По словам очевидцев, он вывалился из телепорта в бессознательном состоянии. В это охотно верилось. Чародей, грациозно ступающий на землю из сияющих контуров заклятия и полностью находящийся в сознании, не приземляется лицом в грязь. Этому чародею доподлинно известно, как именно он добрался до своих покоев, и уж точно ему не приходится думать, какая именно субстанция за день приклеила его щеку и часть щегольской бородки к столу.
Тейн в течение пары минут посозерцал свое отражение в ручном треснутом зеркальце, особенно отметив богатые переливы цвета на лбу и щелочки опухших глаз, а потом попытался найти в ситуации хоть что-нибудь положительное. Ну, например, у него в кабинете все же установили походную койку, поэтому спину не ломило. А жаль — можно было бы сослаться на адскую боль и отказаться выходить. Расхожее выражение «краше в гроб кладут» стало необычайно актуальным, но помочь ему лицо ничем не могло — значит, и волноваться не о чем.
Даже Интегрити выглядел каким-то ободранным и неопрятным, что только усиливало общее жалкое впечатление.
Матиуш смотрел на свое отражение и уныло думал: «А ведь это могла быть обыкновенная история о том, что я перебрал. Потом я бы вышел к завтраку, шатаясь, а все были бы как на подбор бодрые, радостные и орущие. Или, скажем, на той неделе я спас мир, а сейчас только пришел в себя, и нас всех ждет пирушка по этому поводу. Но нет ведь…». Реальность по сравнению с возможными сценариями казалась особенно издевательской, а перспективы — угнетающими.
Он поискал подходящий момент во времени, когда он бы хотел проснуться и обнаружить, что определенная часть его жизни ему только приснилась в особенно ярком кошмаре. Пройдясь по дорогам памяти, он пришел к неутешительному выводу, что лучше всего в данной ситуации было бы вообще не рождаться.
— Бери выше: лучше бы вообще начать заново, с амеб… — пробормотал фамильяр.
— Кого? — не понял колдун.
— Ну… — дух, принявший человеческую форму, замялся и обрисовал руками нечто неопределенно округлое. — Это… ну, вроде крошечных кусочков живой слизи. Вы их еще не открыли. Хотя их, может, у вас вообще нет.
Чародей кивнул. Иногда проще согласиться и запомнить, чем попытаться понять.
Его внимание привлек странный блеск там, где он не ожидал его увидеть. Искатель недоверчиво прищурился, не собираясь вот так просто доверять своему зрению — точнее, не ему, а рассудку, который уже не раз был пойман за самовольным редактированием поступающей картинки; учитывая состояние в обширных рамках «общая паршивость», перепроверять стоило все. Но нет, ему не почудилось: в левом, нахально заострившемся ухе его астрального товарища поблескивало несколько синих камешков. Тейн не знал, что озадачило его больше: само наличие серег в таком количестве или же то, что проекция… взаимодействовала с окружающим миром. Раньше Интегрити оставался одинаковым независимо от освещения.
Волшебник снова посмотрел на себя в зеркале и решил не думать. Ни о том, ни о другом.
— И что делать будем? — поинтересовался фамильяр.
— Ты о чем? — прикинулся дурачком Матиуш.
— Ты знаешь, о чем я. Я о Тайлере. Я о том, что мир вот-вот снова вляпается сам знаешь куда, — дух зябко передернул плечами. — Что мы будем с этим делать?
Чародей и сам непрестанно задавал себе этот вопрос. Ответы были, но как-то не радовали.
Он мог бы сообщить о случившемся Амели и попытаться сбросить ответственность со своих плеч. Поступок труса. К тому же, никто не мог гарантировать, что Гефен или Кронберг еще будут стоять на месте к тому моменту, когда его гонец доберется до принцессы. Но звать на помощь — значит, признать собственную слабость, собственную неуверенность. Такого ли поступка ждут от героя Эндории? И потом, статуи — на его совести. Значит, и разгребать ему. Не говоря уже о собственно Тайлере.
— Знаешь, что я всегда говорил? — тоскливо поинтересовался он.
— Что слова магические и бранные куда эффективнее молитв, — откликнулся Интегрити.
— Нет! То есть, и это тоже, но что еще?
— Суеверия — это результат магических экспериментов, и не верить в них глупо, кроме тех, в которые верить глупо?
— А еще?
— Не идут на понижение градуса только те, кто боится жить?
— Когда это я говорил? — опешил колдун.
Фамильяр охотно освежил ему память. В рассказе фигурировали многочисленные мутные бутылки из-под спиртного, некая компания, чьи лица терялись в винных парах, а также фонтан, в который на какое-то время превратилось главное действующее лицо. Причем в буквальном смысле, фонтан был круглый, с мраморной скульптурой в центре. Увы, тематической.
Пьяные экзерсисы в трансформациях уже давно не были секретом ни для самого горе-заклинателя, ни для его знакомых (откровенно говоря, это «не секрет» давно перешло в разряд притчи во языцех), но эта конкретная история оказалась особенно поражающей воображение. И снова благополучно ее забыть получится нескоро.
— Нет, я не об этом. Я о том, что я всегда считал, что рыцарство до добра не доведет, — Тейн поморщился. Вытащенные на свет воспоминания оказались не из лучших, к тому же отдавали лишней долей… башенности, так как теперь у него была бесценная база для сравнения. — Будь я нормальным магом, то был бы уже за тридевять земель. Но нет, я все еще здесь…
— Всегда поражался способности некоторых сбегать в таких случаях. Как будто у вас где-то припрятана запасная вселенная, — заметил Интегрити.
— Откуда ты узнал? — вымученно улыбнулся Искатель.
— А ты?
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— И где она? — наконец поинтересовался волшебник.
— В хранилище Академии, где же еще? — фамильяр пожал плечами. — Такой небольшой черный хрустальный шар на серебряной подставке. Шкаф 114, кажется, я только мельком успел осмотреться до того, как Тригиус запихал меня в этот гремлинский замок.
— И работает? — оживился Матиуш.
— Работает, — кивнул дух. — Туда можно даже отправиться, если, конечно, ты любитель черно-белых пространств, заполненных хищными водорослями с щупальцами. Да и поместиться там можно разве что вдвоем, и то если ты готов узнать соседа очень близко.
— О. Ну, идея все равно была неплохая.
— Так что будем делать?
Колдун вздохнул. Уйти от скользкой темы не удалось.
— А что мы можем сделать? Я вижу только один вариант. Нам надо отправиться туда и попробовать вправить Крису мозги… Любой ценой, — маг скривился, точно раскусил целый незрелый лимон.
Идея ему категорически не нравилась, особенно последняя ее часть, про цену. На его памяти такое как правило обозначало «придем, увидим и убьем» — противники обычно отказывались от своего шанса вступить на путь истинный бескровно и предпочитали испытать удачу, после чего отправлялись исправляться… туда, куда обычно отправляются после смерти. Матиуш не был точно уверен, куда именно, выходцы из пресловутого «оттуда» отказывались делиться опытом. Да и боги в целом — тоже не особо откровенничали. Шут его знает, может, все дело в его бесконечных богохульствах… Но помогла ли набожность паладину-то? В этот раз ему хотелось иметь возможность обратиться к высшей силе и попросить разобраться с происходящим вместо него. Он всегда считал, что верующие преимущественно пытаются переложить ответственность за свои поступки на некую неподвластную им сущность, так что и взятки гладки. За себя и свои ошибки он всегда отвечал сам. Но в этот раз… Он ошибался уже так много, что, пожалуй, уже не имеет права и пытаться.
— Неправда, — тихо возразил Интегрити. — Ты можешь с этим справиться, и ты это знаешь. Как бы избито ни звучало, сейчас только ты можешь спасти мир, и именно это ты сделаешь. Ты просто не можешь иначе. Ты можешь ворчать, отбрыкиваться и ругаться, но ты рыцарь не только по званию, но и в сердце. Ты прожженный циник и скептик, но в глубине души ты искренне веришь в истину, добро и Деда Мороза.
— Кого?
— Фольклорный элемент, но суть не в этом, — проекция нетерпеливо мигнула. — Суть в том, что Алессия права. Ты — святой, о котором никогда не напишут житие, потому что оно не будет соответствовать нормам. Но тебе наплевать. Ты делаешь то, что делаешь, не ради награды, а потому, что это в твоей натуре.
— Я тебя умоляю, — Искатель поморщился. — Ты точно уверен, что меня знаешь?
— Я тебя знаю. Поэтому не поведусь на твой фасад.
Тейн решил не спорить с духом, живущим в его сознании. Себе дороже получится, да и вообще это как-то глупо и бесполезно. К тому же, его не покидало гложущее чувство, что он прав.
— Хорошо. Значит, мы отправимся на болота, чтобы убить моего лучшего друга. Вот это святое деяние, — буркнул он. — Все святые промышляют массовыми убийствами, надо только правильно это дело задрапировать.
— Мы отправимся на болота, чтобы спасти твоего лучшего друга, — поправил Интегрити. — Или уничтожить монстра, который принял его форму.
