***
Вскоре они приблизились к рифам. Цукай достал из-за пазухи свёрток, размотал его и взял в руку небольшой самоцвет, от которого исходил бледно-белый свет. Кох тоже достал похожий камень. Не спеша, они принялись осматривать рифы. Камень под ногами был скользким от воды и льда. Морозный ветер пробирался под одежду. Кох повыше натянул воротник, тогда как Цукай плотнее закутался в шарф. Осмотр первого рифа ничего не принёс, второго — тоже. На третьем же Кох заметил возле одного из камней, что снег странного цвета. Стряхнув верхний свежий слой, командующий увидел застывшее пятно крови размером с ладонь. — Цукай, посмотри, — позвал он. Генерал подошёл и присел рядом. Стоило Цукаю увидеть кровь, как он тут же нахмурился. — Тут были рунные маги, — мрачно сказал он. — То, что мы нашли пятно крови не значит, что она принадлежит рунным магам. Это вполне мог быть кто-то из рыбаков, — спокойно сказал Кох. Он тоже склонялся к версии, что эта кровь принадлежала рунным магам, вызвавших волну. И всё же без доказательств Кох не видел смысла исключать ещё другие версии. Цукай цыкнул, снял перчатку и провёл пальцем по обледенелой крови, словно чертил какой-то символ. — Использование рун зависит от эмоций, а вот их сила — от способностей человека взять из вне нужное количество магии, — задумчиво заговорил Цукай. — Вытащить много энергии из окружающего мира, чтобы, например, создать огромною волну, даже для отряда рунных магов довольно-таки непросто, поэтому для усиления рун иногда используют энергию жизни. — Энергию жизни? — с любопытством переспросил Кох. Хотя он перечитал много книг о рунах, он ни разу не слышал об этом. Цукай рассеянно кивнул, всё ещё погружённый в свои мысли. — Использовать её не особо сложно. Нужно просто вместо энергии извне влить собственную жизненную энергию, тогда руна станет гораздо мощнее. Если ранить себя, то проще будет обратиться к внутренней энергии. Я не раз видел на войне, как маги Шиарона проливали собственную кровь, чтобы усилить руны. — Если брать свою жизненную энергию гораздо проще и с ней руны сильнее, то почему маги используют энергию из вне? — недоумённо спросил Кох. — Использование собственной крови для подпитки рун сокращает жизнь, — Цукай поднялся и отряхнул колени. — Можно упасть замертво, так и не дочертив руну. Никогда неизвестно, сколько возьмёт магия твоего времени в уплату за силу. Волна выглядела неестественной, неправильной, но не слишком огромной, чтобы выдать за собой магию. Но зачем нужна была волна? Кох снова мысленно перенёсся в тот день. В городе паника, море исчезло, открыв мель, а потом восстало горой, и ледяная царевна… Глаза Коха резко расширились. Как он только сразу об этом не подумал? — Цукай, — позвал он, генерал отозвался мычанием. — Как думаешь, может, волну специально вызвали именно, чтобы люди увидели способности царевны Рьюги? — С чего ты так решил? — подозрительно отозвался он, облокотившись на гладкий камень, у его ног мелкие волны разбивались о риф. — Царевна выглядела так, будто её выдернули из постели, но даже она бы не успела добежать от дворца до пристани, — начал Кох выкладывать свои догадки. — Если бы она увидела в окне, что море отступает, и сразу же поспешила на помощь, то всё равно бы не успела до того, как волна накрыла бы часть города. Скорее всего, ей кто-то сообщил заранее. Цукай нахмурился и скрестил руку: — Зачем кому-то это делать? — Чтобы напугать народ, — просто ответил Кох, несмотря на раздражение, исходящие от Цукая. — Может, ты и привык, но силы царевны — пугающие. Мятежники могут сыграть на страхе людей перед ледяной царевной. — Рьюга только и делала, что защищала Сейфазу, — в голосе Цукая прорезалась сталь. — Я знаю, — Кох умиротворяюще поднял руки. — Но, поверь мне, исказить факты и управлять