Формула контракта

      Оставлять после смерти неоконченные дела — это моветон.       Грубейший, беспрецедентный и непростительный.       И я совершенно точно не намерен был уходить из этого мира, не добравшись к финишу собственных устремлений.       К тому времени, как мне исполнилось семнадцать лет (поразительно, впрочем, что я умудрился прожить так долго под мощным изничтожающим давлением контракта с демоном, даже не вопреки, а во имя его), я наконец воплотил в жизнь своё возмездие, истребив всех врагов. И, разумеется, заплатил за оказанное в этой непростой цели содействие собственной душой, ровно как было оговорено.       Вкратце, выполнил всё запланированное.       Казалось бы, что ещё? Какая невероятная сила способна была удержать меня на Земле, если принимать во внимание абсолютно однозначные и не совсем выгодные для меня условия?       Моё время было окончательно исчерпано — жизнь достигла своего логического завершения.       Однако каким-то необъяснимым образом мне вновь посчастливилось выжить.       Поэтому, когда Себастьян всё-таки изъял мою душу, я перевоплотился в бесплотный перламутровый отпечаток. В тень человека по имени Сиэль Фантомхайв.       Я был привычен к всякого рода адаптациям, так что довольно быстро приспособился к отсутствию даже малейших реакций на вкус и запах, а также — к безупречному, идеальному зрению, подаренному взамен преимуществу, которое развернуло передо мной поразительную перспективу идентификации мельчайших деталей даже на расстоянии нескольких миль.       Тем не менее, адаптироваться (кому я вру — смириться) к тому, что демон меня не способен видеть, что я для него — пустое место, оказалось заданием повышенной сложности.       В общем, странное и чудное во всех планах перевоплощение не вызывало чрезвычайного изумления, ведь незадолго перед смертью я успел обдумать и насочинять себе множество параллельных вариантов персонального будущего. И, должен признать, нынешний расклад вещей занимал далеко не последнюю позицию в самолично сконструированном рейтинге трансформации энергии.       (Среди всего прочего, подобное развитие событий казалось достаточно вероятным: быть фантомом, являясь носителем такой фамилии, это же прямо-таки ирония судьбы! А она, как я уже успел убедиться, гость для меня нередкий).       Ошеломило другое: демон, получив мою душу, польстился ещё и на мой перстень.       Посягнул — и украл. И безразлично, что у лишённого жизни тела.       Очевидно, это и стало главным толчком к моему с ним общему путешествию: ну зачем, серьёзно, для каких целей демону ювелирное украшение, пусть даже дорогостоящее и фамильное?       (Я на тот момент ещё не имел ни малейшего понятия, что и так, безо всякой дополнительной причины, должен следовать за ним. Один раз я чисто любопытства ради решился провести эксперимент (совершенно случайно предварительно запомнив текущее местонахождение своего демона в деталях) и оторвался от него. Так вот, исследование провалилось с треском: мало того, что, стоило мне закрыть глаза, я буквально видел Себастьяна воочию, на расстоянии руки, его самого и его действия, вдобавок, стоило расстоянию между нами достичь хотя бы трёх миль — я будто магическим образом тотчас материализовывался за его левым плечом. Итак, я был привязан к Себастьяну незримой силой, вынужденный следовать и наблюдать за его действиями).       Что ж, в последний раз взглянув на собственное тело, я сказал ему «Прощай» и с тех пор то ли шёл бок о бок с Себастьяном, то ли преследовал его.       Это удивительное путешествие, странствие наизнанку, когда я был за левым плечом демона, а не он за моим, длилось то ли несколько дней, то ли несколько недель, то ли несколько месяцев.       К сожалению, призраки не имеют ни часов, ни календарей (ни возможности навести справки у встречающихся прохожих, ведь, как я установил, привидения закреплены за конкретным проводником, а мой оказался весьма малоинформативен), да и погода в Англии не особо разнообразна для отслеживания течения времени.       