***
— Нет, нет, нет и еще раз нет! — кричала Беверли, ходя по комнате кругами и размахивая руками. — Бев, мы не имеем права не говорить! — кричал ей в ответ Эдди, ходя за девушкой хвостиком. — А почему у Ричи брови цвета свеклы? — тихо спросил Бен. — Потому что он придурок, — ответил ему Стэн. — Тогда ты тоже придурок, — фыркнул Ричи. — Блять, ребята, ну скажите хоть вы ей! — не выдержал Каспбрак, повернувшись к до сих пор молчавшим друзьям. Спустя пару часов после рокового заявление Эдди они сидели в его и Бена комнате, собрав срочный консилиум по решению возникшей проблемы. Ричи был в этой комнате впервые и, честно говоря, не мог перестать рассматривать ее, потому что посмотреть было на что. Хэнском и Каспбрак жили в другом, более новом корпусе, у них не скрипел пол и в блоке было всего три комнаты. Их комната была угловой, так что в ней было чуть больше места, чем в остальных, и это не говоря о двух окнах, которые нормально закрывались зимой и открывались летом, и мягком кресле, которое Бен нашел на какой-то барахолке, а Эдди провел домашнего уровня химчистку прям на месте. Как оказалось, Каспбрак был тем еще мизофобом и ипохондриком, но в основном его ипохондрия касалась только темы здоровья. Ричи подумал, что это наверняка имеет какую-то связь с его психосоматической астмой, но уверен в этом не был. Поболтать с Эдди по душам захотелось сильнее. — Молчи, Бен! — Беверли выставила на своего парня палец. — Ты знаешь, что я права. Хэнском виновато посмотрел на Эдди. Непонятно, на самом деле, чего Каспбрак хотел добиться от остальных, потому что спорить с Марш умел только он: Бен всегда капитулировал, потому что выбирать было себе дороже, Стэн лишь пожимал плечами и молча переваривал свое несогласие, потому что был диометрально другого мнения почти всегда из-за противоположных характеров, а Ричи обычно начинал тупо шутить и прикалываться, постепенно заставляя Беверли смягчиться и перестать спорить. И только Эдди мог ругаться с ней до хрипоты, что-то доказывать, передразнивать ее и обзываться, потому что они знали друг друга со средней школы и ему, в какой-то мере, было простительно. В этот раз шутить Ричи не решился. — Бев, — мягко окликнул он девушку, спрыгивая с подоконника, негласно принадлежавшего Эдди, так как он был завален книжками и толстенными рефератами; на подоконнике Бена никто не сидел, потому что там стояло несколько макетов зданий и еще хрен знает чего, и их было так много, что Хэнскому пришлось сделать дополнительную полку, из-за чего вся конструкция выглядела красиво и массивно, но не очень надежно, — мы и правда не имеем права. — То есть то, что у него случился приступ этой долбанной астмы впервые за три года именно из-за этого ебаного винтовщика, волнует только меня?! — воскликнула Беверли, и, честно, Ричи никогда не думал, что будет в мыслях называть ее истеричкой. — Это не проведут как показания анонимного свидетеля, этот номер в этот раз не прокатит, Ричи, — она выделила его имя, сделав шаг вперед и ткнув в его грудь пальцем. — Он будет официальным свидетелем, и, если эти остолопы найдут подозреваемого, его пригласят на опознание, на котором смоделируют ситуацию, — она выдохнула, все еще держа палец аккурат на ричином солнечном сплетении, и пару раз быстро хлопнула ресницами; Ричи заметил скопившуюся влагу в уголках ее глаз, — из-за которой у него был приступ, — закончила она, бессильно опуская руку. У Тозиера зашевелились волосы на затылке от рвущейся шутки про Бев ака напарница Стэна в полицейской академии, раз она так хорошо знала про процесс свидетельствования, но потом он вспомнил про полицейского Билла, и шутка разнеслась в размерах как снежный ком, так что теперь тянула на мини стендап. — Если бы ты весила килограмм на восемьдесят побольше, то была бы вылитой моей дражайшей матушкой, — сказал негромко