Ледяная

      Небольшая, но просторная квартирка на Паллистер стрит была обставлена стильно и современно. Стены и мебель в светлых тонах визуально увеличивали пространство, а панорамные окна добавляли естественного света. Прихожая, соединенная с большой гостиной, кухня, оснащенная новейшей техникой и мебелью, сочетающей серый камень и дерево, хозяйская спальня с огромной гардеробной, кабинет, являющийся одновременно и библиотекой, и ванная комната в белых тонах. Этот уголок, приобретенный спонтанно, не глядя на цену, пришелся Уайт по душе с первого взгляда. Больше всего ей нравилось, стоя у окна с сигаретой в руках, наблюдать с высоты за огнями Детройта, за горящими вывесками и рекламами, за суетливой ночной жизнью. Возвращаясь домой и закрывая входную дверь, Натали чувствовала себя в безопасности. Здесь, на пятидесятом этаже, ее хрупкому миру ничего не угрожает. Здесь она не боится за свое будущее. Здесь ей не нужно постоянно контролировать организм, ведь ничто не нарушает его спокойной работы. Здесь она готова остаться хоть на всю жизнь.       Мое воскресное утро начиналось в районе трех часов дня. Выходные я любила только за то, что можно было долго просыпаться, долго принимать душ, долго пить кофе. В выходной была возможность растягивать те самые крошечные удовольствия, на которые в обычном ритме жизни времени не хватало. После небольшого перекуса, устроившись на огромной кровати с ноутбуком в руках, я лениво листала новостные ленты и читала статьи по психологии. Сегодня не было необходимости выбираться из дома и в планах было весь день проваляться в постели, набираясь сил перед новой трудовой неделей. Эйфории от недавнего отпуска как не было, и я чувствовала себя словно выжатый лимон. Работа снова держала в эмоциональном напряжении, новое дело оказалось запутанным, и его расследование практически не двигалось. Это заставляло нашу троицу нервничать, по крайней мере тех из нас, что могли испытывать эмоции. Коннор оставался спокойным и непробиваемым, лишь чуть чаще хмурил ровные темные брови и щурил глаза. Внезапные мысли об андроиде вернули меня к прошедшей ночи, в дом Хэнка. Помню, как резко проснулась, подскочив на диване, и не обнаружила присутствия машины. Он ушел тихо, не разбудив меня, вероятно, отправился в Киберлайф. Я с трудом могу вспомнить, о чем мы говорили прежде, чем я заснула, но в голове отчетливо всплывали его вкрадчивый тон, внимательные карие глаза и идеальный профиль, который я наблюдала, пока не отключилась.       Решение вернуться домой посреди ночи благодарностью разливалось по телу, что с комфортом отдыхало в своей мягкой постели, а не на старом бежевом диване, просиженном Хэнком. Я с удовольствием утопала в мягком сером пледе и ворохе разбросанных подушек, наслаждаясь безмятежностью моего состояния. Образ идеального андроида, что неожиданно ворвался в мысли, заставил сердце пропустить удар. Последовала режущая боль в районе грудной клетки, я сжалась, комкая черную свободную майку дрожащими руками. Этого не должно происходить! Что случилось? Я спихнула ноутбук с колен и полностью откинулась на постель. Дыхание участилось, рот судорожно хватал воздух, и мне становилось не по себе. В голове неконтролируемо всплывали картинки с Коннором в главной роли, подсознание буквально кричало о нем, кричало о том, что он опасен для нас, и паника охватила все мое естество. Я подорвалась с кровати слишком резко, отчего голова непривычно закружилась, и к горлу подступила тошнота. Собственный организм отказывался подчиняться, выбивая меня из равновесия, страх мурашками покрывал смуглую кожу. Подхватив с комода пачку сигарет, я ринулась в гостиную, открыла стеклянную дверь на балкон и ощутила освежающее дуновение ветра. Какого черта со мной творится?! Пять лет я не чувствовала себя так. Время научило меня управлять эмоциями, закапывать их глубже в снег с каждым годом. Тело привыкло к спокойствию, беспрекословно подчинялось разуму и крайне редко подводило. Тлеющая сигарета, что распространяла едкий дым по моим легким, не приносила ожидаемого облегчения, паника накатывала с новой силой. «Это просто андроид. Ты просто боишься его, поэтому не можешь держать себя в руках». Вот только когда я боялась чего-то настолько, что тонкая трещина на покрытом льдом сердце разрасталась бы с такой скоростью? Почему я ощущаю такую опасность, исходящую от машины? Он не может причинить вред человеку, это противоречит его установкам. Он не может задеть меня за живое, ему просто все равно. Или может? Чего я так боюсь? В затуманенном