* * *
События, произошедшие после откровенного признания Себастьяна о его сущности, вызывают у демона ментальное оцепенение и стойкое пренебрежение к Винсенту Фантомхайву. Несмотря на свои оглушающе патетические слова, граф заключает мистический договор с формулировкой «Вот каким образом я сумею изучать потустороннее и дальше!» В середине ноября у Рэйчел Фантомхайв случается очередной приступ астмы — и она погибает от удушья. Так бывает, когда болезнь непредсказуема, постоянна и беспощадна. Когда никого из слуг и близких не оказывается рядом в критический момент. Такое случается, когда человек, намертво связанный с тобой весомыми клятвами во время заключения союза, оборачивает их в выгодную для себя сторону и предаёт, отдавая твою душу в качестве залога. Себастьяну мерзко делать то, что требует этот жалкий человечишка. Мерзко способствовать тому, что причинит прорву боли Сиэлю. Однако, оценив все преимущества от контракта с Винсентом, которые включали проживание в поместье (а это означает, что шансы уберечь Сиэля автоматически возрастают в стремительной геометрической прогрессии), сжав зубы, он даёт своё согласие. Теперь Винсент не ощущает в себе готовности погибать бесславно. Он постоянно носит при себе сосуд с наделённой специфическими чарами кровью Себастьяна. Ведь он жаждет жизни в новой личине — в форме демона.* * *
Вплоть до похорон Сиэль держится стойко, напрочь отказываясь верить в то, что мать его покинула. Но, когда сына с матерью разделяют неумолимые ярусы земли, мальчик начинает осознавать: всё кончено. Сиэль прекращает выходить из своей комнаты. Он сидит на кровати и молча смотрит в одну точку опустошёнными глазами. И любые попытки его растормошить со стороны слуг, Лиззи, Дидриха, Мадам Рэд и Винсента, как и исходящие от Себастьяна, воспринимаются без малейшего внимания. В какой-то момент Себастьяну становится страшно, что Сиэль так и останется застывшей статуэткой, пока не иссохнет от тоски. В конце ноября Себастьян приходит к Сиэлю, садится перед ним на колени и, твёрдо глядя в глаза, произносит: — Когда погиб дорогой для меня человек, я чувствовал то же самое, через что сейчас проходишь ты: мне было скверно, пусто и одиноко. Я впал в отчаянье. Но, ты знаешь, осознание, что однажды мы увидимся вновь, непременно увидимся, помогло мне выкарабкаться, — демон импульсивно стискивает пальцы Сиэля — и мальчик вздрагивает от неожиданности. — Оно придёт не сразу, это понимание, Сиэль, но ты можешь ускорить его приход. И другие миры крайне хорошие помощники в этом непростом деле, — и Себастьян кладёт на колени мальчика книгу с рассказами Эдгара Аллана По. — Попробуешь изучить эти миры, погрузиться в них, вместо того, чтоб тонуть в своём горе? А я буду рядом и помогу тебе. Кто знает, может, из одного из этих миров на тебя посмотрит твоя мать своими любящими глазами? Сиэль медленно опускает взгляд на книгу, затем легонько сжимает руки Себастьяна в ответ, натужно кивает и поднимает измученные глаза на мужчину. На запястья демона падают две горячие слезы. — А любимый тобой человек уже смотрел на тебя из других миров? Себастьян прижимает к себе дрожащего ребёнка и утешающе гладит по голове. — Да, — тихо произносит демон, — уже смотрел.* * *
К середине декабря сердце Сиэля уже находит способы кое-как договориться со скорбью, теперь не находясь в её плену беспрестанно. Миры рассказов Эдгара Аллана По помогают исцелять его душевные раны, а в особенности вдохновляет его и подкрепляет силы, вопреки мрачному содержанию, стихотворение «Ворон»*. — Я, конечно, улыбнулся, от печали вдруг очнулся, Видя столь нелепый вид птицы страшной из Аид. «Твой хохол ощипан в битве и задор твой очевиден, Но скажи, зловещий Ворон, что во Мраке жил суровом, Как зовут тебя повсюду, где Плутона Мрак всегда?» Каркнул Ворон: «Никогда», — когда Сиэль цитирует при Себастьяне жуткие строки стихотворения, особенно проникновенно выделяя слово «никогда», демону хочется умчаться вдаль, на несколько месяцев назад, и начать с самого начала. И в первую очередь не допустить того, чтобы страшно безнадёжные слова вгрызались в его разум.* * *