Но проблема-то будет в форме, не так ли? Тейн знал, что многие вещи являются не тем, чем кажется: это было чем-то вроде аксиомы, неоспоримой истины, когда речь шла о магии. Рыбам нужна вода, вещи не всегда то, чем кажутся, солнце светит днем — ну и так далее. Любой новичок это знает. Но даже если это монстр, у него будет лицо Кристиана, его глаза, его голос, его улыбка, полная вселенской светлой печали. Чудовище или нет, он будет убивать Тайлера — свои воспоминания о нем, свою дружбу с ним, а данное когда-то давно обещание всегда прикрывать товарищам спину будет раскаленный клеймом прожигать грудь насквозь.
— Ты всегда можешь попытать счастья с водорослями, — предложил фамильяр.
Маг невольно фыркнул. И правда, всегда ведь есть вселенная, заполненная хищной морской капустой. Абсолютно бредовая мысль, но от нее стало гораздо лучше. Кто бы сомневался, что именно с ним такое сработает.
— Хорошо. Тогда мы отправляемся… что бы мы ни попытались провернуть, хуже вряд ли станет.
За дверью обнаружился неизменный Шноббс, и Тейну стало еще лучше. Стражник идеально подходил на роль мировой задницы, потому что мало что в мире было более… шноббсным — ничто, если уж на то пошло; к тому же, было очень трудно выглядеть хуже, чем он. Матиуш приблизился к эталону, но еще не достиг совершенства.
Чародей потянулся зачаровать дверь, памятуя о том, что нарыть у него в кабинете доказательства запрещенной деятельности — проще простого; но раскрытая ладонь замерла над старым потемневшим деревом, пальцы чуть подрагивали, пока маг размышлял. Несомненно, он уже попадал в ту категорию колдунов, которые работают на результат во имя короны, а корона взамен закрывает глаза на не самые серьезные их проступки. То есть, пока не произойдет чего-то из ряда вон выходящего. Колдуну полагалось не слишком наглеть… Но какая ему теперь разница? Матиуш перебрал в памяти все то, что можно было назвать спорными решениями в его карьере; затем то, что граничило с запрещенным; выходило по-любому много. Одним больше, одним меньше?
Не считая того, что это бросит тень на Анну.
Искатель спустился на несколько пролетов, убедился, что его сверху уже не видно, и со вздохом привалился к стене. Анна. Почему ни разу он не подумал, как подобное наследство скажется на его дочери?
— Потому что ты плохой отец, — честно сказал Интегрити.
— Я люблю мою дочь, — вяло попытался защититься чародей.
— А я и не спорю. Но при этом ты плохой отец, — возразил фамильяр. — Не всем дано, понимаешь? И как в книжках у вас уже не будет. Ты не можешь просто вернуться после нескольких лет отсутствия и ожидать, что все возьмет и наладится.
Тейн стиснул зубы и продолжил спускаться. Вот только этого ему сейчас и не хватало!
Разбираться… усмирять… будем честны, убивать он шел Кристиана. И хотя для него самого шансы погибнуть в процессе были неясны, он чувствовал себя так, как, наверное, чувствуют себя приговоренные к смертной казни. Под его ногами хрустел несуществующий хворост, а ноздри заполнял фантомный запах масла, которым облили дрова, и дыма. Как будто смерть в этом походе ожидала его одного. В каком-то смысле, возможно, это было и так. Ему уже приходилось убивать и казнить по приказу, во имя справедливости и из мести… Но ни один из тех убитых людей не стал бы преследовать его во сне и наяву, как это, наверное, произойдет с тенью Кристиана.
Большой зал был полон народа, но для него не составило труда отыскать в толпе рыжую макушку Алессии. За прошедшие недели ее волосы потускнели, под глазами залегли глубокие тени, а в самой глубине зрачков затаилась нечеловеческая усталость. Она продолжала держать спину прямо, но Матиуш видел, как ее повело в сторону, когда отвернулся очередной пациент. Как целительница закрывала глаза на несколько секунд, борясь с головокружением, а потом шла дальше и снова продолжала помогать людям… И кто бы говорил, а? Еще день такой нагрузки — и она сама погибнет, и об этой жизни не сложат легенд. Она ведь всего лишь выполняла свой долг.
Джулиан выглядел немногим лучше. Сейчас казалось, что мантию он снял со жреца, ограбленного на большой дороге, причем оба — и грабитель, и потерпевший — были в откровенно бедственном положении на момент инцидента. Еще один чертов жертвенный агнец, чтоб его импы побрали… Тейн перебрал своих знакомых и с мрачным удовлетворением понял, что сумел собрать вокруг себя компанию таких же безумцев, которых хлебом не корми — дай пострадать. У этого хоть идеологическая база для этого есть.
И Реска такая же. Не дашь ей прямой приказ — помчится за ним, наплевав на недавний вывих, сметая все препятствия на своем пути. Про Фармира и говорить нечего, молодо-зелено, даром что молодежь драконья…
Он почти против воли нашел взглядом Анну. Интегрити был прав — это была уже далеко не та девочка, которую он оставил дома, когда сорвался за очередным приключением на Теану. За эти годы он окончательно потерял свой отцовский статус в ее глазах, понимала она это или нет, и изменить он это уже не мог. Как не мог и просто так отослать ее отсюда в тщетной попытке защитить — ведь если он не справится, не устоит, наверное, даже Кронберг. Она теперь взрослый человек… Но она достаточно добра, чтобы позволить ему попробовать выстроить теплые, доверительные отношения, снова стать близкими людьми, пусть и не такими, какими могли бы. Как бы ему ни хотелось считать ее своей маленькой дочкой. Матиуш поразмыслил несколько секунд над формулировкой.
Чем скорее он раздаст эти последние приказы, тем быстрее он разделается с рвущей сердце болью.
— Анна, — окликнул он. Голос звучал ровно, даже властно, чтобы никто не усомнился, что речь не о дружеском намеке, а о приказе самого королевского наместника.
Проклятье! За дочерью к нему стянулась вся компания, включая Алессию и Джулиана, хотя этих-то он бы с большим удовольствием отослал спать, а не на импровизированный военный совет, на котором он не должен дать им времени возразить. Ладно, просто придется действовать быстро, не давая подчиненным времени обдумать приказ, тогда спохватятся уже на полпути.
— Анна, я хочу, чтобы ты отправилась в Кронберг. Доложишь принцессе Амели о произошедшем и поступишь в ее распоряжение. Отправляйся сейчас же. Реска, собери ей отряд и проследи за отъездом, после этого вернешься к восстановлению замка, — Тейн заставил себя отвести взгляд и повернуться в другую сторону, давая понять, что дискуссия неуместна. Он успел краем глаза уловить выражение лица дочери, и любое промедление грозило долгим и бесплодным спором.
Риэсканвинн, как хороший офицер, возражать не стала. Она проследовала за юной волшебницей, положив ей руку на плечо и что-то объясняя вполголоса. Матиуш понадеялся, что это была лекция на тему «Отец и командир знает лучше». Едва ли это убедит Анну, сам колдун в ее возрасте точно не был бы под впечатлением, но это для ее же блага. Возможно, она даже найдет в себе силы простить его. Рано или поздно. Даже если в рамках «о мертвых либо хорошо, либо ничего».
— Фармир, ты на подхвате у Рески, как и раньше, ей понадобится адъютант, — несмотря ни на что, чародей был и полководцем. Под его тяжелым взглядом полукровка, уже набравший в легкие воздух, сник и поплелся следом за эльфийкой и чародейкой.
С троими справиться удалось, но самое сложное впереди. Алессия всегда была крепким орешком, да и жрец умеет словоблудить не хуже самого Матиуша, надо быть предельно осторожным, а не то уболтает на свои условия — и глазом моргнуть не успеешь. Он посмотрел на целительницу и шестым чувством ощутил летящий ему в загривок камень от дорогой подруги.
Но сейчас на кону жизни, а это куда дороже их чувств и взаимоотношений. Тем более, что взаимными им недолго быть осталось в любом случае. Искатель пригляделся к магичке повнимательнее, отметив устало опущенные уголки рта и воспаленные веки. Нд-а, при такой усталости резерв должен быть настолько опустошен, что даже фоновые заклинания отказывают. Как от мага от нее толку сейчас чуть, но вот если припрячь ее командовать людьми…
— Лесси, ты временно отстраняешься от медицинской практики. Работаешь с Реской, потому что дел много, а она одна. Фармир не в счет.
Рыжая гневно сверкнула глазами, давая понять, что чует подвох и подлый заговор негодяя, притворявшегося если не другом, так уж верным заклятым врагом — точно, но поделать с этим пока что ничего не может. И уж лучше бы ему не возвращаться, куда бы он там ни собрался! Потому что тогда его убьет она! Сама! Голыми руками! С особой жестокостью, и запрет на негуманное обращение с животными его не спасет.
Тейн повернулся к священнику, собираясь и ему найти общественно бесполезную работу, но тот его опередил:
— А я пойду с вами.
— С какой это стати? — опешил чародей, даже не сообразив отпереться, что никуда-де он не собирается, и с чего вообще Блэкуотер это взял?
