Dance practice by J-HOPE&지민&정국
27-28 мая 2016 г. Стоило Матану уйти, как участников вновь настиг кошмар. Вскоре они осознали, что им ничего не угрожало только в те моменты, когда мужчина был рядом. Только он обладал достаточной силой для того, чтобы обуздать монстров, скрывающихся в тени.***
Утро выдалось довольно спокойным. Матан больше не появлялся, а ему на замену пришло несколько новых охранников, которые пристально следили за тем, как участники готовили, ели, помогали Тэхену принять душ, меняли ему повязки и занимались уборкой. Никто не стал говорить об этом вслух, но всем им был неуютно в присутствии новых лиц. — Куда подевались люди без масок? — прошептал Чимин, когда они сидели на матрасах. — Матан… — заговорил Джин, — тот, кто спас Тэхен-и… Он многих покалечил. И думаю, что сильно, — тихо произнес он, заметив, что братья побледнели. Намджун усмехнулся и что-то пробубнил себе под нос, а Джину в очередной раз пришлось приложить все усилия, чтобы не потерять над собой контроль. Эти двое отказывались контактировать друг с другом напрямую; остальные участники моментально ощутили витавшее в воздухе напряжение. Когда пришло время обеда, они держались настороже, поскольку к тому времени уже ни у кого не осталось сомнений, что между Намджуном и Джином что-то произошло. Чимин и Джин сидели с Чонгуком, Хосок и Намджун — рядом с Тэхеном, а Юнги вернулся в свой дальний угол. Из маленькой щелочки между одеялами он видел, как те же трое охранников занесли им тележку с продуктами и посудой для приготовления легкого обеда. Джин и Хосок с опасением поднялись со своих мест, забрали у них тележку и покатили ее в сторону кухни, ни разу не подставив спины вошедшим. Там они начали разбирать ее содержимое, решив, что сегодня приготовят ччигэ*. — Им реально дают мясо? — спросил один из трех амбалов, наблюдающих за тем, как участники распаковывают еду и кухонные принадлежности, которые поблескивали при тусклом освещении. — Походу, да. Кормят как королей, — закатив глаза, ответил второй. — А нас пичкают только ебаными помоями, которые не годятся даже для свиней. — Дождись, когда они начнут жевать это дерьмо, — подключился третий. — Оно жесткое как резина. Босс сказал принести сегодня ножи и наблюдать за их попытками его разрезать. — Он серьезно дал им ножи? — удивленно спросил второй. — Не боится, что они, не знаю, решат их применить? Ну, в качестве оружия. — Прикалываешься? — захохотав, ответил первый. — Как, по-твоему, они это сделают? Эти смазливые парнишки, скорее всего, нож даже в глаза не видели. Сомневаюсь, что хоть один из них знает, как им пользоваться. Они ж там палочками жрут или похожей херней? Все трое охранников засмеялись над шуткой, а Намджун и Чимин стали накрывать стол, пока Чонгук сидел на кровати с Тэхеном. До Намджуна донеслись и гогот, и колкие замечания о том, что, вероятно, они даже не догадываются, с какой стороны острие у ножа, и тем более, как им резать мясо. Охранники считали их тупыми. Намджун едва сдерживал гнев. И именно тогда начался кошмар. Хосок слышал хихиканье охранников, но не понимал, о чем или о ком шла речь. Так продолжалось до тех пор, пока все трое не разразились веселым смехом, а их лидер не начал говорить. — Только посмотрите на этих очаровательных мальчишек, — он специально громко произнес для всех присутствующих. Хосок решил не реагировать на слова. По одной только интонации он пришел к выводу, что эти охранники нарывались на драку. Но никто из участников не был настолько глуп, чтобы удовлетворить эту прихоть. — Эй, ты, — тот же мужчина обратился к Намджуну. — Они назначили тебя рэпером в этой тусовке гомиков только потому, что ты не