Эдди, и Ричи решил, что они сейчас буквально над ним издеваются. Шутки про мамок он обожал, а про жирных так вообще, но ситуация была такой неподходящий, что у него задергалось колено. — Ричи, если ты сейчас хоть слово скажешь, я тебя ударю, — сказал Стэн, прожигая его взглядом. — Обещай, что потом выслушаешь их всех, — буквально взмолился Ричи, не обращая внимание на уставившиеся на них три пары ничего не понимающих глаз. Урис обреченно кивнул, закатив глаза, и Ричи еще раз поблагодарил Бога за такого друга как Стэн. — Эм, алло? — помахала перед его лицом все еще стоящая рядом Марш. — Если ты так трясешься над Эдсом, то я могу сам позвонить Биллу и сказать, что это я вспомнил, что тот психованный стрелял именно левой рукой, и вообще все делал левой рукой, — сказал Ричи свою мысль, которая крутилась еще с первого визгливого крика Беверли. Марш долго смотрела на него, сложив руки на груди, и чем дольше она молчала, тем тяжелее было находиться в комнате. Наконец она выдохнула, кивнула и улыбнулась одним уголком губ, победно поворачиваясь к Эдди, который смотрел на Ричи исподлобья, сложив руки на груди. Этот взгляд не был похож на тот, которым Каспбрак смотрел на Билла, и стало немного обидно. Вроде же тоже как никак спас, хоть и не жизнь, но все же. — Все хорошо, что хорошо кончается, — сказал Бен, приобнимая Беверли за плечи. — И из-за этого весь сыр-бор? — устало спросил Стэн. Ричи подумал, что он просто ебаный влюбленный долбоеб, страдающий по парню, у которого хуй пойми какая ориентация и хуй пойми что в голове происходит. Скорее всего, у Эдди там сношаются ангелы и демоны, иначе Тозиер не может объяснить такое непонятное для его психики создание по имени Эдди Каспбрак.***
Ричи звонит Биллу на следующее же утро, потому что вечером они решили немного выпить компанией, что с легкой руки Тозиера и главного фаната всех его идей насчет алкоголя Беверли было превращено в жесткую попойку, так что даже Стэн отклонился от своего распорядка дня и решил лишние пару часов поспать. Денбро отвечает быстро, но голос у него немного сонный, и после короткого обмена любезностями выясняется, что у него была ночная смена, и он только идет домой. Ричи быстро проговаривает причину звонка, Билл оживляется и предлагает встретиться вечером в участке, чтобы Тозиеру было не так некомфортно всю это хрень проделывать. Стэн говорит, что идет с ним, и это не обсуждается, Каспбрак тоже идет, потому что иначе он не простит это Ричи до конца жизни, ведь именно он все вспомнил, раз идет Эдди, значит, идет и Беверли, ну, а Бен с ней просто потому, что он в принципе с ней. Ричи представляет, как они как долбоебы вваливаются в полицейский участок всей толпой. Урис шепчет Тозиеру на ухо, чтобы тот не шутил никаких своих тупых шуток и не позорил их, в ответ на что Ричи только вздыхает и кивает. Стэн благодарит его за его благоразумие, и он чувствует себя каким-то ебаным клоуном, чьи адекватные поступки воспринимаются как явление Христа народу. Они договариваются встретиться с Биллом в 6 вечера у участка, и все это попахивает бессмысленным фарсом, а Ричи чувствует себя придурком (ничего нового, это его привычное состояние, как говорит Стэн), но, видя в глазах Беверли благодарность, а, соответственно, и в глазах Бена, Тозиер думает, что не так уж все и плохо. Эдди молчит и только курит, не отрывая взгляда от своих кроссовок. — Кстати, кто-то ночью сломал один из моих макетов, — вдруг говорит Бен, спустя пару минут молчаливой поездки на на четверть его машине. В салоне повисла тишина, потому что воспоминания были мутными у всех. — Ты же мне сам сегодня сказал, что ты его уже сдал, — сказал Эдди, нахмурившись. — Я сдал его досрочно, и не факт, что его не потребуют еще раз, — ответил Бен, сосредоточенно следя за дорогой. — Ричи весь вечер тусил у твоего окна, — выдал