страхом сознании вновь всплывают темно-каштановые волосы с беспечно спадающей на висок прядью, выпирающие скулы, словно слепленные руками умелого скульптора, и карие глаза, что теперь точно будут преследовать меня во всех беспокойных снах. Он идеальная машина. Он новейший прототип, который никогда не поддастся девиации, что настигает других андроидом. Он силен, его возможности безграничны, и он во что бы то ни стало выполнит поставленную перед ним задачу. И он прекрасен, я признаю это. Настолько же прекрасен, насколько и опасен для меня. Для моего хлипкого мирка, что я выстраивала годами, отгораживаясь от всего, что могло его разрушить. А сейчас нужно просто отгородиться от Коннора. Разум кричал о том, что этот андроид, ворвавшись в мою жизнь, принесет в нее только хаос и боль. Я была согласна с ним. Мне не хотелось ничего менять. Не хотелось снова что-то чувствовать по-настоящему. Интуиция ехидно намекала на то, что я пойду нахрен с такими желаниями, снова встретившись лицом к лицу с андроидом-детективом. Почему-то сейчас мне захотелось его увидеть, почувствовать на себе его изучающий внимательный взгляд, вызывающий мурашки. ”Это уже слишком! Возьми себя наконец в руки, Уайт!» Злюсь на себя и, не замечая, как докурила сигарету, прикуриваю новую. Нельзя позволить какому-то смазливому андроиду, который сто процентов и думать обо мне не думает, подвергать сомнениям все то, что я имею. Нужно просто игнорировать его, поскорее раскрыть это дело, и тогда жестянка вернется к себе в Киберлайф, а я вернусь к своей привычной жизни, лишенной тревог, боли и чувств. Думать о том, что будет с Коннором после того, как закончится расследование, не хотелось, хоть подсознание и подкидывало не самые радужные варианты, а сердце снова больно сжималось. «Довольно!» Меня это не касается. Он просто кусок пластика в красивой синтетической оболочке. Он никогда не сможет чувствовать. Он не живой. Дыхание начало приходить в норму, норадреналин, что активно вырабатывается под действием никотина, заставляет организм мобилизоваться, сердце выравнивает ритм, и я довольно выдыхаю клубы серого дыма. Вот так уже лучше. Все снова под контролем.       Наивное тело, обрадованное наступившим умиротворением, еще не знает, как будет метаться во сне, покрываясь липким холодным потом, когда белые, лишенные синтетического скина руки андроида будут касаться бронзовой кожи.       Проведенные за ленивыми телефонными разговорами с мамой и Хэнком часы пролетели незаметно, ночь спускалась на шумный город, приближая понедельник. Натали разместилась на мягком светло-сером диване в гостиной, уплетая шоколадные конфеты и бездумно втыкая в какой-то новый сериал. Звонок в дверь раздался в тот момент, когда очередная сладость отправилась в набитый рот. Уайт быстро поднялась с места, тщательно пережевывая, и кинула взгляд на голографические часы. Стрелки показывали без пятнадцати десять, и девушка направилась в прихожую, недовольно бурча под нос о том, кого могло принести в такое время. Большой зеркальный шкаф отразил ее во весь рост, и Нат мысленно взвыла, придирчиво осматривая свой внешний вид. Короткие домашние шорты розового цвета с двумя серыми котами в районе ягодиц, черная безразмерная майка и небрежный пучок, из которого на шею спадали пару темных прядей. «Супер!» — иронично думает девушка и щелкает замком, даже не удосужившись взглянуть на экран видеодомофона. — Привет! — стоявший по ту сторону открытой двери высокий молодой мужчина весело улыбался, но слегка нервничал. — П-привет.., — растерялась Уайт, не ожидая увидеть на своем пороге Райана. — Извини, что так поздно. Я звонил, но ты не брала трубку. Я решил немного понаглеть и заехать к тебе. Вот… Райан протягивает букет белоснежных орхидей и глянцевый пакет, которые Нат даже не заметила, когда открыла дверь. Она приняла подарки и жестом пригласила незваного гостя войти. — Я не слышала звонка. Видимо, оставила телефон в спальне и забыла про него. Спасибо.., — Уайт вдохнула аромат любимых цветов и заглянула в пакет, обнаружив там три коробки конфет. Райан знал ее вкусы и предпочтения и беззастенчиво этим пользовался, — Прошу, проходи, чувствуй себя как дома. Мужчина улыбнулся и, сняв серое строгое пальто, повесил его на вешалку. Он поправил воротник черной облегающей рубашки и одернул рукава. Натали отправилась на кухню, поставить цветы в воду, ее босые ступни мягко ступали по темному паркету, отчего бедра плавно качались, привлекая к себе внимание. — Милые котики, — усмехнулся Райан, сняв ботинки и проходя в светлую комнату