способен ни петь, ни танцевать? Лицо Намджуна моментально стало холодным и лишенным чувств. Повернувшись к лидеру, Хосок сразу же ощутил изменения в поведении. В жилах застыла кровь. Он понял, что сказанное охранником не понравилось Намджуну. От его выражения лица в сердце парня поселился страх. — Это критерий такой для рэперов — быть уродливее хера и тупее винной пробки? — спросил другой охранник. Хосок крепче сжал нож в руке, пытаясь успокоить нервы. Он догадывался, к чему все шло. До этого момента ничто не сумело развалить его семью, но их новые няньки, похоже, оказались смышленее предыдущих. Возможно, они решили, что сломив лидера, они сломят и оставшихся участников BTS? Только они, очевидно, не в курсе, что Рэп Монстра* или же Ким Намджуна невозможно сокрушить. По крайней мере, Хосок на это надеялся. — Сколько бабок заплатила твоя семья, чтобы запихнуть тебя в этот маленький гей-парад? От этих слов что-то в Чон Хосоке надломилось. Последний разговор с отцом все еще свеж в его памяти.***
— Достаточно! — с раскрасневшимся лицом прокричал отец Хосока. — Мы ничего не сказали, когда ты ушел и начал плясать на улицах, так как это дало плоды, и ты присоединился к Bangtan Sonyeondan. Ты зарекомендовал себя и чего-то достиг. Но твоим глупым отношениям с Ким Намджуном должен прийти конец. Хосок никогда не видел отца настолько злым. Переполненный эмоциями после их последнего продвижения «Young Forever» за сценой он бросился в объятия Намджуна, прильнув к его губам в страстном поцелуе. И именно на этом моменте вошли его родители. Взгляд матери разбил Хосоку сердце. Она вела себя так, будто видела его впервые. А ярость и отвращение на лице отца полоснули душу. Он пытался объяснить им, как сильно Намджун заботился о нем и сколько всего сделал не только для самого Хосока, но и для всех участников группы. Он возглавил и направлял их, защищал от антифанатов, а также отдельных личностей в индустрии, которые стремились принизить любой их успех. Хосок пытался донести, что полюбил не пол, а именно человека и его великолепие. Он хотел, чтобы родители поняли, что его любовь к Намджуну реальна и чиста, в ней нет притворства и чего-то омерзительного. Но чем больше он объяснял, тем сильнее возрастало отвращение. В конечном итоге, Хосоку пришлось покинуть родной дом, чтобы избежать осуждения родителей. И сейчас в этом месте, вновь услышав похожие слова, молодой парень не выдержал. Ослепленный гневом и не давая отчета собственным действиям, он схватил кастрюлю с кипятком и выплеснул на лицо ближайшего охранника. Он смутно слышал крики остальных, когда с ножом в руке бросился вперед, лишь бы остановить поток смеха в сторону самого любимого и дорогого ему человека. — Хоби-я! — выкрикнул Намджун, беспомощно наблюдая за тем, как возлюбленный замахнулся на охранника ножом. Только он и Чимин дернулись с места, чтобы остановить его, как тут же наткнулись на большие пушки, наставленные прямо на них. Краем глаза Намджун заметил, что другой охранник ударил Джина прикладом в живот, когда тот попытался вмешаться. С леденящим ужасом лидер BTS осознал, что для мужчин это всего лишь игра. Именно этого они добивались с того момента, как вошли помещение. Они выбрали его в качестве цели, хотели, чтобы он сломался, но только даже не догадывались, насколько велико в его любимом Хоби желание защищать. Однако о некоторых вещах не знал и он сам. Он недооценивал возлюбленного, порой избегал его, под покровом ночи всячески помогая Джину с заботой о других участниках. От этих мыслей Намджун едва не повалился на колени, а по лицу потекли слезы, стоило ему осознать свою ошибку. Он не послушал Матана, и теперь Хосок мог расплатиться за это жизнью. Удивленный вздох Чимина, крик Чонгука, а после взгляд на Хосока, что лежал на полу, сжимая икру, из которой струилась кровь. Ким Намджун сломался.***