толпой гораздо проще, чем кажется. Цукай пробормотал под нос какое-то ругательство и повернулся в сторону лодки: — Поплыли к следующему рифу, тут мы всё осмотрели. Кох какое-то время молча смотрел в напряжённую спину генерала, гадая, о чём тот думает. Для Цукая всегда было больно слышать плохое о царевне. Кох прекрасно понимал, что тот отдал бы жизнь за неё. Цукай опять выругался, пнул мелкий камень и запрыгнул в лодку. Следующий риф они осмотрели в напряжённом молчании, но к тому времени, как они вступили на последнее возвышение, плечи Цукая уже расслабились. Он подошёл к краю скалы и уставился в сторону Фьюмокуара, где пристань освещали редкие огни самоцветов. — Что ты делаешь? — недоверчиво спросил Кох. — Наслаждаюсь романтикой, как и советовал Альф, — с притворной томностью вздохнул Цукай. Кох еле подавил улыбку. Казалось, Цукай не способен долго злиться, он всегда быстро отходил и включал свою обычную весёлую сторону. — Если не собираешься мне помогать, я столкну тебя в воду, — Кох слегка хлопнул его по плечу. — Вы слишком жестокий, господин командующий, — отозвался Цукай, растягивая его звание. — Вокруг ночь, холод, земля далеко, неужели у тебя в сердце нет и капли милосердия ко мне? — Если бы у меня не было к тебе и капли милосердия, то я бы вытолкнул ещё из лодки, — хмыкнул Кох, продолжая осматриваться вокруг. — Я так и знал, что ты ко мне небезразличен, — дразняще сказал генерал. Кох поперхнулся и резко обернулся, смотря на Цукая во все глаза. — Что ты сказал? — спросил он хриплым голосом. В глазах генерала был озорной блеск, из-за чего Кох терялся в догадках: серьёзен он или нет? — Я-то надеялся, что мы друзья, поэтому ты так добр со мной, — ни капли не меняясь в лице, ответил Цукай. — Я думал, что мы ладим. Разве я не прав, господин командующий? Кох отвернулся, желая, чтобы в темноте Цукай не заметил румянца у него на лице. — Я точно вытолкну тебя за борт на обратном пути, — пробормотал командующий и услышал из-за спины приглушённый смех. Вскоре Цукай присоединился к поискам. Тишина не была напряжённой, Кох ловил себя на том, что еле сдерживает улыбку. Ему нравилось проводить время с Цукаем, его ребячливые провокации, серьёзность, граничившая с легкомыслием, улыбкой, ярче любого пламени. — Похоже, кроме крови мы ничего не найдём на рифах, — недовольно цыкнул Цукай. — Нужно что-то ещё, — упрямо сказал Кох, не собираясь сдаваться. — Осмотрим всё ещё раз, мы могли что-то пропустить. Цукай просто пожал плечами и последовал к лодке. Ветер стал ещё холоднее, Кох чувствовал, как мороз оседает на ресницах. Они закутались так, чтобы видно было только глаза. В этот раз они осматривали рифы медленнее и более тщательно. Цукай чуть не поскользнулся, но Кох вовремя схватил его за локоть, затаскивая на покрытый льдом и солью камень. Сам командующий тоже не раз был близок к падению в черноту моря. Когда они снова вернулись на риф, где обнаружили пятно крови, Цукай подошёл к нему и задумчиво замер. — Что-нибудь нашёл? — поинтересовался Кох, шерстяной платок приглушал его голос. — Да так, есть предположение, — всё ещё задумчиво глядя на кровь, сказал Цукай. — Если предполагаемые рунные маги не заметили оставшуюся кровь, они могли ещё что-то упустить. Не спеша он поднял два пальца и в пару штрихов начертил руну. Символы на мгновенье повисли в воздухе, вспыхнули серебром, а потом перед Цукаем снег и лёд превратились в воду. Генерал присел и засунул руку в образовавшуюся лужу. — Кох, — вскоре позвал его Цукай. — Мне кажется, тут не должно быть такого камня. Командующий подошёл к генералу. В руке Цукай держал белый пористый камень, гладкий с одно стороны и с зазубринами с другой, на одной стороне виднелись пара красных линий и оборванный край красной спирали. — Похоже на часть