с высокими потолками. Уайт вдруг покраснела и сделала вид, что не услышала его слов, судорожно натягивая свободной рукой длинную майку пониже. Когда благоухающие цветы были в вазе, а коробки со сладостями на полке, девушка вернулась в гостиную и застала мужчину у окна, разглядывающего захватывающий ночной вид. Он был здесь лишь раз и то несколько минут, когда в один из дней помогал ей затаскивать многочисленные покупки. — Ну, как дела? — обхватывая себя за голые предплечья, спросила Нат. — Сейчас отлично! А ты как здесь? — голос звучал живо и как всегда энергично. — Порядок. Ты что-то хотел? Или просто так заскочил? — Хотел.., — Райан загадочно улыбнулся, — Хотел увидеть тебя.       Он медленно сокращал расстояние до застывшей посреди комнаты девушки, а Натали отметила для себя, что ей как и прежде спокойно рядом с ним. — О! Круто… М-может выпьешь чего? — успела тихо проговорить Уайт прежде, чем оказалась в объятиях высокого стройного мужчины. Райан Барнетт — атлетично сложенный урожденный англичанин, с аристократически красивыми чертами лица и какой-то детской непосредственностью в глазах — прекрасно знал, что он хорош собой. Сердцеед и галантный кавалер, на котором Натали часто замечала восхищенные и неприличные женские взгляды, с Уайт был абсолютно другим. Нежный и чуткий, окружающий неназойливым вниманием и всегда готовый прийти на помощь — таким она знала мужчину. Они познакомились полтора года назад, когда Уайт расследовала дело об убийстве одного из сотрудников строительной фирмы, которой владел Барнетт. Мужчина проходил свидетелем, как непосредственный начальник жертвы. Они встретились на допросе, куда сержант вызвала Райана. После продолжительной беседы, немного пролившей свет на личность убитого, Барнетт покинул участок, и Нат тут же о нем забыла, погруженная в расследование. Спустя неделю, когда дело было закрыто, а убийца пойман, в разгар рабочего дня Уайт попросили подойти к регистратуре, где ее дожидался посетитель. Девушка в раздумьях миновала пост охраны и увидела скромно улыбающегося Райана с букетом цветов. Мужчина застенчиво попросил номер ее личного телефона, и Нат не смогла отказать. С тех пор их общение постепенно набирало обороты, переходя из дружеского в романтическое после того, как мужчина внезапно признался в своих чувствах к Натали, тем не менее делая акцент на том, что не торопит девушку и готов ждать. Уайт не могла ответить ему взаимностью, но испытывала некий комфорт рядом с ним, и мысль о том, что иметь партнера, ничего не требующего прямо здесь и сейчас, вполне неплохо в ее ситуации. Немного эгоистично и попахивает цинизмом, но Нат не могла иначе. Просто не могла позволить себе большего. Райан проявлял заботу и с упорством танка завоевывал доверие, постепенно становясь ближе к скрытной девушке. Подарив ему поцелуй в первый раз, Уайт не почувствовала ни боли, ни учащенного сердцебиения, ей было просто приятно и спокойно. Тогда то она и задумалась о дальнейшем развитии их отношений, подразумевающем более тесный контакт и укрепление связи. Но пускать мужчину в свою постель Натали не спешила, хоть и понимала, что ожидание наверняка дается ему с трудом. — Спасибо, но откажусь, пожалуй. Ты не сердишься, что я свалился как снег на голову? — Барнетт упорно старался поймать опущенный взгляд девушки, наклоняя голову сильнее. Натали была ниже его на полторы головы и казалась маленькой девочкой рядом с ним. — Нет, что ты… Просто не ожидала. Давай присядем? — Давай, — Райан все крепче сжимал Уайт в своих руках, ближе прижимая к себе. Он не сдвинулся с места, и Нат вопросительно подняла на него глаза, встретив его лицо ровно напротив своего. В его голубых глазах плескалось едва скрываемое желание, и ее кожа покрылась мурашками. Мужская ладонь легла на лицо, большой палец трепетно поглаживал щеку, а взгляд устремился на пухлые женские губы, размеренно пропускающие через себя воздух. Райан медленно склонился еще ниже и подарил нежный, почти целомудренный поцелуй. Уайт прикрыла глаза, не противясь ласкам, чувствуя бешеное биение мужского сердца и учащенное дыхание, и внутренне радовалась своему спокойствию. Чуть обветренные губы, не встречая сопротивления, накрыли женские в новом, более уверенном поцелуе, и рука переместилась на хрупкое плечо, чуть стискивая его. Ощущение бархатной кожи под ладонью, тонкая талия, прижимаемая все теснее и такие сладкие, отдающие шоколадом, губы туманили разум мужчины, заставляя осмелеть и углубить поцелуй, делая его более страстным. Крепкие руки блуждали по спине, Уайт