— Дерьмо! — закричал один из мужчин, когда понял, что натворил его товарищ. Выронив нож, охранник взглянул на орудие, затем на истекавшего кровью мальчишку и в конце на своего друга. — Ни слова, — он прорычал парням. — Никому ни слова. Ублюдок получил по заслугам, — мужчина подошел к раненому товарищу, который находился в углу, проверяя его обожженное лицо. — Помоги его поднять, — он приказал третьему охраннику. — Забей на все. Доложим боссу, что на нас напали. Пусть их хорошенько накажут. Вновь оглядевшись, третий охранник заметил камеру, которую впоследствии сломал, считая, что этим остановит вещание, а после помог двум другим подняться и выйти из помещения, захлопнув за собой дверь. Сразу после их ухода парни пришли в движение. Чимин бросился искать полотенца и лед. В голове творился хаос, и он не представлял, что с этим делать. Чонгук обхватил руки Тэхена, который переживал полноценную паническую атаку. Шокированный Юнги застыл в своем углу, а все одеяла попадали вокруг. Намджун проскользнул к Хосоку, нависнув над ним с широко открытыми глазами. Джин же помчался к двери и начал ее колотить, крича и моля о помощи. — Мы должны остановить кровотечение, хен! — Чимин встряхнул Намджуна, протягивая ему полотенца. Некоторое время лидер лишь смотрел на Чимина. Голос парня доносился до него откуда-то издали, пока он пытался осознать случившееся. Наконец, избавившись от ступора, Намджун схватил полотенца и крепко прижал к кровоточивой ране Хосока. Он видел, как Джин стучал в дверь, оставляя красные отметины, так как от ударов на его руках выступила кровь. Намджун и Чимин на пару изо всех сил сжимали рану, а сам лидер отчаянно пытался найти хоть что-то, что могло бы помочь его падшей любви.***
Выполнив все поручения на день, Матан вернулся в без пятнадцати четыре. Несмотря на сильную усталость он знал, что все еще должен занять место в диспетчерской, хотя, на деле, совершенного того не хотел. Заскочив в свою комнату, он сложил все покупки и уже собирался направиться в дыру, как услышал какую-то ужасную суматоху. Идя на шум, он совсем скоро осознал, что стоял прямо перед тюрьмой BTS. От лица тут же отлила кровь. Собравшись с духом, Матан все же ворвался в дверь, и от увиденной картины в голове мужчины воцарил полный хаос. Будучи в крови и слезах, Намджун вместе с Чимином склонились над Хосоком, отчаянно давя на его ногу, в то время как парень был крайне бледен, и по его лицу струился пот. Юнги в ужасе перевел взгляд с брата на вошедшего мужчину. Чонгук и Тэхен лежали прижавшись друг к другу, а Джин сидел перед дверью с разодранными кожей и ногтями, из которых капала кровь. Все это напоминало поле боя, и Матан даже не знал, с чего начать. — Что… — охнув и развернувшись вновь, он заметил кастрюли, сковородки, окровавленный нож… все то, что должны были собрать предыдущие охранники. — Чт… — Очередная попытка. — Что произошло? — в конце концов, ему удалось произнести целиком. — Охранники… они начали всякое говорить. В мою сторону… обо мне… — произнес Намджун, по-прежнему придерживая рану Хосока. — Хосок-и всегда очень меня защищает… Мы пытались его остановить, но… — парень затих и заставил себя посмотреть на Матана. — Пожалуйста, помоги ему… Я не смогу… без него… — он всхлипнул, демонстрируя эмоции, что всегда скрывались за гневом, который управлял им, словно призрак. — Я этого не вынесу. Матан ругался на всех знакомых ему языках, пока бежал за аптечкой. Позже он разберется с идиотами, которые все