***
Я в неуверенности мяла руки, поджимала губы и отводила глаза. Шедшего рядом Гарпа это уже изрядно бесило, однако он меня не торопил. Я хотела поговорить насчет Эйса, но не знала, стоит ли. Тайна рождения Веснушки была опасной информацией, и я точно не была уверенна в том, что с дозорным стоит поднимать эту тему. — Ты вроде хотела поговорить, — немного раздраженно напомнил мужчина. Я глубоко вздохнула. — А вы знали?.. Ну, насчет Эйса? — замерла в ожидании. — Что именно? — Ну, его отец ведь… — Король пиратов? Конечно, я знал, — грустно усмехнулся Гарп. — Неужели он тебе об этом сам рассказал? — Ну, можно и так сказать… — нервно сжала край куртки. — Просто понимаете, мы с ним поссорились, и после этого он ходит вечно злой. Но… но я не знаю, на кого он злится. Не только ведь на своего отца, верно? Гарп вздохнул, положив руку на затылок. Его обычное беззаботное и веселое выражение лица сменилось на печальное, глаза наполнились непонятной горечью, морщинки на лбу разгладились. Я замерла в ожидании, удивленно распахнув глаза. Никогда я еще не видела его таким… таким грустным. — Быть сыном пирата не просто, тем более Короля Пиратов. И Эйс… он слишком рано испытал на себе все эти трудности. Каждый знает, какая судьба ждет сына Короля Пиратов, — мужчина на секунду замолчал, угрюмо уставившись куда-то вперед. — …и Эйс тоже знал. Он чувствовал ненависть к его отцу, к нему самому, хотя никто и не ведал, что у Роджера есть сын. Мальчику было тяжело. У людей ведь логика проста: раз он сын преступника, то и все грехи лежат тоже на нем, пусть он их и не совершал, — мужчина замолчал и нахмурился. Во взгляде дозорного на секунду промелькнула злость. — Но это ведь неправильно! — воскликнула я. — Почему Эйс должен нести грехи Роджера?! Он ведь… ведь не виноват, что у него такой отец. — Ты умная девчушка, — Гарп потрепал меня по голове, а после, вновь вздохнув, продолжил: — Но мнение людей — штука сложная, их трудно переубедить. А Эйс даже и не пытался… Что может сделать ребенок, которого сразу убьют, если прознают о его существовании? — Да пошли они к черту, эти люди, со своим мнением! — слезы крупными каплями покатились из глаз. — Это ведь получается, что Эйс винит себя в том, что он родился, в том, что он живет! Почему мой брат должен лишаться жизни лишь из-за того, что другие хотят этого! Пусть они свою хотелку куда подальше засунут и заткнутся! Дозорный поджал губы. В его взгляде читалось немое согласие с моими словами. Мое дыхание стало прерывистым, в горле застыл ком, а слезы так и продолжали течь из глаз. Гарп положил на мое плечо свою большую, мозолистую ладонь, легонько похлопав. Дозорный не торопил, ничего не говорил, просто стоял рядом, что оказалось самой лучшей поддержкой, самым лучшим утешением вместо тысячи успокаивающих слов. Так мы и стояли минут пять, пока я, размазывая слезы, не заговорила: — Гарп, — обратилась я к деду Луффи. — Вы же не бросите Эйса? Вы будете за ним присматривать? — Конечно, он ведь мой внук, — Гарп уверенно посмотрел на меня, приподняв уголки губ. — Тогда пообещайте, что когда нас не будет рядом, когда ему будет тяжело… — я глубоко вздохнула, чтобы вновь не разреветься. — …вы не позволите ему опять впасть в уныние! Будете рядом! — Хорошо, — решительно кивнул Гарп и взлохматил мне волосы. — Даю слово дозорного! Я шмыгнула носом. Это его слово еще проверить надо. Но… Я подняла глаза на широкую улыбку характерную для семейства Монки Д…но я вот смотрю на него и в душе на все сто процентов уверенна, что он сдержит обещание. Улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается спокойствие. Точно сдержит…***
Вскоре я распрощалась с Гарпом и отправилась на базу, пустую и навевающую тоску. Мне было грустно, очень грустно. Про самокопания Эйса я давно знала, однако даже не представляла, до какой степени все это дошло. И его мечта… Она такая непонятная. Зачем он хочет стать пиратом, ненавидя своего отца, который тоже был пиратом? Что он хочет доказать этим? Он не понимает, что и его дети могут повторить его судьбу? Неужели Эйс хочет, чтоб его ненавидели так же, как и Роджера? Так, Олли, остановись, ты уже собственного брата превращаешь в какого-то душевного мазохиста. Залезла пятерней в волосы, взлохматив их. Психологи и правда чудовища, раз могут разобраться в чужих тараканах. По спине пробежали мурашки. Это же жутко, когда начинают копошиться в твоей голове. Вытаскивать все тревоги и страхи наружу. Брр!.. Никогда не была на приеме ни у одного из них и надеюсь никогда не буду. — Олли? — испуганно дернулась и приподнялась с пола на локтях. Окликнувшим меня оказался Сабо. Он мялся на пороге, прикрывая ладонью щеку. — Я не ожидала, что ты придешь так рано, — мельком посмотрев на время за окном, произнесла я. — Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть, — блондин зашел в комнату, стараясь не привлекать внимание к руке, закрывавшей часть лица. Я нахмурилась. — Опусти руку. — Чего? — Руку опусти и покажи, что у тебя на щеке. Сабо поджал губы, с сомнением взглянул на меня и неохотно убрал руку, открывая огромный синяк. Я сжала кулаки. Сабо редко падал сам, своими движениями он управляет получше, чем любой другой взрослый. Да и так неудачно упасть… Подрался? Навряд ли… Я в задумчивости потерла лоб. Он был на тренировке, значит что-то случилось либо на ней, либо на пути домой. — Откуда? — Упал? — С дерева, что ли? — невесело хмыкнула. — Неужели на тебя кто-то напал? — Да, — не стал отрицать мальчик. С недоверием взглянула на него. Не верю! — Сабо, — серьезно произнесла я. — Либо ты говоришь, откуда у тебя этот синяк, либо я позову сюда Гарпа. Блондин фыркнул и скептически поднял бровь. Не верит значит. Ладно, заставим все выложить по-другому. — Ай-ай-ай! — зашипел брат, пытаясь вырвать свое ухо из моей хватки. Я не отпускала, выжидая признания. — Говори! — Нет! — Говори, я сказала! — Ай! Ладно! Отпусти только! — Сначала признайся! — Мы подрались с Эйсом! Все! А теперь отпусти! Ты мне щас ухо оторвешь! Я отпустила ухо блондина, помрачнев. Веснушка… Опять он вытворяет черти что! Ну он у меня сейчас получит! Был паренек и нет паренька! Задолбал уже со своим самоедством и постоянным раздражением! Сделала шаг вперед в сторону выхода, но резко остановилась, дав себе мысленную пощечину. Не время злиться, Олли. Сначала нужно разъяснить ситуацию. Может это вообще Сабо затеял драку. Я послала брату убийственный взгляд. Блондин от неожиданности вздрогнул и сглотнул. — Ну и кто ее затеял? — Что затеял? — Драку. — Какую? — Сабо! — разозлилась я, сжав кулаки. — Я, — пробурчал брат, отведя взгляд. — Но Эйс сам виноват! Он сказал… сказал, что мы ему не нужны. Что мы ему мешаем… Не понимаем… Я хрустнула кулаком. Не нужны, значит? Мешаем? Не понимаем? Он у меня без зубов останется, сволочь! Сабо, посмотрев на меня, испугано замер. Не удивительно. Он меня такой никогда не видел. Даже я себя такой не видела. И Веснушка тоже в первый раз увидит.***
— Дай угадаю — упал, — вместо приветствия произнесла я, когда Эйс заявился домой, прикрывая правый глаз. Брюнет злобно взглянул на Сабо. — Ты не зыркай так на него. Лучше смотри на меня! Я схватила брата за воротник куртки. Он напрягся, но сопротивляться не стал. Я приблизила мальчика к себе. — Ты не обалдел? — встряхнула его. Эйс нахмурился. — Не нужны мы тебе? Мешаем? Хорошо, мы свалим от тебя! Будешь жить один припеваючи, без «помех»! Не понимаем тебя? Да как тебя понять?! Ты ведь даже этого не хочешь! — Олли… — хотел было перебить меня Веснушка, но я заткнула его одним взглядом. — Что, Олли? Ее здесь нет! Здесь есть только твои обиженные брат и сестра! — рявкнула я. Он удивленно распахнул один целый глаз. — Мы пытались помочь тебе! Пытались тебя понять! А ты послал всех! Мне плевать, кто твой отец, но не плевать на тебя! Хватит копаться в себе, Эйс! Ты достоин жить, понял? Каждый достоин жить… Даже последний подонок. Я отпустила воротник, тяжело дыша после своей гневной речи. Отвернулась, прикусив щеку. Мне еще столько хочется ему сказать, но я думаю этого Эйсу хватит. Сабо, сидевший до этого и обеспокоено наблюдавший за нами, встал и подошел ко мне. — Веснушка, если ты хочешь, чтобы мы ушли, мы уйдем, — я вопросительно подняла взгляд на блондина тот кивнул, поддерживая. — Если хочешь, чтобы мы остались, хватит мусолить один и тот же вопрос! Перестань! Ты не несешь его грехи! Брат молчал. Я не видела, какое у него сейчас выражение на лице, однако мне хотелось повернуться. Понять, как он отреагировал. Разозлился, как обычно? Погрустнел? Помрачнел? Или его даже не затронули мои слова? — Эйс, Олли права, — Сабо положил мне руку на плечо. — Я до конца не понял, о чем вы говорили, но если ты винишь себя в преступлениях отца, то знай, что в этом виноват только он. Не ты. Но если ты скажешь, что тебе плевать на наши слова или что-то типа этого, то я тебе врежу… Эйс?.. Ты чего? Я, раздираемая любопытством, повернулась и тут же застыла. Эйс плакал. И мне это не мерещилось. Он по-настоящему плакал. Беззвучно, прикусив нижнюю губу и вытирая рукавом глаза. Мы с блондином растерялись. Я не очень хорошо могла утешать, Сабо уж тем более, так что ничего лучше объятий мы не придумали. Чужие слезы капали на одежду, детские плечи тихо подрагивали. Мой брат, с виду нагловатый хам, которому хочется врезать, оказался закомплексованным ребенком. Обычным ребенком, который умеет плакать. И от этого мне почему-то на душе так легко, но одновременно грустно. Необычное чувство. Но я его запомню. Навсегда.