«Ты плоть от плоти моей: Кость от кости, кровь — от крови. Узы Вселенной сильней, Растущие в моей любви. Древность чар в твоём взоре — Бесконечные заливы. Мы и в счастье, и в горе До конца неразделимы».
Детство Сиэля Фантомхайва прошло под эгидой этого чудного сплетения слов. Он прекрасно знал данное заклинание — ему было поведано, что сила заключена в нём несравненная — едва ли не с самого рождения. Его мать, напевая эти строки звучным и слегка взволнованным голосом, позаботилась о том, чтобы на долгую память выгравировать их в разуме сына. Она прикладывала тёплую ласковую ладонь ко лбу сына и, плавно спускаясь по переносице, охватывала диковинными узорами всё его лицо от глаз до губ. С годами Сиэль не мог не заметить предельного сходства с матерью: его крупные глаза цвета озера из растопленных сапфиров — были её глазами-озёрами, а её глаза — его глазами. И, когда они скрещивались, всё переставало существовать: оставался только лишь необъятный океан, переливающийся глубокими бесконечными оттенками синего. Сиэль интуитивно сознавал, что значит быть единой и неразделимой плотью, в те мгновения, когда их души вступали в слияние под знаменем таинственных слов. И лишь гораздо позже он частично понимал значение часто произносимых фраз, а абсолютное осознание их предназначения пришло к нему почти в самом конце. В финале его короткой заурядной жизни. В тот проклятый день, когда родителей Сиэля зверски убили. В тот день, когда он сам попал в Преисподнюю на Земле, чтобы вскоре последовать кровавыми тропами матери и отца, прозрение осветило его сознание. Чары матери совершенно явно не имели силы: их разделили — и это уж точно непоправимо. Мысль о том, что всё оказалось беспросветной ложью (даже самый родной и незаменимый человек его покинул), стала настолько горькой и могущественной, что захлестнула и тело, и душу без остатка. Колоссальная волна магии, созданная из ненависти, жестокости и тьмы, явила свой облик только с той целью, чтоб быть отвергнутой маленьким волшебником с нечеловеческим воплем прямо в фатальный миг, когда клинок торжественно вонзился в него. Но, без его на то стремления и намерения, предсмертный всплеск энергии чар оказался настолько заметным и привлекательным, что по его следам явился представитель потустороннего мира — демон. И только-только вступивший в отрочество граф с замороженной вместе со всеми окружающими безнадёжной сквозной раной, в остановившемся мгновении, жадно слушал спокойную елейную речь сгустка тьмы. А потом, назло всем канонам о предписанной-предрешённой Судьбе, Фатуму и Року, передумал погибать так глупо и рано, твёрдо решив, что его бесполезное колдовство таки сумеет послужить ему в последний раз. Он бесконечно жаждал жизни. И он имел неоспоримое право на жизнь. Однако, разумеется, он подозревал, что демон в ответ на такой объект сделки выразит изумление, а в худшем случае и вовсе отвергнет молча, оставив Сиэля без последнего шанса на спасение. Поэтому, дав согласие на мрачный мистический союз, Сиэль облёк своё желание жить в благовидную форму — в образ возмездия. Кажется, демон запрос принял и даже остался доволен: в теле Сиэля бешено забурлила кровь, клинок из его вспоротого живота отлетел прочь, а в уши неудержимым океаном влился громкий и растревоженный звуковой фон, созданный десятками его палачей. Подросток схватился за рану — и нащупал только небольшой рваный участок кожи, который в считанные секунды стал гладким и цельным. Если бы не внушительная масса крови на одежде и алтаре, то он бы подумал, что и не был заколот. Сиэль уверенно поднял глаза на демона — и увидел всё тот же устрашающий сгусток мрака перед собой, но теперь посреди него ярко и как-то жутко улыбался огромный клыкастый рот. — Итак, решение принято — пути назад недоступны. Теперь для оформления сделки нужна предоплата. Сиэль мимоходом подумал, что как-то это дорого: и душу отдавать в конце, и магические силы в самом начале; но ещё дороже только одно: умереть — прямо здесь и сейчас. Поэтому, глубоко вдохнув, он впитал из воздуха всю свою магическую энергию обратно, а затем сосредоточил её всю до последней капли в правой ладони. Чары искрились-трепыхались на кончиках пальцев синими и фиолетовыми всполохами, разрезанными золотистыми полупрозрачными спиралями. И, когда он протянул ладонь с даром, вмещённым в ней, к мистическому гостю, из сгустка темноты очертилась и направилась к нему глянцевитая чёрная рука. В момент их сопряжения в мозгу Сиэля затихающим эхом разлилось «Ты плоть от плоти моей».* * *