Стэн. — Ой, блять, кто бы говорил, — тут же встрепенулся Тозиер. — Мы вместе там тусили, не придуривайся. — И вы пили на брудершафт, — хихикнула с первого сиденья Марш. — Ой, бляяяять, — протянул Ричи, отворачиваясь к окну. — Фу. — Теперь ты знаешь, каково это, когда у тебя изо рта пахнет писюнами, — нелепо пошутил Эдди, зажатый между Ричи и Стэном, который на это заявление задергался от смеха. — Ладно, мой поломанный макет явно не в выигрышной категории тем для разговора, — вздохнул Хэнском, переглядываясь с ничего не понимающей насчет писюнов, но все равно хихикающей Беверли. Они приезжают на место встречи с пятиминутным опозданием. Тозиер матерится, но больше никак свое недовольство не показывает — не то чтобы он сам по себе гипперпунктуальный, но он с Денбро не пиво же пить собрался. — Привет, — говорит ему Билл, поднявшись со скамейки и протянув руку для рукопожатия; если бы он этого не сделал, Ричи бы его вообще навряд ли узнал, потому что в обычной одежде и без фуражки он выглядел совсем не так, как в форме. — Это твоя группа поддержки? — спросил он, заглянув за спину Ричи, когда тот протянул руку в ответ. — Ну, у нас что-то типа шведской семьи, так что… — Ричи пожал плечами, кидая мимолетный взгляд назад и тут же возвращая его ошалевшему Биллу. — Ч-чего? — выдавил он, широко распахнув глаза. — Эмм, — неопределенно замычал Тозиер, хмуря брови, — у тебя с этим какие-то проблемы? — Что? Нет! — тут же замахал руками Билл. — Мы же типа в Европе, — Тозиер пожал плечами, пихая руки в задние карманы джинсов. — Толерантность, сексуальная свобода, все дела. — Да, да, все окей, — покивал Билл, больше не пялясь так в сторону застывших на месте ребят. — Ну, тогда пойдем? Ричи кивнул, коротко мысленно похвалил себя за прекрасную актерскую игры и, еще раз оглянувшись, зашел в здание за Денбро. Они пробыли там от силы минут тридцать, но только благодаря Биллу. Тозиера быстро отвели к нужному человеку, с ним быстро переговорили, он заполнил заявление, подписался где надо, заполнил еще какую-то анкету и вышел выжатый как лимон, но рассчитывающий минимум на поцелуй в щеку от Эдди, что кстати хорошо бы вписалось в шутку про шведскую семью, так как Билл принял все за чистую монету и только один раз решился задать вопрос: — А как же секс? — совершенно бестактно спросил он, когда они буквально пару минут ждали полицейского, ведущего дело о массовом убийстве в Гранд-Опера. — Ну, каждую ночь с субботы на воскресенье у нас групповушка, а так кто с кем хочет, — пожал плечами Ричи. Билл в ответ лишь промычал и замолчал, и больше они к этой теме не возвращались. — Ну как?! — кинулась к ним первая Беверли, когда они вышли из участка. — Все нормально, — кивнул Ричи, доставая из кармана пачку сигарет. — И я предлагаю это дело отмыть. — Ричи, нет, — сказала Марш. — Не важно, что именно «Ричи, нет», но я согласен: Ричи, нет, — встрял подошедший Стэн. — Ричи, да, но моя печень говорит «нет», — Бен улыбнулся, обнимая насупившуюся Беверли за плечи. — Да бля, похуй, я за, — сказал Эдди, выхватывая из губ Ричи сигарету и делая затяжку. — О, вот это мой малыш, — ухмыльнулся Тозиер, закидывая руку Каспбраку на плечи. Эдди лишь начал агрессивно пыхтеть сигаретой, но руку не скинул и не отодвинулся, лишь совсем чуть-чуть прижался ближе. — Ну, я тоже н-непротив, — улыбнулся Денбро, все еще немного косо поглядывая на всю компанию. — Без обид, но малыш у меня уже есть, так что ты будешь просто «мой человек», идет? — Ричи улыбается, хлопая его по плечу, на что получил легкий тычок в бок локтем Эдди. — Эдс, все норм, я же сказал, малыш у меня только ты. — Да завались ты уже, — сказал Эдди, легонько пнув его под коленку.***
