Ледяная

      1 ноября 2038 год.       Пейзаж за окном менялся с небоскребов и промышленных зон на загородные дома и пустыри. Сероватый снег городской черты становился белее, тонким покрывалом устилая просторы по обе стороны от автомобильной дороги. Приближалась ночь, бросая мрачные сумерки на замерзший пригород, подкрадываясь, словно надвигающаяся гроза, с востока, окрашивая дымчатое небо в темно-фиолетовый цвет с оттенками глубокой синевы. Старый кадиллак Хэнка надрывно гудел, когда лейтенант периодически увеличивал скорость на разрешенных участках загородной трассы. — Златко Андронников? — спросил Андерсон у Коннора, не отрывая взгляда от дороги. — Верно, — андроид так же смотрел перед собой немигающими глазами, сидя на переднем пассажирском сидении с идеально ровной спиной и сложенными на коленях руками. — Я слышала о семье Андронниковых, — Уайт, расположившаяся сзади, подалась вперед, держась руками за оба передних сиденья, — Они выходцы из старинного русского дворянского рода. В Петербурге есть целое имение их семьи — огромное поместье дореволюционной постройки. Сейчас там, кажется, располагается какой то музей. — Была там? — Хэнк чуть повернул голову в сторону девушки, но тут же вернул внимание заснеженной дороге. — Честно говоря, не помню. Когда гостила в Петербурге, много музеев обошла. — Вы часто бывали в России, сержант? — взгляд Коннора устремился в зеркало заднего вида, когда Натали откинулась на спинку сидения. — Ага, раньше. После смерти бабушки стало не к кому ездить. — Ваша бабушка… жила в России? — андроид удивленно вскинул брови, и Уайт заметила, как внимательно его карие глаза следят за ее лицом. — Да, как и мама. Они русские. А я наполовину. — И это твоя самая упертая и бесстрашная половина! — хохотнул Хэнк, сбрасывая скорость и выворачивая автомобиль с главной дороги — ехать осталось недолго. — Ай, да не преувеличивай! — Уайт складывает руки на груди и кривит губы в усмешке. Андроида уже не привлекает дорога за лобовым стеклом, он смотрит то на лейтенанта, то в зеркало, приоткрытые губы и быстро крутящийся голубой диод выдают его замешательство. Он не ожидал узнать новую информацию о сержанте Уайт, и сейчас записывает каждое слово в память для дальнейшего анализа и проверки. — Да я серьезно! — Хэнк усмехается и сосредоточенно крутит руль, объезжая ямы и кочки на бездорожье, — Более храбрых и сильных женщин, чем твоя мать, я не встречал в своей жизни. Поистине, как у вас там говорят… «Коня на скаку остановит…» — …в горящую избу войдет, — Уайт, продолжая за мужчиной, улыбается, но чувствует изучающий взгляд андроида и старается не терять над собой контроль. Странная ситуация, произошедшая между ней и андроидом в участке, не идет из головы. — Точно! — не унимается Андерсон, — А ведь какая хрупкая и милая женщина на первый взгляд! Это в тебе от Лоры — выглядеть на пятнадцать, а яйца иметь, как у взрослого мужика! — Хэнк! — краснеет Натали и прыскает от смеха.       Коннор смотрит на напарника и может наблюдать, как залегают глубокие морщинки в уголках глаз старого детектива, когда он расплывается в доброй улыбке, как затем из его груди вырывается басистый смех, и андроид делает вывод, что ему нравится видеть лейтенанта таким. Уголок его синтетических губ сам собой ползет вверх, а карие глаза снова встречают смеющиеся зеленые в отражении. Система опять выдает незначительные ошибки, диод сменяет голубой на золотой, а слуховой модуль улавливает учащенное сердцебиение, и оно отнюдь принадлежит не Андерсону. Натали резко меняется в лице, на котором на несколько секунд возникает паника, снова прижимает ладонь к груди, и Коннор слышит, как тихо, но тяжело она дышит. Андроид понимает, что вероятнее всего, девушка испытывает физическую боль в такие моменты, но не может проанализировать и понять, что служит тому причиной. Карие глаза неотрывно следят в зеркало за состоянием и поведением сержанта, что в мгновение ока замкнулась и нахмурилась, судорожно пытаясь вернуть стабильность так не вовремя подводящему организму. — Почти приехали, — оповестил притихших напарников лейтенант, чем вырвал обоих из размышлений и привлек их внимание к дороге. Вдалеке уже были видны проблесковые маячки полицейских машин и яркий свет дежурных фонарей. — Ох, твою мать.., — на выдохе произнес Хэнк, когда трое напарников подошли к изуродованному телу, в котором с трудом можно было опознать полноватого мужчину приблизительно пятидесяти лет. Шон Вайсковски, что заполнял данные в рабочем планшете, присев рядом с трупом на одно колено, поднялся и обменялся с лейтенантом и андроидом рукопожатиями, а после заключил Натали в быстрые объятия. — Прекрасная ночка, не правда ли? — коронер усмехнулся и поправил сползающие по носу очки. Его черный юмор был бы уместен в эту звездную морозную ночь, если бы не растерзанное неведомой силой тело мужчины, покрытое гематомами и рваными ранами, обрамленное лужей замерзшей крови, припорошенное тонким слоем снега. — Что тут за хрень, мужики? — лейтенант окидывает взглядом огороженную голографической лентой территорию заднего двора, мрачный старый особняк и снующих вокруг копов и криминалистов. Словно не замечая кипящей вокруг работы, Коннор присаживается на одно колено и внимательно разглядывает окоченевшее тело. Программа ищет улики, собирает данные, сопоставляет их с имеющимися фактами, пока андроид неотрывно скользит взглядом по трупу и вокруг него. — Белый мужчина, сорока пяти — пятидесяти лет, скончался приблизительно дней шесть назад около полуночи от множественных внутренних кровоизлияний вследствие нанесения тяжелых травм, — Шон обыденным тоном выдает предварительное заключение, снимая очки и доставая из кармана рабочей куртки пачку сигарет. — Чем его так? — Уайт осторожно обходит тело