Анна, вернись домой

(непосредственное начало - часть 1)

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. Ф. Ницше

      Ее сердце, словно у маленького жаворонка, стучало в груди, заставляя пульсировать ком в горле. Черные, как бездна, глаза, не мигая, смотрели на девушку. - Анна, скажи, ты ведь уже догадалась, кто мы?       Девушка неуверенно кивнула, шмыгнув носом. Бежать или изворачиваться она уже не могла, так что можно расслабиться и, наконец, получить ответы на вопросы, изводившие ее девятнадцать лет. Получить ответ от того, благодаря кому развалилась ее семья, ее жизнь. - Умная девочка, - прошипел голос, склонив голову на бок, - но зная имя, можешь ли ты рассказать мне, кто мы есть? - Вас называют «айшии», имеете связь с японской... - Да, Анна, верно, - усмехнулся шипящий голос, - но я спрашиваю о другом. Знаешь ли ты, какова наша сущность? Откуда мы пришли на вашу пропащую планету?       Отрицательно кивнув, девушка вцепилась в края футболки. Длинная, деформированная ладонь протянула ту самую тетрадь, которая привела ее в эту комнату. Черная древесная кожа, покрытая мхом и засохшими водорослями, местами лопнувшая, образовывала выступающие борозды.       Пальцы Анны, стараясь не коснуться руки чудовища, приняли тетрадь, внимательно осматривая ее в косом луче света. - Открывай ее, Анна, смелее.       Недавно заживший ноготь поддел первую страничку, раскрывая перед глазами клетчатое поле. На сероватом листе бумаги на нее смотрела пара реалистично изображённых глаз.       Черные, лишенные белков, глаза смотрел на читателя тетради. Ниже, чья-то рука изобразила еще одна пару, но уже других глаз – в окружении белков на тебя взирали по два зрачка на каждом глазном яблоке. Четкие линии сменялись смазанными пятнами чернил, словно автор пытался вложить в свое творение нечто большее.       Непонимание, сменялось смутными воспоминаниями из снов. Тупая боль расползалась по затылку, заставляя девушку зажмуриться, когда тяжелые, туманные образы всплывали в ее памяти, словно что-то долгое время было скрыто от ее сознания. - Очень давно, когда человек ещё даже не возник в мыслях Матери-Вселенной, на вашу планету спустились мы. Тогда нас было больше, тела наши не были твёрдыми и тяжёлыми, а сила распространялась на сотни километров. Если я хотел пищи, я просто находил жертву ментально, призывая ее, и она добровольно, своими ножками, шла мне на обед. Но мы были слишком амбициозные, слишком гордые, стремились пожрать большее и, в конце концов, начали уничтожать друг друга, в попытках расширить охотничьи угодья. Я видел, как меняется ваша планета, как рождаются первые динозавры и как умирает последний из них. Я видел, как возвышается человек над другими хищниками, но он все ещё не имел силы над нами. Мы были поистине довольны. Животные не имеют такие острых чувств, таких сочных эмоций. Мы словно тысячелетиями сидели на пресной воде и хлебе, и тут нам был приготовлен и поднесен на блюде изысканный нежный стейк.       Анна смотрела на тетрадь, широко раскрытыми глазами, закусив щеку, чтобы не так была заметна нервная дрожь, от порабощающего ее страха. Тем временем голос, изливающийся из коридорного мрака, продолжал свое повествование: - Люди догадывались о нас, давали нам имена, вписывали в религии. Например, Библейские Левиафаны - это мы, пожирающие все, до чего дотягивается наш длинный язык. Черные, пораженные злобой и ненавистью к любым живым формам. Я потомок этой ветви айшии. Дальше, Индуистские Пишачи - их изображали с темными лицами, выпирающими венами и выпученными красными глазами, жаждущими человеческой плоти. Они извращены в своих вкусах, предпочитают, что жертва еще трепыхалась, когда они вырывают когтями поджелудочную железу, для них это деликатес. Ракшасы - самые прожорливые из нашего рода на территории Индокитая, их боятся, пугают ими местных детишек, хотя всего тысячу лет назад сами приносили себя в жертву, что они подарили им сладостные сны. Прекрасное время было, никаких попыток уничтожить и изгнать нас, регулярное питание и тотальная власть. Нас боялись и уважали, мы создавали отдельные религии, которым следовали тысячи людей. А наши сестры владели гораздо более изощрённой техникой, чем можно даже подумать. Например, Веталы - призрачные существа из индуистской мифологии. Да, так их