привстала на цыпочки, чтобы быть хоть немного выше и зарылась пальцами в светлые пшеничные волосы Райана. Присутствие Барнетта, его всегда ненавязчивые ласки, были словно капли хорошего успокоительного для Натали, заставляли ненадолго отключиться от суровой реальности и почувствовать комфорт и безопасность, такие же, как в стенах этой квартиры. Но вот перед закрытыми глазами всплывает красивое спокойное лицо Коннора, и Уайт резко распахивает веки, прерывая поцелуй. Райан тяжело дышит, его взгляд покрыт пеленой, он не замечает напуганного вида девушки, опьяненный настолько сильным желанием,что впивается новым, жадным поцелуем, и Нат тихо охает. Она чувствует, как потряхивает в нетерпении его мускулистое тело, чувствует торопливые, жаркие губы на своих, но не может прогнать свое видение, что, словно ножом, отколупывает лед с сердца. Мужские руки, нежно ласкающие тело, медленно проникают под майку, приподнимая ее, и пальцы касаются холодной шелковистой кожи. Они поднимаются все выше, пока Уайт, поддаваясь панике, не отстраняется, с трудом разрывая поцелуй и убирая руки Райана из-под одежды. Мужчина дышит часто, непонимающе смотрит на опустившую голову Нат и пытается прийти в себя. Лицо андроида растворяется в сознании девушки, исчезает так же резко, как возникло, как только тесный контакт с Барнеттом был прерван. — Прости, прости меня.., — шепчет Райан и нервно трет рукой шею, — Я… я потерял контроль, я не должен был… Ох, черт! Прости меня. Уайт поднимает на мужчину виноватые глаза и поджимает губы, качая головой. — Все хорошо, Райан. Все в порядке. Правда. Просто не сейчас, — Натали сжимает его руку в знак извинения и отходит к стеклянной двери, беря с тумбы пачку сигарет. Дверь на балкон открывается, впуская в квартиру холодный воздух, и ветер гуляет по полу. Босые ноги не чувствуют обжигающий мороз, что стоит на улице ночью, а мужчина оглядывает гостиную в поисках носок или тапочек. Последние нашлись у выхода из комнаты и были поставлены перед девушкой, а после мягкими, но уверенными движениями мужских рук одетые на маленькие ножки. — Спасибо, — тихо произносит Уайт, выдыхая струйку дыма, и не считает нужным уточнять, что холод ей не страшен. — Для тебя что угодно. Райан обнимает со спины и морщится от запаха табака, вглядываясь куда-то в темное небо над расположенными напротив высотками. — Ты ведь знаешь, что это вредно, — его голос звучит приглушенно, он говорит, зарывшись лицом в собранные волосы. — Знаю, вот только бросать не хочу, — честно отвечает девушка, стряхивая пепел и делая новую затяжку, — Давай не будем об этом. — Хорошо. Просто знай, что мне не все равно. — И это я знаю, — Натали улыбается, ощущая вновь вернувшийся покой, и чувствует шершавые теплые губы на своем плече, — Спасибо, Райан. — За что? — За то, что ты рядом. За то, что мне спокойно рядом с тобой. За то, что терпишь меня… За все. — Тебе не нужно меня благодарить, — Барнетт трется кончиком носа о шею девушки и глухо выдыхает, сжимая руки вокруг талии сильнее, — Я люблю тебя, Натали. Уайт закрывает глаза и откидывает голову на его плечо. Сигарета медленно тлеет в пепельнице, испуская вверх серый дымок. Надеюсь, твоей любви хватит на нас двоих.       Райан покинул квартиру Натали, когда стрелки часов перевалили за полночь. Все это время он лежал на диване, положив голову на колени девушки, а Уайт перебирала пальцами его густые светлые волосы. Молодые люди неспешно разговаривали, обсуждая работу, октябрьскую непогоду и любимую музыку. Запечатлев на губах мужчины самый нежный поцелуй, на который была способна, Натали проводила его с мыслями о том, что недооценивает его значимость в своей жизни. Без Райана ее существование было бы еще холоднее, скучнее и однообразнее. И не важно, что она вряд ли сможет полюбить его так, как он того заслуживает. Главное, что он любит ее. Это куда ценнее. От человека, которого любишь ты, можно так и не получить ничего взамен, отдавая всего себя. Человек, который любит тебя, готов пожертвовать всем, всегда будет ставить твои интересы выше своих, дарить заботу и покой. Нат была уверена, что с Барнеттом она будет в безопасности, что он будет оберегать ее мир. Вот, что важно. Выкурив сигарету, Уайт отправилась в спальню, размышляя о том, что в следующий раз она не оттолкнет Райана и переступит проведенную ей же самой черту. Едва коснувшись подушки, она быстро отключилась в ворохе теплого одеяла, проваливаясь в темноту. Всю ночь сны сменяли друг друга, заставляя ворочаться, комкать простыни и разбрасывать длинные спутанные волосы по подушкам. Занесенный снегом, заледенелый пляж Сан-Леоне сменялся собственной, наполненной приглушенным светом, спальней, в которую медленно входил высокий шатен в сером фирменном пиджаке. Его белые пластиковые кисти рук ласкали холодное женское тело, доводили до исступления, а потом все вновь возвращалось к промерзшему Средиземному морю, где медленно падали огромные хлопья снега. И так по кругу, повторялось снова и снова, делая ночь бесконечной, а тьму между сновидениями липкой и тревожной.