и останавливается по другую сторону от Коннора, рассматривая место преступления. — После вскрытия видно будет, — пожимает плечами коронер, с интересом наблюдая за андроидом, — Вот только его еще отковыривать… — Чего?! — Хэнк ошарашенно обернулся на Шона. — Ну, его убили, когда ливень был, а потом ударил мороз. Сам додумаешь? — Вайсковски ухмыльнулся, когда Андерсона осенила догадка, и тот закрыл лицо рукой. Подошедший Крис кивком головы приветствует коллег и протягивает Хэнку планшет с заполненными протоколами. Лейтенант бегло осматривает их и передает устройство Натали, но замечает, как Коннор сосредоточенно обмакивает два пальца в густую, подмерзшую кровь. — Ооо, опять, твою мать! — Что? Что такое? — Уайт крутит головой из стороны в сторону, принимая из рук Хэнка планшет, и пытается проследить за взглядом лейтенанта, который с тяжелым вздохом отворачивается и складывает руки на груди. — Сейчас ты увидишь одну из самых мерзких вещей в своей жизни. — Да не все так плохо, Хэнк, — Вайсковски затягивается сигаретой и с легкой восхищенной улыбкой следит за тем, как RK800 подносит пальцы со следами крови к губам.       Натали замирает на месте с широко распахнутыми глазами — Коннор кончиком языка касается пальцев, а после внимательно смотрит на них и хмурит темные брови. Она слышала о способности андроида-детектива делать различные тесты на месте путем пероральных проб, но увидеть воочию такое пришлось впервые. Он не перестает удивлять, восхищать и пугать ее. Но, даже против собственной воли, Натали готова ловить каждое движение андроида, чтобы он ни делал. Решить для себя — мерзко или удивительно, то, что она увидела минутой ранее, Уайт не может и лишь шокировано выдыхает: — Охренеть… Коронер испускает смешок, Хэнк усталый стон, а Коннор поднимается с колена и разворачивается к коллегам: — Он был убит двадцать седьмого октября примерно в одиннадцать сорок вечера. В его крови я обнаружил дозу красного льда, а на теле — остаточные следы тириума. — Оу, наш мертвый друг любил баловаться наркотой, — Андерсон обменивается взглядом с Натали, и та без слов понимает, что эта работа потребует внимания еще и ОБН. Смартфон мелькает в ее руках, а тонкие пальцы быстро набирают сообщение. — Так же, судя по характеру нанесенных травм, — продолжил Коннор, привлекая к себе внимание, — В результате которых и наступила смерть, можно судить о том, что такой урон могли нанести только андроиды. — Видимо, он сильно их разозлил, — сквозь ухмылку пробубнила Уайт и удивленно подняла взгляд на коллег, когда заметила, как те уставились на нее во все глаза, — Что?! Вот, гляньте! Он скупал и продавал андроидов целыми и по частям! Уайт разворачивает к Хэнку и Шону планшет, на котором уже высвечивается нарытая информация о темных делишках Андронникова. — Черт знает, что он с ними еще делал! Они могли выйти из-под контроля, и мы имеем то, что имеем.., — Нат машет рукой в сторону трупа, когда Шон, забрав планшет, увеличивает текст на экране. — Мда уж, — Хэнк качает седой головой и тяжело выдыхает облачко густого пара, — Допустим так. Вот только куда эти андроиды делись потом? Вопрос повисает в морозном воздухе, а напарники обмениваются потерянными взглядами, пока Коннор, стоявший к ним спиной и изучающий старый темный дом, не подал тихий голос: — Нужно осмотреть особняк.       На первом этаже было многолюдно. Криминалисты собирали улики, копы заполняли протоколы и казалось, что здесь собралась половина всего Департамента. Уайт вошла в большую гостиную, застеленную красными узорными коврами, и столкнулась взглядом с Ридом, который со скучающим видом стоял возле длинного ряда высоких книжных полок со смартфонов в руках. — Ох, тебя тут не хватало, — прошептала девушка, закатив глаза, когда Гэвин ехидно оскалился, увидев ее. — Чего говоришь? — не расслышал ее слов Хэнк. Сержант, обернувшись к Андерсону, кивком головы указывает себе за спину, и лейтенант закатывает глаза точно так же, как и девушка. — Говнюка этого тут не хватало, — мужчина облокачивается плечом о большой шкаф, пропуская идущего следом за ним Коннора вперед. Андерсон не горит желанием копаться во всем этом дерьме, тем более копов на месте преступления полно, и он без зазрения совести может по отлынивать от своих обязанностей, предоставив андроиду-детективу собирать информацию и строить версии. RK800 исследует гостиную, не замечая кипящей вокруг работы полицейских, постепенно передвигаясь по комнате вглубь дома. — Я тоже немного осмотрюсь, — Уайт провожает взглядом высокую фигуру в сером фирменном пиджаке и двигается в противоположном Коннору направлении. Хэнк кивает ей, лениво тыкая по экрану рабочего планшета, и подошедший Крис вовлекает его в неторопливую беседу.       Натали натыкается на огромное чучело бурого медведя возле массивной дубовой лестницы и ехидно хмыкает — русский дух витает в этом доме буквально повсюду. Вот только ностальгия по родине не накрывает девушку с головой, навевая приятные воспоминания о далекой суровой стране. Напротив, как только их троица прибыла к этому особняку, Уайт не покидает странное тревожное предчувствие. Ей неприятно было ощущать свой организм таким потерянным — сердце то и дело хотело сорваться на учащенное биение, кожу покрывали мелкие мурашки, а кончики пальцев покалывало от холода, который девушка не должна воспринимать. Контролировать себя становится сложной задачей и, пытаясь взять себя в руки и погрузиться в рабочий процесс, Натали поднимается на второй этаж, где царит полумрак, и лишь свет фонариков двух офицеров освещает длинный коридор, скользя по стенам и многочисленным дверям. Немного осмотревшись, Уайт ловит себя на мысли, что знает, куда идти. В голове словно борются два голоса: один подсказывает путь — прямо, за поворот, снова