Ледяная

      Барная стойка опустела, как и часть ресторана. Время приближалось к полуночи, но дружный коллектив полицейского участка не спешил расходиться. От их стола, скрытого деревянными стеллажами, доносился пьяный смех и звон бокалов. Уайт разместилась на высоком барном стуле, закинув ногу на ногу и сложив руки на стойку. Рид отправился к общему столу, чтобы забрать оставленную куртку и предупредить коллег, где их в случае чего искать. Натали заказала у подошедшего бармена лонг айленд и сделала для себя вывод, что сегодня точно напьется. Рид вернулся как раз в тот момент, когда миловидный юноша с бейджиком «Bartender» поставил перед Натали высокий бокал с толстой трубочкой и кусочком лайма. Гэвин молча сел рядом, с усмешкой глянул на прильнувшую к напитку девушку и заказал двойной виски со льдом. После первых бокалов завязавшийся неуклюжий разговор начал приобретать оттенки дружелюбного стёба. После второй и третьей порции спиртного со стороны сидящих за баром молодых людей послышался веселый смех. Уайт пьянела на глазах, все шире улыбаясь и задорнее смеясь на каждую шутку Рида. Она сидела, облокотившись локтем о стойку и подпирая рукой ставшую тяжелой от алкоголя голову. Ее зеленые глаза блестели и в приглушенном свете ресторана казались еще более притягательными. Она, не отрываясь, следила за мимикой Гэвина, когда тот рассказывал очередную забавную историю, которых у него, как ни странно, хватило бы на толстенный сборник. Уайт не могла поверить, что этот вечно хмурый, злой и эгоистичный мужчина может так обаятельно улыбаться. Конечно, его мудаковатая сущность никуда не делась, частенько проскальзывая в тот или иной момент разговора. Но в нем словно жил еще один Рид, который под влиянием алкоголя стремился вырваться наружу во всей своей красе. Уайт, не переставая пьяно улыбаться, изучала расслабленное лицо Гэвина, будто пыталась найти что-то, и мужчина чувствовал, как глухо стучит его сердце. Будь на месте Натали другая девушка, Рид бы уже давно воспользовался ее состоянием, и отправился вместе с ней завершать приятный вечер более приятной ночью. Но то была Уайт, и как бы детективу не хотелось затащить ее в постель, особенно сейчас, когда ее глаза неотрывно скользят по его лицу, он меньше всего желал вернуться домой с разбитым носом или синяком под глазом. Но вот Натали обхватывает торчащую из бокала трубочку губами, делая глоток, и Рид думает, что не будет Ридом, если не рискнет. Когда его пугали синяки и ссадины? Пф, да никогда! Усеянное незаметными шрамами лицо тому доказательство. На невысокой сценке за их спинами начинает фальшиво петь в микрофон подвыпивший исполнитель, и Гэвин думает, что это как раз вовремя. Уайт и он одновременно морщатся от первых звуков и, встретившись взглядами, прыскают смехом. — Давай свалим отсюда? Не хочу слушать этого мудилу весь оставшийся вечер! — Рид наклоняется к девушке и пытается перекричать неожиданно громкую музыку и надрывающего пьяный голос певца. Натали открывает рот, чтобы что-то спросить, на мгновение ее взгляд замирает в задумчивости, она хмурится, а потом кивает головой и неуверенно слазит со стула. Детектив слишком резво подрывается, чтобы помочь опьяневшей девушке, подхватив ее под локоть, и замечает, что сам нетвердо стоит на ногах. Несмотря на это, пока Уайт натягивает пальто и проверяет наличие вещей в карманах, Рид покупает у бармена бутылку виски, накидывает куртку, и они, даже не попрощавшись с веселящимися коллегами, покидают ресторан.       Они молчат и курят, когда Гэвин заказывает такси, тыкая по экрану смартфона чуть замерзшими пальцами. Они не смотрят друг на друга, изучая меняющиеся картинки за окном, когда беспилотник мчит их по пустеющим улицам города. Они в тишине поднимаются в лифте на тридцать второй этаж. И только у двери своей квартиры Рид ставит бутылку виски прямо на пол, выуживает из заднего кармана джинс ключи и хрипло произносит: — Вот, тут я обитаю… — его голос тонет в тишине, и мужчина замирает, всматриваясь в прислонившуюся спиной к стене Натали, которая смотрит ему прямо в глаза нечитаемым взором и задумчиво закусывает нижнюю губу. У Рида слетают тормоза и ему становится глубоко плевать, что сделает с ним Уайт и где найдут его труп спустя пару недель. Он в два широких шага сокращает расстояние между ними и рывком притягивает Натали к себе за талию. Его губы жадно накрывают ее, и он слышит лишь слегка удивленный стон. Уайт от неожиданности медлит около минуты, и Рид уже готов принять заслуженную смерть, как ее губы начинают отвечать с неменьшей страстью и жаром. Его свободная от ключей рука касается ее щеки, ощущая холод и мягкость под подушечками пальцев. Такое необычное сочетание. Гэвин углубляет поцелуй и зарывается рукой в густые шоколадные волосы. И почти теряет контроль, когда язычок Нат сплетается с его в страстном танце. Девушка прижимается к нему всем телом, руками скользя с его плеч на шею. Рида бьет крупная дрожь, и он разрывает поцелуй, тяжело дыша и вглядываясь в затуманенные зеленые глаза, чтобы убедиться, что это не пьяный сон. Уайт сама тянется за новым поцелуем, и сердце Рида пропускает удар. Его руки изучают стройное тело под пальто, обтянутое черной мягкой тканью, которое слегка выгибается, когда его ладонь проводит вверх вдоль позвоночника. Мужчина наощупь находит ключом замочную скважину, и дверь в квартиру открывается, впуская их, не разрывающих поцелуи и объятия. Оказавшись в прихожей, двое торопливо стаскивают друг с друга верхнюю одежду и обувь, входная дверь громко захлопывается прижатой к ней спиной Уайт. От сильного удара на стоящем рядом комоде что-то с грохотом падает. Забытая бутылка виски остается одиноко стоять на полу в коридоре.       