Несколько лет кряду после заключения контракта Сиэль Фантомхайв искусно изображал одержимую местью персону, которую представил демону в роковой день встречи: высокопарные фразы о расплате, бесконечные расследования и глубоко несчастный вид присутствовали неизменно. Однако правда заключалась в том, что воплощения в жизнь возмездия юный граф избегал всеми силами и оттягивал его как мог, ходя вокруг да около. Время от времени чудилось, будто демон доверял ему (или с аналогичным успехом делал вид, что доверяет), ненавязчиво подыгрывая. Да, он изредка пытался выяснить истинность мотивов своего контрактора, осторожно прощупывая почву, что позволило бы ему завершить договор в свою пользу тотчас, но Сиэль почему-то был уверен: даже признайся он в желании жить — демон не отнял бы его душу за столь дерзкую опрометчивость. Он словно испытывал графа забавы ради, больше ничего не предпринимая: даже намёков с его стороны об умножении усилий не исходило. Разумеется, отплата за боль, унижение и страдания интересовала Сиэля, но ненависть, жестокость и тьму он поддерживал в своей душе ровно в строго необходимых пропорциях для этой цели и в мысленном непробиваемом сосуде, который не допускал распространения негатива в сердце и разум. Сиэль Фантомхайв утаивал от дворецкого ещё один нюанс: тайно от своей мистической тени он периодически прокрадывался в библиотеку. Вернее, демон был в курсе, что Сиэль проводит обеденные часы в обществе книг, секретом был лишь характер выбранной литературы. И это отнюдь не были учебники по изучаемым графом наукам. Юношу неумолимо тянуло к самому дальнему массивному стеллажу — хранилищу с книгами о магии. «Фонетика магии», «Как правильно создавать мощные заклинания», «Пособие о видах чар», «Основы защитного колдовства», «Волшебство как форма взаимодействия с природой», «Упражнения для усиления магической энергии», «Спонтанная магия», «Чары в повседневности», «История колдовства» — Сиэль плавно водил кончиками пальцев по корешкам, будто по клавишам фортепиано, и тихо шептал завораживающие его названия. Нет, он не простил магию за потерю родителей и бесполезность, как и не доверял ей до сих пор, но в крови всё же жили трепет и ностальгия к этой сфере знаний. Чувство невозвратимо потерянного незадолго до обретения. Чувство боли от нерождённой музыки чар. А ещё Сиэль Фантомхайв держал в секрете от Себастьяна то, что он пламенно желал видеть в нём не просто демона, своеобразную волшебную палочку для исполнения всех прихотей и будущего палача — он заключал в его фигуру (сперва — подсознательно, но с годами абсолютно осмысленно и слегка обречённо) нечто гораздо большее и необъятное. И помощника, и телохранителя, и советника, и союзника, и слугу, и даже друга. Мистический дворецкий гармонично сочетал все эти роли, вероятнее всего, не догадываясь об этом. Тем не менее, это не препятствовало ему с бесспорным успехом сглаживать отсутствие разносторонних социальных связей и привязанностей хоть сколь-нибудь глубоких и необходимых. Однозначно, смысл демона в существовании бывшего волшебника был неоценим. Поэтому, когда Себастьян вдруг решил испариться в разгар набирающей обороты баталии с ангелом, спустя семь лет нерушимого контракта, точно его и не существовало в жизни Сиэля Фантомхайва, это вызвало в душе графа бурю возмущения и категоричный протест. Сперва, разумеется, имела место иная реакция: не обнаружив демона рядом и поняв, что тот не откликается на прямые призывы, Сиэль ощутил робкую радость. А вдруг демон по какой-то причине отверг его душу? Может, она ему кажется не столь аппетитной, сколь прежде? Или, как вариант, этот ополоумевший ангел ему не по зубам? Или по зубам, но дело не стоит свеч, ведь борьба с ангелом за него не оправдывается? Сформировался логический вопрос: а какова суть контракта, если его можно обойти со стороны демона и уйти восвояси, даже не потрудившись попрощаться? А затем Сиэль почувствовал прочнейшие кандалы потерянности, обескураженности и беспомощности. Земля под его ногами покачнулась, а вместе с этим — треснул сосуд с долго сдерживаемым негативом. И вся ненависть, жестокость и тьма вырвались наружу, хлёстким и