прямо, последняя дверь. Другой буквально кричит, призывая к благоразумию, умоляет вернуться вниз, взывает к рассудку. Натали думает, что сходит с ума, что это место как то странно влияет на нее, но все же делает шаг вперед — туда, куда велит идти предчувствие. В голове вдруг повисает тишина, все мысли улетучиваются, а в ушах лишь скрип половиц под ее высокими армейскими ботинками и удаляющиеся шаги полицейских. Где то внутри под ребрами невероятный пульсирующий сгусток энергии бьется о грудную клетку, практически тащит женское тело вперед, и Уайт не сопротивляется. Такое бывало когда то. Натали в шутку назвала это «рукой предназначения». Словно сама судьба брала ее за запястье и вела туда, где Нат должна была быть. Странная игра воображения вкупе с женской интуицией, выброс адреналина и отсутствие страха — лишь чья то крепкая хватка. Вот только девушка ощущала это «прикосновение» не ментально, а буквально физически. Уайт узнает это чувство. Она не боится, когда открывает ту самую дверь, к которой так тянуло, в темную просторную комнату, заставленную громоздкой мебелью, что покрыта белыми пыльными покрывалами. Источником света служат два больших арочных окна, в которые проливает свой голубовато-белый свет половинка одинокой луны. Комок в груди пропадает, и это действует на сержанта немного отрезвляюще — не стоит уходить так далеко вглубь дома одной. Шорох в дальнем углу заставляет Уайт напрячься и еле слышно достать из кобуры табельное. Хотя, кто бы это ни был, девушка предпочитает разговоры бессмысленной пальбе. — Кто здесь? — негромко и немного хрипло звучит голос Натали, половицы тихо скрипят от переступающих шагов, которые обходят большой стол с перевернутыми на него старинными стульями. Копошение в темном углу перерастает во вполне различимое движение, Уайт на всякий случай взводит курок, поднимая пистолет повыше. Стрелять она собирается в крайнем случае, и хочет узнать, верны ли ее догадки о том, что это может быть один из андроидов Златко. — Выходи медленно, и я не причиню тебе вреда, — как можно спокойнее говорит девушка, вступая в лунный свет, падающий из окна, и останавливаясь напротив темноты, скрывающей в себе что-то. В углу за невысоким комодом снова слышится возня, мелькает красный кружок диода, и Натали облегченно выдыхает, чуть опуская оружие в пол. — Ну же, не бойся, — Уайт разводит руки в стороны в знак своей безобидности, — Я лишь хочу поговорить, если ты можешь. В следующую минуту Натали от шока вынуждена сделать пару неосторожных шагов назад, когда в свет луны медленно выходит нечто, напоминающее андроида.       Я не могу сказать, что испытала ужас или страх. Годы самоконтроля подарили прекрасную выдержку даже в самых патовых ситуациях. Но то, что предстало передо мной из темноты дальнего угла комнаты несомненно повергло в шок. На несколько минут я забыла как дышать, а левая рука на выработанном автоматизме покрепче перехватила рукоять табельного. Когда, после секундной заминки, организм мобилизовался, а разум активно включился в работу, думая наперед об исходах такой встречи, до меня начало доходить, что исходы возможны самые неожиданные.       Он явно был андроидом. Но другим. В его лице угадывались человеческие черты, и мне даже казалось, что его модель вполне узнаваема и популярна. На всем его теле и нижней части головы отсутствовала синтетическая кожа, но пластик, который она должна была покрывать, не был белым. Он был безумно черного цвета, такого, что, кажется, поглощал свет. Или мне так привиделось в мрачной комнате. Глаза робота горели желтыми кружками и придавали ему еще более криповый вид, хоть я и успела подумать — куда больше. Он двигался механически и даже как будто подволакивал одну ногу, но продолжал надвигаться на меня. Мне ничего не оставалось, как, опровергая свои же слова, вскинуть на него оружие в предупредительном жесте. Как ни странно, это подействовало, и робот остановился в паре сантиметров от дула пистолета, что было направлено ему в район груди. — Ты человек? Искаженный помехами, звучащий словно старая рация, голос вдруг выбивает воздух из моих легких, и дыхание учащается. Его желтые светодиоды-глаза гипнотизируют меня, я ясно чувствую, как уходит мой спасительный контроль. Я могу лишь кивнуть, начиная опасаться сказать хоть слово. — Люди плохие. Люди делают больно. О, да, чувак. Ты прав. Мы такие. — Он играл с нами. Делал с нами все, что хотел. Создавал монстров, — голос скрипит, кажется, что каждое слово дается ему с трудом, но андроид неожиданно склоняет голову чуть набок и почти шепотом спрашивает: — Но кто настоящий монстр? Я чувствую, как сердце ускоряет ритм, но все же успеваю подумать о том, где носит моих коллег и почему никто из такого количества копов еще не добрался до сюда. Андроид делает еще один полушаг в мою сторону, и пистолет утыкается в корпус, что его, судя по всему, мало волнует. Он смотрит мне в глаза, а кажется, что прямо в душу и одновременно сквозь меня. Я хочу что-то сказать, предупредить его, чтобы больше не приближался, возможно позвать помощь, но чувствую, будто онемела. Слова не идут с приоткрытых губ, и едва заметно дрожит левая рука, сжимающая оружие. — Ты не боишься, — несмотря на мой вид, утверждает робот, снова склоняя голову к плечу, а я, как в отражении, повторяю за ним не в силах оторваться от его взгляда. — Ты не похожа на человека. Ты холодная, но яркая.       