Формула контракта

      Баталия с ангелом выдалась довольно короткой и предельно кровавой.       Разумеется, Сиэль пренебрёг просьбой Себастьяна закрыть глаза и не смотреть на то, как он кромсает на лоскутки лютого врага. Он не мог такое упустить. И теперь юноша был абсолютно уверен, что демону ангелы по зубам. Пожалуй, ему всё по зубам.       Мимолётом он подумал, что финал его жизни вполне может оказаться таким же беспощадным.       Но по какой-то причине граф гораздо больше беспокоился об отрезанной почти по предплечье левой руке демона, цене его победы, чем о собственных потенциальных муках.       — Она восстановится? — не стал себя сдерживать Сиэль. Ему, правда, хотелось ещё уточнить «Сильно болит?», но это уже явно было бы чересчур.       Себастьян и без того выглядел ошеломлённым.       — Да… Вопрос нескольких часов. — тихо произнёс он и виновато добавил: — Извините за неподобающий вид. Я стремился быть идеальным до самого конца. Но, к сожалению, раны в разы проще исцелить, чем воссоздать части тела.       — Глупость какая, — закатил глаза Сиэль. — Ты прекрасно справился, продемонстрировав ангелу, что его взгляд на жизнь недееспособен. А фарс про безупречность можно уже забыть.       — Как скажете, мой лорд.       Сиэль вновь закатил глаза, но комментировать формальную фразу не стал.       Он отвёл взгляд в сторону, усилием воли окунув всё своё внимание в тёмные воды — иначе его пристальный неотрывный взгляд в сторону дворецкого мог показаться подозрительным.       Сразу после сражения граф и демон отправились в путь, прямо под Тауэрским мостом, но Сиэль не был уверен, что это всё ещё Темза: водное пространство под ним светилось изнутри, слегка, но вполне отчётливо, будто под шарами вод весь периметр был уставлен свечами.       — А чёрную перину вместо гондолы наколдовать можешь? — вдруг произнёс Сиэль, чем вызвал вопросительно-изумлённый взгляд у демона. — Она мне понравилась.       — Сожалею, — покачал головой Себастьян, — мне пока не хватает сил.       Сиэль скользнул взглядом по рваному рукаву сюртука своего дворецкого и понимающе кивнул. Ему дико хотелось погрузиться в тёплые и густые перья, чтоб согреть озябшие и дрожащие руки, но увы. Юноша вновь вернулся к бесцельному созерцанию спокойных волн-рукавов — синих, лиловых и изумрудных — и задумался о своём прошлом: перед глазами проносились частые игры с матерью в саду, редкие вылазки с родителями и Лиззи покататься на лодке, увлекательные беседы с отцом, любимые вечерние прогулки с Мадам Рэд по городу, тёплый рождественский вечер у камина…       В воде что-то засеребрилось крошечными звёздами, которые ширились в большом количестве, кружась кольцами в хаотическом направлении, а затем, определившись с формой, стали решительно срастаться в ровные параллельные и поперечные линии. Линии стали отделяться крупными квадратами друг от друга и обретать облик разрозненных кадров плёнки, насыщенная синь в центре которых обратилась в полихромные образы — недавно вызванные из памяти эпизоды.       Сиэль не знал, почему, зачем — и что за свойства у реки такие незаурядные, — но понял, что омут его памяти перехвачен и разорван. Он исподтишка глянул на демона, чтоб понять, доступно ли ему разворачивающееся зрелище минувшего. Однако Себастьян невозмутимо продолжал прокладывать ему одному известный маршрут, направляя гондолу сквозь ненавязчивый белесый туман.       Когда Сиэль вернулся к наблюдению — его передёрнуло: вся река, сколько хватало взгляда, была усеяна его воспоминаниями, расцветающими с неудержимой силой. Сцены самых ранних лет плавно отходили на задний план, а взамен поверхность глянцевой глади на расстоянии вытянутой руки рисовала последние семь лет в деталях. И почему-то на этих кадрах, буквально на каждом втором (даже с учётом тех лет, когда они не были ещё знакомы), присутствовал его демон.       Словом, Себастьяна в реке было неприлично много.       Тем не менее, поскольку Сиэлю оставалось жить считанные минуты, он принял решение не думать над лишним, а просто позволить себе наслаждаться зрелищем и время от времени поглядывать на своего демона — и настоящего, и прошлого — незаметными грустными взглядами.