Когда Себастьян открывает глаза на следующее утро, он чувствует: что-то не так. В воздухе тяжёлой плитой висят громкая тишина и едкий запах крови. Демон шагает пустыми коридорами. Шлейф звуков и запахов приводит его в спальню Винсента. Граф сидит на краю кровати, растерянно осматривается и, в конце концов, останавливает взгляд на Себастьяне. Демон молча осматривает круг расплывшейся крови на ночной сорочке Винсента, револьвер по правую руку от него и пустую разбитую колбу в ногах. На Себастьяна вопросительно смотрят недвусмысленные отчётливые алые глаза. — Себастьян?.. Кажется, это были не люди Виктории. В их стиле всё погружать в пламя... Винсент встаёт на ноги, поднимает руку и пристально смотрит на кисть, по которой бежит луч утреннего солнца. — Себастьян, это восхитительно! Звуки, запахи, цвета... Сила, — восторженно восклицает Винсент, сжимая кулак. — Восхи... — Ничего не забыл, Винсент? — с закипающей яростью прерывает его демон, погружая руку по локоть в его плоть. — Ты мне душу свою должен, помнишь? — Себастьян грубо проворачивает кулак около его сердца и шипит на ухо задыхающемуся графу: — Когда заключаешь контракт с демоном, ещё и с таким претенциозным желанием, будь абсолютно уверен, что выражаешь его однозначно. Ты себе даже не представляешь, как просто добавить в формулу заклинания обращения крохотное условие: ты не полноценный демон до первого поглощения души. А значит, ты вполне себе смертный... Себастьян с мрачным удовлетворением вынимает руку из груди графа вместе с его сердцем, небрежно бросает его на пол, подбирает душу Винсента и уходит без оглядки.* * *
Сиэля демон не находит ни в поместье, ни в окрестностях, ни в привычном ритуальном зале. Там, где был заключён их контракт, сейчас нет ни одной души. Себастьян на миг даже чувствует растерянность, а затем совершенно ясно понимает, что существует ещё один зал безумных жертвоприношений. ...Демон сперва откровенно не понимает, почему Сиэль находится в подвальных помещениях поместья барона Кельвина: это нарушает хронологию событий прошлого. Однако спустя минуту он догадывается, что, вероятнее всего, мерзкий старик каким-то образом попал на церемонию похорон Рэйчел Фантомхайв и заприметил его маленького графа именно тогда. — Я хочу его глаза, Док... О, как я хочу его восхитительные глаза... — барон Кельвин дрожащей рукой касается лба связанного на алтаре ребёнка. Сиэль, окаменев в ужасе, не выражает ни слова протеста. — Будет сделано, барон. Его красота послужит вам преимуществом. Мы сделаем это за несколько часов, — уверяет его доктор. — Но вы же понимаете, что я не смогу сделать его глаза вашими, пока мы их у него не отнимем? Думаю, вам следует удалиться, пока я совершу первый этап нашей операции. Доктор многозначительно машет перед бароном клинком, указывая его остриём прямо на сердце Сиэля. — Я... останусь. Хочу видеть это. Док равнодушно пожимает плечами и буднично заносит лезвие над грудью Сиэля. — Господа, не помешаю? — выступает из темноты демон. — Видите ли, я не позволю этому ребёнку умереть. Так что убрали прочь свои грязные руки. Немедленно. Себастьян сковывает две фигуры с застывшими в удивлённом страхе физиономиями, запретив им шевелиться, и слышит надтреснутое, едва различимое: — Себастьян... это ты? А Себастьян, развязав верёвки и, вложив свою ладонь с пентаграммой в его руку, рассказывает о том, кто он на самом деле. И, абсолютно рефлекторно, необдуманно, предлагает заключение сделки. Он стремится защитить, но слишком поздно прикусывает язык в осознании, что сделал всё с точностью до наоборот. Дважды в одну реку, значит... Произнесённые слова в молчание не обратить. А Сиэля ещё более нереально переубедить. Цель контракта — та же, условия — такие же. И печать, проклятая печать на глазу, идентичная.* * *