Со стороны мы, наверное, выглядели как два полоумных человека. Точнее как один полоумный человек и один полоумный андроид. Смотрим друг на друга слишком открыто, слишком пристально, стоим слишком близко, но я не в силах прервать этот сеанс гипноза от робота-прорицателя. В мозг поступает совершенно идиотская мысль о том, что он для меня не опасен, и рука медленно опускает пистолет. Инстинкт самосохранения закатывает глаза и бьет себя ладонью по лбу — так я себе это всегда представляю, когда творю какую-то дичь. Я действительно не боюсь этого андроида — он меня пугает своим видом, завораживает своими речами, но безмерного страха за свою жизнь я не испытываю. Даже когда его черная кисть тянется к моему лицу, я не отпрыгиваю в ужасе, не отстраняюсь. Давно забытый жгучий интерес вымещает из груди все другие чувства и инстинкты. Почему ты такой странный? Что еще ты скажешь? — Ты похожа на нас, — продолжает робот, едва уловимо коснувшись кончиками пальцев моей щеки и медленно опустив руку. — Словно такая же, как мы. Как он. Меня бьет разряд тока, хотя вблизи нет ничего электрического. Но я чувствую, как поднимаются крошечные волоски по всему телу и, кажется, шевелятся волосы на голове. Не уверена, что робот знает, о ком он говорит, но я для себя решила это в доли секунды. Тот, кто тщательно изучает каждый миллиметр этого гребаного дома на первом этаже, выполняя поставленную перед ним гребаную задачу, незримо даже здесь, в этой мрачной обители несчастного андроида. — Вы не должны быть похожи. Но вы будете. Всегда, — искаженный голос шепчет. — Помоги ему. В мгновение я отмираю и уже хочу спросить робота, о ком идет речь, и чем я должна помочь, но он резко оборачивается на приоткрытую дверь, за которой уже слышатся быстрые шаги и несколько голосов, среди которых я моментально различаю голос Гэвина, будь ты неладен, Рида.       Когда дверь распахивается, и комнату наполняют светом по меньшей мере три фонарика, я теряюсь, и это моя главная ошибка. Меня слепят слишком яркие после темноты лучи, замутненный взгляд возвращается на робота, что осторожно тянет ко мне чуть дрожащую черную руку и почти касается моего правого виска, а я краем глаза успеваю заметить голубоватый свет, исходящий от его кисти. Гремит оглушительный выстрел, слышен чей-то неразборчивый крик, и андроид с грохотом опадает к моим ногам, заливая пыльный пол голубой кровью, сочащейся по его голове из пулевого отверстия чуть ниже виска. Не успев отойти от предыдущего шока, я окунаюсь в новый — будто в замедленной съемке вижу, как исходит дымок от черного дула пистолета, который держит в руках чуть напуганный Рид, вижу замерших копов, толпящихся в дверном проеме позади мужчины, вижу тягуче медленно растекающуюся синеву под моими ногами. И только когда до моего слуха долетает обеспокоенное, но по-прежнему дерзкое «Ты цела?», а за спинами полицейских показывается высокая фигура RK800, и его карие глаза ловят мой ошарашенный взгляд, я, сама не до конца осознавая причины, прихожу в ярость. Убирая пистолет в кобуру, в три широких шага я оказываюсь рядом с Ридом, что уже опустил оружие и разминал спину, поднимая плечи, но не догадывался, что его ждет. Звонкая пощечина отзывается эхом в полупустой комнате и тихим возгласом удивления со стороны офицеров. В голове проскальзывает мысль, что говнюк Рид за последнее время слишком часто получает от меня по роже, но разум отказывается приплетать к этому причину в виде андроидов. — Что ты наделал?! — кричу я и чувствую, как голос срывается. — Зачем? — Ты больная совсем?! — Рид прижимает место удара, в его серо-зеленых глазах плещется негодование. Он явно ожидал благодарности. Ну ладно, не благодарности. Хоть чего-нибудь, но точно не этого. — Он не сделал ничего плохого! Зачем ты выстрелил?!       Коннор протискивается через копов и останавливается почти рядом с детективом, скользя по мне цепким взглядом снизу вверх, вероятно выискивая повреждения или ранения. Убедившись в их отсутствии, он спокойно переводит темные глаза на убитую машину и заметно хмурится. — Он мог тебя прибить, идиотка! — рычит Рид, наклоняясь ко мне достаточно близко. — Не мог! Он не хотел причинять мне вреда. Зато хотел сказать что-то важное, — вру я и слышу грозный голос приближающегося Хэнка, вопрошающий, что за хрень мы тут устроили.       Игнорируя источающего злость Рида, я отхожу обратно к роботу, что черной грудой лежал на полу в луже собственной крови, и мне мерещится все тот же красный кружок в темном углу. Вошедший Хэнк и еще пару офицеров наводят много шума, на входе в комнату становится тесновато, и мое внимание рассеивается, переключаясь на андроида-детектива, что смотрит поверх головы мне за спину и беспрестанно хмурит брови. Он словно вслушивается во что-то, а когда через минуту его выражение лица меняется, и на какую-то долю секунды мне кажется, что я видела на нем четко выраженный испуг, мое тело оказывается в крепкой хватке, и чья-то рука больно сжимает мое горло.       Андроид женской модели, чье лицо частично закрывали спутанные черные волосы, выглядела более устрашающе, чем ее погибший собрат. Полуобнаженная, с шипами, похожими на иголки дикобраза, покрывающими всю ее грудь, она металась, удерживая Уайт в заложниках, словно загнанный зверь, чувствующий скорую расправу. В комнате на пару минут воцарилась гробовая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием копов, всхлипами Натали, спину которой скребли иглы при малейшем движении, и странным скрежетом, который издавал перепуганный девиант. Первым пришел в себя Рид, снова поднимая табельное в боевой готовности. Коннор, которому понадобилось несколько минут для анализа машины, ее уровня стресса и просчитывания всех возможных исходов, жестом руки пытается остановить детектива от резких движений и делает небольшой шажок в сторону андроида и Уайт. — Отпусти ее, — спокойно произносит RK800, не отрывая взволнованного взгляда от зеленых глаз, — И тебе не причинят вреда.       