— С такой, что иначе я смогу сделать так, что вы вообще никуда не пойдете, — с благостной улыбкой матерого отравителя объяснил Джулиан, что-то вынимая из-под сутаны.
Матиуш пригляделся — и обомлел. Этот жулик в балахоне спер его магическую книгу! Пристегнутую к поясу, защищенную заклинаниями от всяких ушлых коллег и случайных прохожих… но не от принявшего сан вора. Срочно пора обновить защитные контуры на книге, если только удастся выдурить ее обратно. Маг оценивающе смерил взглядом наглого проходимца — хотя этот и не скрывается, в отличие от большинства коллег — но храмовник не дрогнул, артефакт не вернул. Жаль, в большинстве случаев люди, устрашенные таким пристальным вниманием колдуна, спешили подчиниться.
— А он хорош, — с явным одобрением заметил Интегрити. — Бери его с собой, на что-нибудь сгодится.
Именно. А в следующий раз он у меня амулет украдет?
— Давай сюда, шантажист проклятый, — проворчал Искатель, протягивая руку.
Блэкуотер помедлил, но книгу все-таки вернул, продолжая выжидающе смотреть на наместника. На проклятого он явно не обиделся, а то и принял за комплимент. Вон вид какой невинный, мол, добрые боги простят, а нехорошие сущности поймут. Эх, стукнуть бы его по темечку, уложить в уголке и сбежать, да ведь очнется и выдаст всю операцию и Реске, и всем желающим, и тогда они все вместе помчатся спасать его от собственной глупости! Придется и правда взять, а там, может, удастся скормить какому-нибудь не шибко привередливому зомби…
Решение, видимо, отразилось у него на лице, потому что Джулиан удовлетворенно кивнул и направился к выходу. Матиуш, испытывая смутное ощущение, что только что утратил контроль над операцией, двинулся следом, задержавшись только у самой двери. Обернулся, надеялся в последний раз посмотреть на дочь… Но найти Анну в сомкнувшейся толпе не удалось. Волшебник разочарованно скривил губы. Ну и на что он, собственно, надеялся? Такие как он долго и счастливо не живут. Более того, он сознательно делал все, чтобы этого долгого, счастливого и скучного избежать, и дай ему кто-нибудь шанс переиграть свою жизнь, вряд ли бы взял. Так что переживать об упущенных возможностях сейчас нет смысла. Он видел открывавшиеся перед ним дороги и сделал свой выбор. Как сделали и сделают его и все остальные, кто раньше, а кто чуть позже… Все равно не выберутся живыми, как ни посмотри.
Ты когда-нибудь задумывался о том, какие мы, люди, все-таки глупые и бестолковые существа? Никогда не знаем, чего хотим на самом деле, а если знаем, то все равно жалеем о какой-нибудь упущенной возможности…
Я? Не особенно. Во-первых, я сам не человек, во-вторых — тут и думать не нужно, все очевидно.
Тейн, добродушно ухмыльнувшись, отмахнулся от бесплотного компаньона, который из вежливости отодвинулся чуть подальше.
Напоследок охлопав карманы, чтобы убедиться, что самое необходимое при нем, Матиуш глубоко вздохнул и толкнул тяжелую створку.
Ему в лицо дохнуло прохладным вечерним ветерком, взъерошило волосы. Днем явно было жарко, но ближе к ночи посвежело — дышалось легко и свободно, остывший воздух казался особенно прозрачным. Солнце уже успело скрыться, лишь слегка подкрашивая небо нежным персиковым светом; вся оставшаяся после войны живность угомонилась, расползлась по норам и гнездам, оставив только вездесущих настырных комаров. Колдун недовольно отмахнулся от назойливого тонкого писка под ухом и тут же, охнув, прихлопнул другого, успевшего впиться в палец. И не верится, что в этот приятный, тихий вечер он отправляется на очередную самоубийственную миссию с самым сложным заданием, какое только можно вообразить.
— Ты магический фон попробуй, — посоветовал Интегрити. — Чувствуешь? По территории болота нам придется идти пешком, иначе нас просто разорвет.
— Да.
Даже на таком расстоянии чародей чуял странную активность в той стороне — странную, подозрительную для незнающих людей и пугающую для него самого. Это даже было хуже, чем вызванная магическими возмущениями буря. Ничего хорошего она не сулила.
Вечер перестал быть томным.
Он стал угрожающим.
Блэкуотер бдительно стоял у конюшни, держа повод обеих лошадей, уже снаряженных, хотя кто именно отдал приказ это сделать — имп его знает… Наверное, Реска. Жрец выглядел сосредоточенным и почти даже суровым, и простая красота этого вечера навряд ли его трогала. В этом он успешно сочетал целеустремленность храмовника и осторожность вора. И оборванность нищего — он так и щеголял в старой сутане, наполовину изодранной на перевязочный материал. На оный ушли в основном рукава и подол, поэтому Матиуш имел удовольствие созерцать худые жилистые руки с… да-да, не показалось… татуировкой на плече и удобные, практичные штаны. Судя по ее состоянию, эта неуставная деталь туалета уже давно обреталась под балахоном. В любой другой ситуации маг не преминул бы пройтись по поводу того, что священники носят под мантией, но сейчас даже ему словоблудить попусту расхотелось. Он знал, что скоро отпустит, но все равно неприятно.
— Я перемещу нас к границе, но дальше придется обычным ходом, — сообщил Тейн, принимая повод. Мирабелла ритуально попыталась его цапнуть, маг так же машинально увернулся.
— А это хорошая идея? — скептически поинтересовался священник.
— При телепорте в центр события мы выйдем в лучшем случае изуродованными до неузнаваемости, в худшем — выйдем в таком состоянии, что лучше бы умерли, — Матиуш нарочито равнодушно пожал плечами. — А всю дорогу конным ходом мы опоздаем.
— Нет, я про то, что мы на некроманта идем ночью, — уточнил Джулиан. — Он ведь будет сильнее, чем днем.
— Я тоже, — Тейн оскалился. — Еще не поздно вернуться, знаешь ли.
А еще сильнее станет некромант — но не Тайлер. А это странное сочетание.
Храмовник демонстративно поерзал в седле, устраиваясь поудобнее. Вот еще, не для того он набивался в попутчики, чтобы спасовать перед каким-то телепортом! Тейн его даже зауважал, поэтому не стал пугать его старой страшилкой про слияние человека и коня во время неудачного заклинания. Его маленькая лошадка строптиво мотнула головой, колдун едва заметно поморщился: покладистости, как от Вилора, от нее ждать не стоило. Как, впрочем, и от ее седока. Взяли на свою беду настоящего вора в жрецы, теперь и деваться некуда… Он еще пробьет себе дорогу на самую верхушку ордена, успешно сочетая в себе черты обеих профессий.
Если переживет эту авантюру, конечно.
Ворота им открыли без вопросов — мало ли куда господин наместник с духовником собрались. Искатель собирался немного проехать по дороге вперед, чтобы создать некоторую дистанцию между собой и Гефеном, где обретались эльфийские и человеческие маги, а также естественные и рукотворные источники силы. Эта телепортация была гораздо сложнее той, которой неосознанно помешал Фармир, и даже Тейн предпочел перестраховаться, исключить хотя бы часть факторов риска.
Не удержавшись, он оглянулся на замок. Времени прошло всего ничего, но он успел серьезно измениться в лучшую сторону. Стены выглядели приличнее, крепче, уже не грозя рухнуть на головы не то защитникам, не то осаждающим. Одна из башен как будто бы перестала крениться. Даже на расстоянии не истончался, не смолкал шум: гомон, металлический звон, глухие удары — все те звуки, которые раздаются в активно строящемся городе. С камней смыло сажу прошедшими дождями, а сквозь пепел стараниями частью эльфов, частью самой природы стала пробиваться редкая пронзительно-зеленая зелень. Точно гибкий стебель гречихи, замок с обитателями согнулись, когда налетел ураган, но едва ветер стих — стали подниматься, несломленные и жаждущие жить. Люди вообще поразительно сильные существа, что бы ни случалось, они выживают, отстраиваются и живут дальше. Прямо как тараканы в Академии! Эти ребята смогли бы перенаселить Эндорию после конца света, если бы возникла такая необходимость. И это не было уничижительным сравнением — после нескольких лет ожесточенной борьбы Матиуш проникся к ним искренним уважением как к достойным противникам.
Тайлер почему-то так не смог.
Искатель нахмурился и отвернулся. Гордость за проделанную работу отошла на второй план, уступив место мрачной сосредоточенности.
— Достаточно, — решил он и потянул за повод, останавливая лошадь.
Джулиан тут же подъехал поближе и тоже остановился, выжидающе глядя на колдуна. Тот оценивающе посмотрел на горизонт — ничего странного невооруженным взглядом там обнаружить не удалось, но это-то и страшно, — и, приняв решение, полез в прикрепленный к седлу футляр с дорожными свитками. Он всегда держал несколько подготовленных заклинаний под рукой, достаточно просто активировать. Очень удобно, если резерв на исходе, а ноги сделать нужно срочно. Да и вероятность ошибки в заранее записанной формуле ниже — по кустам и лужам не раскидает, как тогда. Другое дело, что и готовится такой свиток долго…
— Не двигайся, а то здесь оставлю, — беззлобно предупредил маг, пробегая глазами ровные ряды закорючек. Одной из причин, почему он редко пользовался этим способом, был его корявый почерк, из которого сложно было создать что-то приличное.