это устроили. Охранниками, которые затеяли все это дерьмо ради собственного развлечения. Точно так же, как он разберется и с корейскими идиотами, которые видимо, решительно искали способ умереть. «Успокойся, Матан. Возьми себя в руки!» Когда он увидел парней, его руки пробила дрожь, даже когда он сжал их в кулаки. Матан не мог избавиться от образа залитого кровью Джина. Хотя рациональная часть твердила о том, что кровь не его, а Хосока, черт, ее было много, его разум продолжал изучать Джина с головы до ног в поиске каких-либо травм. «Черт бы его побрал!» «Мне совершенно нет до них дела, — уверял себя Матан, собирая все необходимое настолько быстро, насколько мог. — Я только хочу убедиться, что парни выберутся живыми, чтобы на хер свалить с этой базы, — твердил он самому себе, при этом стараясь придать уверенности словам, стараясь поверить. Но он знал как никто другой. В глубине души он осознавал, что все это — наглая ложь». «Возможно, Хосок больше никогда не сможет танцевать». «Они все очень худые». «Кровь… она окружала Джина…» — Дерьмо! — вскрикнул Матан, хлопнув дверцей шкафа с такой силой, что едва ее не сломал. Он провел рукой по лицу, чтобы вернуть себе трезвость ума, но прорычал от разочарования. Не сработала ни одна из старых уловок с убеждением. Он хотел защитить BTS. Почему? Потому что они стали ему семьей. Прежде чем вернуться к парням, Матан на всех порах собрал медикаменты. Он должен подлатать их и убедиться, что с ними все хорошо. А еще ему предстояло вбить им немного здравого смысла. Если они не будут действовать сообща, то обрекут себя на верную смерть. И Матан сомневался, что смог бы это пережить. Решено. Как только он разберется с их ранами, то устроит им всем хорошую взбучку.***
Матан вновь вошел в комнату и, оглядев всех, начал отдавать приказы. Он велел Юнги вылезти из своего угла, чтобы тот собрал и вымыл все кастрюли, сковородки, ножи и прочую посуду. Затем развернулся к Тэхену с Чонгуком, вздохнул, понимая, что первый все еще бесполезен, и поменял свои планы, приказав Чонгуку прибраться в комнате и собрать в кучу все грязные и окровавленные вещи, которые в дальнейшем решил просто сжечь. Смотря на оставшуюся четверку, Матан буквально «зафейспалмил», прикрыв ладонью лицо. Эти парни распадались на части, и чем сильнее это происходило, тем слабее они будут бороться в дальнейшем. — Отойдите, — произнес мужчина, решив использовать стол. Без лишних вопросов Намджун и Джин отскочили назад, потянув за собой Чимина. Матан поднял Хосока, понес в сторону кухонного стола и приказал Джину расстелить скатерть, на которую положил раненого парня. — Скажи ему лечь на живот. Намджун, сядь у его головы и позаботься о том, чтобы ему было удобно. Джин, приноси все, что я прошу. Чимин… Мне нужны вода и полотенца. Горячая вода. Матан даже не колебался, стоило ему погрузиться в работу. Все действия совершались на автомате. Он один за другим выкрикивал приказы и, уверенный в том, что Намджун разъяснит остальным непонятные моменты, сразу же приступил к делу. Стараясь не тревожить участников, он начал оценивать причиненный вред.***
— Хоби-я, — мягко обратился Намджун, подставив руки, чтобы возлюбленный использовал их как подушку, — о чем ты думал? Хосок слегка улыбнулся. Его силы иссякли из-за потери крови. — Никто… не тронет… моего Намджуна, — произнес он, но теперь даже слова давались с трудом. — Не будь таким глупым, — корил его Намджун. Эмоции парня норовили вырваться наружу. — Ты… ранен, — нахмурившись, подметил Хосок. — Я в порядке, — ответил лидер, полностью сосредоточившись на парне в своих руках. — Saranghae, — Хосок повернул голову и улыбнулся. — Я тоже тебя люблю, идиот, — надулся Намджун, но вдруг все вновь вернулось в привычное русло. — Насколько… насколько все плохо? — чуть испуганно спросил Хосок. — Здесь Матан, — Намджун впервые обратился к мужчине по имени, что заметили все присутствующие. — Завтра будешь как новенький. Он же хорошо заботится о нас, да? Намджун чувствовал, как по его лицу текут слезы. Он смотрел на Хосока и вместе с ним беззвучно молил о хороших новостях.***