Рид за спиной громко фыркает, портя Коннору всю игру. Оказавшийся рядом Хэнк отвешивает смачный подзатыльник мужчине, который чертыхается, но все также держит пистолет на изготовке — он готов выстрелить в любую минуту, хоть и боится зацепить Уайт. В руках Андерсона тоже мелькает оружие, но он не спешит открывать огонь, предоставляя тому, кто умеет вести переговоры в самых сложных ситуациях, делать свою работу. Боится ли он за Натали — да. Доверяет ли ее жизнь Коннору — нет. Но лучше прототипа здесь никто андроидов не знает и моментально реагировать не умеет. «Только бы обошлось», — взволнованно думает лейтенант, покрепче перехватывая пистолет в чуть трясущейся руке. — Ты понимаешь? — Коннор делает еще один полушаг, выставляет руки вперед, показывая свою безоружность. Робот дергает головой на звук его голоса, пошатываясь вместе с Уайт в сторону окна. — Отпусти ее, — повторяет андроид-детектив. — Мы не хотим тебе зла, мы поможем, — включается в разговор Натали, сдавленным голосом пытаясь убедить своего захватчика.       Она не врет о последнем, ведь в голове Уайт вдруг сложился пазл — один андроид защищал другого, готов был пожертвовать собой, чтобы другой смог выжить. Им столько пришлось вынести от своего хозяина, и вот его нет. Они могут быть свободны, но снова приходят люди и забирают у них то единственное, что они имеют — жизнь. Натали уже не сомневается в правильности применения этого слова по отношению к роботам. Наглядный пример человечности и эмпатии лежит с простреленной головой на полу этой забытой комнаты у них под ногами. Уайт так долго не хотела давать оценку своему отношению ко всей этой ситуации с девиантами, сторонилась своих мыслей, боясь нарушить внутренний покой своего мира. И только оказавшись здесь, куда так настойчиво вело ее чутье, для Натали открылась правда. Они, такие же, как мы. Они чувствуют: боятся, любят, ненавидят. Страх смерти движет всеми их поступками. Они живые, а мы убиваем их, уничтожаем, и им ничего не остается, как защищать себя. Девушке кажется, что даже если сейчас эта машина пожелает убить ее, свернув ей шею одним движением, то Нат, наверное, даже поймет это. Умирать ей уже давно не страшно. — Никто не причинит тебе вреда, — кивая, повторяет Коннор, отмечая себе, что уровень стресса машины упал на пару процентов. Его дико сбивает тяжелое, сдавленное дыхание и учащенное сердцебиение Уайт, словно обреченный взгляд зеленых глаз, и в его программном коде поселяется новая ошибка — страх за человека. RK800 тяжело давалось восприятие такого нового для него чувства, но из этого сбоя следовала одна простая и логичная задача: защитить любой ценой.       Машина заметно ослабляет хватку, позволяя Натали вздохнуть полной грудью. Сержант одним взглядом показывает взволнованному Хэнку, что все в порядке и переводит глаза на застывшего Коннора. Из дрогнувших губ девушки вылетают предназначенные девианту успокаивающие слова: — Не бойся, мы просто хотим все выяснить.       Вся эта ситуация с сюсюканьем со взбесившейся пластиковой куклой изрядно выводит Рида из себя, заставляя его громко выругаться и порушить воцарившийся незримый мир. Машина остро реагирует на агрессивный выпад детектива, снова прижимает тело Натали к себе и загнанно озирается по сторонам, словно ища спасения. Коннор успевает просчитать вероятность атаки девианта с минимальным ущербом для сержанта, запустить моделирование, а в следующую минуту Уайт сильным броском отправляется лететь через всю комнату в сторону толпящихся коллег. Под шум бьющихся оконных стекол девушка почти сбивает с ног Рида, который роняет пистолет и ловит женское тело, заваливаясь назад. В воцарившейся суматохе полицейские забывают о роботе, не замечая холодного порыва ветра, что проникает в разбитое окно второго этажа. С помощью Хэнка и Коннора Натали быстро поднимается на ноги, и Андерсон придирчиво осматривает ее слегка дрожащую фигуру. — Ты как? — его большие ладони обхватывают круглое лицо, голубые глаза с тревогой блуждают по девушке, а рядом кряхтит и матерится поднявшийся Рид. — Нормально.., — Уайт потеряно гладит руку Хэнка, покоящуюся на ее щеке, а после переводит взгляд на Коннора, который сурово смотрит на выбитое окно, и его сжатые, чуть подрагивающие кулаки не предвещают ничего хорошего. — Точно? Нигде не болит? — не унимается лейтенант, ощупывая плечи и спину девушки. — Я нормально, правда, — выдыхает Натали, пытаясь изобразить на губах подобие улыбки, когда Андерсон отпускает ее с облегченным вздохом. Замерший, словно ждущий отмашки, Коннор, что был похож на готового к атаке гепарда, заставляет девушку нервничать и опасаться последствий. Рид, одергивая коричневую кожаную куртку, скользит взглядом по Уайт, а после двигается в направлении окна, из которого сквозит морозный воздух. — Ушла эффектно, — хмыкает детектив, высовывая голову в разбитый оконный проем и замечает мечащуюся бледную фигуру с черными волосами, — Она недалеко! Его крик вызывает суматоху, Коннор в мгновение отмирает и переводит жесткий взгляд карих глаз на Хэнка. — Лови, — хрипло командует лейтенант, кивая головой. — Нет! — голос Уайт снова срывается, когда андроид медлит буквально пару секунд, просчитывая оптимальный маршрут, а после, подхватив с пола оброненный Ридом пистолет, срывается с места, расталкивая копов, толпящихся в дверях. Натали впивается в Хэнка наполненным горечью взглядом, и Андерсон не может понять, что творится с девушкой. Он потеряно трет рукой шею, подходит к Уайт и кладет ладонь ей на плечо: — Что такое, Нат? — Он поймает ее, — не своим голосом произносит сержант, уставившись в окно, за которым все дальше по снегу удаляется фигура машины. — Так и задумано! — Гэвин пожимает плечами, обходя коллег, и принимается искать свое табельное, присаживаясь на корточки, — Черт, да где он? — Ее уничтожат, — Уайт дрожит, и Андерсон ясно видит по ее зеленым глазам, что дело пахнет керосином. — Крошка, нет, — категорично произносит лейтенант, но не успевает покрепче перехватить плечо девушки, которая стремительно сокращает расстояние до оконного проема, а после скрывается из виду под перепуганный, но грозный оклик Андерсона.       