— Это не я, это Лобелия, — буркнул Блэкуотер.
Каурая действительно нетерпеливо приплясывала на месте — точнее, как и многие животные, чуяла магию и нервничала. Мирабелла, при всей ее непокорности, никогда так не реагировала на чары, что и стало решающим фактором в выборе лошади.
— Значит, найди способ ее успокоить, — сказал Тейн. От храмовника он уже не пытался избавиться, но постоянное мельтешение перед глазами отвлекало.
— Я не лажу с лошадьми, — насупился священник. — И не люблю верховую езду.
— Да вроде бы нормально держишься.
— Только на Лобелии. Остальные меня сбрасывают.
Тейн не удержался и хмыкнул. Ну надо же.
Мы готовы.
Знаю.
— Поехали, — предупредил чародей, начиная короткую серию пассов.
Воздух вокруг двух всадников стал сгущаться, наполняясь магической энергией. Всхрапнула Лобелия, но вроде справилась; Джулиан рассеянно передернул плечами, как будто ему за шиворот потекла холодная вода. У самого Матиуша закололо кончики пальцев, но он не обращал внимания, хладнокровно подсчитывая секунды до активации заклинания. Дойдя до нуля, он выпустил свиток. Лист пергамента, кружась, заскользил вниз, но полыхнул золотисто-зеленым огнем, не долетев до земли. Тейн обеими руками вцепился в уздечку, наблюдая за разворачивающейся вокруг матрицей телепорта. Теперь, даже если заметит ошибку — не успеет исправить. Несколько мгновений тошнотворного ощущения падения — и остановка. Смазанные в зеленоватой дымке очертания ландшафта проступили сквозь туман, на глазах наливаясь цветом.
Преимущественно серо-зеленым.
— Получилось. Дальше бы не добрались — фактор риска, сам знаешь, — виновато объяснил Интегрити, ради такого случая материализовавшийся в виде кота прямо на голове кобылы.
— Ага, — Искатель покрутил головой и обнаружил Джулиана в нескольких шагах от себя. У его лошади на морде было изображено крайнее отвращение, сам священник по-прежнему был зеленоватого оттенка. Ах да, ему, кажется, раньше не приходилось пользоваться телепортом…
— Где мы? — сглотнув, спросил Блэкуотер.
— На перевале между Гринвортом и Моршанком, в самой близкой возможной точке выхода, — волшебник мотнул головой в сторону сбегающей вниз дороги. — Кронберг в той стороне. Тропа свободна, это хорошо. Я опасался, что она будет кишеть нежитью.
— И все равно отправились? — запоздало возмутился жрец.
— Ты сам напросился, — напомнил Тейн. — И у меня никогда не было репутации человека, который предпочитает безопасную игру. Это ты тоже знал.
У Блэкуотера не нашлось что возразить, поэтому он мрачно коснулся пятками боков Лобелии, направляя ее следом за искательской вороной. Цокот копыт, странно приглушенный, точно к ушам подушку прижали, эхом разносился по перевалу, негромкой, но раздражающей дробью возвращаясь к всадникам. Матиуш предпочел бы не ехать этой дорогой — и дело было не только в иррациональном ужасе, а в эманациях смерти, которые он мог уловить и опознать. Они, собственно, и вызывали тревогу у других людей, но колдун мог с уверенностью сказать — сейчас они сильнее, чем в любой прошлый его приезд. К счастью, из телепорта они вышли ближе к топям, поэтому вскоре они начали спускаться в сырую смердящую низину.
Болото не стало выглядеть с годами лучше — только еще больше обветшал маленький трактир у дороги, да окончательно зарос мхом маленький дом Трягиса, прятавшийся под мостом. Комары, правда, никуда не подевались; уж это-то племя кровососов переживет что угодно, а жаль. Особо они здесь ядреные, нигде больше в Эндории таких нет, даже в Муроке.
Тейн поморщился и спешился; Джулиан без лишних вопросов последовал его примеру. Жертвы жертвами, но лошадей тащить в мясорубку смысла нет, да и кое-где пройти будет проще пешком, чай кладбище не настолько велико…
Волшебник коснулся большими пальцами морды коня Блэкуотера, заглянул в стремительно остекленевшие глаза, потом встряхнул кистями. Лошадь осталась стоять на месте, слегка заторможенно покачивая головой, точно во сне. Нд-а, можно было бы и чище сработать, но глаза видят, ноги идут — большего требовать не стоит. Он не очень любил это заклинание — а уж с Мирабеллой его и пробовать не стоило. Отхватит палец, а то и оба, если ей повезет. Вместо магии чародей потрепал кобылу по шее, в приступе нежности скормил завалявшийся в кармане кусок сахара, не забыв отдернуть руку до того, как дьявольски острые зубы вороной впились ему в ладонь. Уж эта-то сама найдет дорогу домой, как по нитке пойдет, а этот конек за ней побежит, об этом он позаботился… Как и ее рыжая тезка, кобыла не стала разводить нежностей. Убедившись, что у непредусмотрительного хозяина сахара больше нет, она оскорбленно фыркнула, развернулась и бодрым аллюром отправилась обратно. Осоловелая жреческая — следом.
Недружелюбная, мрачная магия почти физически легла колдуну на плечи, упрямо цеплялась за ауру, беспрепятственно текла через и без того полный резерв, как вода — через дырявое ведро. Хотя на топях царила почти противоестественная тишина, Матиушу казалось, что в он находился в центре грозы, и электрические разряды пробегали по его коже, раз за разом наполняя силой и причиняя приглушенную, эфемерную боль. Плохой знак. Как правило, он не признавал деления источников силы на плохие и хорошие, но это однозначно было плохо. Магия одновременно отторгала его и приманивала, не то не могла определиться с собственной природой, не то… взывала к разным частям его души. Ничего хорошего, ничего хорошего.
Священник то и дело косился на него и озадаченно сдвигал брови; видимо, рассудил Искатель, воздух вокруг него сгущался так, что и невооруженным глазом разглядеть можно, но жрец пытался списать это на обман зрения. Впрочем, и из этой энергии можно извлечь некую пользу — надо только ненадолго отослать храмовника, чтобы не мешал…
— Скрытно передвигаться умеешь?
Джулиан одарил его таким взглядом, что магу стало даже немного стыдно. А чего он ожидал? Он же вор, в конце концов, пусть и бывший. Да и по Гефену молодой жрец перемещался на удивление незаметно…
— Пройди немного вперед, проверь дорогу. Я бы и сам пошел, но я при этом магическом фоне буду как живой маяк, вся окрестная нежить сбежится, — Тейн почти не слукавил, говоря это. Только недоговорил.
К счастью, докапываться до правды Блэкуотер не стал, только кивнул и быстрым шагом направился по дороге, ведущей к обители Яростного Паладина. Колдун присел на валун на обочине, наблюдая за восхождением: в изодранной и заляпанной мантии, чей цвет имел очень мало общего с изначальным синим, священник действительно легко терялся в местном грязно-буром, сером и зеленом ландшафте.
Дождавшись, пока идеологический противник отойдет подальше, Тейн сунул руку за пазуху и извлек из потайного кармана небольшой кожаный футляр, увеличившийся почти вдвое, едва он потерял контакт с зачарованной тканью мантии. Волшебник откинул крышку и в течение нескольких секунд созерцал арсенал ритуальных ножей: от тяжелых лезвий из потускневшей от времени и частого использования стали до кинжалов, клинки которых находились отчасти в других планах бытия, а на этом были похожи на призрачный лунный свет… Кое-где можно обойтись и мелом, но в определенных делах кинжалы незаменимы. У некоторых из этих инструментов история едва ли не богаче, чем у большинства знатных родов Дариона, и уж точно куда более кровавая. Но здесь и сейчас они были всего лишь инструментами, как лопата или кирка. Наконец Искатель извлек из футляра один из самых неприглядных ножей, рукоять которого была обмотана потертой кожей, и длинную тонкую иглу, отливающую красным.
Матиуш стянул перчатку, подержал левую ладонь на весу, рассматривая ее тыльную сторону, затем отложил большой кинжал в сторону, поудобнее перехватив иглу. Ее тонкий кончик, покрытый едва заметной гравировкой, быстро, как будто бы небрежно заплясал по коже, оставляя за собой кровавые росчерки, постепенно складывающиеся в сложную вязь волшебных символов, пока колдун шепотом перечислял последовательность знаков, чтобы не сбиться. Интегрити наблюдал за происходящим без энтузиазма, но не вмешивался: ему как никому другому было известно, во что иной раз чародеи превращают свою энергетическую систему. Этот хотя бы в общих чертах понимает, что делает, работает быстро и только слегка морщится — явно уже не в первый раз. Между тем рисунок перешел на предплечье, остановившись почти у локтя; критически осмотрев проделанную работу, он наметил еще два заковыристых символа под ключицами, завершив плетение размашистым крестом через правую ладонь. Игла перекочевала обратно в футляр, а чародей взялся за большой нож, которым принялся расчерчивать жирный торф у себя под ногами.