Возможно, сквозь меня прошли годы. Много-много лет.       В течение этого промежутка времени мы успели посетить Германию, Францию, Италию, Швецию, Ирландию и Шотландию. Всякий раз, когда мы пересекали границы определённой страны, Себастьян неизменно и стремительно, почти моментально, заключал мистические и смертоносные договора. Его жизнь была переполнена, прямо-таки сочилась бесконечным числом краткосрочных контрактов и бессмысленным поглощением одной души за другой... Вереница контрактов, я устал вести счёт и опустил руки, пожалуй, на третьей сотне. Много чего в своём бытии я не понимал (крошечное уточнение: почти ничего), но был абсолютно уверен в одном: наконец-то мой демон сыт; и как же я рад за него, безмерно, правда-правда.       Итак, согласно количеству оформленных сделок, о качестве не было и речи: ни один из контрактов не продолжался — и, более того, не предусматривал даже призрачной возможности на относительно благоприятное положение дел — так долго, как контракт со мной. Почти все договоры были сформированы безграмотно. Время от времени благодаря чутким рекомендациям Себастьяна, но в первую очередь — со стороны контракторов. Условия и обязанности закреплялись таким безрассудным образом, что демон мог без труда отыскать как минимум одну брешь и аннулировать все договорённости за несколько минут. Что он, собственно, и делал без колебаний.       И Себастьян поглощал душу за душой.       Поскольку я был и оставался существом, которому не остаётся больше ничего, кроме наблюдения за внешним миром и анализирования данной им информации, я заметил несколько связанных с его поступками закономерностей, которые заставили меня сомневаться:       «А поглотил ли Себастьян мою душу?»       Выведенные закономерности были такие:       Во-первых, когда Себастьян отнимал душу, он ни разу не касался губ своих контрагентов, как это было со мной. Вместо этого демон выпивал душу через глаза.       Во-вторых, все глаза после смертельного давления были мутные и обесцвеченные. Мои же остались точно такими, как и раньше — ярко-сапфирными (я же прощался со своим бренным телом, прекрасно это помню).       В-третьих, печать контракта с демоном бесследно исчезала с тела убитого контрактора, как только душа была изъята. В отличие от моей совершенно точно оставшейся на месте метки.       И, наконец, ключевое: никого больше не оказалось за спиной Себастьяна, кого-то вроде меня, хотя я уверен, что по крайней мере десять призраков вполне могли составить мне бестелесную компанию: они имели на такое преобразование уважительные причины. Одна из них — осуществление объекта договора или, как вариант, — месть вероломному демону, ведь он не сдержал условий сформированного контракта.       Однажды классическое и привычное событие — поглощение души — увенчало ряд моих мыслей категоричным выводом. Очередной контракт. Очередная жертва. Вот только специфика процесса незаурядная. Демон нависал над тщедушным тельцем девочки с глазами цвета индиго, которая стала объектом подчёркнуто бережной смерти: её душу Себастьян вынул осторожно, через уши, таким образом, что застывшие глаза не утратили своего блеска. Он приложил к виску своего бывшего контрактора мой перстень и улыбнулся очаровательной ласковой улыбкой — улыбкой-эмоцией, которую двояко НЕ разъяснить.       И я наконец сообразил, что осознал:       «Невысказанные привязанность и любовь считаются делом незавершённым».       Однако не только я один имею такой грех.       Я покорно поднял взгляд в вечернее, почти ночное небо, освещённое и согретое луной и её союзниками-звёздами, залюбовался ими, скрестил пальцы в бессмысленном жесте призыва успеха — и в тот же момент прошептал приказ, который берёг на случай, если выпадет удачный момент поговорить.       — Вот как, — равнодушно проронил я. — Нет, Себастьян, я не одобряю.       Оказывается, до этих самых сих пор я не познал удовольствия узреть истинный шок демона.       — Мой лорд?..       Ах, какое замечательное, восхитительно-прелестное чувство порождает понимание того, что я больше не пустое место. Что я — Бог в его глазах (прости за такое одиозное сравнение, Себастьян).       — Да, мой демон?       — Это... это невозможно.       Я подошёл ближе, почти вплотную, чтоб рассмотреть его неверие так хорошо, насколько это возможно: надо же, из его глаз можно извлечь галлоны изумления впрок на все непонятные и выбивающие из колеи ситуации в жизни. И в его тёплых глазах неудержимо ширилось что-то ещё... неуловимое для меня.       — Да неужели? Как видишь, можно даже душу в кольцо заключить.       Я сел рядом с мёртвой девочкой, внимательно изучая её лицо.       — Невозможно запихнуть мою душу в это бедное тельце, всё остальное — реально.       Глаза Себастьяна рисковали выпасть из орбит.       — Как вы догадались?       — Насколько ты помнишь, я отличался особой проницательностью при жизни. — саркастически заявил я, попутно размышляя, что таки долго шёл к выводу для громких заявлений о своём мастерстве зреть в корень истины. Вполне возможно, в данном случае я был замедлён персональными предубеждениями. — Прекрати, Себастьян. Неужели ты действительно хочешь, чтобы теперь общество поражал своим умом ребёнок не десяти, а пяти лет? По отношению к окружающим это весьма и весьма несправедливо.       Себастьян лихорадочно хватался за голову — он явно был не в порядке.       — Знаешь, для обеспечения общественного спокойствия стоило выбрать для меня тело того ирландского старика, который считал себя друидом, — я немного подумал и добавил: — Ну или, как вариант, сделать моей оболочкой немку-инженера.       — Погодите... вы... вы были в сознании всё это время?       — Почему бы и нет? — удивился я. — Я всего лишь был невидим. Мой разум всегда был при мне. Теперь я ещё и в курсе, что наш контракт не был расторгнут. Поэтому мои приказы до сих пор легитимны. В том числе и приказ видеть меня.       Я устроился возле неподвижного демона.       Он вздрогнул, точно призрака увидел.       Ах да...       — Почему вы стали таким, мой лорд? — спросил Себастьян, как только сумел придать себе более-менее уверенный вид. И вовремя: я уже был готов принимать меры по стабилизации его состояния. Это были бы очень, очень радикальные меры...       — Хороший вопрос, — оценил я. — Наверное, дело в недовершённости дел при жизни.       В глазах Себастьяна полыхал предельно чёткий вопрос:       — Конкретнее?       — Я предполагаю, я стал бесформенным пятном по той причине, что не высказал одну-единственную, вполне осознанную мысль, — чистосердечно признался я. — Что ж, время раскрыть карты пришло. Но я хочу выяснить кое-что заблаговременно. Ты действительно до этих самых пор искал достойное моей души тело?       Себастьян застыл изваянием, а затем покорно опустил голову, будто уличённый в чудовищном, неподобающем демону преступлении — акте осуществления идеи, движимой эмоциями.       — Да, вы правы.       Нет, этого недостаточно, поэтому я выразил своё требование одним словом:       — Конкретнее.       Себастьян болезненно рассмеялся — и смех, и горе.       — Я... — он всё ещё пытался стряхнуть остатки потрясения, это было очевидно. — Я буду прямолинейным, — Себастьян пытливо заглянул в мои глаза (или глядел сквозь них). Очень серьёзно. — Да, вы не ошиблись: я действительно всё это время искал тело для вас. Достойное вас тело. Характер, поведение, внешность… цель.       — Да, точно, кое-что было единым для всех — цель. Месть.       Демон угрюмо взглянул на меня.       — Я ещё не завершил рассказ.       — А. Мои извинения. Я тебя внимательно слушаю.       Себастьян благодарно кивнул.       — Все элементы должны были быть максимально похожими. Однако, к несчастью, похожей комбинации не существует. По крайней мере мне не удалось её найти. В конечном счёте, я решил ограничиться поразительно подобными глазами, непоколебимой целеустремлённостью и целью-местью.       — Вполне достаточное сходство, — признал я. — Однако чего ради?       Грусть и боль в глазах Себастьяна заставили спросить себя: видел я когда-нибудь такую ​​концентрированную муку?       — До последнего я надеялся, что вы, пользуясь предельно грамотно сформулированными условиями контракта, будете растягивать своё возмездие на протяжении всей вашей жизни. Я же говорил: до самого конца. Вам следовало умереть собственной смертью. Если бы я не был причиной вашей гибели, мне не пришлось бы стремиться к тому, что вы наблюдали. В конце концов, я должен был искать выход из сложившейся ситуации, мой лорд. Я прямо-таки не могу поглотить вашу душу. Поэтому должен разорвать контракт. Поместив вашу душу в другое тело, я прекращу быть вашим слугой, вы — моим господином… ведь заклеймлено только тело, не душа. Мы можем продолжить наше сосуществование... но иначе. Переписать всё. По новой модели. Или начать жить отдельно друг от друга. Однако... я прямо-таки не могу поглотить вашу душу.       Себастьян вопросительно посмотрел в мои глаза — и практически сразу устало отвернулся, разочарованно, почти траурно, молвив:       — Теперь я завершил.       Я, полностью убедившись в своих догадках, потрясённый такой откровенной, обнажающей душу исповедью до самых сокровенных глубин, решительно взял руку Себастьяна. Это касание рассекло пространство между нами, что-то будто растаяло, а я мысленно радовался тому, что чувствую тебя. Ласково-ласково обведя пальцами контуры пентаграммы, я раскрыл свои карты:       — Я тебя услышал. И осознал: если сейчас завершу своё дело, для чего следует только лишь вслух произнести одну фразу, то даже этот перстень не удержит мою душу — и я буду вынужден пойти дальше. Покинуть тебя. А я этого не хочу. Более того, не допущу. Я не владею в совершенстве искусством прямолинейности. К сожалению или к счастью. Однако... Себастьян, может забудем об этом несчастном теле? Забудем об этом контракте? Давай позволим себе проигнорировать и пренебречь. Знаешь, если ты вложишь мою душу в физическое тело, мы снова будем принадлежать кардинально разным мирам. Собственно, мы и сейчас принадлежим разным мирам, однако они параллельны, и мы гораздо ближе друг к другу, чем когда-либо были. Нет, Себастьян, я не владею искусством прямолинейности. Поэтому я ничего тебе не скажу. Однако... я продемонстрирую.       Мои губы коснулись центра пентаграммы на руке демона — и он шокировано и неверяще и вздрогнул. Я не обратил на это внимания, лишь продолжил прокладывать тропу поцелуев от запястья до локтя, от локтя — к плечу. От плеча я неспешно строил горячую дорожку прикосновений к шее, от шеи — к губам, лукаво наблюдая за твоим лицом.       Каждый поцелуй имел свой характер — доверчивый, извиняющийся, покорный, откровенный, пылкий, ласковый, благодарный. Себастьян распознал каждый из них, ведь его тело взволнованно и растроганно дрожало. Я крепко обхватил его голову и приложил свой лоб к его лбу. Пленённая нежность дрожала на кончиках моих пальцев, как вечерние, посеребренные кромкой неба, звёзды в ожидании ночи. И я вложил их, мои нежные зори, в ночное полотно — в аспидный волос Себастьяна.       — Оказывается, наши с вами незавершённые дела совпали, — едва не промурлыкал демон.       — Именно так. И на этот раз ни один из нас не завершил его как положено.       — Я думаю, финал безупречен.       Губы Себастьяна трепетно коснулись моих висков.       Через мгновение на моих ладонях оказалось что-то достаточно тяжёлое.       — Возвращаю вашу душу.       Я поднял палец с кольцом, невольно залюбовавшись им.       — Запомни одно, Себастьян: я не прекращу приказывать, — мои глаза коварно сверкали, бьюсь об заклад. — Однако если ты вдруг передумаешь, имеешь право в любое время поглотить мою душу.       В глазах Себастьяна заискрились багровые бесенята.       — Я обдумаю ваше предложение.       Я возмущённо пихнул демона локтем под ребро.       — Нет, я не согласен, ни за что, — и он безудержно засмеялся — ещё незнакомым, но уже таким любимым смехом.       Я заглянул в глаза моего — безраздельно, до кончиков ресниц — демона и осознал: более концентрированного счастья я никогда и нигде до сих пор не встречал.       Поэтому моветон по сравнению с моим достижением — это ничто.