представляли в легендах, хотя телесная форма у них была, правда, они редко пользовались своим истинным обликом. Наша сестра обращалась в тело погибшего члена семьи, возвращалась в родной дом и, когда все засыпали, пожирала всю семью, оставляя только потроха. У них была странная черта, они не ели печень, оставляя ее на постели своей жертвы. В Японии сестры до сих пор мирно пользуются своими умениями. Их называют "Йорогумо", в переводе, «кровожадный монстр». Большинство легенд описывают этих айшии, как огромных пауков, принимающих форму очень привлекательных женщин, которые соблазняли мужчин, завлекая их к себе в логово и пожирая.       Чудище замолчало, не сводя взгляда с бледной и едва живой девушки. Ее пальцы крепко вцепились в раскрытую тетрадь, пока девушка с ужасом смотрела на трехголового змея, покрытого острой, как лезвия чешуей. На длинных клыках скопилась зеленая пена, оставшаяся от разорванных жертв. Кроваво-алые глаза, со всех трёх голов злобно смотрели на изогнувшиеся в муках тела людей, уже не в силах выбраться из больших чугунных котлов, установленных в ногах чудища. - А, да, это Дахара. У вас в мифологии его звали Трехголовым Змеем, но на самом деле он родом с иранских степей. Он был первым, кого смогли сразить люди. И, к сожалению, не последним. Они смогли найти среди себя избранных людей, которые произошли от связи отступников айшии и человека. Только рожденные от этого порочного союза, могут убивать истинных нас. - То есть, все богатыри, все, что описано в былинах, всего лишь... - В яблочко, - усмехнулся голос. – Они, те же монстры, что и мы, только умеющие испытывать собственные эмоции, чувства. Вы, в принципе, слепы, как новорожденные котята. Не видите очевидных вещей. Мы живём в ваших домах, ездим с вами в одном транспорте, ходим вместе с вами в магазин за продуктами. Но вы, лишь жалкая ветвь эволюции, которая скоро просто перейдет в регрессию. Вы же не развиваетесь, создаёте себе условия полного комфорта, чтобы по максимуму получать удовольствие от жизни, не прикладывая никаких усилий. Но сами не понимаете, что преподносите себя на огромном блюде. Скоро, мы выйдем из озёр, выйдем из лесов, и завладеем вами. Вы уже, как животные, выращиваете своих детей, не приспособленных к борьбе с нами, просто на корм для таких существ, как мы. - Люди догадаются! Они все поймут и тогда уничтожат вас! - стиснув зубы, ответила Анна, швыряя дневник в тень коридора, к ногам чудовища.       Она чувствовала, что монстр прав, что мир прогнил, лишился самой главной защиты от этих тварей – веры в них. Человечество не хочет их замечать, признавать аномальное, ведь так проще жить. Проще игнорировать, чем готовиться к битве, в которой им уже предписано поражение.       Но Анна хотела верить в обратное, потому что есть самая главная сила, которая может сдвинуть с места континенты – любовь семьи. Девушка знала, понимала эту силу, ведь только благодаря мыслям о ее брате, она пытается остановить этого древнее чудовище.       Айшии рассмеялся, звонким и переливающимся голосом, словно сотня колокольчиков. Деформированные деревянные пальцы аккуратно подняли дневник с пола. - Анна, Анна... Ты ещё совсем маленькая, совсем наивная...       Из тени показалась длинная черная рука чудища, на глазах обрастающая человеческой кожей. Следом выступила из тени нога, превращаясь в полноценную конечность, как у девушки, как у других людей. Волосы на голове Анны зашевелились, а страх сжал лёгкие, словно весь воздух выкачали, оставив лишь вакуум.       Она отступила на шаг, когда чудовище вышло под косой луч света. Все то, на чем держался ее мир, ее жизнь все эти годы, падала с высоты ее надежд и грез, разбиваясь в дребезги, в тысячи осколков. Острые, они раздирали ее душу изнутри, не оставляя ни единого живого места.       Глаза Анны расширились, а руки закрыли лицо. В уголках ярко-голубых глаз стояли слезы. Ей словно приставили пистолет к виску, а она этого не заметила. Все девятнадцать лет ею играли, взведя курок. - Нет, нет... пожалуйста, этого не может быть! - Не бойся, Эн. Я всегда буду рядом.       И сейчас, грянул выстрел.       Девушка смотрела в черные, как смоль глаза брата, ощущая, как почва теряет привычную твёрдость и сознание покидает ее.       Он был чудовищем, он был ее страхом, он пытался ее убить на озере.