Уайт думает, что сошла с ума, когда, подхваченная под бедра сильными руками Гэвина оказывается в темной спальне, источником слабого света в которой было лишь незашторенное окно. В ее пьяном мозгу с трудом укладывается мысль, что это тот самый, мать его, Рид осторожно ставит ее на ноги возле незастеленной кровати. Тот самый Рид, которого она ненавидит всеми фибрами души, и который ненавидит ее в равной степени, жадно изучает ее тело руками. Его горячие влажные губы скользят к шее, щетина царапает кожу, и Натали, сама не осознавая, испускает тихий стон. Тело под его нетерпеливыми и порывистыми ласками отказывается сотрудничать с опьяневшим разумом и покрывается мелкими мурашками. Рид хрипло дышит между влажными поцелуями в шею, его мышцы под ее ладонями напряжены, и Уайт сдается на милость своей физиологии. Она рывком стаскивает с мужчины серый свитер, который летит куда-то в темноту комнаты и прижимает ладони к его крепкому торсу, покрытому негустой растительностью. Пальчики скользят по груди, опускаясь к рельефному животу, и Гэвин сдавленно выдыхает в ее шею, обдавая почти раскаленным дыханием нежную холодную кожу. Снова губы находят друг друга в страстном поцелуе, и руки мужчины скользят вверх по бедрам, приподнимая и без того бесстыдно задравшееся платье. Мгновение и черная ткань отправляется на пол, открывая застланному пеленой взору детектива облаченные в черное кружево соблазнительные формы. Рид мысленно стонет и припадает губами к упругой груди. Уайт выгибается в его руках и что есть сил хватается за его крепкие плечи. Ее дыхание наконец сбивается, щеки покрываются румянцем от нарастающего желания, а тело бьет мелкая дрожь. Гэвин едва сдерживает тряску в руках, но одним движением рвет кружевную ткань на груди девушки, отчего та удивленно вскрикивает и впивается ногтями в его плечи. Он не может видеть ее лица в полумраке комнаты, лишь тусклый свет, попадающий в комнату из окна, мягко очерчивает ее силуэт, и Рид думает, что не видел ничего прекрасней в своей долбанной жизни. Мужчина впивается губами в обнаженную грудь, лаская языком набухший сосок, и словно через толщу воды слышит страстный всхлип. Девушка зарывается тонкими пальчиками в его темные волосы, снова стонет, но на этот раз с губ едва различимо срывается его имя. Рид резко прерывает свои ласки, ошарашенный услышанным и утыкается взглядом в распухшие от поцелуев губы. — Что ты сказала? — хрипло шепчет мужчина, беря Уайт пальцами за подбородок. Его дыхание тяжелое и прерывистое, сердце стучит так, будто сейчас пробьет грудную клетку, и Натали чувствует, как дрожит его рука. — «Гэвин»… Я сказала «Гэвин», — тихо отвечает девушка, слегка смущаясь, и опускает взгляд. Рид готов поклясться, что ни одна женщина не произносила его имя так. Он впервые слышит из уст Натали имя, а не свою фамилию, и факт того, в какой ситуации она произносит его первый раз, лишь распаляет и без того всепоглощающее желание. Мужчина порывисто припадает к мягким губам в новом горячем поцелуе, спускается к шее, и снова до его ушей долетает тихий стон. — Скажи.., — шепчет Гэвин между поцелуями, — Скажи это.., — его голос дрожит и практически умоляет, — Скажи это еще раз. Уайт выдыхает его имя вместе с протяжным стоном, когда рука Рида сжимает ее грудь. Его практически трясет от удовольствия, и жадный поцелуй в шею сменяется легким укусом, который тут же был зализан, словно в извинении.       Натали вдруг чувствует свою власть над мужчиной так отчетливо, что это пьянит похлеще всего выпитого алкоголя. Ее ноги слегка подкашиваются, но крепкие мужские руки не дают ей упасть, прижимая к себе все сильнее. Девушка разрывает очередной поцелуй и торопливо тянется к ремню на темных джинсах. Уайт дразнящим движением ладони проводит по ширинке и чувствует невероятно возбужденный и пульсирующий мужской орган. Рид шумно выдыхает, приближение скорой близости горит в нем ярким пламенем, выжигая алкоголь в крови и последние крупицы самоконтроля. Тугой, ноющий узел внизу живота и болезненная пульсация в паху заставляют его действовать немного грубо и порывисто. Он быстро освобождается от джинс, и, подхватывая Натали под бедра, роняет ее на кровать, нависая сверху. Ее красивая грудь часто вздымается, бронзовая кожа манит прикоснуться к