разрушающим ядом окружив его сердце. Отрава ловко просочилась в его жилы и, как ни странно, отрезвила. Он перешагнул порог двадцатилетия, обманув смерть на целых семь лет. И годы после трагедии были если и не счастливыми, то точно стабильными и максимально приближенными к такой радужной характеристике в рамках существующих условий и возможностей. Пустая жизнь без Себастьяна, который наполнял смыслом фактически каждую её сферу, ему и даром не была нужна. Кроме того, он планировал закончить сделку справедливо, заплатив по счетам, поскольку благородство и чувство достоинства для него — не пустые громкие слова. Сиэль Фантомхайв решил, что час возмездия пробил. И, вдохновлённый и окрылённый яростью, забрался на Тауэрский мост с непоколебимым и вполне фатальным намерением. — Демон! — отчаянно крикнул в темноту юноша, снимая повязку одним резким движением и буравя злым взглядом ночь. — Как ты посмел наплевать на контракт и пойти развлекаться, оставив меня? Что ещё за неслыханное своеволие? Ты забыл о нерушимых условиях договора? Так я могу напомнить. Тащи сюда своё демоническое величество, немедленно, и пойдём уничтожать сумасшедшее ангельское отродье! Даже я терпеть не могу его наглую и глупую морду, как ты до сих пор позволяешь ему портить этот мир своим существованием? Сиэль вдохнул полную грудь воздуха. Возможно, в последний раз, такой морозный и кристально ясный. Лёгкие бурлили гневом, кровь пульсировала в мозгу, а инстинкт самосохранения всё ещё оставался далеко за порогами осознания. — Если ты не соизволишь явиться сейчас же, Себастьян, то моя душа достанется не тебе, а Темзе. Вот только она, в отличие от тебя, её не заслужила. …Темза внизу, прямо под его башмаками, волновалась и, юноше казалось, нетерпеливо тянула к нему руки-волны в призывном жесте. Вокруг слышались одиночные редкие возгласы прохожих — тех, кто увидел стройную фигуру в небезопасном месте и с шальной мыслью, направляющей его правую ногу в пропасть. А от демона ответа всё так и не поступало. Сиэль расслабил руки и позволил своему телу последовать в пучину реки с последними, возможно, едва различимыми словами «Прощай, Себастьян». Когда он таки беспрепятственно летел вниз стрелой, вопреки всем ожиданиям, он позволил себе закрыть глаза и расслабиться напоследок. Но почему-то время шло, а он всё ещё не чувствовал ледяных тисков смерти. Взамен он ощутил пушистый тёплый покров под собой, а открыв глаза, констатировал тот факт, что лежал на чёрной шевелящейся перине обширных размеров, сотканной из тысяч и тысяч угольных перьев. Она размеренно плыла-летела вдоль Темзы, очевидно, в заданном кем-то направлении. Сесть Сиэлю, осторожно взяв под руки, помог тот самый «кем-то» — безупречный демон-дворецкий. Юноша с разочарованием выпустил из рук ласковые пёрышки, в которые успел зарыться по локти, и быстро напустил на себя глубоко надменный вид, только лишь чтобы не разоблачить распирающую его радость. — Господин, — мягко произнёс демон, садясь напротив Сиэля, — у вас какие-то чересчур радикальные методы призыва. Сиэль фыркнул и скрестил руки на груди. — Что поделать, коль ты страх потерял. Радикальные, зато действенные. — Хорошо подмечено, — кивнул Себастьян с ухмылкой, — вопросы безопасности превыше всего. — Где тебя носило, чёрт побери, Себастьян? Себастьян учтиво склонил голову и ответил: — Я не забыл о контракте и не расторг его, если вы действительно так подумали. Это невозможно. И нет, я не развлекался, нисколько, лишь собирался с силами на уровень ниже, в Аду. Именно для того, чтоб более не терпеть, как вы выразились, «сумасшедшее ангельское отродье». А по поводу Темзы… — демон задумчиво помолчал несколько секунд. — Я не против, в принципе, вот только вы не смотрите в корень проблемы: ваша душа досталась бы жнецам в таком случае, а разве вы такой исход приветствуете? Сиэль вспомнил неуравновешенного Грелля Сатклиффа, и его передёрнуло. — Мерзость, — проронил он. — Спасибо, что исправил мою оплошность. — Итак, мой лорд, ваше предложение всё ещё в силе? Мы идём устранять ангела? Юноша какой-то миг смотрел на нетерпеливое лицо демона, затем — на пленённый огнём, пылающий багровым и золотым Лондон. Сиэль рефлекторно ухватился за вихрящиеся пёрышки под собой, ища спокойствия и твёрдости духа, и, плавно поглаживая их, произнёс: — Да, Себастьян. Пора покончить с этим.