Коннор думает, что просчитал все. Наиболее быстрый маршрут, скорость девианта, фактор погодных условий и расстояние. Вот только он не мог просчитать такой фактор неожиданности, как Уайт. Когда RK800 выбегает за калитку старого поместья, вдалеке уже мелькает копна шоколадных волос и темно-синяя полицейская куртка. Андроид, не сбавляя скорости, подмечает отличную физическую подготовку человека столь хрупкого телосложения. Уайт мчит на всей доступной ей скорости своих двоих, стремительно сокращая расстояние до убегающего неисправного робота. Догнать раньше, чем Коннор. Единственная цель этого сумасшедшего со стороны сержанта поступка подкреплялась обыкновенной человеческой жалостью. Обернуться — значит потратить драгоценные силы и секунды, но Натали знает и так, что андроид-детектив непременно нагонит ее. Ведь он лучший в своем роде. Быстрый, сильный, бескомпромиссный. А в последнее время еще и непредсказуемый. Уайт чувствует, как силы уходят, когда настигает робота и, схватив ее за оголенный пластик руки, валится вместе с ней на снег, по инерции проезжая пару метров по скользкому насту. Машина вырывается, пытается подняться, шипит и мычит, нависая над девушкой, которая, опрокинутая на спину, цепко держит ее запястья в своих руках. — Тише! Тише, успокойся! — пытается докричаться Уайт, но робот не реагирует, а Коннор все ближе. — Мы не тронем тебя, мы хотим помочь! — Я… н-не верю! — Натали едва может различить искаженные, хрипящие слова машины, которая продолжает бороться с девушкой в попытке сбежать.       Подоспевший Коннор рывком откидывает брыкающегося робота с тела сержанта, и на долю секунды Уайт сталкивается с его карими глазами и понимает, что девианта ждет лишь смерть. Машина, потерявшись в пространстве от сильного удара о мерзлую землю, на коленях мечется по снегу, когда на нее уверенно наступает RK800. В его руках мелькает табельное, вытащенное из-за пояса темных джинс, а Натали осознает, что шансов остановить прототипа у нее крайне мало. Она неловко поднимается с земли, поскальзываясь на заледенелой луже, снова падает, а, подняв голову, видит как Коннор, оседлав машину, наотмашь бьет ее пистолетом по голове. Удары сыплются друг за другом, брызги голубой крови тонкими полосками покрывают белую землю вокруг, и Уайт хватается за голову, закрывая уши, не в силах слышать звук трескающегося пластика и искаженное мычание машины. — Хватит! Перестань! — надрывный голос девушки тонет в морозном воздухе, передавливая горло, ледяной хваткой стискивая связки.       В голове Коннора не всплывают ошибки, не горят красные окна предупреждений и не переписываются протоколы. Мощный сбой, что произошел еще в той темной комнате на втором этаже особняка, посылает новые команды, и программа под его агрессивным натиском исполняет их с особой скрупулезностью. Уничтожить опасность. Прототип не видит перед собой ничего, кроме четко прописанных букв. Тело выполняет задачу, не отвлекаясь на внешние раздражители, и, даже когда Уайт, вцепившись тонкими пальцами в его серый пиджак, пытается стащить андроида с отключившейся машины, Коннор реагирует не сразу. — Прекрати сейчас же, черт тебя побери! — Натали плачет и уже не скрывает этого, сама не ожидая от своего организма такой подставы в виде чрезмерной эмоциональности. — Прекрати, это приказ!       Андроид словно приходит в себя, буквы команды быстро исчезают перед глазами, и он поднимает потерянный, непонимающий взгляд на Уайт. Ее глаза полны слез, но даже через пелену, девушка ошарашенно цепляется взглядом за горящий опасно-красным диод на виске прототипа. Коннор встает, осматривая свои перепачканные в тириуме руки и пистолет, размозженную голову девианта, распластавшего на земле, и понимает, что не помнит, что он делал последние минут десять. Ошибки начинают сыпаться на него, как из рога изобилия, накрывая красной волной предупреждений о перегрузке и перегреве некоторых биокомпонентов. Программный сбой. «Нет, этого не может быть», — думает Коннор и часто моргает, пытаясь вернуть контроль заложенной программе. Девиант пытался убить человека. Девиант представлял опасность и пытался скрыться. Девиант был уничтожен во избежание человеческих жертв. Машина могла знать важную информацию, но прототип ставит в приоритет жизни напарников не впервые. Баги, буквально кричащие в голове о том, что причина всему сержант Уайт и приоритет конкретно ее жизни, злят Коннора и пугают одновременно. RK800 не может допустить мысль о том, что он неисправен, и неожиданно легко к нему возвращается контроль, а программа предписывает принять нейтральное выражение лица. Внутренняя борьба Коннора занимает не больше минуты, за которую диод на правом виске успевает сменить цвет с ярко-красного на золотой, а потом и вовсе окраситься в спокойный голубой, но для Уайт эта минута в присутствии замершего с широко раскрытыми глазами андроида превращается в вечность. Она обессилено падает на колени, утыкаясь ладонями прямо в снег, тяжело дышит и всхлипывает. Взгляд зеленых глаз прикован к обездвиженному телу девианта, и соленые слезы обжигают щеки, прокладывая по ним мокрые дорожки. Уайт чувствует ненависть. Ненависть к этому пластиковому болвану, что, как истукан, застыл рядом со своим идиотски правильным выражением лица, по которому захотелось съездить чем-нибудь тяжелым. Вот только это не поможет. Сжав руки в кулаки, Натали медленно поднимается с земли, замечая вдалеке приближение копов во главе с Хэнком. — Что ты наделал? — пугающе тихо вопрошает девушка, не в силах взглянуть в механическое лицо андроида-детектива. Коннор замечает поразительную, молниеносную перемену эмоций и состояния сержанта и хмурит ровные брови. Она словно замерзает, леденеет на глазах, яростным шепотом чеканя каждое слово. — Зачем ты убил ее? — Девиант представлял угрозу жизни. Я устранил угрозу, — андроид делает акцент на слове «устранил», и Уайт дергает головой, но ее жесткий взгляд все так же устремлен мимо RK800. — Не стоит поддаваться эмоциям по этому поводу. Это всего лишь машина. — Всего лишь машина?! — крик Натали разносится по округе, и Коннор наконец встречает ее взгляд.       