* * *

      Сиэль сидел на каменной нефритово-сизой скамье посреди незнакомого крошечного островка, к которому Себастьян направлялся добрый час. Пока демон снимал перчатку и говорил какие-то пустопорожние фразы об окончании договора, юноша осторожно попытался коснуться сгустка из ненависти, жестокости и тьмы около сердца — но с изумлением обнаружил на их месте, посреди осколков ненужного теперь сосуда, только лишь сплетение тепла и света.       А ещё Сиэль отстранённо подумал, что страха в нём, даже сейчас, прямо перед гибелью, ни капли.       Когда Себастьян стал приближаться к нему неторопливыми шагами, Сиэль хотел спросить, что о нём думает демон как о личности с высоты своего опыта, но взамен вопросил банальное и пустое:       — Изъятие души — это больно?       — В большинстве случаев да. Однако я постараюсь всё сделать аккуратно.       — Необязательно, Себастьян. В конце концов, это, скорее всего — существенная часть вашего мистического ритуала. Подобно… мясу с нужными специями для людей. Полагаю, боль — важный ингредиент.       Себастьян молча смотрел на графа непроницаемым взглядом, а Сиэль таки не выдержал и произнёс:       — Спасибо, что помог мне прожить эти годы. Я ценю это.       — Я был искренне рад провести эти годы с вами, мой лорд.       Сиэль довольно кивнул и, собравшись с духом, выпалил:       — Отличная нота. Что ж, приступай. Я готов отплатить тебе за помощь.       Юноша выровнял спину и опёрся руками о скамью. Демон оказался рядом с ним в пару секунд. Он, легко сняв бархатную повязку с его глаза, склонился над его лицом, обрисовал подбородок ногтями и нетерпеливо прильнул губами к его губам. Поборов удивление, которое продлилось недолго (Сиэль искренне считал, что душу демоны поглощают после непосредственного убийства контракторов, а поцелуи вряд ли для умерщвления годились, хотя графу пришёлся по душе такой креативный подход), юноша решил не закрывать глаза. Принципиально. Он не хотел дарить Себастьяну такое удовольствие («Болью перебьётся», — подумал он.), и всё искал в облике демона что-то хищное: зверские намерения, адский блеск глаз, угольные крылья за спиной. Смирившись, что ничего такого он не увидит, пока Себастьян продолжал исследовать его губы («Неужели душу так сложно найти?» — пронеслось в голове юноши.), Сиэль крепко сжал руки в кулаки в предчувствии невыносимой боли.       Но, на пару мгновений коснувшись ладони Сиэля, демон внезапно совсем необоснованно отстранился от него и провозгласил будто в пустоту:       — Контракт завершён.       Пока Сиэль ошалело моргал и огромными глазами буравил фигуру демона, Себастьян посмотрел на него, приподнял брови и почти что промурлыкал:       — Надо же, у тебя глаза карие. Янтарно-карамельные. Тёплые-тёплые.       Внутри Сиэля затрепетала вязь из тепла и света, полившись по траектории кисти левой руки горячей удушающей волной. Юноша перевёл взгляд на руку — и застыл изваянием: чары искрились-трепыхались на кончиках его пальцев синими и фиолетовыми всполохами, разрезанными золотистыми полупрозрачными спиралями.       — Что за… Себастьян, — Сиэль поднял на демона потерянный умоляющий взгляд, — что происходит?       — Это довольно длинная история, — судя по довольной улыбке демона, его ситуация забавляла. — Началась она двадцать лет назад, в день твоего рождения. Рэйчел Фантомхайв прекрасно знала, к каким печальным последствиям приведёт в итоге служба Королеве, потому предприняла хорошо известную ей меру защиты: она связала ваши жизни воедино, в первый день твоего существования, своим заклинанием. Тогда твои глаза и приобрели синий цвет — таков был визуальный отпечаток её чар. Разумеется, магию связи она укрепляла время от времени. Смысл был в том, что если по той или иной причине тебя настигнет смерть — через несколько часов ты очнёшься как ни в чём не бывало, потому что её жизненная энергия автоматически перейдёт в твоё тело. Однако через несколько лет, когда графиня начала понимать, что угроза со стороны Королевы и её ближайшего окружения гораздо реальнее и крупнее, чем прежде, она пересмотрела свои действия. Рэйчел трезво оценила категорию применённой защиты как слишком слабую в поставленных целях. Ведь при большом желании тебя смогут убить и дважды. Тогда, в день катастрофы, она и призвала меня. И мы заключили контракт, который базировался на твоей защите. Предельно грамотно, безупречно сформулированный договор, исключающий мои выверты в сторону его расторжения до тех пор, пока я на самом деле не избавлю тебя от основного риска гибели — Виктории и её приспешников.       — Себастьян, я не понимаю… — дрожащим голосом произнёс Сиэль.       — Вскоре всё станет на свои места, — пообещал демон и продолжил: — Твоя мать в предоплату отдала мне свою душу, а оплатой установлена была её магическая энергия. Которую она свила в барьер вокруг тебя. Вследствие мастерства Рэйчел Фантомхайв, получить этот вид энергии я мог исключительно честным путём. И я только что получил свою оплату. А ещё — вернул тебе залог в виде твоей магии. Ведь между нами с тобой контракта не было. Пентаграмма на твоём глазу была свидетельством сделки с Рэйчел Фантомхайв, а не нашей. — и Себастьян тихо добавил: — Твоя мать просила рассказать тебе всё это в конце. И передать, что её любовь к тебе больше и глубже, чем вся Вселенная.       Себастьян умолк и проницательно посмотрел на мрачного юношу.       — Ты свободен, Сиэль.       Сиэль сжался и закрыл лицо руками.       — Вот почему ты мог избегать, как мне казалось, неукоснительных условий контракта, — глухо донеслось из-под покрова рук Сиэля. — Просто все мои условия были фикцией. Ведь моя мать…       Себастьян опустился на колени перед юношей и осторожным движением убрал его руки. На лице Сиэля искрились две мокрые дорожки из слёз.       — Твоя мать предпочла спасение своего ребёнка. И это её выбор. Прими это, Сиэль.       — Слишком дорога цена моей жизни.       — Я тоже так считаю, — согласился Себастьян с ласковой улыбкой. — Но в несколько другом контексте.       Сиэль глубоко вдохнул и кивнул, явно не расслышав последнюю фразу демона.       — Почему ты отдал мне мною магию? Ты мог её оставить беспрепятственно. Почему не торопил выполнение цели сделки? Это ведь было в твоих интересах. И почему в итоге не поглотил мою душу? Уверен, когда смертный сам говорит «забирай» — никакой контракт не нужен.       — Почему твоё сердце так трепетало, когда я должен был забрать твою душу? — лукаво вопросил демон в ответ, плавно поглаживая кончики пальцев Сиэля. — Я прекрасно знаком со звуком и ритмом страха. И это определённо был не он.       Сиэль улыбнулся пораженчески и плавно опустился на колени рядом с демоном. Он заглянул в его пылающие глаза, коснулся вязи тепла и света, окутанной теперь своим колдовством, а затем мягко обхватил отросшую по локоть руку Себастьяна и влил свою энергию с шёпотом из целебных слов в его жилы. Прошло несколько минут — и рука демона была цела как прежде.       — Ух ты. Похвально. Ты таки изучал что-то из магической секции своей библиотеки?       — Однажды не устоял перед книгой «Как правильно создавать мощные заклинания», — Сиэль даже не удивился: конечно же, его демон знал, чем именно он интересовался в библиотеке, как он мог думать иначе. — Как видишь, пригодилось.       Юноша взял руки Себастьяна в свои — и их пальцы туго переплелись в долю секунды.       — Правда в том, что я жажду жизни, безумно, но только если в ней будешь присутствовать ты. И я не хочу быть тем, кто нуждается в защите — хочу быть в силах защищать тебя тоже. И совершенно точно я не готов прощаться с твоей пентаграммой. Мне не нужны ни синие, ни карие глаза. Я хочу твои — терракотово-багряные.       Себастьян удивлённо воззрился на Сиэля.       — Я гляжу, ты и до «Тонкостей демонологии» добрался, до раздела об обращении так наверняка.       — Как и моя мать, я предпочитаю знать все нюансы о тех, с кем имею дело, — подмигнул юноша.       — Сиэль, — серьёзно проговорил Себастьян, — обращение в демона — это очень и очень важное решение. Переоценить такое сложно. Обычно выбора не предоставляют и о подобной судьбе не просят. Вечная жизнь — это прекрасно, но довесок в виде бесконечного голода — сильный аргумент. Ты взвесил все за и против?       Сиэль тяжело вздохнул, наклонился ближе к Себастьяну, уткнулся носом в его нос и с удовлетворением погрузил пальцы в его шелковистую шевелюру.       — Себастьян, мой аргумент сидит прямо передо мной. И сильнее его доводов я не знаю.       Себастьян покорно прикрыл глаза и выдохнул:       — Как прикажете, милорд.       — Эй! — возмущённо вскрикнул юноша и отпрянул от Себастьяна.       Демон задорно рассмеялся и, возвращая Сиэля в предыдущее положение, крепко прижал к себе.       — А вот обращение действительно будет болезненным. Точно готов?       — Довольно болтать. Дай мне наконец своей крови и примени свои мистические чары.

* * *

      Очнувшись, Сиэль выдохнул от облегчения: безудержные судороги и жгучая агония улеглись окончательно. Увидев, что он лежит на коленях у демона, в кольце его рук, он радостно обхватил Себастьяна в ответ.       — Я соскучился. Очень.       — Как ты себя чувствуешь?       — Ты знаешь, отлично. А сколько дней я… приходил в себя?       — Пять суток, — с болью в голосе ответил Себастьян. — Обычно хватает двух-трёх. Я начал беспокоиться.       — Наверное, две сущности — волшебник и демон — вступили в конфликт в моём теле. — задумчиво проговорил Сиэль. — Но не волнуйся, в итоге они пришли к консенсусу.       Сиэль медленно поднялся на ноги при помощи Себастьяна.       — Пора выбираться с этого острова. Однообразность пейзажа ввергает меня в уныние. Чур с тебя мягкая перина, Себастьян! Я желаю путешествовать с комфортом.       — Договорились, — демон со смешком оставил невесомый поцелуй на макушке Сиэля. — У тебя, кстати, не терракотово-багровые, но ещё более прекрасные глаза — багрово-янтарные.       …— На чём мы остановились? — спросил Сиэль, лёжа на Себастьяне и вертя пепельное пёрышко, охваченное сиреневыми и серебряными искорками, в руках. Вокруг него простирался туман и бескрайние просторы реки, оттенками которых он залюбовался на миг. — Ах да, ты давеча искал мою душу… Может, продолжишь?       — С превеликим удовольствием, — промурлыкал Себастьян и потянулся к Сиэлю.       Когда их губы сомкнулись в нетерпеливом поцелуе, а руки Себастьяна крепко-накрепко обвили Сиэля, для него открылись новые поразительные значения фраз «ты плоть от плоти моей» и «до конца неразделимы».