно. Очередная богатая девушка, идущая на тайное свидание, прямо как госпожа Аноу. Либо это просто совпадение, либо тот самый убийца. Поручив одному из писцов девушку и наказав, чтобы тот передал её только в руки родителям, командующий принялся рассматривать показания слуг, которых его ребята вчера успели расспросить. Тут, распахнув дверь, вошёл тот самый офицер. Выглядел он намного трезвее, а вместо белой формы армии, на нём красовалась куртка из тюленьей кожи. Офицер, ни капли не смущаясь, прошёл к его столу и сел напротив. Полное отсутствие манер.
— Ну так где наша дама в беде? Уже куда-то упорхнула? — весело спросил он.
— Она в надёжных руках, — отрезал Кох. Он решил допросить её после того, как придёт заключение лекарей по поводу госпожи Аноу.
— А у вас тут богато. Или это ещё бедно для столицы? — хмыкнул офицер.
— Имя и звание, — строго спросил Кох.
— Генерал Цукай, — мужчина самодовольно усмехнулся.
Кох ничем не показал своего удивления, а лишь насмешливо приподнял бровь:
— Тогда где ваш плащ, генерал? — алый плащ служил главным признаком отличия.
Цукай принял его игру, слегка подавшись вперёд:
— Знаете, господин командующий, не хотел его запачкать: вещь-то казённая. А жалованье за последние месяцы задерживают, так что, боюсь, мне нечем будет платить штраф.
Начальник городской стражи одобрительно хмыкнул: этот генерал за словом в карман не лез. Впрочем, сам Цукай был не старше, если не младше Коха, скорее всего, если бы не восстание, ему бы пришлось десятилетиями пахать на столь высокий титул.
— Может, окажете честь и расскажете, что там случилось? — насмешливо спросил Кох.
Цукай задумчиво почесал подбородок. Кабинет освещали самоцветы, закреплённые под потолком, как оказалось, волосы генерала и правда напоминали цветом знамена Сейфазы. Кох коротко улыбнулся своим мыслям.
— Не помню, кто это был. Когда зашёл в переулок, всё расплывалось перед глазами, но я чётко увидел женский силуэт, и то, как некто чертит третью руну души.
Кох нахмурился: конечно, он не владел техникой начертания рун, но прекрасно знал их все. Третья руна души отделяла душу от тела.
— Вы уверены, что это была третья? Может, вторая? Вдруг он хотел просто успокоить девушку?
Цукай помотал головой.
— Нет, это точно была третья. Сначала он вывел
голос душ, а потом начал переходить на
поток, как в пятой руне воздуха.
Генерал выставил вперёд два пальца и, под ошарашенный взгляд командующего, начертил светящуюся петлю в воздухе. Кох удивлённо смотрел на мерцающую линию силы, пока та не растворилась.
— Не знал, что генералы владеют рунами, — одобрительно заметил Кох.
— На войне и не такому научишься, — самодовольно улыбнулся Цукай, а потом вмиг стал серьёзным: — Начертание рун, с одной стороны, — сложная вещь, с другой — научишься писать одну — дальше будет проще. Скорость зависит от практики: чем больше их чертишь — тем быстрее. Тот человек, кем бы он ни был, делал это медленно, так что я успел его прервать.
Кох задумчиво смотрел в окно. Пошёл снег, это усложнит его ребятам работу. Впрочем, с убийцей богатых девушек надо разобраться как можно скорее, пока расстроенные отцы не пошли плакаться Владыке.
— Ты совсем не разглядел, кто это был? — уточнил командующий.
Цукай устало помассировал виски:
— Ты не представляешь, сколько я выпил. Да даже от брошенного ножа не смог увернуться, хотя на поле боя уклонялся от стрел!
Если у госпожи Аноу не обнаружат внутренних повреждений, то это точно их убийца. Но кто? Кох решил проверить всех людей, владеющих рунами в их городе: в основном это были учёные-старцы и дворяне. Что ж, допросы будет вести очень сложно. А может, потенциальный убийца был в окружении Аноу и Миаму? Погрузившись в свои мысли, Кох не сразу заметил, что его кто-то звал.
— Господин начальник, мы тут будем до утра сидеть или вы отпустите меня праздновать мою победу? — спросил Цукай.
Кох закатил глаза: этим солдатам лишь бы выпить. Командующий откинулся на стуле, насмешливо смотря на генерала. У того были выбриты виски, а остальные рыжие волосы он заделал в небольшой хвост на затылке, перевязанный двумя тонкими косичками подлиннее. Практично.