***

      1 ноября 2038 год. — Ты сегодня какая-то дерганная, — полноватая женщина с черными вьющимися волосами, уложенными в небрежное каре, что-то упорно заполняла в прозрачном планшете, кидая тревожные взгляды на девушку. Уайт расположилась на темно-коричневом кожаном диване и гипнотизировала стаканчик с кофе, который уже десять минут крутила в руках. Клэр отложила планшет на заваленный стол и подъехала к Нат на кресле, быстро перебирая ногами. — А? Что? — сержант дернулась, вырываемая из тяжелых раздумий, что одолевали ее с самого утра. — Вот, о чем я и говорю… Что с тобой, крошка? Плохо спала? — Да, какая-то дичь снилась. Чувствую себя разбитой, — Уайт кидает быстрый взгляд на Джексон, которая внимательно следит за ее лицом. В мыслях всплывают воспоминания о беспокойной ночи, о содержании повторяющихся снов, и где-то под ребрами начинает противно ныть. — Сказалась бы больной и осталась дома. На тебя больно смотреть, дорогая, — Клэр качает кудрявой головой и поглаживает плечо Нат, укрытое небрежно накинутой синей полицейской курткой. — Чтобы Фаулер меня с дерьмом съел? — девушка откидывается на спинку дивана и устало прикрывает глаза, под которыми залегли темные круги, когда патологоанатом возвращается на своем кресле обратно к столу, — Я только из отпуска, Джекс. И работы невпроворот. — Будто Хэнк и Коннор не смогут без тебя обойтись один день, — женщина скептически приподнимает изогнутые тонкие брови, — Дать тебе тоналку? А то, неровен час, распугаешь всех поклонников своими синяками под глазами. Уайт открывает глаза, и яркие светодиодные лампы на потолке слепят, заставляя головную боль вспыхивать в затылочной части. Прищуренный, слегка раздраженный взгляд застывает на Клэр. Натали крайне редко пользуется косметикой, предпочитая ограничиваться тушью для ресниц и бальзамом для губ. Замазывать несовершенства слоями тонального средства она сейчас не горит желанием. Джексон понимает все по выражению лица и пожимает плечами. — Плевать. Может хоть так не найдется долбанных смельчаков, которые захотят лезть ко мне с дурацкими разговорами, — сердито выдыхает девушка, подразумевая одного конкретного смельчака, что терзал ее во сне всю ночь напролет. — Злая ты, крошка. Я думала, Райан хорошо на тебя влияет, — Клэр складывает руки под пышной грудью, отчего белый медицинский халат покрывается складками на животе. — Зато на меня плохо влияют другие, — голос звучит раздраженно, но тут же смягчается, обращаясь к вошедшему андроиду в белой униформе, — О! Привет, Гэрри! — Добрый день, сержант Уайт! — вежливо кивает в приветствии тот, едва заметно улыбаясь, и переводит взгляд на Клэр, — Доктор Джексон, доктор Вайсковски просил передать, что заключение почти готово. Также он настаивает на том, чтобы сержант Уайт дождалась его. Фраза, произнесенная без запинки ровным голосом, была встречена легкими кивками патологоанатома и чуть удивленным взглядом Уайт. — Хорошо, спасибо, дружочек, — Клэр кивнула андроиду снова, и тот сложил руки за спиной, ожидая дальнейших указаний.       Андроид модели AZ420, служащий в лаборатории при Департаменте, получил свое имя от Натали. Когда помощник был только прислан в участок и отдан в распоряжение коронеров, Уайт с интересом рассматривала его внешность. Черные короткие волосы, зеленые глаза и наивное выражение лица, покрытого темными веснушками, так отличались от механического облика других андроидов, а всеобъемлющее дружелюбие, что он излучал, заставляло относится к машине как к другу. Впервые увидев андроида в компании Джексон и Вайсковски, восхищенно разглядывающих того, Уайт умилилась и почему-то прозвала его «Гэрри», чем заставила диод на его виске быстро крутиться, обрабатывая новую информацию. Андроид послушно записал это имя и, не раздумывая, отзывался на него тем, кто обладал подобным знанием. — Как дела, дружище? — подалась вперед Уайт, легко улыбаясь. — Хорошо, мисс Натали, благодарю, — уже без официоза ответил андроид-лаборант, что позволялось его системой только в узком кругу людей. Он перевел механические зеленые глаза на девушку и кривовато, но так искренне для машины улыбнулся, — Как ваши? — Да пойдет, — махнула рукой Нат. — Вы выглядите усталой. Мой сканер выявляет легкий тремор в руках и коленных суставах, а уровень стресса по шкале Холмса и Рейха достигает сорока семи баллов. — И ты туда же, микроскоп на ножках, — ворчит девушка, — Завязывай с этим, если хочешь остаться моим другом. Напускной сердитый вид девушки быстро сходит на нет, когда Клэр издает легкий смешок, а Гэрри, едва заметно улыбаясь, опускает взгляд. — Прошу прощения, мисс Натали. Просто вам нужно заботиться о своем состоянии и больше отдыхать.       