амулета, — сказал Кох, внимательнее рассматривая находку. — Если я прав, такой камень можно найти недалеко от Фьюмокуаре. — Поздравляю, господин командующий, — Кох повернулся в сторону Цукая, который широко улыбался. — Мы нашли след и доказательство, что тут были рунные маги. — Нужно ещё проверить… — Кох не успел договорить, как Цукай отскочил в сторону, попутно выругавшись. Растаявшая вода стекла в небольшую выемку, откуда торчало щупальце, покрытое гладкой чёрной кожей. Оно крутилось в разные стороны, ощупывая местность вокруг. — Тут же не могло быть под снегом жилище усатых тюленей? — растерянно спросил Цукай, особо не обращаясь к командующему. Кох напрягся, смотря на небольшое чёрное щупальце, которое заинтересованно ворошилось в окровавленном снеге. Знал же, что помимо ножа надо было захватить копьё или меч! Цукай уже достал кинжал и держал перед собой. Переглянувшись, они стали медленно отступать. Попутно Кох убрал осколок амулета в куртку, чтобы позже рассмотреть в гарнизоне. Усатые синебрюхие собратья отличались от своих сородичей острыми зубами, свирепостью и кровожадностью. Усатыми они были названы из-за двух толстых щупалец на лице, которыми они прощупывали окружающую обстановку прежде, чем вылезти. — Если это будет мама или детёныш, то убивать нельзя, — тихо предупредил Кох, стараясь не навернутся на обледенелых камнях, пока отступал. — Да знаю я, — напряжённо выдохнул Цукай. — Парис рассказывала, но сам я с ними ни разу не встречался. Щупальце исчезло, а потом словно из-под земли раздалось громкое тявканье. Кох с ужасом посмотрел под ноги. Усатые тюлени любили строить гнёзда в снегу с подводным входом. И они сейчас стояли на одном из них. Земля затряслась, Кох оступился и чуть не упал, но Цукай схватил его за рукав, дёрнув обратно. — Если с тобой что-то случится, то кто за меня отчёты будет составлять? — шутливо сказал он, тогда как глаза напряжённо следили за местом, где исчезло щупальце, казалось, что-то массивное пытается пробиться наверх. Кох не успел ничего ответить, как снег перед ними взорвался, выпуская крупную синебрюхую тюлениху с двумя щупальцами на морде. Она оскалилась, позволяя увидеть крупные клыки, глаза бусинки с кровожадным блеском смотрели на людей. Она была голодна. Рядом, где снежная крыша гнезда осыпалась, Кох увидел пятеро маленьких тюленьчиков, размером не больше руки. Они тщетно скребли стены, тоже желая выбраться на верх. — Если мы покажем, что не представляем угрозы, она будет нападать? — шёпотом уточнил Цукай. — Только если голодна, — тихо ответил Кох, вспоминая, что говорила Соня. Тюлениха пригнула голову и утробно зарычала. — А она голодна. Резко, она кинулась на них, заставляя отпрыгнуть в разные стороны. Тело тюленихи было большим, но она двигалась быстро, мощные ласты заставляли лёд покрываться трещинами. — Прокляни всё Север! — выругался Цукай. Он застрял на краю скалы между морем внизу и злой тюленихой. Кох мысленно повторил проклятье за ним. Наскоро сделав снежок, он кинул его в тюлениху, привлекая внимания. Тут же толстое щупальце метнулось к нему. Кох пригнулся, откатываясь в сторону, Цукай подпрыгнул, пропуская под собой хвост. Быстро, не давая никаких предупреждений, тюлениха кинулась на Коха, тот извернулся и ударил её ногой по морде, а потом резко ушёл от очередного щупальца. Прежде, чем та очухалась, командующий краем глаза заметил серебряную вспышку, а потом тюлениху сбил сильный порыв ветра. Цукай снова стоял возле него плечом к плечу, нож генерал убрал, два пальца он выставил перед собой, готовый в любой момент начать чертить руну. — Я отвлеку её, а ты выводи лодку, — решительно сказал Цукай. Кох бросил быстрый взгляд на рычащую тюлениху, которая от злости била хвостом по земле. Он прекрасно знал, что Цукай силён, он так же