Поднять голову его заставило уже даже не шестое чувство — гораздо больше хотелось назвать его восьмым, а то и девятым.
На тропе стоял человек. Грязный и оборванный, пять лет назад даже бродяги и нищие в Гринворте выглядели лучше, но наметанный глаз чародея сразу распознал в невнятных лохмотьях некогда багровую, расшитую золотом мантию инквизитора. Сейчас ее жалкие остатки свисали с плеч наподобие плаща; на груди храмовника тускло поблескивал выполненный в — о, как свято и самоотверженно — золоте оберег, остальная одежда по большей части представляла собой разнокалиберные тряпки. В правой руке это трясущееся, явно обезумевшее пугало сжимало меч — и мало того, что превосходный меч со специальным зачарованием, так еще и сжимало уверенно, недрогнувшей рукой. Потекла у него явно не та часть чердака, которая отвечала за боевые навыки, а жаль. Среди инквизиторов было не так уж много таких, кто предпочитал меч требнику, и среди возможных вариантов был один особенно неприятный.
Брат Бенедикт.
Брат Бенедикт, так его растак.
Про себя Тейн считал, что в орден этот добродетельный господин вступил исключительно для того, чтобы хоть как-то оправдать свою паранойю. Доблестный сэр Бенедикт ненавидел магов, причем настолько, что даже наиболее радикально настроенные священники осторожно называли его чрезмерно увлекающимся. По мнению этого инквизитора, всех магов стоило публично сжечь, а прах развеять по ветру, чтобы другим неповадно было, а перед этим долго и упорно пытать, чтобы точно не дать скверне ускользнуть. Никто, конечно, не поддерживал его инициативу, но и затыкать не собирались — некоторые симпатизировали его позиции. Мимо Королевского Искателя Сокровищ, так нахально выставляющего напоказ свою связь с магией, он, разумеется, пройти не мог…
***
Лязг!
Меч скользнул по магическому щиту, не причинив заклинателю никакого вреда; Тейн только досадливо поморщился и встряхнул кистью руки — вот и вся реакция на яростную атаку инквизитора. Впрочем, это сэра Бенедикта не обескуражило. С упорством, достойным лучшего применения, он снова взмахнул мечом.
Лязг!
По крайней мере, отрешенно подумал волшебник, в этот раз инквизитор решил предпринять попытку спровоцировать поединок наедине — ведь в прошлый раз толпа зевак подняла его на смех, и это было, право слово, очень неловко. Особенно когда ему в голову прилетел гнилой помидор. В этот раз хоть эго бедняги не так пострадает, хотя ему, конечно, не помешало бы полечить голову. У Чвахи нашлось бы подходящее успокоительное, да ведь только этот безумец скорее живую жабу съест, чем примет помощь от мага или ведьмы.
Лязг! Лязг! Лязг-лязг-лязг!
Может, уже съел — иначе такую дурость объяснить сложно…
— Verba ultima? — прорычал задыхающийся храмовник, отступая на полшага.
Меч в его руке слегка дымился. Неплохая сталь, да еще и зачарованная, иначе давно бы уже сломался. Но, конечно, такая исключительная прочность приписывается какому-нибудь носу святого Унылия, заключенному в рукоять замечательного оружия. И ведь не задумывается, не брезгует…
— Отстаньте, — вежливо сформулировал свои последние слова Матиуш. Однако это ему показалось слишком коротким и незамысловатым, так что он дополнил:
— По-хорошему прошу.
Самонадеянность горе-борца со скверной его откровенно смешила. Да, воином он был хорошим, и железкой своей владел отлично, в рукопашной не только Матиушу, но и более опытному бойцу бы не поздоровилось. Но с учетом всех обстоятельств это была просто атака мыши на дракона.
Побледневший от гнева сэр Бенедикт сделал еще шаг назад, прожигая волшебника ненавидящим взглядом. Чисто по-человечески колдуну было его жаль: явно больной человек, уцепившийся за религию, ну просто юродивый; но обычного человека в Матиуше Тейне давно уже осталось меньше, чем мага и бойца. Первый негодовал, что приходится тратить время и силы на потакание безумцу, тогда как можно было бы разок закинуть его на башню повыше, а боец тревожно напоминал, что мания манией, а мечом он машет на загляденье. Да и жреческие артефакты и способности сбрасывать со счетов не стоит.
— Я до еще тебя доберусь, колдун, — пообещал Бенедикт. — Его величество Марк еще увидит, какую змею на груди пригрел, и тогда тебя уже ничто не спасет от каленого железа и очищающего пламени.
— Тогда не беспокойте меня до тех пор, — титаническим усилием Тейн сдержался и не закатил глаза.
***
И вот теперь всплыл. Зараза.
И ведь ухитрился поймать за актом ворожбы, которую как раз-таки можно (пусть и за уши, он чай не детей или животных тут в жертву приносит) притянуть к запрещенным ритуалам. Матиуш флегматично посмотрел на свою недвусмысленно исчерченную магическими символами руку, зажатый в пальцах нож, незавершенный контур на земле, и неопределенно пожал плечами. Пожалуй, если бы он стоял над свежим трупом, со стекающей по лицу кровью, да еще в центре пентаграммы, и то бы не получилось больше впечатлить и порадовать самопровозглашенного заклятого врага.
В мирное время инквизитор был просто досадной деталью интерьера, вроде уродливого чайного сервиза, подаренного тещей, а то и развлечением, но сейчас у мага не было времени разбираться еще и с этим городским сумасшедшим и его назойливой фобией. Он сделал рукой быстрый, незамысловатый пасс в сторону Бенедикта.
К его неприятному удивлению, инквизитор ловко поймал разряд энергии на клинок меча и направил его в землю. Магия прощально зашипела, распыляясь, а храмовник заухмылялся еще более безумно. Тейн стиснул зубы. Творить такое мог далеко не каждый специально обученный паладин, а этот еще и совершенно потерял рассудок — значит, вдвойне опасен. В правой ладони волшебника надежной тяжестью лежал старый нож, но вот беда — колдун владел им исключительно как ритуальным предметом. Сражаться на клинках он терпеть не мог, тем более на таком оружии, которое в магии большее подспорье, чем в рукопашной. Он шевельнул пальцами левой, и тут же ощутил прохладное, покалывающее вложенными чарами древко посоха. Уже лучше.
Он пробормотал еще одну формулу, сопроводив ее несколькими энергичными жестами. Но против этого заклинания инквизитору даже меч не понадобился — ярко полыхнул его оберег, отражая магию, вот и весь эффект. Колдун нахмурился. Должно же было сработать, если только…
Словно прочитав его мысли, сэр Бенедикт оскалил зубы в злорадной усмешке и потянул за цепочку, чтобы продемонстрировать завязанную узлом прядь темных волос. Вот ведь сволочь! Ведьмовство же чистой воды, а этот гад не стесняется пользоваться! И где он только эти волосы собирал? Матиуш прикинул варианты. Тут же пожалел, но сделанного не воротишь.
— Ну что теперь скажешь, колдун? — его лицо исказилось, окончательно утратив человеческие черты. Внутренний гуманист Искателя, до последнего державший позиции и не позволявший драться в полную силу, махнул рукой и капитулировал. Не то чтобы от этого стало намного лучше. Проблему это не решило точно.
Инквизитор по-прежнему был здесь. И магия на него действовать не собиралась.
Варианты?
Ммм… один. Интегрити казался немного… отдаленным. Как будто его внимание было сконцентрировано на чем-то еще, и к тому же — недоступном товарищу.
Должен сработать.
А делать-то что?!
Ждать.
Но Тейн и сам уже почувствовал едва заметное покалывание магии. Где-то очень далеко кто-то проворачивал очень мощное заклятие, а раз эта энергия ему не принадлежит, то и оберег от нее не защитит…
Но оседлать этого конька он не успел. Он вообще едва успел осознать то, что Интегрити успел почуять заранее.
Над головой инквизитора открылся телепорт. Из него вывалился Билл Гилберт в полном вооружении — и рухнул горой металла и острых углов прямиком на злосчастного безумца.
Ага. Ничего необычного.
Волшебник флегматично вытер лицо от так и брызнувшей во все стороны грязи (по большей части), прислонил посох к валуну и невозмутимо вернулся к своему рисунку. Благо, оставалось всего лишь несколько символов, чтобы замкнуть контур. Краем уха он слышал, как кряхтит Гилберт, пытаясь подняться, как лязгают доспехи, как наконец воин ругается, обнаружив, на что именно свалился, а потом ругается еще громче, обнаружив, на кого именно… Вогнав нож по самую рукоять в центр чертежа, Тейн плотно прижал обе ладони к одному из высеченных прямо в земле знаков.
Вязь отозвалась пульсацией, сначала теплой, затем внезапно охладевшей, помертвевшей, когда он копнул чуть поглубже поверхностного магического фона к тому, что наслаивалось здесь веками. Заигрывание с такими вещами легко могло закончиться плачевно — причем костер, о котором так грезил злосчастный инквизитор Бенедикт, оказался бы самым безболезненным выходом.