Бар был очень шумный, но Ричи было похер, так как он кого хочешь переорет и переговорит, а кричать «заткнись, Ричи» вообще легче легкого, так что всех все устраивало. Бена и Беверли за столом почти не было, ведь танцпол сам себя не потанцует, Билл, нормально так набравшись, рассказывал Стэну про полицейскую академию, а Ричи ворковал с совсем не трезвым Эдди, который пьяным был намного более мягкий и податливый: он спокойно переживал все поползновения рук Тозиера по своему телу, жарко дышал в шею, искренне смеялся с некоторых шуток и лазил по фотогалерее в телефоне Ричи, спрашивая кто есть кто, когда была сделана фотография и где. Так как он примостился у Тозиера под подмышкой, их губы были буквально в сантиметрах друг от друга, когда Эдди поднимал голову, чтобы в очередной раз что-то спросить, и Ричи еле сдерживался, чтобы не воспользоваться моментом, но хотелось, чтобы его первый поцелуй с Эдди произошел не так и не здесь, поэтому он поджимал губы и отвечал на вопросы, стараясь никак не выдать своих желаний. Из бара они вывалились около одиннадцати, и было принято решение немного пройтись, потому что после шумного помещения болели уши, а от алкоголя кружилась голова. Беверли утащила следом за собой вперед Стэна, который пересказывал ей все, что узнал от Билла, о полицейской академии, сам Билл шел чуть позади, обсуждая с Беном марки машин, а Ричи и Эдди тащились в самом конце, напевая вразнобой какую-то французскую попсовую песню, которую ставили в баре по меньшей мере три раза. Эдди знал парочку слов, Ричи знал другую парочку слов, так и пели как могли. — Стой, — вдруг воскликнул Каспбрак, резко останавливаясь и чуть ли не падая, потому что Ричи по инерции потащил его вперед. — Стой, говорю! Я курить хочу. — У меня последняя, — грустно заметил Тозиер, достав смятую пачку. — А у меня вообще никакой нет, — еще более грустным голосом сказал Эдди, достав свою пустую пачку. Они стояли в каком-то узком переулке в исторической части города — здесь был булыжник вместо асфальта и узкие окна с миниатюрными балкончиками. Было безлюдно, поэтому Ричи сел прямо на поребрик, не опасаясь косых взглядов; рядом с тяжелым вздохом плюхнулся Каспбрак, тут же прижавшийся к нему боком. — Знаешь, — вдруг тихо начал Эдди, уткнувшись подбородком Тозиеру в плечо, а носом почти в щеку, — мне кажется, что Билл — жигало под прикрытием копа. Ричи подавился дымом, закашлявшись. — Чего? — просипел он, отдавая Эдди сигарету, и еще пару раз кашлянул. — Ну, он так весь вечер смотрит, — задумчиво протянул Каспбрак, затягиваясь, — на нас всех. По очереди. — Эдди, — осторожно начал Тозиер, пытаясь контролировать себя, чтобы не засмеяться, — это самое тупое, что ты мог предположить о нем. Все намного проще. — Так вроде и сосать за деньги не так уж и тяжело, — Эдди пожал плечами, выпуская дым носом, а потом чихнул. — Неуч, — фыркнул Ричи, забирая у него сигарету, и глубоко затянулся. Он выдыхает дым носом медленно, чувствуя, как щекотно рецепторам, и похож сейчас, наверное, на паровоз, но Эдди как будто под гипнозом или наркотой смотрит на белые струи дыма, подаваясь вперед и вдыхая их носом. — Я знаю способ попизже поделиться сигаретным дымом, — хрипит Ричи, затягивается, а потом на выдохе приникает к губам Каспбрака, деля с ним дым. Они оба выдыхают носом, медленно целуясь в дыму, и поцелуй получается очень влажным, а Эдди на вкус как текила и острый соус, с которым они ели начос в баре, и Тозиера ведет. Он одной рукой обнимает Каспбрака за талию, другую кладет на бедро вытянутой вперед правой ноги и сжимает, чувствуя, как сминается мягкая ткань его бридж. Эдди делает резкий вдох, кусает его за губу и одной рукой впивается в волосы на затылке, другую кладет на ключицу, сжимая кусок оголенной кожи пальцами. Ричи был готов провести так вечность, или умереть прямо в этот момент — вообще не важно, но раздается резкий громкий крик, в ту же секунду несколько мужских голосов начинают что-то кричать, и слышится звук разбившегося стекла.