Если бы это было возможно, то его непременно бросило бы в дрожь. А может передернуло бы. Но он андроид, способный лишь имитировать человеческие эмоции, поэтому сильнее хмурится, выражая непонимание. Зеленые глаза пылают яростью и укоризной, и это даже завораживает. — Нет, это ты всего лишь машина! Долбанный ты робот-убийца! — Уайт хватает Коннора за край пиджака. — Это твоя сраная программа приказала тебе размозжить ей голову?! Или тебя закоротило?! Девушка встряхивает андроида, который удивленно клонит голову набок, изучая доселе неведомые эмоции на лице сержанта. — Не понимаю, что вызвало у вас такую реакцию, сержант. Я исполнял то, что предписывает программа. Если вы пытаетесь отыскать эмоциональный подтекст в моих действиях, то вы ошибаетесь. Я руководствовался заложенными протоколами, не более. Уайт внимательно смотрит в карие глаза, которые считала самыми прекрасными из всех, и видит в них лишь лед и пустоту. Такие же, что снова возвращаются в ее грудь вместе с хладнокровным контролем над собой. Девушка брезгливо отпускает край фирменного пиджака, словно отталкивая андроида подальше от себя и, отступив на шаг, ледяным взгляд окатывает RK800 с ног до головы. — Ты мне противен.       Слова Уайт бьют наотмашь. Коннор отчетливо понимает, насколько сильно опустился в ее глазах. Система ехидно подкидывает варианты развития дальнейших отношений с сержантом, где жирной чертой перечеркнуто слово «доверие». Свести к минимуму все внерабочее общение — единственный приемлемый вариант в этой ситуации, которому прототип должен следовать согласно программе. Он хороший андроид. Он должен следовать программе. А еще он так и не узнал всех секретов Уайт, и поставленная когда-то самому себе связанная с этим задача назойливой мухой жужжит в процессоре, мешая выбрать то, что должно.       Когда Хэнк, Рид и еще пара копов приближаются к ним, Натали рукавом полицейской куртки поспешно вытирает влажные дорожки слез с щек и вскидывает подбородок, подставляя лицо морозному воздуху. — Какого..? — Андерсон останавливается напротив девушки, разглядывает тело девианта, а после переводит хмурый взгляд на стоявшего чуть поодаль Коннора. — Вот где моя пушка! — Рид видит в руке андроида свой пистолет и яростно надвигается на него, сжимая кулаки. — Эй, паскуда! А ну, живо отдай сюда! Детектив выхватывает перепачканное в тириуме оружие у Коннора, который даже не сопротивляется и выглядит потерянным, чем Рид спешит воспользоваться в свое удовольствие: — Совсем шарики за ролики заехали, сука?! Гэвин хватает андроида за грудки, кривит губы в отвращении, и только басистый голос лейтенанта заставляет его обернуться. — Оставь его! Один раз предупреждаю, Рид, — рука Хэнка опускается на рукоять пистолета, что покоится в кобуре, давая Риду понять, что Андерсон не шутит. Взгляд Гэвина возвращается на андроида, который не обращает внимания на агрессора, все это время не сводя глаз со стоявшей в стороне Уайт. Рид чертыхается, отпихивает Коннора, сплевывает ему под ноги и, покидая коллег, бросает за спину пропитанный желчью вывод: — У вас у всех тут крыша поехала! Дебилы…       Подошедшие офицеры толпятся вокруг тела машины, Хэнк перекидывает взволнованный взгляд голубых глаз с Коннора на Уайт, но все же решается задать мучающий его вопрос: — Что здесь произошло? Рассказать не хотите? — Нет, — отвечает Натали и твердой походкой отправляется назад к особняку. — Коннор..? — лейтенант ждет ответа, но андроид переводит внимание с удаляющейся женской фигуры на лицо Андерсона, и у Хэнка тревожно колет где-то в груди. — Ладно, идем, — понимая, что ответа он вряд ли добьется, мужчина машет головой, призывая Коннора следовать за ним.       Уайт сидит на капоте кадиллака, свесив ноги и курит уже третью сигарету подряд. Она ждет по меньшей мере около получаса, пока Хэнк и Коннор не выходят на задний двор особняка, направляясь в ее сторону. — Можем ехать, — говорит Андерсон, обходя автомобиль, когда Уайт спрыгивает на землю, отряхивая зад от снега и выбрасывая окурок в небольшой сугроб. Коннор открывает пассажирскую дверь, чтобы пропустить Натали на заднее сиденье, но та останавливается и скрещивает руки на груди. — Я с ним не поеду. — Чего? — не расслышал Хэнк, заводя двигатель. — Я сказала, я с этим маньяком не поеду! Продолжая держать дверцу открытой, RK800 удивленно уставился на Натали, которая старалась смотреть себе под ноги. — Нат, заканчивай детский сад и поехали уже, — из салона высовывается седая голова лейтенанта, — Холод собачий. — Лейтенант, я вызову такси, чтобы добраться до Департамента, — подает голос Коннор, отпуская открытую дверь и не отрывая изучающего взгляда от сержанта. Уайт странно хмыкает, но садиться в автомобиль не спешит, все также притаптывая снег вокруг себя высокими ботинками. — Дурью не майтесь! Сели живо в машину и поехали, это приказ! — рычит Хэнк и делает музыку в салоне погромче, — Обоих касается! — А у нас тут некоторые не слушаются никаких приказов, — ехидно тянет Уайт, но Андерсон явно не слышит ее слов.       