У Матиуша на несколько мгновений возникло неприятное чувство — как будто и в душе, и в теле, как раз под ключицами, где он вырезал магические знаки, открылась сквозная дыра, ведущая в никуда, в темное пространство, заполненное далекими мигающими звездами… А может быть, и не ими, а чем-то совершенно иным. Заглядывать в эту бездну было страшно — и даже не потому, что она могла подмигнуть в ответ. Скорее, возникало ощущение, что ты сам — результат того, что эта бездна когда-то мигнула. Чувство быстро ушло: энергетическая система поразительно легко подстроилась под новые условия и источники силы, не без помощи Интегрити, конечно.
Чародей вытащил кинжал из торфа, обтер его о рукав, сунул обратно в футляр, а футляр — в потайной карман, натянул перчатку, и только после этого до него дошло, что так удобно появившийся в нужный момент Билл — вовсе не плод его воспаленного воображения.
— Ты что здесь делаешь?! — он круто обернулся к воину, который сидел на корточках возле основательно сплющенного трупа инквизитора и в меру скорбно качал головой.
— А ты? — парировал Гилберт, поднимаясь на ноги.
— Я первый спросил, — не уступил маг. — Кроме того, мне страшно интересно, кто нарисовал тебе тот телепорт, не пойми неправильно, спасибо ему большое… Но все же?
— Резо, — признался воин, невольно покосившись на итог удачного телепорта. — Наверное, не стоит сильно удивляться, что у Резо вот так и получилось… У него почти всегда что-нибудь такое получается.
— А зачем? — подозрительно уточнил Тейн. В то, что Резо вдруг решил потренироваться в телепортационных чарах, а заодно организовать Гилберту оздоровительную прогулку по Моршанским топям, ему верилось очень слабо.
— Потому что я ему приказал, — просто сказал Билл. — Видишь ли, я был у него в башне, мы обсуждали текущие дела, когда у него засветился хрустальный шар, из тех, что Амели нам раздала для связи, помнишь?
— Помню, — кисло подтвердил волшебник. — Руки так и не дошли с ним разобраться.
— У Резо тоже. А вот Анна смогла их починить и настроить систему, — гордо сообщил воин. — Резо сказал, что она артефактор пятого уровня, раз сумела разобраться. Она и сказала, что ты поехал куда-то на самоубийственную миссию, я потребовал у Резо телепорт… Сначала никак не мог настроить, а буквально за полминуты до переноса вдруг сумел навестись на твою ауру. И, видимо, не просто так… — Билл осуждающе посмотрел на полустертые знаки на земле.
— Это просто подготовка, — вздохнул Матиуш, титаническим усилием воли затолкав рвущиеся наружу вопросы поглубже в глотку.
Пятого уровня, ну надо же! Сам он никогда бы не сумел… Вот бы уговорить Лину дать ей пару-другую уроков…
Еще он не стал говорить Биллу то, что ему не сказал Резо, а именно — насколько Гилберт рисковал быть разорванным на части неуправляемой магией. Но зарубочку себе на память сделал.
— Так что ты здесь делаешь? — напомнил воин.
Колдун внутренне подобрался и медленно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Вот он и настал, момент истины.
— Тайлер. Гефен атаковала армия нежити, и я выяснил, что за ней стоит Крис. Он… не в себе. Причина магическая.
Гилберт несколько секунд молчал, обдумывая полученную информацию, затем серьезно кивнул, по старой боевой привычке доверяя суждению товарища и принимая как должное то, что он делится только самой необходимой информацией. Для выживания хватит, а вот на пространные рассказы может уйти слишком много драгоценного времени.
— Один никуда ты не пойдешь, — подытожил Билл и красноречиво положил руки на рукояти тяжелых мечей.
— Я и до твоего появления один не был, — криво улыбаясь, маг качнул подбородком, указывая товарищу за спину.
Джулиан появился неожиданно и совершенно бесшумно, так что даже опытный Искатель Миров с мощным инстинктом выживания (ни разу не подводил!) подскочил на месте. Боги, если это бывший вор, то каким был бы нынешний?! Жрец равнодушно скользнул взглядом по расплющенному коллеге, но никак не стал комментировать — либо решил, что было за что, либо решил сразу перейти к делу.
В любом случае, особенных угрызений совести по поводу Бенедикта Матиуш не испытывал. Во-первых, он стоял на пути. Во-вторых, если бы его не добило собственное безумие, голод или топь, то несомненно добил бы тот очень нехороший воспаленный укус, судя по виду — человеческий. Так что оно, может, и к лучшему. Отмучился, бедолага.
— Господин Гилберт, — священник коротко обозначил свою осведомленность о присутствии нового действующего лица. — Господин Тейн. Дорога чиста, нежити нет до самого моста, дальше не пошел. Дом Яростного Паладина пустует.
— Тайлер его убил, — рассеянно кивнул Матиуш. — Хорошо. Тогда идем. Веди.
Ничуть не удивленный таким поворотом событий, храмовник пошел впереди, что-то едва слышно шепча на ходу — видно, готовился к боевому трансу. Билл уважительно посмотрел ему в спину, после чего обернулся к мерно шагающему рядом товарищу.
— Как ему удалось убедить тебя взять его с собой? — шепотом спросил он.
— Шантаж, — лаконично сообщил чародей.
— Интересные дела у вас в Гефене творятся, — почти завистливо вздохнул воин.
— И не говори! — вдруг развеселился маг. — Хозяин замка — помнишь, мальчишка Гелены, Фармир? Так вот, он на самом деле наполовину дракон. Главная целительница у нас Алессия, ее точно помнишь. Джулиан вот, наш главный жрец, в прошлом вор, да и сейчас мало соответствует сану. В комендантах Реска, а наместником я. Цирк.
— И это ты еще не начал излагать происшествия, — Билл тоже невольно улыбнулся. — Скучать с тобой уж точно не приходится.
Тейн иронично скривил губы. Ни Алессия, ни Реска, ни кто-либо другой из Гефена не использовал бы такое определение положения, потому что «не скучать» им приходилось в самом центре событий.
— Тайлер боялся, что с тобой это случится, знаешь ли.
— Что? Что я умру молодым и дурацкой смертью? — устало пошутил Матиуш. — Ничего другого я и не ждал.
— Нет, — Гилберт замялся, но все же решил договорить. — Когда ты уезжал в Верлонский лес, мы с ним разговаривали. И он сказал, что боится, что ты, потеряв все, пойдешь на какое-нибудь безумство. Ну… пойдешь по дороге Темных Властелинов, за исключением только того, что ты был бы куда успешнее на этом поприще. Он сказал, что ты как огонь. Ты тлел… но мог разгореться и пожрать всю нашу родину.
Колдун рассеянно щелкнул пальцами и уставился на возникший над его ладонью трепещущий огонек. Золото с зеленью, мерцающие в такт его сердцебиению, неуловимо теплые, безвредные для него — и смертельно опасные, если бы он утратил контроль. У Кристиана всегда получались самые яркие и поэтичные сравнения, хоть роман по ним пиши или поэму; и здесь он, пожалуй, почти попал в точку. Огонь, надо же… Он сжал ладонь, скомкав и загасив огонек. Сам Тейн скорее сравнил бы себя с мозаикой, состоящей из сотен тысяч кусочков; один выпадет, два, даже десяток — картинка по-прежнему останется понятной и различимой. Возможно, не самая красивая правда, но она вообще имеет обыкновение ходить в рубище, а не в шелках. Матиуш оказался крепче, чем боялся паладин, а вот он сам…
— Я не был один. И ты не был один. У нас были друзья. Наши… духи, — маг многозначительно покосился на Шкатулку Ярости, а воин в свою очередь — на скрытый под мантией и рубашкой амулет. Интегрити сделал вид, что отсутствует. — И у нас были наши боги. То, во что верил каждый из нас. А его боги смотрели на горящий Дарион… и ничего не сделали.
— А как же Амели? — возразил Билл. — Она их дочь.
— Она Амели, — отрезал Тейн. — Она сделала это сама, и неважно, задумали ли ее какие-то боги такой двадцать лет назад. Можно быть рожденным кем угодно, но вот кем мы становимся — только наша заслуга. И не в том дело. Они не ответили, понимаешь? Тайлер не дождался хотя бы малейшего знака, хотя и заслуживал этого. Он был один. И темнота всегда была там, потому что где свет — там и тени. Просто он больше не мог с ней бороться.
— Ты говоришь прямо как он, — вымученно улыбнулся Гилберт.
— Давай будем надеяться, что мне не придется его подменять до конца нашего бренного существования, — Искатель ободряюще хлопнул его по плечу. — Потому что мой Тайлер не выдерживает никакой критики.
Так как воин продолжал смотреть на него, прикусить губу не удалось — магу пришлось удовольствоваться сомнительного качества заменой и куснуть себя за щеку изнутри, чтобы хоть как-то компенсировать. Его бы кто так утешил.
— Знаешь историю о команде, корабль которой затерло во льдах, и выбраться у них никак не получалось? — поинтересовался он, настороженно вертя головой по сторонам. Что-то ему не давало покоя в этой странной тишине болота, но причина постоянно ускользала.