великолепно уклонялся, а лодку и правда может вывести только Кох, но... Командующий, быстро отогнал от себя все сомнения. — Если ты погибнешь во время боя с усатой тюленихой, то оставшиеся сторонники Ниорай умрут от смеха, — командующий сжал плечо Цукай и поспешил к лодке. — Зато ты избавишься от лишней бумажной работы! — донёсся вслед голос Цукая. Кох улыбнулся и силой воли заставил себя не обернуться, когда сзади раздались рычание и звуки ударов. Быстро подняв парус, командующий направил лодку на скалу, под которой происходило сражение. Генерал уворачивался, словно танцуя на обледенелом настиле. Цукай заметил его и побежал к краю, тюлениха бросилась за ним. Генерал был легче и быстрее её, но, когда он пробегал мимо открывшегося гнезда, его за ногу схватило маленькое щупальце и он упал. Цукай воткнул кинжал в землю, не позволяя себе соскользнуть, подтянулся и поднялся на ноги. Кох быстро закрепил канат и беспомощно замер на лодке. Он видел, что тюлениха догонит Цукая, если ничего не предпринять. Сделав глубокий вдох, Кох выставил впереди два пальца. Сила из вне неохотно собиралась вокруг, он медленно чертил символ за символом. Тюлениха уже почти догнала Цукая у края, когда Кох закончил дугу и символы вспыхнули, соединяясь во вторую руну воздуха. Тут же плотный шар воздуха ударил в тюлениху, давая генералу так необходимые секунды форы. Цукай разбежался и прыгнул, вслед за ним было метнулось щупальце, но Кох был наготове и быстро метнул свой нож. Рядом сверкнула серебряная вспышка, генерал приземлился вместо моря на созданную рядом с лодкой льдину, проскользил по ней, налетев на борт. Он быстро забрался внутрь, пока Кох натягивал парус, уводя их от гнезда усатых тюлений. Какое-то время Цукай лежал на дне лодки, переводя дыхание, потом он посмотрел на Коха и с одобрением отметил: — В этот раз ты с первого раза начертил руну. Это хороший прогресс. — Ну так я же учился у знаменитого генерала Цукая, — с лёгкой усмешкой сказал Кох, чувствуя, как внутри разливается одобрение. Цукай на это только хмыкнул и откинулся назад, уставившись на звёзды. Кох покачал головой. Несмотря на произошедшее, ему понравилась эта ночь.***
Над Фьюмокуаром рассыпалась река из звёзд. Когда они вернулись на пристань и разыскали Альфа, чтобы вернуть лодку, моряк уже совершенно захмелел и только махнул им рукой. Кох проверил находку с рифов во внутреннем кармане куртки. Как бы он не хотел разобраться с ним сейчас, он понимал, что лучше будет поспать и заняться расследованием на свежую голову. — Мы уже прошли поворот к твоему дому, — как бы невзначай заметил Цукай. — Только не говори мне, что собираешься ночевать в гарнизоне? — он удивлённо вскинул брови. Кох промолчал. Вернуться поздно ночью домой — это выслушивать упрёки матери по поводу работы по возвращению или утром. Он сам выбрал занять должность командующего, и это он сам решил работать целыми днями. Его мать не устраивало именно это. — Если хочешь, можешь переночевать у меня, — предложил Цукай. — Всё равно в поместье никого кроме меня нет, так что должны быть свободные комнаты. — Я не против, — устало согласился Кох. С непривычки руки уже болели после управления лодкой, да и после холода рифов хотелось скорее оказаться у тёплого очага и завернуться в шерстяное одеяло. Кох надеялся, что он завтра вовремя встанет и не опоздает на работу. Когда они приблизились к поместью Цукая, то услышали из-за забора тихий детский смех и скрип снега. Когда они прошли через ворота, то Кох увидел, как худой мальчик весело бегает вместе с дымчато-серым волком по двору. — Юф, не ожидал тебя так поздно увидеть, — окликнул его Цукай и дружелюбно помахал. Заметив их, мальчишка замер, потом испуганно взглянул на Коха, метнулся к стене и быстро её перелез. Дымок недовольно