ней губами, и Рид больше не в силах сдерживаться. Его голодные поцелуи переходят в засосы и спускаются вниз по плоскому животу, пока не упираются в черное кружево. Рука резким движением снимает последнюю часть нижнего белья и скользит между стройных ножек. Пальцы ощущают жар и влагу, проникая внутрь, и Уайт с громким стоном выгибает спину, комкая руками простыни. Рид хочет чувствовать себя хозяином положения, видеть стройное извивающееся от его действий тело, слышать глубокие полу-всхлипы полу-стоны из приоткрытых губ. Но понимает, что контроль покинул его, и теперь он, самоуверенный и наглый, во власти Уайт, которая тянется к резинке его серых боксеров и выпускает на свободу изнывающий по ласкам член. Ее нежные пальчики смыкаются на коже, и Гэвин практически рычит от удовольствия и возбуждения. Маленькая рука медленно и дразняще двигается вверх-вниз, стройные ноги подрагивают от умелых движений его пальцев, и томные стоны разбивают его прежний устоявшийся мир. Рид перехватывает руки девушки, собирая ладонью запястья и заносит их над головой Уайт. Пальцы правой руки жестко впиваются в женское бедро, но Натали не замечает боли, теряясь в волнах наслаждения. Мужчина резким, немного грубым движением проникает внутрь, тугие мышцы сжимаются вокруг него, и он замирает, стискивая зубы, чтобы не застонать в голос. Темную комнату наполняют громкие женские стоны и неприличные звуки секса, когда Гэвин начинает быстро двигаться, не сдерживаемый более ничем. Воздух кажется раскаленным настолько, что два прижимающихся друг к другу в порыве страсти тела покрываются испариной. Уайт снова и снова кричит имя Рида, чувствуя его сильные толчки и обжигающие кожу шеи засосы. Его рука смещается на горло, чуть сдавливая, но не перекрывая кислород, Натали выгибается вверх, словно кошка, и царапает острыми красными ноготками плечи Гэвина. Руки мужчины грубые, а поцелуи такие жадные, что девушка уверена, завтра на ее коже не будет живого места. Но сейчас, здесь, в этой смятой постели, под требовательными ласками этого мужчины ей плевать. Все настолько странно и спонтанно произошло, что Нат впервые чувствует, как трескается лед, покрывающий ее сердце долгие годы. Это больно, и чем глубже эта трещина, тем сильнее режущая боль где-то внутри, под ребрами. Но хриплые стоны, больше похожие на рычание дикого зверя, вырывающиеся из груди Гэвина с каждым глубоким толчком, его горячие шершавые ладони, сжимающие влажную, но холодную кожу, заставляют на время забыться и отключиться от реальности. Уайт хочется довести его до исступления, почувствовать всю власть над ним, свести с ума и наконец победить в этой их игре. И почувствовать себя живой…       Рид на мгновение замедляется, не давая скорой разрядке наступить слишком быстро, и девушка быстрым движением укладывает мужчину на спину, оказываясь сверху. Губы детектива искривляются в усмешке, он принимает сидячее положение, не желая отдавать контроль над ситуацией. Натали усмехается в ответ, зарывается рукой в его взъерошенные волосы и чуть тянет их назад. Гэвин тихо рычит, когда ее мягкие губы целуют его шею и плечи, а ее бедра приходят в движение, медленно насаживаясь на мужской орган. Она громко стонет, запрокинув голову вверх, как только Рид ускоряет ее движения, стискивая ее стан в объятиях. Он касается ее подбородка губами в легком быстром поцелуе. Несколько мгновений он может рассматривать ее лицо, скрытое полумраком, ее прикрытые глаза с вздрагивающими густыми ресницами, капельки пота на лбу и висках, к которым прилипли растрепавшиеся шоколадные волосы, открытые в удовольствии покусанные губы, из которых вылетают самые пошлые стоны, которые он когда-либо слышал. Гэвин делает глубокие и нетерпеливые толчки, снова слышит свое имя, и девушка в его руках содрогается от накатившей волны оргазма, разливающейся по хрупкому холодному телу волной сладких судорог. Вид дрожащей в его руках Уайт, которая громко и тяжело дышит, бурно сотрясаясь прижатым к нему телом, моментально доводит Рида до кульминации. Сжимающиеся внутренние мышцы вокруг его изливающегося в удовольствии члена продлевают оргазм, делая его таким, какого мужчина на своей памяти еще никогда не испытывал. Он, уже не сдерживаясь, хрипло стонет, запрокидывая голову назад и падает на постель, утягивая за собой обмякшее после разрядки женское тело. Они тяжело дышат не в такт, ладонь Гэвина медленно скользит по влажной женской спине, которая все еще покрыта мурашками. Спустя время, счет которому был потерян, Уайт приоткрывает глаза, Рид видит их настолько близко, что даже в темноте может различить темные прожилки в зеленых радужках. Девушка коротко целует его в грудь и с тихим стоном сползает, ложась рядом на спину. Гэвину почему-то не хочется разрывать этот тактильный контакт, от которого впервые так приятно и тепло в груди, он переворачивается на бок лицом к девушке и накрывает ее плоский живот своей большой ладонью. Впервые в жизни после секса Риду хочется нежности и ласки, он на