Уайт лишь кивает в знак благодарности, а в комнату отдыха, отделенную от лаборатории матовыми перегородками, входит Шон, радостно потирая ладони. Он отправляет андроида проводить какие-то анализы, дружелюбно похлопав его по плечу и получив в ответ уважительный кивок головы. — Крошка, как хорошо, что ты еще не ушла! — пожилой мужчина плюхается на диван рядом с девушкой, отчего темная кожа протяжно скрипит, — Хреново выглядишь. Шон треплет ее за коленку, и Натали закатывает глаза, складывая руки на груди: — Каждый считает своим долгом мне об этом сказать? — Не выспалась девочка, — поясняет Клэр коллеге, что-то рассматривая на рабочем планшете. — Ну, дело молодое! — Вайсковски хитро улыбается, а у Уайт нет сил объяснять истинную причину своего состояния, — Чего хотел спросить то… В пятницу собираемся в «Индиане», придешь? — По какому поводу? — голос девушки звучит тихо, но заинтересованно. — А когда нам, алкашам, нужен был повод? — Джексон лукаво переглядывается с мужчиной. — Действительно, — ехидно заключает Натали, — Посмотрим. Если не буду занята, — сержант нехотя поднимается со скрипучего дивана, разминая затекшую спину, — Ладно, пойду я. А то как бы там Хэнк со скуки не сломал нашего пластикового напарника. Девушка наклоняется, чтобы обнять Шона на прощание, затем целует в щеку Клэр, и уже почти в дверях ее останавливает просьба Вайсковски: — Скажи Коннору, пусть заглянет к нам, когда у него будет свободная минутка. Хочу потрепаться с ним. — Ага, ладно, — задумчиво отвечает Уайт, машет рукой, и тихий топот ее полу-армейских ботинок удаляется в сторону выхода из лаборатории.       Уже несколько дней о нападениях девиантов не было слышно. Детективам оставалось лишь снова и снова просматривать материалы дела, сопоставлять факты, искать зацепки, чем по сути занимался один Коннор. Хэнк нагло отлынивал от работы, проводя рабочие часы за игрой в гонки на своем терминале, а Натали, получив от андроида отказ в помощи, слонялась по Департаменту или торчала в курилке. Можно было наслаждаться бездельем и минутами спокойствия, столь редкого для работы полицейского, но время без дела тянулось мучительно долго, заставляя мозг подкидывать себе темы для размышлений. Уайт любила свою работу и пошла на нее когда-то не только из-за Андерсона, но и из-за обостренного чувства справедливости. Лишь спустя время пришло горькое понимание, что частенько в полиции справедливостью и не пахнет, а некоторым субъектам закон не писан. Ярое желание блюсти порядок и защищать слабых, подкрепляемое отвращением к порокам этого мира и полученными в полевой работе навыками, быстро продвинуло девушку по карьерной лестнице. Получив несколько наград и звание сержанта не за выслугу лет, а за проявленное мужество в ходе расследования, Уайт начала осознавать, что перегорела. Постоянно гоняясь за преступниками, подвергая себя опасности и получая дозу адреналина и приключений, Натали думала, что живет не той жизнью, которой хотела бы. Не было больше желания найти своим способностям полезное применение, подтолкнувшее пять лет назад на кривую дорожку, которая чуть было не превратила девушку в безжалостного монстра. Уайт вдруг поняла, что устала. Устала от тяжести кобуры на поясе, от полицейского значка, от ответственности и несправедливости. Жизнь может быть радостной и спокойной и не состоять из непрекращающейся череды дней, в которые нужно всегда носить с собой пистолет, проводить выходные на месте преступления или подрываться ночью от телефонного звонка, сообщающего о новом убийстве. Последние события, происходящие в городе, лишь предавали уверенности в том, что пора завязывать. Нужно просто начать жить обычной мирной жизнью, что за последние годы никак не удавалось. Однако, от того, чтобы пойти и прямо сейчас положить значок и табельное Фаулеру на стол, Уайт сдерживало незаконченное расследование. А она привыкла завершать начатое. Пообещав себе, что дело о девиантах будет последним в ее карьере детектива, Натали почувствовала приятное облегчение. Рабочий день медленно приближался к завершению, но ощущение надвигающейся бури незримо царило в участке, делая передышку временной и оттого более тревожной.       