— Нет, не слышал ее, — с надеждой сказал Билл.
— Я тоже не слышал. Но Тайлер бы сейчас рассказал какую-нибудь такую притчу. Зуб даю.
Джулиан, до этого тактично вырвавшийся на полдюжины шагов вперед (Матиуш, впрочем, не обольщался — привычный к исповедям священник наверняка бессовестно нагрел уши, но не признается же), внезапно остановился, так что приятели едва не врезались в него. Рефлексы не пропьешь — в то же мгновение маг наклонил посох, а воин схватился за оружие.
Дорогу преграждала толпа зомби.
Тейн пригляделся и ругнулся себе под нос. Обычная стая бродила бы по округе в поисках пищи, а не изображала из себя заставу. Не говоря уже о том, что раскачиваются они все не как попало, а в такт — исключительно дурной знак. Как и то, что дорога обратно была тоже перекрыта. Заскрипев зубами, маг встал спина к спине с воином и поудобнее перехватил посох, хотя не сомневался, что если завяжется бой — они проиграют независимо от исхода.
— Редкий тип связи. Точнее, уникальный, — пробормотал чародей, бросив взгляд через плечо. — Навредим им — навредим заклинателю. То есть Тайлеру.
— Ну так взломай эту вашу вуду-магию, — прошипел Гилберт.
— В смысле взломать?! — возмутился Матиуш. — Магия тебе не ломик, а тонкий и точный инструмент! И это заклинание я не смогу распутать в одиночку, мне нужен кто-нибудь на подхвате, чтобы держать вторичные узлы… И под кем-нибудь я подразумеваю полноценного мага, а не человека, который способен вложить заряд сырой магии в боевой клич и тем самым натурально забить гвоздь топором!
— А как же твой дух?!
— А я его уже посчитал, иначе потребовал бы как минимум троих помощников!
— Господа… — голос Джулиана был неестественно ровным и спокойным, что сразу остудило Искателей, и неуместная перебранка угасла сама собой.
Тейн лихорадочно соображал. Это еще не настоящий бастион, так, разведка — кто идет, на что способны и как далеко готовы зайти, не говоря уже о небольшой деморализации. Важно это только для Искателей. Что бы ни овладело разумом Тайлера, ему не так уж и дорог этот, с позволения сказать, сосуд, так что оно может себе позволить такие вот проверки и испытания, пока они с Биллом будут из кожи вон лезть, чтобы и самим выбраться, и Криса не слишком поломать в процессе… И ведь в итоге придется чем-то поступиться. Проклятая, проклятая игра в высших существ! И Биллу он сказал правду — без помощи ему здесь не обойтись, а весь серьезный урон по этим зомби аукнется Тайлеру сторицей, ведь разорвать связь ему не дадут… Куда ни плюнь, везде проигрыш!
Чародей сплел пальцы в сложную фигуру, шепотом начиная скороговорку первого комплекса формул; может, и правда им с Интегрити удастся провернуть эту авантюру на двоих, может, отчаяние и страшное слово «надо» и правда чудеса творят… Первая, простая часть заклинания прошла легко: матрица была стабильна, полупрозрачная сеть перед внутренним взглядом мага была цела. Краем уха он слышал бормочущего почти в унисон священника и выкрики Гилберта, понятливо держащего нежить на расстоянии, чтобы товарищ успел завершить работу.
Но едва начав второй этап, колдун понял — не получится. Заклятие утекало сквозь пальцы как песок, не поддаваясь и рассыпаясь карточным домиком от легкого дуновения ветра, как бы они с Интегрити ни разрывались на части, пытаясь удержать то один узел, то другой. Вцепившись в центральную формулу и худо-бедно соорудив из нее якорь для всей конструкции, Матиуш от безысходности раскрыл разум, наспех прочесывая окрестности в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь — что-нибудь, что поддалось бы вселению фрагмента души, или источник магической энергии, или даже дикого духа, сородича Интегрити…
Его окатило знакомым удушливым ароматом, похожим на тополиный пух — так пахла редкая разновидность оранжевых болотных лилий, растущих по берегам особо глубоких трясин. Он ненавидел этот запах — когда он на несколько часов застрял по пояс в огромной вонючей луже, без особенного успеха пытаясь выбраться на сушу, эти лилии перебивали даже болотный смрад, удивительным образом способствуя появлению мыслей о смерти и медленном и крайне неприглядном разложении. Его жена же обожала эти цветы — не то привыкла к ним еще в топях, не то в пику ему же… Но эти лилии и тополиный пух, сами по себе может и приятные, он ненавидел всей душой, особенно после возвращения с Теаны…
Но откуда?..
Не успел он удивиться, как его ладони мимолетно коснулись чужие тонкие пальцы, перехватили нити векторов, ловко переплели их в совершенно новый паутинчатый узор, укрепляя заклинание. Внутренний боец Тейна отложил выяснение обстоятельств на потом, воспользовавшись шансом: теперь, когда у него была поддержка, окончание заклинания стало делом нескольких секунд.
Занывшие в суставах кисти потянуло к земле, а в висках запульсировала боль — но это была ерундовая цена по сравнению с тем, что могло бы произойти. Чем сложнее заклинание, тем выше цена, любой маг в курсе этой аксиомы. Тейн усилием воли отогнал застилавшую глаза пелену и сосредоточился на выплетаемом узоре. В затылок невидимо дышал теплом Интегрити, неизменно страхующий компаньона, хотя и без нужды, здесь Матиуш не мог ошибиться. Это был его процесс создания нового заклятия, и любая ошибка стала бы прихотью колдуна, удлинив формулу на пару лишних фрагментов, а не концом света.
Волшебник хрипло протолкнул сквозь горло заключительные слова, сгибаясь под тяжестью нечеловеческого напряжения, гаркнул:
— Бей! — и бессильно осел на землю, хватая ртом воздух.
Восстановление займет всего лишь пару минут — вырезанные на коже символы уже тянули из земли и воздуха энергию, покалывая руку, но пережить эти несколько минут маг не пожелал бы даже злейшему врагу. Судя по ощущениям, с него заживо сняли кожу, а потом посадили в солевую ванну на июльском солнцепеке. Вокруг лязгало оружие, вспыхивала сталь, рычали, хлюпали и хрипели зомби, но на все это ему было наплевать.
Он искал единственного человека, который умел делать духи из проклятых оранжевых болотных лилий.
Она была у себя дома, поэтому появилась точно из ниоткуда — само болото помогало ей ходить по ненадежным тропам, только ей верой и правдой служили болотные огоньки. Она несла с собой удушливый запах лилий, отчаянно ненавидимый Матиушем и им же нежно любимый. Она вступила на дорогу, окутанная невидимым ореолом силы, хозяйка и защитница этого места, та, кто должна быть здесь, но та, кого здесь быть просто не могло…
— Я ожидала вас еще вчера, — Феанора брезгливо переступила через разрубленного пополам зомби. — И не втроем.
Билл протянул Тейну руку, рывком поднял на ноги и только после этого повернулся к соратнице.
— Ты вовремя, — с одобрением заметил он.
— Как и всегда, — невозмутимо отозвалась чародейка. — Матиуш, где Анна?
— На пути в Кронберг, — послушно отрапортовал колдун. — А ты где была?
— Здесь, — емко ответила Феанора. — Сначала выздоравливала, потом эвакуировала болотных жителей на окраины, подальше от кладбища и оставшихся демонов. Где вы были, спрашивать даже не буду.
В то, что она в последнее время занималась исключительно полезной деятельностью, сомневаться не приходилось. Хотя при дворе бывшая лягушка без малейших проблем приводила свою внешность в соответствие со статусом (хотя Тейн часто задавался вопросом, с каким именно), отдавая предпочтение оттенкам зеленого, в многочисленных походах она была снаряжена куда практичнее супруга-сороки. Даже сейчас она почти терялась на фоне трясин, хотя дело было не в потертой дорожной куртке или обмахрившихся штанах, а скорее в ее принадлежности этому месту. За годы отсутствия Искателей она почти не изменилась внешне… хотя взгляд стал более колючим, более жестким. Что, впрочем, неудивительно.
— Я надеюсь, вы хотя бы знаете, что случилось? — женщина наскоро перевязала волосы тусклой лентой, чтобы не мешались. Тейн заметил на тыльных сторонах ее ладоней несколько пятен почти заживших ожогов.
— В общих чертах, — осторожно кивнул Гилберт. — Э, нам отойти в сторонку на пару минут?
— Зачем? — Феанора удивленно на него покосилась, но потом, сообразив, закатила глаза. — Билл, у нас нет времени ни на громкий скандал, ни на счастливое воссоединение… которое, кстати, и без того ему вряд ли светило. Если мы выберемся из сложившегося положения в полном составе, тогда и станем разговаривать.
Тейн поморщился, но согласно кивнул. Она, конечно же, была абсолютно права. Не время и не место, даже если у него в голове сражаются за первенство тысячи вариантов того, что он хотел ей сказать.
А я всегда думал, что жены героев преданно их ждут.