мгновение хмурится от столь странных желаний, посещающих его рядом с Уайт, а после притягивает ее за талию спиной к себе и зарывается носом в ее шелковистые волосы. Они пахнут шоколадом и цитрусом так ярко, что Гэвину хочется попробовать их на вкус. Но он лишь целует ее в затылок, а Натали растерянно поднимает руку за спину и ерошит пальчиками волосы на голове мужчины. Она не может знать, всегда ли грубый и хамоватый Рид, получив желаемое, ведет себя в постели так нежно и осторожно. Контраст между жестким, страстным сексом и мягкими, ласковыми поглаживаниями большого пальца руки по животу выбивает из колеи. Хочется спросить напрямую, что с ним не так, что так влияет на такие поразительные изменения в его поведении, но Уайт лишь разворачивается лицом к мужчине и пытается найти ответ в затуманенных серо-зеленых глазах. Рид молчит и смотрит как будто влюбленно, в его глазах поволока, и Натали вдруг пробирает непонятный страх. Она отстраняется, резко встает и обматывается помятой простыней, направляясь к выходу из комнаты. — Ты куда? — тихо спрашивает Гэвин, садясь на постели, прежде, чем Уайт переступает порог. — Курить.., — задумчиво отвечает девушка, приостанавливаясь и сжимая рукой простынь на груди, но не оборачивается.       Найденная в кармане сброшенного в порыве страсти пальто пачка сигарет наполовину пуста, и Натали напоминает себе купить новую по пути домой. Небольшая кухня в темно-зеленых тонах подсвечена светодиодными лампами по периметру, девушка с легкостью находит кувшин с водой и чистый стакан, уталяя жажду. Заполненная пепельница на широком подоконнике, расположенном рядом с барной стойкой, говорит о том, что в этой квартире курят прямо здесь. В открытое мгновение спустя окно летят мелкие снежинки и дует ветер, но Уайт не чувствует его холодного касания к обнаженным участкам кожи, потому что вообще не чувствует холода. Первая затяжка приносит облегчение, ноющие мышцы расслабляются и наливаются приятной тяжестью, а пьяный туман в голове окончательно сходит на нет. Что это было? Что на нас нашло? Натали думает о количестве выпитого алкоголя и тут же горько усмехается. Они не были настолько пьяны, чтобы не держать себя в руках. Тогда что это? Скрываемое долгое время желание? Притяжение? Возможно. Но это ведь, мать его, Рид! Ведь не было никогда и в мыслях! Да и вообще давно мыслей о сексе не было. Как-то не до этого было. Так может это взыгравший голод по мужским ласкам? Бред. Уайт прекрасно умеет себя контролировать. Хотя, если быть откровенной, ей понравилось. Вот только что это были за щенячьи глазки? Неужели Рид влюблен, а вся его агрессия — это способ скрыть чувства? Нет, слишком банально и сопливо для такого, как он. Очередная затяжка оставляет горечь во рту, Натали тянется за стаканом и делает глоток воды. Взгляд скользит вниз, на кожу груди, где краснеют свежие укусы и засосы. Да, Гэвин Рид оказался страстным любовником, а Уайт вероятно придется неделю носить на работу водолазки с горлом и шарфы. Работа! Они ведь работают вместе! Боже! Что же мы наделали?! Уайт хочется влепить самой себе пощечину за то, что всегда хладнокровная и держащая себя в руках, она вдруг сорвалась от пары-тройки бокалов спиртного. Вся ситуация казалась ей до жути неправильной и странной. Одно из важных правил работы в Департаменте — не заводить на службе личных отношений — было нарушено по щелчку пальца. Но самое удручающее было то, что Натали нарушила не только это правило, но и свои принципы: не спать с коллегами, не подпускать так близко кого попало, не поддаваться минутному зову плоти, чтобы потом горько об это не жалеть. Девушка прикуривает новую сигарету, смотрит на падающий снег, и трещина во льду, что покрывает сердце, начинает медленно затягиваться. Так то лучше… Мысли в голове уже было начинают приходить в порядок, спокойно оседают в глубине сознания, как мелкие снежинки за окном, когда крепкие руки, покрытые выпирающими венами, обхватывают тонкую талию со спины, смыкаются на животе, комкая белую простынь. Рид подошел бесшумно, либо девушка так была погружена своими невеселыми мыслями, что не слышала, как тихо ступают босые ноги. Уайт неприкрытой спиной чувствует тепло его обнаженной широкой груди, а Гэвин перехватывает ее руку с сигаретой за запястье и подносит к своим губам, пару раз втягивая горький табачный дым. Он отпускает руку, медленно и с наслаждением выдыхает, а после тихо, над самым ухом произносит: — Ты замерзла… Ледяная, — его ладони скользят по плечам, предплечьям, ощущая холодность бронзовой кожи, а затем заключают в крепкие объятия, стискивая, пытаясь отогреть. Рид не мог знать, что это невозможно, но даже опьяненный желанием и плохо соображающий в порыве бешеной страсти, заметил, как разительно отличается температура его разгоряченного тела от температуры тела Уайт. Она была холодная, будто долго пробыла голой на морозе. Ее кожа не источала тепло, даже покрывшись влагой от жарких движений. Это было странно, но думать, а тем более