— Не слишком ли самодовольно называть победу над Ниорай вашей заслугой?
— Она моя, царевны, остальных генералов и каждого солдата, кто пал и выжил. Она наша общая и в тоже время личная, — отрезал Цукай тоном генерала. От него даже Коху захотелось встать по стойке смирно, но потом мужчина улыбнулся и самодовольно произнёс: — Впрочем, учитывая сколько крепостей я взял, то точно сократил войну на года два минимум.
Кох усмехнулся: мужчина перед ним гордился своими достижениями, словно какой-то мальчишка! Впрочем, командующий с завистью отметил, что тут было, чем гордиться. Он явно достиг в жизни большего, чем Кох.
— Но ты прав, — продолжил Цукай. — Это больше заслуга царевны. Ты бы видел её! Однажды, когда армия переходила горный перевал, мы попали в ловушку. Враги, дождавшись, когда мы уже не сможем повернуть назад, затрубили в рога, заставляя лавину сойти. Я уже был готов к встрече с предками, как Рьюга выставила руки и остановила её! Ты бы видел это: громада снега, готовая поглотить тебя, и тонкая фигура царевны, сдерживающей лавину! Правда, это ей дорого обошлось, мы уже думали, что потеряли нашего главнокомандующего навсегда.
По своему опыту Кох мог смело заявить: этот генерал был по уши влюблён в царевну! Он говорил о ней с таким благоговением, с таким трепетом, что командующий невольно посочувствовал ему. Согласно закону, наличие детей у сестёр или братьев правящего монарха будет приравниваться к государственной измене. Учитывая риски, вряд ли царевна согласится быть с генералом. Угораздило же его влюбиться в такую высокопоставленную особу! Вот Коху было достаточно Сони, и пусть она не обладала завораживающей красотой царевны, о её подвигах не говорила вся Сейфаза — ему нравилась её простота.
***
Цукай не понял, каким образом это произошло, но вместо того, чтобы всю ночь веселиться вместе с другими солдатами, он до утра говорил с командующим городской стражи. Сначала генерал описал ему самые масштабные сражения, в которых ему довелось участвовать, а потом уже Кох распинался о жизни в столице и её правилах. В какой-то момент командующий заметил, что ему пора вернуться на пост, и Цукай согласился составить компанию.
Да и, по правде говоря, генерал совершенно не ориентировался во Фьюмокуаре с его переплетением каналов и быстрых речушек, которых явно было слишком много на один ярд! Цукай родился на окраине и, не призвали бы его на фронт, то умер бы тоже там. Подгорица был небольшим городом: несколько десятков маленьких снежных домов да крупное ледяное здание для гарнизона. Так как городок чуть ли не в притык стоял к южным горам, они могли не бояться нападения, да и что врагам у них было искать? Ни богатств, ни изобилия еды там не было.
Видя размеренную жизнь на окраине Сейфазы, Цукай удивился, когда узнал о вспыхнувшем восстании, но не придал ему большого значения. Подгорица находилась слишком далеко от столицы и самая большая их проблема была — бандиты, которые почти сразу уходили, когда понимали, что наживы они тут не найдут. А вот когда перед воротами его города объявилась сестра Владыки, бывший тогда ещё командующим гарнизона, Цукай оказался по-настоящему шокирован.
Ночи во Фьюмокуаре не то что холодные, а скорее ветреные. Солёный холодный воздух, налетающий с моря, обдувал заснеженные широкие улицы. Было странно осознавать, что это всё, война закончилась, завтра не надо будет, схватив глефу и запрыгнув на волка, нестись на врага, который осыпает тебя ливнем стрел. Скорее всего, их всех поблагодарят и отправят по домам, но Цукай не хотел возвращаться в свой маленький городишко, ему не хотелось оставлять царевну. И пусть она теперь у себя дома, это не означало, что Рьюге больше не нужна была поддержка! Какой бы сильной не была Ледяная царевна, рядом должен быть человек, чтобы прикрыть её спину.
Когда уже под утро генерал, в надежде поспать, возвращался на постоялый двор, где остановились офицеры, его перехватила крепкая рука. Цукай удивлённо посмотрел на Парис:
— Что случилось?
— Владыка пригласил весь командующий состав на торжественный пир через пару часов.