посмотрел в сторону командующего, а потом, что-то ворча себе под нос, улёгся возле стены, где только что-то скрылся мальчик. — Кто это? — удивлённо спросил Кох. — Слуга господина Кадана, — отмахнулся Цукай, подходя к двери в поместье. — Он очень привязан к Дымку, поэтому иногда приходит поиграть с ним. Переступив порог, Кох оказался в знакомой прихожей, освещённой мерным сиянием самоцветов, вставленных в резные настенные светильники. Цукай повёл его дальше, через большой гостиничный зал и столовую с широким мягким ковром, в ворсе которого тонули подошвы сапог, пока они не очутились в небольшой комнате, больше напоминающей склад. Цукай сел на корточки и принялся рыться среди ящиков и стеллажей. — Знаешь, я считал тебя более гостеприимным хозяином, — заметил Кох. — Я бы согрел тебе постель, но, думаю, жаровня справится лучше, — отмахнулся Цукай. Опять. Кох прикрыл глаза и потёр голову. Конечно, его забавляли поддразнивания генерала, но он не мог позволить водить себя за нос. — Цукай, — позвал он, генерал заинтересованно промычал в ответ. — Я уже давно не юнец, чтобы играть в игры, поэтому хотел бы узнать заранее, ты правда хочешь переспать со мной или просто веселишься? — после слов Коха Цукай повернул голову и непроницаемо посмотрел на него. — Не зависимо от ответа, я бы не хотел разрывать нашу дружбу. В конце концов, только с тобой мне интересно проводить спарринги, — усмехнулся командующий. — Никто из моих ребят в гарнизоне не может выстоять против меня в бою. — Если бы они повоевали с моё, то вполне могли бы извалять тебя в снегу, — улыбнулся Цукай. Он задумчиво почесал подбородок и произнёс: — На самом деле, я не планировал тащить тебя в постель, но твоя явная заинтересованность заставила меня передумать. Кох ухмыльнулся и в тон генерала ответил: — Мне казалось, что ты только спишь и видишь, как построить снежный дом и создать семью с нашей царевной. — Я всего лишь слабый человек, которому не чужды порывы плоти, — протянул Цукай, отворачиваясь и принимаясь дальше копаться в вещах. — Но всё же мне придётся тебя расстроить. После нашей вылазки я ничего так сильно не хочу, как уснуть, так что придётся провести ночь с жаровней, — он достал её. Цукай поднял, впихивая жаровню в руки Коха. Тот старался выглядеть спокойным и не показать разочарование. Конечно, он тоже порядком утомился за ночную вылазку, но Цукай говорил о возможности переспать так просто, словно это для него ничего не значило. Кох прекрасно понимал, что ни о какой любви между ними и речи быть не может. Ему нравился Цукай, но он сомневался, что влечение между ними продлится долго. Кох прекрасно осознавал, что он в первую очередь заинтересовался генералом, потому что тот ни на кого не походил. Командующей предполагал, что когда он узнает его лучше, то интерес пропадёт, как уже не раз случалось. — Поднимайся на второй этаж, первая комната слева, — выдернул его из размышлений Цукай. — Если мне не изменяет память, кровать там застелена и как раз есть шерстяное одеяло, — он ненадолго задумчиво замолчал. — Да, первая дверь слева, — кивнул сам себе Цукай. — Я позже принесу угли. Кох стоял и смотрел на него. И это всё? После произошедшего в лодке, Кох ожидал всё же чего-то большего чем разговор. Опустив жаровню, Кох, пока Цукай не успел ещё чего-то сказать, схватил его одной рукой за подбородок, повернул к себе и поцеловал. Губы генерала были сухими, едва заметная щетина царапала лицо. Цукай обхватил его за голову и ответил, не желая уступать. Кох в ответ переместил свою ладонь на затылок. Это больше напоминало борьбу: зубы и языки сталкивались, никто никак не мог урвать инициативу. Когда они отстранились друг от друга, глаза Цукая горели, привычная усмешка превратилась в лёгкую улыбку. Он напоминал свечу, Коху казалось, что