спрашивать об это сейчас вообще не хотелось. — Я никогда не мерзну, — тихо отзывается Уайт, слегка поворачивая голову в сторону Гэвина, — А вот ты в таком виде можешь простудиться. Девушка выпутывается из мужских объятий и тушит сигарету в стеклянной пепельнице, закрывая большое окно. Она медленно разворачивается к Риду, и в голове проносится мысль, что такого Гэвина мало кто видел. Взъерошенные ее руками темные волосы торчат в разные стороны, напоминая о проведенном в постели времени. Крепкая накаченная грудь мерно вздымается, а широкие, покрытые красными полосками царапин плечи опущены. Его серые домашние штаны, по типу спортивных, так непривычно смотрятся на нем, что Натали вновь теряется в своих мыслях об этом мужчине и их странном поведении. Девушка снова комкает простынь на груди, прижимая ее плотнее, ее глаза смотрят растерянно, блуждают по кухне, а губы приоткрыты словно в попытке что-то сказать. Рид чувствует, как новая волна возбуждения прокатывается по телу, а тугой узел внизу живота сжимается с новой силой. Эта женщина сводит его с ума, бессмысленно это отрицать. Но вот чувствует ли она рядом с ним что-то, хотя бы отдаленно похожее на это? Есть лишь один способ проверить, и Гэвин считает его самым заманчивым. Мужчина обхватывает своими широкими ладонями ее круглое лицо, большие пальцы скользят по щекам, и Уайт поднимает взгляд, встречаясь с его затуманенными, кажущимися серыми от желания глазами. — Ты самая необыкновенная и самая чокнутая женщина, которую я когда-либо встречал, — шепчет Рид и видно невооруженным глазом, как слегка потряхивает его тело.       «Этого мало, чтобы я оттаяла», — скептически думает Уайт и отводит взгляд. Но детектив не хочет отступать, словно он тоже вознамерился победить в этой игре. Жаркий поцелуй настигает девушку неожиданно, заставляя в очередной раз охнуть. Горячие губы хаотично скользят по женскому рту, выбивая из головы все мысли, словно страйк в боулинге. Мужское лицо утыкается в нежную, красную от засосов шею, царапает кожу щетиной, на которой появляются новые метки. Нат тихо стонет, не в силах держать себя в руках от такого напора и проклинает свой слабый, ведомый организм. Ее руки ложатся на спину Рида, чувствуют натруженные мышцы, нащупывают неровные полоски шрамов. Гэвин отстраняется, чем вырывает из груди девушки разочарованный всхлип, и одним рывком срывает с тела простынь, что небольшой горкой опадает у женских ног. Обнаженное тело, покрытое его отметинами, срывает последние тормоза, и Рид стискивает руками тонкую талию, накрывая губами грудь девушки. Его откровенную готовность Нат видит, когда опускает глаза и касается через плотную ткань штанов возбужденного органа. Мужчина шумно сглатывает, едва заметно дрожит, медленно отстраняясь и предоставляя Уайт свободу действия. Натали, закусив губу, тянет за слабую шнуровку, развязывая узел, и широкие спортивки скользят к мужским щиколоткам. Внушительного размера член, пропорциональный мужскому эго, обхвачен нежной рукой крепко и властно. Быстрые движения заставляют Рида в удовольствии откинуть голову назад и опереться руками на стоящую позади кухонную тумбу. Припухшие и искусанные губы дарят влажные поцелуи, женский язычок скользит по коже груди, вырисовывая на мужском торсе странные знаки. Рид, не в силах терпеть эту сладкую пытку, рычит и порывисто разворачивает Натали к себе спиной. В плоский живот впивается край подоконника, а правая нога закидывается на горизонтальную поверхность, случайно толкая коленом прозрачную наполненную пепельницу. Рид входит резко, заставляя сжавшиеся внутри от недавнего оргазма мышцы болезненно заныть. Натали громко всхлипывает, принимая в себя напряженный орган до предела. Она инстинктивно пытается отодвинуться, ведомая ноющей болью, но тело Гэвина плотно прижимается к ней, и его ладонь сдавливает приподнятое бедро. Вторая рука собирает разбросанные по спине и плечам длинные волосы, наматывает на кулак и тянет на себя. Девушка выгибается, делая угол проникновения до невозможности глубоким и громко стонет, когда жесткие, почти бешенные толчки сопровождаются тихим рычанием и неразборчивыми словами. Боль стихает, на смену дискомфорту приходит наслаждение, разливающееся по телу, заставляющее пульсирующий комок внизу живота разрастаться, биться в агонии. Уайт понимает, что ей безумно нравится эта животная страсть Гэвина, его грубость и порывистость, как неотъемлемая часть его натуры. Оба мужчины, что были в жизни девушки, всегда были нежны и осторожны, слишком романтичны и ласковы в постели, что вполне устраивало Уайт раньше. Но ощутив грубую мужскую силу, подпитываемую огнем желания, что испытывал детектив рядом с ней, Нат поняла, как много упускала. Отдаваться в чью то власть всем телом, тем самым испытывая полный контроль над этим человеком, заставляло девушку победно улыбаться сквозь рвущиеся из ее груди громкие стоны. Все таки в этой игре победитель один, и это она. Кухня заполняется пошлыми звуками шлепающей друг об друга