Звонок Ники застал Уайт, когда девушка лениво попивала кофе, стоя за высоким столиком в небольшой кухне. Коротать время за разговором с подругой было намного приятнее, и даже подошедший к кофейному автомату Рид, бросающий в сторону коллеги ядовитые взгляды, не находил отклика. Мужчина разместился за ближайшим к выходу столиком, помешивал сахар в стаканчике и упорно пялился в свой смартфон, до смешного наиграно игнорируя присутствие Натали. Тем не менее, детектив старался прислушаться к телефонному разговору за спиной, со злостью подмечая веселый голос и легкий смех. Раздражение нарастало в нем, как снежный ком, и срочно требовало выплеснуться на кого-то. Стакан со сладким черным кофе слишком быстро опустел, Рид понял это, когда собираясь сделать глоток, не обнаружил на дне ни капли. Уайт была увлечена беседой и, казалось, не замечала ничего вокруг, и мужчина не торопился покидать буфет, сам не зная, на что надеялся. Проходивший по коридору Коннор привлек внимание успевшего заскучать детектива. Натали не сразу вникла в происходящее, сквозь смеющийся голос подруги вырывая едкую фразу Рида «Эй, тостер! Иди-ка сюда!». Девушка краем глаза видела, как андроид подходил к Гэвину, как последний что-то зло высказывал вежливо и терпеливо слушающей машине. Это не мое дело. Сказанные с ноткой раздражения и металла в голосе слова «Я уже говорил вам, детектив, я подчиняюсь только лейтенанту Андерсону и сержанту Уайт», заставили Нат поспешно прервать разговор как раз в тот момент, когда ехидно скалившийся Рид с размаху бьет андроида кулаком в район солнечного сплетения. Коннор прижимает рукой место удара и опускается на колено, упираясь кулаком в пол, а Уайт вдруг чувствует ярость, которую до капли вкладывает в грозный оклик и звонкую пощечину, от которой мужчина мотает головой до хруста в шее. — Долбанутая! Ты че делаешь?! — детектив прикрывает ладонью быстро расходящееся красное пятно на щеке. В его серо-зеленых глазах горит огонь ненависти и досады, и он яростно наступает на Уайт, тянет руку, которая тут же была перехвачена и заломана за его спину. — Что? Не приятно, когда тебя унижает тот, кому ты не можешь ответить? М? — хрупкая девушка выгибает мужское запястье в болевом приеме, и Рид лишь громко матерится, согнувшись пополам, — Что бы я тебя больше рядом с ним не видела. Натали говорит угрожающе тихо, наклонившись к шипящему мужчине и указывая головой в сторону поднявшего Коннора. Она на мгновение встречает укоризненный взгляд карих глаз, удивленно вскидывает брови и отпускает чертыхающегося детектива, подталкивая того в коридор. Гэвин зло одергивает свою кожаную куртку, дышит, словно разъяренный бык перед атакой, но лишь бросает «Бешеная сука!» и широкими шагами удаляется к выходу из участка. — Где-то я уже это слышала.., — сама себе язвительно бубнит Уайт и смотрит на андроида, — Ты живой? Эээм... В смысле… цел? — Я в норме, — спокойно отвечает Коннор, плечами поправляя серый пиджак, — Вам не стоило вмешиваться. Вы можете понести дисциплинарное наказание с занесением в личное дело за нанесение телесных повреждений сотруднику полиции. — Мог бы просто сказать спасибо, жестянка, — выдыхает Нат и закатывает глаза. До ее слуха долетает тихое, но уверенное «Спасибо», девушка смотрит на стоявшего перед ней андроида с опущенным в пол взглядом, и сердце вдруг ускоряет ритм. Коннор слышит это, резко вскидывает карие глаза, которые бегают по женскому лицу, делает шаг к девушке, и его губы приоткрываются в удивлении или попытке что-то сказать. Быстрые удары сердца болью отзываются в районе грудной клетки, но Уайт не замечает ее, словно загипнотизированная, впивается взглядом в растерянное лицо андроида. — Сержант Уайт.., — подает голос Коннор, и тот звучит так неуверенно, что девушка вздрагивает, приходя в себя. Взгляд зацепляется за расслабившийся узел на крепкой шее, и женские руки сами собой тянутся к черному галстуку в надежде вернуть андроиду привычный строгий вид, а себе потерянный контроль. — Нужно уметь постоять за себя, Коннор, — тонкие пальчики подтягивают узел, чуть дрожат, а Коннор готов поклясться, что его имя звучит из ее уст как-то особенно для него. Диод мигает с голубого на желтый, а карие глаза внимательно следят за лицом девушки, ищут зрительного контакта, и старые