Матан посмотрел Намджуну в глаза, и хотя он сочувствовал парню, свои эмоции он должен был держать под контролем. Он уже и так слишком привязался к хорошему. — Я собираюсь ввести анестезию, чтобы нога онемела, но он нужен мне в сознании, — произнес Матан, взяв стеклянный пузырек и иглу. Его крайне беспокоило количество крови, которое потерял Хосок после того, как пролежал столько времени с открытой раной. Крайне глубокой раной. Если он потерял много крови, то мог провалиться в небытие и больше никогда не проснуться. Матан оказывал элементарный уровень помощи, который, в лучшем случае, сравним с наклеиванием пластыря, — Он почувствует укол, жжение, а затем нога онемеет. Также он испытает некоторый дискомфорт, будет часто тянуть, но я должен восстановить мышцу и… вот как обстоят дела…***
Намджун положил голову на стол, чтобы его взгляд был на одном уровне с Хосоком. Он должен сосредоточить внимание парня на себе, отвлечь его от происходившего с ногой. По взгляду Матана он понял, что рана серьезна, и не хотел вызывать у Хосока еще больший стресс. — Помнишь день, когда мы попали под дождь? Тогда мы впервые поцеловались, — Намджун потянулся к Хоби и поцеловал. Сердце пропустило удар, стоило ему ощутить, как Хосок попытался улыбнуться прямо ему в губы и прошептал. — Я помню все о том дне. Намджун прошептал в ответ: — Я так нервничал. Мне давно хотелось тебя поцеловать, но каждый раз будто что-то вставало на пути. Но там… стоя у входа магазина, промокший насквозь, я не смог остановиться. Прямо как в тех драмах, которые ты смотришь, думая, что мы ничего не знаем. Он увидел, как губы Хоби тронула улыбка, а после парень сморщился от того, что Матан ввел в него иглу. Не сумев скрыть заминки в голосе, Намджун продолжил: — Я был уверен, что ты или посмеешься надо мной, приняв все за шутку, или дашь в челюсть за дерзость. Казалось, я простоял в ожидании вечность, но затем ты улыбнулся прекрасной улыбкой, которая покорила мое сердце. Ты обнял меня, подарил еще один поцелуй и сказал, что время наконец-таки пришло. Я понял, что в ту секунду ты навеки завладел моим сердцем, Хоби-я. Я люблю тебя.***
Ожидая, пока подействует препарат, Матан промыл и продезинфицировал ногу Хосока. Его не покидало ощущение, что он должен извиниться за то, что собирался выступить в роли мясника. Как бы он ни старался, один черт — останется шрам. Швы Матана никогда не отличались аккуратностью, а поскольку рана глубокая, потребуется наложить их в два слоя. Нижний слой должен быть туже верхнего, так как он пробудет дольше и поспособствует скреплению мышц между собой. Когда Матан закончил с работой, он поднял голову, намереваясь что-то сказать, но заметив, что Намджун на время впал в прострацию, решил обратиться к Джину: — Долгое время он будет полностью прикован к постели, — он тихо произнес. — Если он наступит на больную ногу, то больше… Наблюдая за тем, как Матан зашивал икру Хосока, Джин не смог сдержать всхлипов, которые беззвучно сотрясали все его тело. К горлу подступала тошнота при виде распоротой ноги брата, но он знал, что в любую секунду Матану может понадобиться его помощь. И теперь, когда все завершилось, он осознал, что процесс лечения только начался. Джин слышал, что