Цукай удивлённо выгнул бровь:
— Ты хочешь сказать, что нам придётся провести какое-то время в окружении знати? Я же деревенщина с окраин, откуда мне знать манеры?
— Ты — один из генералов, выигравших войну. Думаю, они могут тебе простить небольшую вольность, — дружелюбно ответила Парис. — Да и, говоря по правде, скорее, сильные мира сего просто хотят посмотреть, кто там на границе махал оружием, пока они отсиживались в столице, — скривилась женщина. — С нас-то всего и требуется, что сидеть, улыбаться и, когда спросят, кивать. Так что переодевайся в парадную форму и идём.
— А где Рьюга?
Парис как-то сочувственно на него посмотрела и ответила:
— Она же всё-таки царевна, так что уже ушла во дворец.
Что-то тут было не так. Всем были известны напряжённые отношения между братом и сестрой, так что Цукай думал, что Рьюга останется с ними. Разыскав свою комнату, Цукай с любовью достал плащ из огненной лисицы. Он помнил, как впервые надел его и встал перед войском. В тот день рядом не было Рьюги, задача генерала заключалась в том, чтобы задержать войска врага, спешащие на подмогу. Он стоял впереди один, алый плащ делал его лёгкой мишенью среди снежной пустоши, но также это был цвет Сейфазы, страны царевны, за которую Цукай сражался. Издав боевой клич, генерал кинулся вперёд на стройные ряды вражеских копьеносцев перед ним. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из-за спины раздался хор торжествующих голосов, и армия Сейфазы бросилась вперёд. В тот момент Цукай чувствовал себя непобедимым.
***
Два генерала пришли на пир чуть ли не самыми последними. Каменные стены большой залы ближе к потолку переходили в ледяные. Сверху на новоприбывших смотрел ледяной змей, вырезанный из горных самоцветов. Парис и Цукай поклонились Владыке и прошли к столу, где сидели остальные генералы. Рьюга, хотя и была сестрой Хозяина Севера, сидела вместе с высшей знатью, а не за царским столом. Подле Владыки примостилась женщина с красотой безлунной ночи, с другой стороны находились два юных царевича, едва старше десяти лет.
Играла лёгкая музыка, слуги незаметно наполняли бокалы, не давая им пустовать. У Цукая слипались глаза, ему отчаянно хотелось спать. И всё же генерал периодически бросал встревоженные взгляды на царевну, которая неспешно наслаждалась едой. Казалось, она находилась не на пиру, а на тихом домашнем обеде. Никто из знатных дам и господ не говорил с Рьюгой, она тоже ни на кого не обращала внимания.
Спустя пару часов, когда Цукай уже больше спал, чем воспринимал реальность, Владыка поднялся и разговоры с музыкой разом смолкли.
— Пять лет назад предатель Ниорай пошёл против Сейфазы, но Север покарал его! Моя сестра лично отрубила голову этому рыбьему выродку! — он улыбнулся Рьюге, и тут же все в зале сдержанно зааплодировали.
Цукай не сводил взгляда с повелителя, предчувствуя что-то неладное. Ему казалось, что он видит в льдисто-голубых глазах своего Владыки скрытую угрозу.
— Эти шесть генералов, — Хозяин Севера указал на их стол, — с честью прошли всю войну и отстояли Сейфазу! Теперь их ждёт награда! — всё снова захлопали. — Генерал Лоет.
Крупный мужчина с густой чёрной бородой поднялся и поклонился. Один глаз закрывала повязка: его ранили, когда в лагере наёмники напали на царевну.
— Слушаю, Владыка.
— Ты отправишься обратно на границу и возьмёшь командование, на случай, если наши буйные соседи не выучили урок, — Владыка едва заметно улыбнулся. — Так же дарую тебе свой голос. Надеюсь, ты им воспользуешься с умом и всё так же будешь нести знамя Сейфазы.
— Я не разочарую вас, Владыка! — Лоет поклонился и сел на место.
Все тут же одобрительно захлопали. Вот так повезло! С голосом Владыки никого не будет выше Лоета в тех местах! Цукай одобрительно улыбнулся товарищу. Следующих двух генералов вернули в их родные города, одного старика, разменявшего уже седьмой десяток, отправили на покой, даровав поместье и землю. И тут дошло дело до Парис.
— Слушаю, Владыка, — поклонилась женщина.
— Генерал Парис, насколько я знаю, вы родились тут, во Фьюмокуаре. Ваш отец был торговцем, и его убили солдаты Ниорай, когда тот поднял восстание.