Себастьян ведёт Сиэля к Королевскому Лондонскому Госпиталю, всей сущностью впитывая спокойные минуты со своим маленьким графом. Пока всё, что имеет значение для него, — доверчивая ладошка Сиэля в его руке. — Тебя не успели ранить? — Разве что психологически... — Ты справишься с этим, уверен. Сиэль тяжело вздыхает. — Почему ты так думаешь? — Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Сиэль останавливается и смотрит на Себастьяна немигающим взглядом. — Значит, ты демон. Настоящий. Я думал, такие только в сказках и рассказах существуют. — Все сказки и рассказы — отзеркаливания-отражения нашего реального мира. — Ты будешь со мной до самого конца, Себастьян? — Да, до самого конца. — Ты съешь мою душу, да? После контракта? — Нет. — Но... — мальчик изумлённо хлопает ресницами. — Такова ведь плата. Почему нет? Теперь Себастьян тяжело вздыхает, садится на корточки и опускает руки на плечи озадаченному мальчику. Он и предположить не мог до этого момента, что посмеет использовать на Сиэле свой навык внушения. — Я не поглощу твою душу, Сиэль, ведь ты то единственное, за что я готов сражаться в этом мире и во всех других. Бесконечно и самоотверженно. Любой ценой. — Себастьян едва уловимо касается губами щеки своего маленького графа, а затем крепче сжимает плечо Сиэля одной рукой, а второй прикладывает палец ко рту мальчика в знак молчания. Всё его естество противится действию, которое он собирается предпринять. Но, тем не менее, пересилив себя, демон тщательно ощупывает синь глаз своего Неба, спаивает свой багровый с сапфирным и, касаясь кончиков пентаграммы, прокладывает через неё нить мыслесвязи-убеждения к сознанию мальчика: — Но ты забудешь меня, как только мы встретим Мадам Рэд. Забудешь обо мне в своей жизни. Меня попросту не было. Спас тебя Скотланд-Ярд, который вовремя вышел на след убийств. Но к ним с этим вопросом ты не обратишься. О родителях ты будешь вспоминать как о прекрасных людях, с теплотой и любовью, но не преследовать месть за их смерть и за что бы то ни было ещё. Ты проживёшь свою жизнь так, как велит тебе твоё сердце, но вдали от Британии. Вдали от Королевы и её наследников, а также — от любых политических и детективных интриг. Ты уедешь со своей тётей из Британии. И никогда сюда не вернёшься. Ты никогда не вспомнишь обо мне, Сиэль. У Сиэля после сеанса мощного вторжения в разум закрываются глаза — и его изнемождённость, вопя, отправляет по кровеносной системе организма сигнал, что пора абстрагироваться от внешнего мира. И мальчик, проваливаясь в бессознательность, обмякает в руках демона.* * *
Себастьян внушает Мадам Рэд такие же постулаты и дополнительные: нападение группировки, вмешательство Скотланд-Ярда, необходимость оборвать все связи с Британией и уехать прочь из страны, заботу и поддержку Сиэля на всех этапах его жизненного пути... И ещё одну важную деталь: «Перед отъездом ты сожжёшь поместье Фантомхайвов». «Не самый плохой финал, но и не самый удачный», — размышляет демон. Только точнее, увы, не сказать: результаты своих действий Себастьяну не оценить, ведь ему вновь пора в путь. В момент, когда временной механизм, шумно считывая заданные цифры, запускается, Сиэль, лежащий в кресле, разлепляет тяжёлые веки. И сразу же бросает взгляд туда, где ожидает кого-то увидеть. Кого-то, кого вспомнить он уже не в состоянии.