Без труда определив, что столь расплывчатое обвинение было обращено в его адрес, Коннор в недоумении вскидывает брови. — Не хочу показаться бестактным, сержант Уайт, но ваши слова не имеют под собой никаких оснований, — андроид старается держаться вежливо, но пренебрежительный взгляд Уайт и ее показушно холодный вид начинают выводить Коннора из себя. Как быть с этими ошибками он не знает, а еще не имеет понятия, какой подход выбрать. Впрочем, для прототипа это уже стало чем-то привычным. Натали слишком язвительно щурит глаза и морщит нос, а после медленным шагом обходит андроида вокруг. — Не имеют оснований, говоришь? — она приостанавливается за спиной Коннора, а после продолжает чеканить размеренные шаги. — А то, что ты никогда не делаешь то, что тебе говорят — это не основания? То, что ты игнорируешь практически все приказы и делаешь то, что тебе вздумается — это не основание?! Уайт останавливается в паре шагов напротив RK800, заглядывая в его бегающие карие глаза, и сердце предательски ёкает в груди, принося режущую боль. Нет, нет, нет. Так нечестно. Ты не должен именно сейчас, когда я почти готова тебя пристрелить к чертям собачьим и забыть, как страшный сон, становиться таким потерянным, таким беззащитным. Таким живым… Коннору трудно себе в этом признаваться, но он действительно не знает, чего ожидать от Уайт, и куда зайдет их разговор. А потому, когда звучат ее вкрадчивые, практически провокационные вопросы, андроид-детектив не находит ничего лучше, чем пойти на риск. — Ведешь себя, как девиант. Неконтролируемый, непредсказуемый, опасный. — Уайт отступает на шаг, и из кобуры появляется пистолет, который женская рука наставляет прямо в лицо андроиду, целясь промеж глаз. — Почему бы мне не пристрелить тебя прямо сейчас, как неисправную машину? М?       Коннор не смотрит на пистолет, словно его и вовсе нет. Зато его взгляд устремлен точно в зеленые глаза Натали, наполненные коктейлем из непонятных ему эмоций. Понимание натуры людей, их поступков и мотивов, движимых ими — вот чего не хватает его программе социальных отношений. Она явно требует доработки. А может прототипу просто попадаются такие люди… Провоцирующие его ставить под сомнение все, что было заложено в нем с определенной целью.       Слуховой модуль отчетливо улавливает учащенный ритм сердца человека, что до сих пор так непривычно слышать, и Коннор решает сыграть по-крупному. В конце концов, в случае провала его все равно заменят на другого андроида с идентичной внешностью. Он медлит минуты две, сужает глаза, наклоняя голову к плечу. — Вы не считаете меня машиной, мисс Уайт, как и других андроидов, — делает ставку RK800, и он не прогадал — на короткое мгновение он видит и слышит подтверждение своих слов, отражающее в глазах Уайт и в ее сбившемся дыхании. Но если играть, то играть до конца. — А если я не прав, тогда стреляйте.       Осколок льда впивается все глубже в сердце, режет больнее, когда Уайт в порыве гнева возводит курок, намереваясь исполнить свою угрозу и доказать этому нахальному роботу, что он таки не прав. Левая рука дрожит, Коннор видит это, и Натали злится еще больше, но не понимает на кого. То ли на себя, за не присущую ей мягкотелость и до жути неправильную привязанность к этой жестянке. То ли на него, за слишком живой взгляд, горделиво вздернутый подбородок с милой ямочкой и за то, кем он на самом деле является. Он переиграл ее, это стоит признать, но как же тяжело дается это признание.       Хэнк появляется из автомобиля неожиданно, и развернувшаяся перед ним сцена выводит его из себя. — Нат! Какого черта ты творишь?! — лейтенант сокращает расстояние и слишком легко выхватывает из рук девушки оружие. Уайт и Коннор не прерывают зрительного контакта. Если бы она хотела, так просто не сдалась бы — андроид понимает это по оттаявшим зеленым глазам, которые, казалось, стали на пару оттенков теплее. Натали замечает, как RK800 рвано выдыхает и нарочито переводит взгляд на лейтенанта, и сама спешит отвернуться, желая спрятаться подальше от вездесущих сканеров прототипа. — Вы мне надоели, голубки! — Хэнк поочередно тычет пальцем в каждого из них, сердито выпучив голубые глаза. Его седые брови сведены к переносице, а в голосе слышится не столько злоба, сколько усталость. — Ты! — палец снова утыкается в Натали. — Не веди себя, как я! Тебе не идет. Уайт поджимает пухлые губы и думает о том, как старику Андерсону это удается — всегда заставлять ее чувствовать себя, как нашкодивший подросток. — А ты! — и указующий перст переводится на застывшего по струнке Коннора. — Не делай мне нервы! Одной такой хватает.., — бубнит Хэнк, качая взлохмаченной головой, и направляется обратно в кадиллак, из которого по прежнему рвутся наружу звуки хэви-метала. Девушка и андроид остаются стоять на месте, одинаково потеряно провожая взглядом лейтенанта, а после встречаются глазами друг с другом. Уайт хватает пары секунд, чтобы снова обратить свое внимание куда угодно, только не на RK800. — Живо в машину! — рявкает Андерсон, почти усевшись на водительское место, и Натали буквально подпрыгивает от неожиданности и проскальзывает мимо Коннора в салон на заднее сиденье.       Андроид-детектив, внезапно для себя самого, кривит губы в едва заметной усмешке и качает головой, одним движением усаживаясь на пассажирское кресло и захлопывая дверь. Автомобиль громко рычит, трогается с места, а Хэнк немного убавляет музыку и вполголоса говорит: — Не знаю, как вы, а я хочу напиться. Его взгляд устремляется в зеркало заднего вида, вылавливая в нем отражение Уайт, которая обхватив себя руками, задумчиво смотрит в окно. — Поддерживаю.., — тихо произносит она, и лейтенант удовлетворенно хмыкает, переводя внимание на сидящего с ровной спиной андроида. Когда Коннор поворачивает голову в его сторону и смотрит удивленными глазами, Хэнк усмехается, кивает головой и довольно заключает: — По моему нас ждет отличное завершение столь дерьмового дня.