кожи, Гэвин тянет зажатые в кулаке волосы на себя, его губы с жадностью встречают порозовевшую кожу шеи, и он практически шипит: — Скажи снова! Я хочу слышать… Натали хрипло выкрикивает его имя, когда чувствует саднящую боль на плече после зубов Рида. Он глухо стонет, а темп его движений нарастает, заставляя картинку перед глазами плыть и пульсировать черными точками. Тело мужчины трясет от контраста жара внутри и холода кожи. Разрядка близка, но Гэвин знает, это еще не конец. Он хочет снова и снова проникать в это тело, ласкать его, вдыхать его аромат, чувствовать покрывающуюся мурашками кожу под своей ладонью, слышать свое имя срывающимся голосом и сходить с ума. Комок внизу живота пульсирует и вот-вот лопнет, разливая по телу волны оргазма, и Натали в нетерпении двигает бедрами навстречу глубоким толчкам. И спустя время она замирает, закатывает глаза, а ее громкий надрывный стон тонет в жарком поцелуе, когда Рид отпускает длинные волосы и притягивает ее лицо к своему. Он делает еще пару движений, от которых у девушки кружится голова, и стекло на окне запотевает от ее тяжелого срывающегося дыхания. Гэвин шумно выдыхает ее имя и бурно изливается под несдерживаемый хриплый стон. Уайт, кажется, готова потерять сознание от недостатка кислорода из-за сбившихся с ритма легких, от удовольствия, что захлестывает непрекращающимися волнами и обмякает, ложась обнаженной грудью на холодный подоконник. Рид, запыхавшийся, усталый, но твердо стоявший на ногах, быстро и бережно подхватывает расслабленное тело девушки на руки и с тревогой вглядывается в прикрытые глаза. Когда на пухлых красных губах играет блаженная улыбка, мужчина ухмыляется, облегченно выдыхает, коротко целует в уголок этих самых губ и, отпинывая с пути валяющиеся на полу серые штаны, направляется в комнату.       За эту ночь Рид и Уайт занимались сексом в общей сложности пять раз, за все это время практически не разговаривая. Только когда стрелки часов перевалили за половину шестого утра, Гэвин прекратил терзать женское тело голодными поцелуями и жадными прикосновениями, а Натали прекратила сводить его с ума своими стонами и податливым телом. Лежа лицом друг к другу, они устало дышали, и Рид лениво перебирал между пальцами шелковистые шоколадные пряди. Его серо-зеленые глаза, покрытые пеленой даже сейчас, медленно скользили по лицу девушки, словно стараясь запомнить каждую черточку и без того знакомого лица. Натали обводила пальчиком шрамы на его груди и плечах, следя за ним взглядом из-под полуприкрытых век, и хотела знать историю каждого, но не позволяла себе эту вольность, не нарушая царившее молчание. Разговоры отчего-то казались лишними, учитывая, что они всегда давались этим двоим с трудом. Уайт не помнит, как провалилась в сон, тревожный и холодный, но даже сквозь пелену забытья чувствовала на себе тяжелую мужскую руку.       Она подорвалась, сбрасывая с себя дремоту, и резкий дневной свет ударил по глазам, отдавая в голове тупой болью. Уайт приложила ладонь ко лбу и огляделась. В комнате с темно-синими стенами был порядок, и все педантично лежало на своих местах. Вот только измятая постель, на которой, почти полностью уткнувшись щетинистым лицом в подушку, сопел Гэвин Рид, напоминала о ночном сумасшествии. Натали тихо взвыла и запустила руки в волосы, в отчаянии сжимая их. Это действительно произошло. Это не было пьяным сном. Вытянутая рука Рида покоилась на ее талии, сам мужчина лежал на животе, по пояс укрытый тонкой тканью простыни. Его лицо, вечно хмурое и язвительное, разгладилось во сне, и придавало ему до неправильного беззащитный вид. Уайт пару минут наблюдала, как спокойно вздымается его спина от размеренного дыхания, как торчат в беспорядке темные волосы, а затем поняла, что нужно бежать, ведь боль в сердце от треснувшего льда заставила ее сжаться и стиснуть зубы. Она аккуратно убрала тяжелую руку со своего живота и выскользнула из-под непонятно откуда взявшего пледа. Гэвин даже не пошевелился, когда матрас слегка колыхнуло, настолько крепок был его сон. Нат максимально тихо собрала свои разбросанные по полу вещи и на цыпочках прошмыгнула в открытую дверь, прикрывая ее за собой. Найти ванную комнату, в которую вела белая дверь в прихожей, с той самой, где все началось, не составило труда. Оперевшись дрожащими руками о края раковины, девушка взглянула на свое отражение в большом зеркале и застонала. Вся шея, плечи, грудь и живот были покрыты фиолетово-красными синяками. Долбанный маньяк! Уайт коснулась пальцами укуса на шее и зашипела. Боль принесла с собой воспоминания о горячих губах и грубых шершавых ладонях, отзывающихся в ноющих мышцах по всему телу. Натали скривилась своему отражению в зеркале и тихо прошептала: — Не делай вид, что тебе не понравилось!  — она нашла на полке расческу и принялась распутывать торчащие в беспорядке волосы, — Тупая идиотка… Спазмы в голове заставили сморщиться и потереть виски, в надежде на облегчение. Девушка давно столько не пила, и глупо было полагать, что утром она будет чувствовать себя прекрасно. Быстро умывшись и одевшись, Уайт, сжимая в руке порванный кружевной бюстгальтер, неслышно вышла в прихожую. Быстро надев пальто и распустив длинные волосы, прикрывающие истерзанную шею, Натали сунула пришедшее в негодность нижнее белье в глубокий карман и надела ботинки на высоких шпильках. Вспоминая, не забыла ли чего, девушка окинула взглядом небольшую квартиру, которую толком не успела изучить. Громко оповестивший о полученном смс смартфон заставил Уайт тихо выругаться и покоситься на прикрытую дверь в комнату. Последовала тишина, девушка облегченно выдохнула, прошептала «Прости», закусила нижнюю губу и быстро покинула холостяцкую квартиру на тридцать втором этаже.       Почему она решила поехать к Хэнку, а не вернуться домой, устало рухнуть на постель и забыться новым сном, Уайт не знала. Возможно потому, что на душе скребли кошки, а мысли возвращались в квартирку на Ривард стрит. Нет, ей не хотелось излить душу, проклиная себя за несдержанность и распутство, вообще не хотелось говорить об этом с кем-либо, даже с лучшей подругой Ники, чье не вовремя пришедшее сообщение чуть не раскрыло трусливый побег. Просто желание побыть в компании кого-то, пусть этим кем-то и был старый побитый жизнью лейтенант, заставляло Натали направить такси по знакомому и родному адресу.       Хэнк никогда не запирал двери. То ли искал приключений, которые по его чаяниям должны привести к так ожидаемой смерти, то ли наоборот, надеялся, что в дом к копу никому не взбредет в голову вламываться. Уайт встретил радостно виляющий хвостом сенбернар и получил свою заслуженную ласку. «Хороший мальчик» долго вертелся и прыгал вокруг любимого человека, что много лет считался в этом доме родным, пока Натали снимала ботинки и пальто, вешая его на вешалку в прихожей. Андерсон сидел на диване с бутылкой пива в руках и смотрел какой-то баскетбольный матч. Он не повернул голову на нежданную гостью, и лишь отсалютовал бутылкой на тихое «Привет». Видок у него был заспанный и помятый, видимо проснулся он недавно, как в принципе и всегда, в выходные дни отсыпался до четырех дня после тонны выпитого алкоголя. Только когда Уайт осторожно присела на кресло, ощущая ноющую боль в мышцах, и потерла лоб, Хэнк кинул на нее недовольный взгляд. — Чего хочу? — его внимание было вновь поглощено происходящим на экране. — Узнать, как ты. — тихо отозвалась Нат, погруженная в свои мысли. — Живой. К сожалению.., — Хэнк отпил из бутылки и согнал с дивана запрыгнувшего Сумо. Пес разочарованно фыркнул и поплелся в сторону девушки, тут же укладываясь на ее холодных ступнях. — Опять ты за свое, — выдохнула девушка и потрепала пса за ухом. — Нет, это ты опять за свое, — Андерсон наконец удостоил Натали взглядом, и заключил, — Хреново выглядишь. Хорошо погуляли? — Не то слово. Есть аспирин? — Уайт встала, направившись на кухню, и вновь потревоженный Сумо недовольно проскулил. — Хрен его знает! Ищи, ты этот дом знаешь, лучше чем я, детектив Уайт.       Спасительная таблетка была найдена в аптечке на своем месте, и пока та, шипя, растворялась в стакане с водой, Натали отправила в мусорку пустые бутылки и коробки из-под пиццы, вернула фотографию Коула на полку и избавила револьвер от единственного патрона. Когда она вернулась на кресло со стаканом в руках и села, поджав под себя ноги, Хэнк вперил в нее странный заинтересованный взгляд голубых глаз. По телевизору шла реклама, и мужчина, убавив звук, сел боком, развернувшись корпусом к девушке. — А ты чего, не из дома что ли? — спросил Андерсон, пальцем указывая на чуть мятое черное платье, — Ты ж вчера вечером в этом была. — А у тебя слишком хорошая память и внимание к деталям для того, кто столько пьет, — съязвила девушка, отпивая жидкость, и Хэнк глухо рассмеялся. — Я, конечно старый и конченный, но еще не настолько пропитый, чтобы забыть, что ты никогда не ходишь два дня в одном и том же, — Натали удивленно выгибает левую бровь, — И да, крошка, я все-таки детектив. Уайт едва заметно улыбается уголком распухших губ и опускает голову. — Ну, колись, где была? — девушка отрицательно качает головой и поджимает губы: ей совсем не хочется говорить об этом, тем более с Хэнком, — Знаешь, мне даже интересно стало. Растормошила старика! — Слушай, раз у тебя все относительно нормально, то я поеду домой. Устала очень.., — Нат неуклюже встает с кресла, перешагивает через Сумо и ставит полупустой стакан на журнальный столик. Взгляд Хэнка недовольно следит за ней и замечает красный след на шее, спрятанный за длинными волосами. — А ну-ка стой! — мужчина поднимается и перехватывает запястье девушки, которая вздрагивает и делает шаг назад, пытаясь высвободить руку. Андерсон хочет думать, что то, что ему показалось, это не следы насилия, и мужчину вдруг пробирает злость от мысли, что кто-то мог причинить боль девчонке. Хэнк слишком резко тянет руку на себя и убирает спадающие на грудь волосы за спину. Взору предстают фиолетовые