Не та история. Во-первых, магические браки — редкая и недолговечная штука, как правило. Во-вторых, Феанора не из тех, кто стал бы сидеть безвылазно сидеть в четырех стенах за вышивкой. В-третьих… иногда законный брак только мешает.
Как так вышло, что все женщины вокруг тебя… такие? Алессия, Реска, теперь вот я с Феанорой познакомился.
Ты имеешь в виду, умные, смелые и с характером? Мне повезло. И ты это еще не видел, как она с чертежами работает, особенно если речь об ирригации или дренаже.
Я еще о том, что ни одна из них еще не поддалась искушению тебя убить.
Лесси пыталась. А Феанора как-то больше по спасению… из болота и вообще.
— Рада тебя видеть, — смягчившись, тепло добавила Феанора и поочередно улыбнулась сначала воину, а потом и магу. — И тебя тоже. Но обстоятельства не позволяют большего.
Блэкуотер, до этого понятливо изображавший деталь ландшафта, оживился:
— Это не единственный отряд. Я чувствую, что есть еще.
— Клирик прав, — подтвердила волшебница. — И они пойдут либо за вами, чтобы прижать к замку и задавить числом, либо на Кронберг, чтобы вынудить вернуться и отбить атаку.
— Значит, надо разделиться, — мрачно проворчал Гилберт.
— Согласна, — решительно кивнула Феанора. — Мы со жрецом останемся позади, а вы пойдете вперед.
— Погодите! — возмутился Тейн. — Я не согласен!
— Это самое верное решение, — с явно истаивающим терпением сказала болотница. — Во-первых, магические аномалии — твой конек, не мой. Ты должен быть там. Во-вторых, сейчас самая выгодная связка — маг и воин, поэтому тебе нужен Билл. Не говоря уже о том, что вы двое — лучшие друзья Тайлера.
— Тогда почему мы не можем пойти все вместе? — упорствовал чародей. То, что это было глупо, он знал и сам, да и Интегрити всегда готов был раскрыть ему глаза.
— Так, — женщина сжала переносицу двумя пальцами. — Нам все-таки придется отойти на минутку.
Далеко она уходить не стала — сделала буквально несколько шагов в сторону, чтобы создать иллюзию уединенности. Судя по тому, как старательно Билл и Джулиан изображали глухих, увлеченных художественным свистом, оба вознамерились как следует погреть уши.
— В чем дело?
— Ты серьезно думаешь, что я вот так просто тебя оставлю? — свистящим шепотом поинтересовался Матиуш.
— Оставил же, когда улетал на Теану, — фыркнула Феанора. — А если серьезно, то подумай. Кто бы там ни был, ему нужно как можно больше вымотать тебя, когда ты туда доберешься. Но дойти ты должен, я в этом уверена. Поэтому он будет посылать тебе навстречу отряды, но тщательно контролировать их силу. А если ты вдруг будешь продвигаться слишком быстро, он отправит отряд за твоей спиной на Кронберг. Ты же это почувствуешь, правда?
Искатель скривился, но кивнул. Спрашивать, откуда ей это известно, не было смысла.
— Пока мы играем по его правилам, мы теряем шанс на победу, — продолжила чародейка. — Мы должны просто доставить тебя на место. Билл лучше всего годится тебе в напарники. Простая математика.
— А если он хочет, чтобы мы разделились? — не унимался Матиуш. — Если он хочет сделать из тебя рычаг воздействия? Потому что у него получится! Я не готов терять тебя снова. Понимаешь?
— Не получится, — уверенно сказала она. — Неужели ты думаешь, что я проиграю бой на родном болоте? Пойми, это лучшая стратегия. Она мне тоже не нравится, но лучше так, чем никак. Мы с клириком пойдем шагом, зачищая кладбище по пути. А вы…
Она сложила ладони лодочкой, низко склонив голову, и над ними медленно налился теплым оранжевым свечением, затрепетал мотыльком маленький болотный огонек. Яркие блики отражались в зеленых глазах расколдованной лягушки, похожей сейчас на ведьму. Да она и была ведьмой — могущественной, уверенной в себе, в своей стихии. Хотя и не похожа она была на старых традиционалисток вроде Чвахи, именной ведьмой она и была. И приворожила дарионского волшебника давным-давно, когда помогла ему вылезти из бочага, где он увяз по глупости. Легким мановением руки она подвесила светящийся шарик над головой мужа.
— Это телепортационный маяк, — объяснила она. — Настроен на эту местность. Он сгладит часть возмущений фона и позволит подобраться почти вплотную к замку
— Так вот как вы ходите по трясине, — невесело пошутил Тейн.
— Все будет хорошо, — терпеливо произнесла Феанора. — Слушай, у нас больше нет времени. Да, мы с головой ныряем в бочку золотаря. Да, я все еще зла на тебя. Да, нам придется с этим разобраться, когда все закончится. Но я могу тебе пообещать, что я доживу до заветного скандала. Идет?
— Идет, — криво ухмыльнулся чародей. — Я тоже доживу.
Рукопожатие у его жены всегда было крепкое, не чета придворным барышням. И уж точно ни одна барышня не могла пройтись яростным горным селем магии по его душе за какие-то доли секунды, могущественным и одновременно невероятно изысканным. Ни у одного мага или магички, с кем Матиушу доводилось встречаться, включая даже эльфийскую королеву Фиолетту, не было такого уникального слепка ауры.
Потрясающе.
Она кивнула Джулиану, как старому знакомому, и они вместе, обмениваясь какими-то репликами вполголоса, двинулись по дороге — туда, где лучше всего держать оборону. Тейн смотрел им в спины, гадая, увидит ли он их обоих снова, и борясь с крайне недостойным желанием сбежать куда подальше от всей этой ответственности. К сожалению, помимо долга и преданности у него была еще и совесть, и уж она-то заела бы его за такой поступок надежнее зомби. Билл терпеливо дожидался товарища, стоя рядом, но его пальцы то и дело постукивали по рукояти меча — единственный признак волнения с его стороны.
Матиуш покосился на болотный огонек, созданный Феанорой, и тяжело вздохнул. Ладно. Быстрее начнем — быстрее закончим.
— Пока мы не отправились, — он, стараясь не касаться рукояти, отцепил от пояса кинжал Рески и протянул воину. — Эльфийский, против некромантов. Если все пойдет не так… убьешь некроманта.
Гилберт оружие принимать не спешил.
— Какого? — уточнил он.
Умно.
— Того, который захватил Тайлера. В какой форме он бы ни был, — отрезал Тейн. — Ты узнаешь. Поэтому я тебе и даю наш последний выход. Крайняя мера.
— А у нас план вообще есть? — поинтересовался Билл, принимая все-таки кинжал и прилаживая его к наручам при помощи какой-то хитроумной петли.
— Нет, — легко признался Матиуш. — Здорово, правда?
— Потрясающе, — пробормотал воин.
Продолжать перепалку не хотелось никому, поэтому чародей вздохнул поглубже и начал настраивать телепорт. Хотя обычно ему это давалось без особенных усилий, даже на кладбище (ах, эти запрещенные искусства), сейчас ему казалось, что он пытается идти против песчаной бури. Феанора не ошиблась — без ее маяка у них бы ничего не вышло, и к замку пришлось бы идти пешком, прорубаясь через полчища нежити. На что, наверное, и был расчет, но вмешался неучтенный фактор. Хоть бы его оказалось достаточно.
Кармаг стал производить еще более угнетающее впечатление, чем раньше. Когда Тейн увидел его впервые, это был просто заселенный нежитью старый замок, со всеми привычными готическими шпилями, странными формами, льющимся сквозь окна призрачным светом… Тогда это выглядело настолько к месту, что вызывало не больше эмоций, чем, скажем, ферма на краю поля. А что, все ведь правильно. Но сейчас… было видно, что его пытались перестроить. Брошенные каменные блоки, гниющие доски, ведра гвоздей, инструменты… Только рабочих не видно, как не видно и тех, кто пытался превратить зловещую цитадель в новый храм на этом старом кладбище. Впрочем, поправился Тейн, вполне возможно, что среди бродящих по двору зомби и есть эти самые рабочие… Где только тогда назначенные сюда священники, Павел, и все те, кто обитал в Усопших душах?
Впрочем, мимолетные мысли об этих малознакомых людях быстро вылетели из головы мага.
Перед тяжелыми воротами стоял Тайлер.
Но смотрел на Тейна Сиапрет. В этом он был точно уверен. В таких вещах он не ошибался.
Стоящий рядом Билл выругался себе под нос и обнажил оружие, но колдун не спешил. Настолько прямая атака была не в стиле поганого титанопоклонника, насколько Матиуш успел его узнать за тот недолгий, но довольно знаменательный разговор. Он предпочитает действовать гораздо тоньше, изящнее.
Лицо паладина действительно исказилось в странной, ломаной усмешке, как будто чужую мимику попытались натянуть. От этого обоих Искателей передернуло, точно они получили болезненное ранение.
Но говорить ничего он не стал. Только развернулся, махнув полой плаща, и скрылся в замке.
Тейна захлестнуло очень нехорошим предчувствием.