он горит в его пламени. — Господин командующий, я же говорил вам, что слишком устал на сегодня. Неужели вы не можете держать себя в руках? — слова генерала были пропитаны весельем. — Я буду держать себя в руках, когда ты научишься держать язык за зубами, — усмехнулся Кох, потом отстранился, взял жаровню и покинул кладовую. Он ещё раз провёл языком по губам, и покачал головой. Цукай, как и в драках, тут тоже не любил проигрывать. Из-за этого Коху всё было только интересней. Ещё более его интриговало то, что скрывается за пламенем Цукая. Кох не сомневался, что генерал, который прошёл сквозь ледяные ветра Сейфазы и снежные бури, ещё удивит его. Командующему хотелось разгадать Цукая, узнать всё, что он прячет под своей улыбкой.***
Цукай в задумчивости сидел на пороге дома. Несмотря на усталость после долгой вылазки, у генерала сна не было ни в одном глазу. Цукай снял шапку, оставив только шарф и тёплый кафтан. Ему как-никогда хотелось почувствовать морозный воздух. Рьюга говорила отпустить войну и привыкнуть, что наконец-то в Сейфазе царит мир, но он не мог. Цукаю казалось, что не пройдёт и пары дней, как ему придётся надеть доспехи, схватить саблю и идти в бой. Сторонники Ниорая, притаившиеся в городе, кровь на рифах, словно для рунной магии. Цукаю казалось, что дело идёт к войне. Он сделал глоток из бутылки с ягодной настойкой, которую прислала Парис, пристально глядя перед собой. Как бы Цукаю не нравилось драться, он не хотел снова пережить те года. Когда-то в родном городе, Подгорице, где-то на окраине Сейфазы, Цукай тоже был командующим небольшого гарнизона в тридцать человек. Этого хватало, чтобы разобраться с редкими бандитами в округе. Члены гарнизона в Подгорице по большей части ничем не занимались. С Цукая даже никто не требовал отчётов! Пять лет назад под их стены пришла Рьюга с вестью о войне против предателя Ниорай. Цукай взял всех своих людей на войну и никого не смог уберечь. Он потерял их в первые же полгода. По взгляду Коха Цукай видел, что тот не до конца поверил в его усталость, но не стал давить. Он был ему за это благодарен. Цукай устало вздохнул, не зная, что делать. Кох был хорошим человеком, трудолюбивым, преданным, генералу было интересно с ним. Командующий прекрасно понимал, что его провоцируют, но всё равно отвечал. Во время спаррингов с ним Цукай забывал, что был в какой-то мере заперт во Фьюмокуаре, но… Но было нечто, заставившее генерала пойти на попятную пару часов назад. Отпустить себя? Расслабиться? Это было слишком трудно, когда Цукай чувствовал себя беспомощным и беззащитным без своей армии в городе, где каждая новая ниточка их расследования вела к тому, что назревает нечто крупное. Цукай слишком хорошо помнил обмороженные трупы и алые знамена Сейфазы, пропитанные кровью. Раздался глухой звук удара. Цукай вскинул голову и увидел Юфа, который свалился в сугроб. — Не страшно одному по улицам гулять в столь поздний час? — устало поинтересовался генерал. — У меня есть нож, — насупившись, ответил мальчишка, доставая его из сапога. Нож был обычным на вид, но сделан из серого железа. Такое лезвие никогда не теряло своей остроты. Цукая это не особо впечатлило. Генерал поднялся, достал свой кинжал, нарисовал на стене небольшой круг и, наконец, снова обратил внимание на Юфа, который удивлённо следил за ним. — Ты ножом-то пользоваться умеешь? — на словах Цукая мальчишка сразу покраснел. Вздохнув, генерал жестом подозвал его к себе: — Смотри, сейчас научим тебя метать ножи. Цукай бросил свой кинжал, попадая ровно в центр своеобразной мишени, а потом начал объяснять мальчишке, как это делается. В какой-то мере Цукай уже привязался к Юфу, да и внеплановый урок по метанию оружия отвлекал от мрачных мыслей, которые преследовали его с возвращения с рифов.