коды переписываются, заменяются на новые, заставляя систему сбоить. Когда Уайт заканчивает с галстуком, поправляет края фирменного пиджака и отступает на шаг, так и не подняв глаза, Коннор возвращает системе стабильность и заставляет себя ровным, твердым голосом ответить: — Я не могу причинять вред человеку ни при каких обстоятельствах. — Да-да, первый закон робототехники, все дела.., — с улыбкой машет рукой Уайт, отходя еще на шаг, — Но ведь не обязательно применять силу, жестянка. Чтобы дать сдачи, можно использовать великую силу сарказма. Андроид озадачено хмурит брови, и Натали думает, что он вряд ли понял ее иронию. — В тебе же заложена функция переговорщика, верно? — Верно. — Значит ты можешь подстраиваться под любого человека или андроида, подбирая нужные слова. Ты можешь видеть все слабые и сильные стороны и выстроить диалог так, как нужно тебе, — размышляет девушка, жестикулируя руками, но все так же карие глаза не могут встретить зеленые. «Только не с вами», — проносится в голове Коннора, и диод, вернувшийся к спокойному голубому, вновь окрашивается в золотой. — Используй это, чтобы защищать себя. Люди бывают жестоки друг к другу, а уж к таким, как ты и подавно. — Я думаю, я понял, о чем вы говорите. Моя программа социальной адаптации предписывает мне проявлять вежливость и дружелюбие ко всем людям, с которыми я контактирую… Но я запомню ваш совет, сержант. Благодарю, — андроид учтиво кивает, складывая руки в замок. Глаза Натали пробегают по напарнику, девушка добродушно хмыкает: — Не за что, жестянка. И постарайся не отсвечивать, где не надо. В следующий раз меня может не оказаться рядом.       Она кривит уголок красивых губ в усмешке, пожимает плечами и разворачивается с намерением покинуть служебную кухню. Коннор внезапно осознает, что не может ее отпустить, так и не заглянул в зеленые глаза, которые в последнее время красными предупреждениями отзываются в его системе. — Мисс Уайт! — он не находит ничего лучше, чем податься вперед и сомкнуть пальцы на ее холодном запястье, вынуждая электрические импульсы, распространяющиеся по механическому телу, ошибками всплывать перед глазами. Уайт вздрагивает, остановленная внезапным прикосновением. Ее расширенный от удивления взгляд скользит с обхватывающих тонкое запястье длинных пальцев на лицо андроида, а после останавливается на растерянных глазах цвета патоки, что жадно впиваются в зеленые радужки с черными прожилками. В голове девушки проносится мысль о том, кто и как создал глаза этого андроида такими глубокими, такими прекрасными, такими живыми. Коннор видит во взгляде Уайт растерянность и испуг, но было в нем что-то еще, что-то неизвестное андроиду, еще непостижимое для его восприятия. Слуховой модуль улавливает учащенное сердцебиение, сбивчивое дыхание, но Натали не отдергивает руку, и андроид впервые не может подобрать слова. Да он и не планировал ничего говорить. Лишь снова увидеть завораживающие глаза, что так упорно избегали контакта.       Лейтенант Андерсон появляется внезапно и замечает быстро разжимающиеся пальцы андроида, отпускающие женскую руку. И взволнованные, будто пойманные с поличным за непотребным занятием, две пары глаз, что тут же обратились на мужчину. Коннор успел услышать приближение лейтенанта, но сбоящая система словно была не в ладу с искусственным телом, заставляя его медлить. — Задолбался вас искать, голубки! — сердито выдыхает Хэнк, переводя прищуренные глаза с Коннора на Уайт, и ловит взгляд девушки, полный укоризны, — Собирайтесь, у нас новое дело. — Какое? — Натали делает шаг в сторону Андерсона. — Лейтенант, вы уверены, что.., — не договаривает андроид, застывая глазами на пространстве перед собой, и диод на его виске часто мигает. — Уверен! Поехали, по дороге все расскажу, путь неблизкий.       Уайт кивает и стремительно удаляется по коридору первая, надеясь покурить перед дорогой. Хэнк смотрит на застывшего андроида, чувствует странное беспокойство за него, а после качает головой и скрывается в коридоре вслед за сержантом. Получив с опозданием на двенадцать минут сообщение об убийстве в загородном особняке, предположительно совершенном группой андроидов, Коннор отправляется следом за напарниками. По пути до автомобиля лейтенанта он решает, что сегодня наконец проведет диагностику. Уверенность в том, что процент вероятности девиантного отклонения от программы снова возрос, растет в нем обратно пропорционально шансу вернуться к базовым установкам, что раз за разом осыпаются вместе с треснувшей по швам системой. Программный сбой.