засосы и красные следы от зубов и Хэнк выпускает женскую руку, плюхается на старый диван, что протяжно скрипит под его весом и облегченно выдыхает. — Тьфу ты! Черти тебя дери! Я уж было подумал.., — он замолкает, не озвучивая свои опасения и замечает, как девушка судорожно натягивает длинные рукава платья по самые костяшки и снова прикрывает шею волосами, — Кто это тебя так? — Никто.., — тихо и даже как-то обиженно отзывается Уайт и приседает на подлокотник бежевого дивана. «Значит, будем играть в угадайку», — Хэнк кивает сам себе, отпивая из бутылки. — Кто-то из бара? — сердито оглашает мужчина свой вариант. Натали отрицательно машет головой и шмыгает носом. — Новый парень? — снова отрицательный жест. — Хэнк, я… не хочу об этом говорить, — голос дрожит, и Хэнку не хватало только девчачьих соплей для полного счастья. — Что, Джереми?! — догадка вызывает в нем новый приступ ярости, и бутылка с грохотом ударяется о невысокий столик. — Ты что, кукухой поехал?! — девушка крутит у виска пальцем и морщится, будто ей дали понюхать что-то мерзкое, — Я его уже два года не видела и желанием не горю. — А кто это тогда? — Андерсон в недоумении вскидывает седые брови и указывает рукой в сторону шеи, — Только не говори, что кто-то из участка. Девушка на секунду замирает, а после инстинктивно тянется к саднящей коже шеи и снова отрицательно качает головой. Хэнк закатывает глаза и принимает грозный вид: — Не ври взрослым! — девушка лишь надула губы и потупила взор, и Хэнк машет рукой, сдаваясь и отворачиваясь к телевизору. — Рид.., — шепотом произносит девушка и опускает глаза. Врать Хэнку она и вправду никогда не могла. Андерсон думает, что ему послышалось, и он резко возвращается лицом к Уайт: — Что? — Это был Рид, — уже громче отвечает Натали, поднимая на мужчину усталый потерянный взгляд. — Рид? Гэвин, сука, Рид?! — почти кричит Хэнк, но тут же осекается, видя наполняющиеся влагой глаза, — Ты долбанулась? Скажи мне, ты нормальная? Уайт всхлипывает и теребит пальцами край черного платья, и лейтенант понимает, что перегнул. Он неуклюже кладет свою большую ладонь на ее коленку, чуть сжимая, и Натали всхлипывает еще раз. — Ты это… прости, дурака, — девушка лишь нервно машет рукой, мол ничего страшного, — Как так тебя угораздило то? Или он тебя заставил? — Хэнк трясет ее за колено, призывая ответить и кипит от злости, — Я его прибью! — Нет! Нет.., — девушка вздрагивает и хватает Андерсона за руку, призывая успокоиться, — Мы… Мы пили… и разговаривали. Потом еще пили… А потом поехали к нему и… Я не знаю, что на нас нашло! Натали вскакивает на ноги и принимается расхаживать за диваном по коридору, не обращая внимания на ноющее тело. — Ты же понимаешь, что это полный абзац, — больше утверждает, чем спрашивает Хэнк. — А по сути, что такого произошло? Ну, переспали, с кем не бывает. Ну, понравилось.., — Уайт осекается, ловя недовольный взгляд Хэнка, который встал с насиженного места, позабыв про баскетбол, — Мы же взрослые люди! Никто не будет страдать херней и все всё забудут. — Ты плохо знаешь этого мудака, — заключил мужчина, присаживаясь на спинку дивана и складывая руки на груди, — Он тебя в покое не оставит. Будет названивать, выцеплять тебя, проходу не давать — это в лучшем случае. — А в худшем? — тихо спрашивает остановившаяся напротив Нат. Вся ее решимость улетучилась после слов Хэнка. — А в худшем… Готовься к войне. — Ой, да брось нагнетать! — после минутного молчания махнула рукой девушка и двинулась в сторону прихожей. — Рид — неуравновешенный эгоист! Он удавит всех, но свое получит, — Андерсон вышел в прихожую следом за Уайт. Проснувшийся Сумо присоединился к ним, печально поскуливая. — Он уже получил.., — буркнула Нат, натягивая ботинки, — Ты сам как-то говорил, что он был нормальным. — Ключевое слово «был», дурёха. Мой тебе совет, если ты не испытываешь к нему ничего, объяснись с ним, а потом беги. Беги и молись, чтобы он тебя не догнал, — Хэнк облокачивается плечом о стену и наблюдает, как Уайт чешет пса за ухом, а после надевает черное пальто. — Мне всегда нравились твои аллегории, — ехидно заявляет Нат, быстро чмокает хмурого лейтенанта в щетинистую щеку и достает звенящий смартфон из кармана. Ее глаза округляются и медленно поднимаются на Андерсона, рука чуть разворачивает к нему экран, но мужчина итак все прекрасно видит. — В лучшем случае.., — тихо напоминает Хэнк, а после треплет Уайт по волосам, — Будь осторожна.       Нат кидает потерянное «Пока» и, сжимая в руке вибрирующий смартфон, выходит на улицу. Снегопад закончился, а солнце медленно клонилось к закату, окрашивая небо над Детройтом в оранжевые и малиновые цвета, смешивающиеся с серым смогом. Телефон замолк, когда девушка поймала такси и вбила свой адрес на небольшом планшете. Разблокировав экран, Нат увидела уведомление о пяти смс и тринадцати пропущенных звонках, два из которых были от Клэр и Тины. Адресатом остальных был «Говнюк Рид». «Я по уши влипла», — думает Уайт и открывает первое сообщение.