говорил Намджун, пытаясь отвлечь Хосока от раны. Он рассказывал о счастливых временах, и голос был настолько пропитан болью, что Джину хотелось откинуть голову назад и завопить, почему же Бог позволил им попасть в этот ад. Он бы с удовольствием занял место любого из братьев и даже сейчас он молил, чтобы Бог наслал все кошмары на него, а не на его семью. А когда Матан сообщил подробности о ране Хосока, Джин лишился остатка сил, что удерживала его на ногах, и рухнул на пол. Матан, не задумываясь, подхватил Джина на руки и, игнорируя удивленные взгляды Чимина, Чонгука, Тэхена и Юнги, понес его в сторону ближайшей свободной кровати. Он сел, придерживая на коленях парня, который содрогался в душераздирающих рыданиях. Больше всего Матана беспокоил факт того, что пожилой мужчина, несомненно, наблюдал за всем этим спектаклем, будто бы паук в паутине, выжидавший, сбежит ли его ужин или сдастся, позволив быть съеденной. — Ты должен быть сильным, — тихо произнес Матан, чтобы его услышал только Джин. — Должен быть сильным и уберечь остальных от безумных игр, иначе вы так и продолжите страдать. Дальше будет только хуже. Поверь мне. И… я не всегда смогу прийти на помощь, как сейчас. Не смогу. Это… небезопасно… Я не собираюсь становиться еще одной пешкой. Вы знаете об этих монстрах гораздо меньше, чем я. Они никогда не остановятся. Матан хотел прижать этого человека к себе, заключить в объятия и заверить, что все будет хорошо, но после сегодняшнего дня просто не знал. Но он больше не мог сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как от истязаний увядали жизни этих прекрасных душ. В голове мужчины отчетливо прорисован план и количество контактов, которым необходимо позвонить для его приведения в жизнь. Ему просто нужно время, чтобы со всем разобраться. — Я должен до конца зашить твоего брата, — произнес Матан, слегка проведя носом по уху Джина. Маленькая вольность, которую он себе позволил. — Справишься? — спросил он с интонацией, которая явно намекала на то, что по каким-то собственным эгоистичным причинам ему необходимо, чтобы с этим великолепным ангелом все было в порядке. Стоило всхлипам утихнуть, как Джин различил шепот Матана у своего уха, и как бы ни ранили слова, он все же кивнул в ответ. Когда мужчина поднялся с кровати, не выпустив его из рук, Джин охнул, рассматривая чужое лицо, а затем рука выскользнула из-под колен, и парень вновь оказался на своих двоих. Матан был выше и далеко не сразу понял, что крепко обхватывал талию Джина. А Джину лишь хотелось прижаться к широкой груди и на секунду забыть о том, что они все пребывали в кошмаре. Но он также знал, что сейчас его братья как никогда в нем нуждались, и потому отстранился от объятий. — Я… буду… в порядке… Матан-а, — Джин улыбнулся своей самой широкой улыбкой, сложив окровавленные пальцы в знак «окей». — Сейчас мы помочь Хоби-я. Матан кивнул, но на его лице промелькнула боль. Заняв исходную позицию, он проверил швы, вновь продезинфицировал область и наложил на нее повязку, предварительно приказав Намджуну помочь перевести Хосока в сидячее положение. — Давай кое-что проясним. Ты ни при каких обстоятельствах не должен наступать на раненую ногу. Даже для похода в туалет. Если тебе не помогут братья, это сделаю я. Если швы разойдутся до заживления, ты больше никогда не сможешь танцевать, понимаешь? Никогда, Хосок, — он произнес, как можно серьезнее смотря на парня, а затем и на всех остальных в помещении. Кивнули все, кроме Хосока, который не сводил глаз со своей ноги, словно она неожиданно его предала. Все последующие слова были заглушены лязгом стальной двери и одиноким силуэтом в маске, вошедшим в помещение.