— Да, Владыка. Меня погнало на войну, в первую очередь, желание отомстить убийце отца, — голос Парис звучал твёрдо, хотя Цукай видел, что женщина начинала нервничать под холодным, словно пурга, взглядом.
— Очень смелое решение для девушки, которая ни разу не покидала столицу. Я ценю это, особенно учитывая, что вы добились больших успехов на фронте. Для такой сильной женщины будет непросто найти спутника жизни.
Парис вся побледнела, догадываясь к чему всё идёт.
— Спасибо за беспокойство, Владыка, но если среди снегов меня ждёт родная душа, то я готова к трудностям на моём пути.
— Что вы, какие трудности, — обманчиво мягко улыбнулся Хозяин Севера. — Вы и так много страдали ради Сейфазы. Позвольте мне помочь. Го Нарател, — тут же поднялся мужчина явно благородного происхождения. — Позвольте мне представить главного судью города Шаартан. Уверен, достойней мужа вы не найдёте.
— Благодарю, Владыка, — сдавленным голосом ответила Парис.
И тут Цукай похолодел. В голове представив карту Сейфазы, он понял, что их раскидали по разным точкам страны, словно Владыка решил сделать всё возможное, чтобы генералы больше не увиделись друг с другом. Кого-то отослали на юг, других на запад и восток, Парис отправится за гору Юмэй, подальше от Фьюмокуара.
— Генерал Цукай.
С плохим предчувствием мужчина поднялся и поклонился. Куда погонит его Хозяин Севера?
— Слушаю, Владыка.
— Я очень хорошо наслышан о ваших подвигах: именно вы разгромили армию Мэка, правой руки Ниорай, вы взяли в одиночку более десятка крепостей. Ваш послужной список поражает.
— Благодарю, Владыка, — прохрипел Цукай.
На секунду в глазах правителя промелькнула насмешка, а потом он продолжил торжественным тоном:
— За вашу верность и смелость, а также выдающиеся достижения, я назначаю вас военным чиновником третьего ранга. Надеюсь на вашу помощь тут, во Фьюмокуаре.
Цукай обомлел. Должность чиновника означала, что у него забирают всех людей, а впереди ожидают горы бумажек. Получается, он останется в столице один, без друзей и верных соратников, занимаясь работой, в которой совершенно ничего не смыслит! Генерал уже было хотел возразить, но краем глаза заметил, как Рьюга покачала головой. Выдохнув, Цукай ответил:
— Благодарю, Владыка. Никак не ожидал, что вы так высоко меня цените.
— Надеюсь, мои выводы не окажутся ложными, — многозначительно улыбнулся Хозяин Севера. — А теперь, моя дорогая сестра, — Цукаю показалось, что в ледяных глазах мужчины промелькнул хищный блеск.
Рьюга спокойно поднялась и поклонилась.
— Слушаю, Владыка, — её голос не выражал никаких эмоций, льдистые глаза твёрдо смотрели прямо на брата.
— Пять лет назад я отправил тебя сражаться с Ниорай, зная, что лучше человека мне не найти. Ты меня не подвела.
— Благодарю, — Рьюга покорно склонила голову.
Владыка недобро сощурился и всё таким же торжественным тоном продолжил:
— И всё же ты являешься царевной этой страны! Думаю, пришло время сложить оружие и вернуться во дворец, Рьюга, а то придворные уже стали забывать, как ты выглядишь.
Внутри Цукая закипел гнев: Рьюга, не жалея себя, пять лет сражалась за Сейфазу, а теперь её собираются запереть во дворце, отобрав всё? Ледяной царевне было место на поле битвы, среди завывания вьюги и лязга оружия, а не рядом с этими чопорными дамами, которые падали в обморок от вида крови. Тем временем Рьюга изящно поклонилась и с каменным лицом произнесла:
— Благодарю, Владыка, надеюсь, я быстро привыкну к новой жизни.
За один пир Хозяин Севера раскидал их всех по разным концам Сейфазы, привязав к месту семьёй, должностью или землёй, а царевну запер во дворце. Армия, которая пришла во Фьюмокуар на пике своей силы, исчезла в один миг. Цукай не сомневался, что и другие офицеры разосланы так, чтобы не беспокоить их повелителя. Хозяин Севера, улыбнувшись, вновь вернулся на своё место, ледяные глаза в этот момент были холоднее даже снежной пустоши.
